– Мой способ приятнее. И безопаснее.
«Его способ»!
– Ну не скажите, не скажите… хнолли как присосутся… – мечтательно промычала я, потирая шею. – И часто вы сами так… всяческие излишки сливаете?
Он промолчал. Только поморщился слишком красноречиво, чтобы оставить во мне сомнения. Разом вспомнились и черная чешуйка от чьего-то интимного наряда, и рыжая особа, пригласившая Влада на танец, и комментарии Владыки про цветочки в ректорском саду…
– Нечасто, – прохрипел Влад. – И только с теми, кто сам предлагает.
– Как та рыжая леди?
Сердце кололо все больнее, и горечь уже заполонила горло. Того и гляди, «сброшу темные излишки» прямо на пол Белой аудитории. Через рот, как учил тэр Вольган.
– Откуда вы?..
– Она пригласила вас на танец. Сама. Это значит «предложить»?
– В той «леди»… с позволения сказать… для моих «излишков» места уже не осталось. Нет, с Сиеллой у меня ничего не было, – рассмеялся вдруг Влад, отметив взглядом мое раскрасневшееся от ревности лицо.
От нее ведь, да?
Неприятный опыт, болезненный… Я бы не стремилась его получать, если бы знала о последствиях.
И теперь совершенно не понимала, как реагировать. Влад чужой тэр. Холостой, взрослый, свободный от обязательств. Имеет право сливать излишки любой магии в кого захочет… Так ведь?
– Тэйра Хоул, я сильный маг, на мне много ответственности. Я часто превышаю возможности организма, хожу по грани резерва. Черпаю со дна и извне, набираю больше, чем способен усвоить, – сумрачно прохрипел он. – Иногда мне приходится… раньше приходилось…
– Использовать чужие тела, да? Чтобы сбросить балласт легко и приятно?
И от одиночества помогает…
– Я понимаю, что в ваших юных глазах это выглядит грязно, порочно. Но… это не самая кошмарная сторона моей натуры, – вздохнул Влад, тяжело усаживаясь на стул и с мученическим видом почесывая лопатку.
Откуда-то я вдруг четко поняла, что мое тело для его «излишков» не подходит тоже. Видимо, наши стихии конфликтны, или это по какой-то другой причине опасно… Иначе к чему этот мрачно-задумчивый вид и плеяды глубоких морщин на ректорском лбу?
Необъяснимая колючая обида стянула горло. Хорошо же было… Так тепло, приятно, уютно. Пока отрезвляющая действительность не ударила булыжником по макушке.
– Успокойтесь, Лара. От пыхтения легче не станет. А когда вернетесь в комнату, запишите все, что я вам сказал… своими словами, по памяти, – отрешенно пробормотал Влад. – Я потом проверю.
– Зачем это?
Резь в глазах не унималась, кожу разъедало солью.
– Я хочу… – начал Вольган и осекся. Подумал с минуту, снова открыл рот: – Хочу, чтобы вы лучше понимали свой дар, тэйра Хоул. Я задам вам одно сочинение…
Богини милостивые! У меня на него ни нервов, ни листочков не хватит!
– И заведите, ради Сато, отдельный блокнот для моих дисциплин! Чтобы не заставлять старика Башелора краснеть.
– А меня? Меня заставлять можно?
– Вы упоминали, что любите читать. Вот, держите, – с невозмутимым видом он порылся в кармане и добыл серебряный брелок. – Доступ в отдел для старшего персонала. Туда хожу только я и магистры.
– Мне точно можно?
Я с недоверием раскрыла ладонь, и на нее упал тяжеленький кусок металла.
– Раз я дал вам доступ, значит, можно. До завтрашнего вечера напишите сочинение про Эррен, – Влад отобрал мою письменную палочку, склонился над столом и вывел на листке перечень ключевых тем. – Про разрывы материи, про исчадий мрака, про древнего бога, спящего на изнанке бытия, про «Дочерей», что ему служат… Да, и еще про тех, что пришли на смену. Про новых, «сиятельных». Так вы лучше познакомитесь с природой вашей личной тьмы.
Эррен… Я о нем и не слышала толком. Какой-то из миров, летающих в черной пропасти Междумирья. Далеких и чужих, словно негаснущие звезды в зимнем небе.
Но в отделе литературы по иным мирам наверняка много сведений – и о прежних богах, и о нынешних… Задача выходила не особо пыльной – с ректорским-то доступом к информации.
– Будет контрольный вопрос. На оценку, – ухмыльнулся Влад, не поддержавший моего легкомыслия. – Напишите мне его имя.
– Что? Чье?
