Я сварил себе кофе, осторожно выглянул на балкон и увидел, что небо до самого горизонта обложено серыми тучами.
На завтрак Игнат подал холодный пирог с мясом.
– И куда вы собираетесь в такую непогоду? – ворчал он.
Я развел руками.
– Приглашение от Его Величества. Ну, не отказываться же.
– Промокнете и простудитесь, – зловеще покачал головой Игнат. – В такую погоду нормальные люди дома сидят, а не по морям шастают.
– Я обязательно учту это на будущее, – улыбнулся я.
Игнат упаковал мне с собой остатки пирога.
– Неизвестно еще, чем вас будут кормить на этой императорской яхте, – непреклонно сказал он. – Что там за печка, что за повар? Зальет дождь трубу и конец. Будете голодом сидеть до самого Петергофа.
Вместе с пирогом он уложил в мой саквояж бутылку темного рома.
– А это-то зачем? – изумился я. – Неужели ты считаешь, что на императорской яхте нет выпивки?
– Это ром, – сказал Игнат. – Я читал, матросы его очень любят. Вот их и угостите, чтобы яхту на волнах не опрокинули.
– Если я напою императорских матросов ромом, то кораблекрушение неизбежно, – рассмеялся я.
– В крайнем случае сами выпьете, – стоял на своем Игнат. – Полезно для здоровья.
Извозчик высадил меня у летнего императорского дворца. Дождь так и не прекратился. Правда, из ливня он превратился в мелкую холодную морось, которая с большим удовольствием заползала за воротник.
У причала на серых невских волнах покачивалась красавица яхта.
– “Заря” – прочитал я надпись на борту.
Несмотря на хмурое утро, медные буквы сверкали. Их только что начистили до блеска.
Возле широких сходней скучал матрос в белом кителе. Над головой он держал зонтик. Я оценил это удобство. Видно, его величество заботился о своих служащих.
– Извольте представиться, Ваша милость, – вежливо сказал матрос, когда я подошел к нему.
– Граф Александр Васильевич Воронцов, – ответил я.
Матрос вытащил из-за пазухи порядком намокший список, провел по нему пальцем, нашел мою фамилию и кивнул.
– Проходите, ваше сиятельство.
– Эта яхта построена из корабельного леса? – не утерпев, спросил я.
Матрос удивленно поглядел на меня.
– Конечно, ваше сиятельство.
– Благодарю вас, – улыбнулся я.
На корме яхты под широким тентом прогуливались мой отец и Анна Владимировна. Отец по своей привычке был хмур и недоволен жизнью, а Анна Владимировна радостно улыбалась.
– Доброе утро! – вежливо поздоровался я. – Благодарю вас за приглашение.
– Доброе утро, Александр Васильевич! – радостно откликнулась Анна Владимировна.
Отец что-то невнятно пробурчал. Это можно было принять как за приветствие, так и за проклятие.
Но я предпочел выбрать первый вариант.
– Не выспались, ваше сиятельство? – сочувственно спросил я отца.
Василий Игоревич недовольно нахмурился и ничего не ответил. Я с любопытством огляделся:
– А где его величество?
Разумеется, отец сейчас же недовольно фыркнул. Наверное, своим бестактным вопросом я снова нарушил какие-то правила хорошего тона.
– Его Величество выйдет к завтраку, – с улыбкой сообщила мне Анна Владимировна.
Тем временем на яхте началась суета. Судно готовилось к отплытию. По стальным трапам загрохотали флотские ботинки. Со скрипом поползли на борт сходни. Матросы отвязывали толстые канаты, которые крепили яхту к причалу. Раздался пронзительный свисток боцманской дудки, а затем – громкая команда:
– Ставь паруса!
С легким шорохом в хорошо смазанных блоках ходили снасти. Разворачиваясь, хлопнул парус. Я восхищенно следил за этим непонятным и сложным, но отлично организованным процессом. И вот паруса наполнились ветром. Яхта вздрогнула и отошла от причала. Покосившись на Анну Владимировну, я заметил на её лице выражение детского восхищения. Отец внимательно следил за тем, как матросы выполняют команды боцмана. Иногда он едва заметно кивал, одобряя их расторопность.
Яхта вышла на середину реки и быстрее заскользила по воде. Её подгонял не только ветер, но и течение. Впереди виднелись ажурные арки Дворцового моста. Средний пролет моста заблаговременно развели, чтобы императорская яхта могла беспрепятственно выйти в море.
Хлопнула дверь, и на палубе появился лакей. На нём был такой роскошный красный мундир с золотым шитьем, что в первую минуту я принял его за адмирала. Услышав это предположение, отец снова недовольно фыркнул, а Анна Владимировна весело рассмеялась.
Лакей невозмутимо покосился на нас.
– Его Величество просит вас пожаловать в кают-компанию, – с легким поклоном сказал он. – Прошу за мной.
Он проводил нас к широкому трапу, заботливо устланному красной бархатной дорожкой. Этот трап был совсем не похож на те крутые лесенки, по которым сновали матросы. Он был пологим и удобным.
Кают-компания оказалась на удивление просторной. Не знаю, как строители яхты умудрились поместить её в узком изящном корпусе. Она совмещала в себе столовую и гостиную. Посередине стоял дубовый стол, накрытый на пять человек, а вдоль бортов тянулись удобные мягкие диваны. Мощные балки из темного дуба поддерживали стеклянный потолок, по которому стекали струйки дождя. На переборке висели круглые часы в тяжелом медном корпусе.
Лакей указал нам наши места за столом. Я с удивлением отметил, что меня решили посадить рядом с Его Величеством.