– Имя. У всех богов есть имена, даже у очень мрачных и очень древних. Правда, их редко упоминают, – пробормотал Влад. – Стоит божеству сойти с дистанции, как о нем тут же забывают.
Я вздохнула: он прав, забывают. С Лаврой так и случилось. Едва ее священную гору разрушили за ненадобностью, весь Сатар позабыл имя пятой богини. Осталась лишь пара сотен староверов, которые творили каждую ночь пять молив и украшали в домах пять алтарных чаш. Моя матушка была одной из таких.
– В библиотеку лучше ходить с утра, приступайте к самостоятельной работе завтра после завтрака. Практическое занятие я провести не смогу: отбываю по просьбе герцога к Вандарфскому мосту. Нужно проверить одну его безумную идею. А послезавтра я почитаю и ваш конспект, – он кивнул на пустой блокнот, торчавший из сумки. – И сочинение.
– Вы едете на Рубежи?!
Там ведь опасно… Туман красный, отродья рогатые. Сам генерал еле выжил после битвы на Вандарфском мосту.
– Не на сами Рубежи, – улыбнулся он, осчастливленный моей непрошенной паникой. – Мост я переходить не буду. Не беспокойтесь за меня, тэйра Хоул.
– Я и не собиралась, тэр Вольган. Если демоны поднимут вас на рога, у меня станет больше времени на подготовку, – проворчала, прижимая сумку к груди.
Мое неопытное сердце к таким стремительным эмоциональным перепадам не привыкло. За какие-то полчаса я успела побыть смущенной, озадаченной, обиженной, сердитой, оскорбленной… А теперь искренне переживала на широкоплечего тэра, что за каким-то кворгом тащится на Туманные Рубежи.
Одно радовало – завтра в Белой аудитории занятие не состоится.
А если рогатые подсобят… то и послезавтра.
***
После занятий мы отправились на прогулку с Галлеей. С венценосной особой было на диво легко и уютно. Она болтала за двоих, заливалась звонким смехом, хмурилась, вспоминая какой-то неприятный инцидент на занятии, снова шутила… Этакий маленький концентрированный ураган с огромными планами на жизнь.
Устав жестикулировать одной рукой, принцесса передала мне поводок грумля, и тот, почуяв слабину, тут же понес меня через все сугробы. Поначалу я пыталась переставлять ноги, а потом просто скользила на подошвах, как по льду.
Только к позднему вечеру, раскрасневшаяся, запыхавшаяся и умудрившаяся промочить непромокаемые сапожки, я вернулась в спальню. Развесила одежду сушиться, поплюхалась в горячем чане, подкинула корма золотым хельмам…
Те на еду и внимания не обратили: их питала неудержимая страсть к размножению.
Кстати, об этом. Влад упомянул утром про мрак, про плесень… Мысль накрепко застряла в голове, как заноза в огрубевшей коже.
«Будет славно, если вы никогда ничего не размножите». Это вот точно про тьму было?
Я снова поглядела на золотые комочки шерсти, прижавшиеся друг к другу в пыхтящей страсти. Потомства они пока не дали, несмотря на еженощные старания.
Или это так скоро не происходит?
А как оно вообще происходит?
Демонова бездна!
В целом, я догадывалась, откуда берутся дети… Но некоторых деталей для полной картинки остро не хватало. Пока жива была мама, я была не в том возрасте, чтобы обсуждать с ней дела постельные. А потом… Не с отцом же и не с целителями-шарлатанами?
Да и к чему? Я ведь помирать готовилась, а не потомство Хоулденвеев разводить.
Уронив руки вдоль тела, я попыталась унять паническую дрожь. К чему так трястись? Влад мужчина опытный, взрослый, ответственный, надежный… И явно к размножению не стремящийся.
Все так. И не стоит переживать. Дыши, Лара… Ректор заботится о репутации. У него вон даже снотворное для рогатых тварей в комоде припрятано.
Я почти успокоилась, но тут пыхтение за шторкой усилилось, навевая очень, очень нехорошие мысли. Вдруг я уже?!
Глава 6
Влад
Плотные сумерки опустились на академический холм, а два девичьих силуэта так и скакали по сугробам. Точно россохи по весне – одна в белой опушке, вторая в зеленой… Обе – насквозь мокрые и до стучащих зубов продрогшие. Но счастливые.
Влад еще немного постоял у окна, наблюдая за их попытками отловить питомца, затаившегося в сугробе. Грумль то зарывался в снег, так, что только толстый зад и торчал. То вдруг выныривал с другой стороны, разбрасывая белые комья во все стороны. Тэйра Грейн хохотала, и Лара… будто бы тоже.