Кроме нас в кают-компании находился еще один человек – молчаливый мужчина лет сорока в морском мундире, с густой проседью в темных волосах и пышными усами. Наверное, это был капитан. Впрочем, мне так и не удалось это узнать. Весь завтрак мужчина молчал, как будто набрал в рот воды.
Мы стояли возле своих мест, ожидая, когда войдет его величество. Отец сурово смотрел на меня. Наверное, он опасался, что за столом у императора я буду вести себя слишком вольно.
– Его императорское величество! – торжественно объявил лакей.
Мы замерли в ожидании, а мужчина во флотском мундире вытянулся по струнке.
Император легкой походкой вошел в кают-компанию и сразу же оказался в центре внимания. Он поцеловал руку Анне Владимировне, вежливо поздоровался с моим отцом и сердечно улыбнулся мне.
– Очень рад, что вы приняли моё приглашение, Александр Васильевич, – сказал он.
Затем отодвинул свой стул и окинул нас быстрым, чуть насмешливым взглядом.
– Прошу садиться.
Слуги немедленно принялись подавать на стол.
– Я всё время вспоминаю историю нашего знакомства, Александр Васильевич, – дружески сказал мне его величество. – Помните, когда я пригласил вас в свою ложу на ипподроме?
– Разумеется, помню, ваше величество, – улыбнулся я. – Такой день непросто забыть.
– Вы правы, – согласился император. – Ваш жеребец Мальчик тогда скакал просто изумительно. Вы не забыли, что обещали мне первого жеребенка?
– И я непременно выполню это обещание, – ответил я.
– А где ваша супруга? – спросила императора Анна Владимировна.
– Её величество не выносит морских прогулок, – просто ответил император. – Императрицу мутит даже при небольшой качке.
Мы беседовали мило, без малейшего напряжения. Только мой отец чувствовал себя не в своей тарелке. Он то и дело поглядывал на меня, как будто ожидал какой-то мальчишеской выходки.
Постепенно беседа стала оживленной, хотя и необязательной. Даже отец вставил несколько слов. Только моряк упорно молчал, сосредоточившись на еде.
Что касается меня, то я довольно быстро заскучал. И то и дело поглядывал в иллюминатор, за которым медленно проплывали невские берега. Яхту едва заметно покачивало.
Честно говоря, мне очень хотелось поскорее закончить завтрак, выйти на палубу и полюбоваться заливом. Я никогда не ходил под парусом, для меня это было совершенно новое впечатление. Но как уйти посреди завтрака, тем более, если за столом присутствует Его Величество? Отец, конечно, мне этого не простит.
Я ещё несколько минут помучился, а потом решил, что как-нибудь переживу отцовский гнев. Поднялся из-за стола и с улыбкой извинился перед императором.
– Прошу меня простить, Ваше Величество, я ненадолго…
Дождался легкого кивка и с облегчением покинул кают-компанию.
Поднявшись на палубу, я подошёл к ограждению и замер от восхищения. Дождь уже перестал. Яхта как раз выходила из устья Невы в залив. Слева на берегу я заметил знакомый низкий сарай. Возле этого сарая мы не так давно нашли тело репортера Михайлова.
Вот сарай остался позади, а справа протянулся низкий камышовый остров. Когда яхта подошла ближе, из камышей с испуганным кряканьем взлетела утиная стая.
Высокая палубная надстройка скрывала меня от посторонних глаз. Поэтому мне казалось, что на борту яхты я совершенно один. Яхта шла почти бесшумно. Только острый нос с едва слышным шипением резал невысокую волну. Любуясь уходящими назад берегами, я почти потерял счет времени и даже забыл о том, что обещал императору вернуться к завтраку.
За спиной послышались шаги.
– Так вот, куда вы сбежали! – воскликнул насмешливый голос.
Вздрогнув, я обернулся и увидел императора.
– Прошу прощения, Ваше Величество! – улыбнулся я. – Надеюсь, вы меня поймете. Я впервые в жизни вышел в море под парусом.
– Вот как? – удивился император. – В таком случае можете не извиняться. Я очень люблю морские прогулки. Но каждый раз переживаю незабываемые впечатления.
Император непринужденно облокотился на ограждение.
– Мне тоже удается выйти в море куда реже, чем хотелось бы, – запросто сказал он. – Знали бы вы, сколько у меня дел: то балы, то приемы, то торжественные встречи, то совещание министров. Хоть бросай все и убегай в матросы.
Он весело посмотрел на меня, и мы вместе засмеялись.
Мне показалось, что это удобный момент для откровенного разговора.
– Ваше величество, я хочу попросить вас о небольшом одолжении, – сказал я.
– Слушаю вас, Александр Васильевич, – кивнул император.
– Я с удовольствием прогуляюсь с вами по парку Петергофа, – вежливо сказал я. – Но после прогулки не сможет ли кто-нибудь из ваших слуг отвезти меня в Сосновский лес?
– А зачем вам это понадобилось? – с удивлением спросил его величество.
Я не хотел рассказывать императору про завещание графа Сосновского, чтобы не подводить Никиту Михайловича Зотова. Конечно, он повел себя не слишком умно, но наша ссора – это наше с ним личное дело.
– Я недавно познакомился с лесничим графа Сосновского, – сказал я, – и он пригласил меня к себе в гости. Я много слышал про корабельный лес. Конечно, мне любопытно побывать в таком магическом месте.
– А мне кажется, это связано с завещанием графа Сосновского, – Лукаво улыбнулся император.
– Так вы знаете? – удивился я.
– Разумеется, – кивнул его величество. – Никита Михайлович прислал мне зов и все рассказал.
– Ну, Зотов, ну молодец, – я невежливо хмыкнул, но тут же опомнился и смущенно взглянул на императора.
– Я очень рад, что вы взялись за это дело, Александр Васильевич, – серьезно сказал император.