Далась Габриэлу эта поездка на Вандарфский мост? Если бы не полуночные сборы и пробуждение до рассвета, Влад мог бы… Мог бы… Впрочем, после утренней лекции Лара не впустила бы его в покои. Не в этот раз.
Раскраснелась бы, сделала строгое личико и велела бы нести свои «излишки» в другое тело.
А он хотел исключительно в это.
Сато будто намеренно заплела нити так, чтобы Вольган оказался злополучной ночью в харчевне. Чтобы столкнулся с Хоулденвеем и полез на обледенелый холм.
Что-то внутри него тогда пробудилось. Заворочалось, зевнуло, попыталось размять затекшие мышцы… Не само по себе проснулось – Лара пробудила. И лучше бы… лучше бы она этого не делала: была бы целее.
Нет. Невозможно. Нет в Сатаре такой силы, чтобы сделать это возможным!
Тьма есть тьма, он давно смирился. В последний раз мечтал о звездном небе, пожалуй, ребенком. Мальчишкой лет четырнадцати. А после – понял, какой глупец.
Тьма есть тьма. И к свету ее не тянет.
– Тянет, – сокрушенно прохрипел Влад, лаская взглядом хрупкую фигурку за далеким сугробом. – Еще как тянет.
Вольган отшатнулся от окна, задернул штору и вернулся к шкафу. Стащил с полки походный мешок, отбросил на кровать… Уставился в зеркальную гладь, что жадно вглядывалась в него его же глазами. Световой кристалл потух еще час назад, и в полумраке радужки казались черными, слитыми со зрачком.
Два далеких дна засасывали воронкой, будто втягивали в темный коридор Веера. Нет-нет, только не сейчас!
Чувство до гадостной мути во рту знакомое. Однажды с ним такое уже случилось. Давно, близ Хоулден-Холла… Он не удержал. Утратил контроль, и мрак сорвался с цепи.
Тогда Влад бредил несколько лун, плутая по черноте. Сознание лишь изредка выплывало на поверхность: как в тот день, когда зеленоглазая девочка с ореховыми косами принесла воды.
В остальное время он тонул в вязком небытие. Соединялся мыслями с изнаночной сутью, сплетался в дикий узел с тьмой изначальной… И не было этому конца.
Позже он научился сбрасывать излишки и держать разум в холоде. Больше этого не повторялось.
Сейчас излишков в нем не было, но пробужденный мрак не дремал. И тянул, тянул его на ту сторону, перебрасывая междумирский канатик… Втягивая в чужую жизнь и в чужую боль. Слишком великую для человека.
Глаза болели, веки горели от чужого взгляда, что тянулся к нему из зеркала. Белки в отражении заливало чернотой, ноги подламывались от тошноты… Отвратное ощущение. Словно кто-то другой сейчас смотрел его глазами, приумножив внутри едкий морок. Рассматривал Вольгана с жутковатым интересом.
Влад малодушно зажмурился. Хватит!
Так и спятить недолго.
Веки отяжелели, увешанные невидимыми гирями. Ресницы намертво слиплись. Как будто он спал не меньше тысячи лет. На миг Влад засомневался, что вообще когда-нибудь сможет открыть глаза.
От этого стало страшнее. Уж лучше пусть монстр из зеркала на него смотрит, чем остаться в кромешной тьме. Один на один с собой.
Сделав усилие, Вольган оторвал одно веко от другого. Точно вручную камни сдвинул.
Когда глаза открылись… он был уже не собой. Не здесь. И вообще нигде.
Он лежал на боку, и весь мир уронило вместе с ним.
Причудливые черные древа, без листьев, с изогнутыми ветвями и кроной-тенью, уходили стволами влево. Воздух поблескивал, по растрескавшейся земле полз густой темный туман. Запах вокруг стоял приторно-сладкий, со знакомой горчинкой.
Изнанка.
Это не его глаза были – чужие. И… демоны его задери… не стоило их открывать!
– Проснулся? Ну наконец-то! – проворчала светловолосая женщина, порывисто присев на колени.
Напрягая красивое лицо до мелких морщинок, она щурилась и всматривалась прямо в душу.
– Это ты? Или не ты? – допытывалась, тараща на него диковинные охристые глаза.
На их дне плясали золотые песчинки, а за спиной тэйры расхаживала странная птица в джантарно-солнечном оперении. Длинным хвостом она подметала землю и поднимала с нее черный туман.
– Я в сотый раз тебя бужу. Постарайся задержаться, мрак тебя прибери! – шептала она, раздражающе пощелкивая пальцами перед носом.
А потом женщина издала обреченный стон, и невыносимо тяжелые веки опять закрылись.
***
