– Так точно, госпожа! – тут же отрапортовал офицер.
– Д..дда, – выдохнула Рая, поёжившись.
Оказавшись на свободе, девушка осторожно помогла Лоле подняться и повела её прочь, оглядываясь на меня всю дорогу до двери.
Гордей быстро раскидал офицеров по кроватям, находчиво накалил в очаге камина кочергу и каждому извращенцу оставил на лице несколько ожогов, которые потом с брезгливостью на губах расковырял перочинным ножиком.
– Так на оспинки больше похоже, – бормотал вандал, но я с ним согласилась.
Правда, и ужаснулась одновременно.
«Это какой же уровень медицины здесь, если дыра во лбу оспину напоминает?! Страшно кашлять!»
Что касается всего остального – я осталась довольна предложением Гордея. Пожар устраивать в месте, где все постройки стоят плотным рядом друг к другу – опасная затея. А так, уже завтра, эти извращенцы сгорят в праведном огне… и плакать о них никто не будет!
Что касается остальных жителей замка – пойму тоже завтра.
– Осталось герцога отнести на второй этаж казармы, – ворвался в мои мысли голос офицера. – Никто ничего не заподозрит. Этот шакал, простите мои эмоции, часто заваливался спать в свободные комнаты офицеров после оргий со своей дружиной.
– Гордей, – обратилась к парню, прищурив глаза. – Подумай и скажи: всех ли негодяев я убрала?
– Мне сложно ответить на ваш вопрос, госпожа. Я сам в крепости только два дня. То, что позволяли себе начальник стражи и четыре его офицера – это за гранью добра и зла! Раненые после последнего боя солдаты до сих пор лежат с необработанными ранами! Девушки и молодые женщины вообще словно тени! Они передвигаются по замку так бесшумно, боясь попасться на глаза любому мужчине крепости Моран, что наёмники зверолюдов позавидовали бы!
«Зверолюды… прекрааааасно…»
Гордей тем временем продолжал:
– Постоянно кто-то плачет или стонет от боли! Не замок, а тюрьмы императора Родая!
«Видимо, страшное место, если он вспомнил о нём для сравнения…»
– Я думал, что герцог ничего об этом не знает, – как на духу делился парень. – Пошёл к нему на поклон… а этот… этот… Он велел меня высечь и запереть в клетке для собак, где даже спину не разогнуть! Сучий выродок! – Гордей сбросил старика на кровать и от души плюнул на его дорогой сюртук. – Что касается молчания… Даже не думайте обо мне плохо, госпожа! Я никому не скажу о том, как вы нас всех спасли!
– Посмотрим, – прошептала тихо, не сильно обольщаясь. Я уже давно перестала верить обещаниям и клятвам. Поступки – вот, что говорит за человека! А обещания – это как вилами по воде водить. Пустое. – Так. Пойдём к твоим солдатам.
– Куда? – опешил мужчина, не сразу поняв.
– К раненым. И Раю верни. Похоже, со сном я погорячилась. Лекарь в замке есть?
– Есть, но он – личный целитель вашего мужа. Есть вероятность нарваться на жалобу. Побежит к герцогу… – Гордей поморщился, кивнув головой в сторону изуродованного им старика. – Рановато. Лучше поутряне поднимать тревогу. Чтобы побольше народу было.
– Ну, кто тогда может помочь? Лекарства…эээ… – запнулась, подбирая более подходящие для окружения слова, – настои целебные у кого есть?
– Кухарка Рута – единственная, кто по мере сил пытается помочь. У неё, вроде как, есть от всякой заразы зелья. А так народ к травнице бегает, коли заболит что.
«Травница… – мрачно возвела глаза к грязному потолку комнаты, не сумев избежать матерного слова. – Зае..сь!»
– Реально привести её к солдатам?
– Я могу приказать! – обрадовался парень, впервые за всё время улыбнувшись. – Хоть и небольшого чина, а всё же я главнее остальных буду! Собственно, теперь я – единственный офицер в крепости.
– Что ж, – хмыкнула, наблюдая как молодой мужчина ступает на путь «медных труб». – Дерзайте, офицер Гордей. Ведите меня в казармы младших по чину. А потом уж претворяйте свои идеи в жизнь!
Так всё и закрутилось!
Через десять минут я уже стояла на пороге просто до ужаса грязного амбара, где на таких же гнилых соломенных тюфяках стонали раненые мужчины. В общей сложности их было не меньше тридцати. Здоровые тут тоже были. Они пытались по мере своих сил ухаживать за ранеными.
Холодина царила ужасная!
Через полчаса в крепость прибыла травница Шайла – женщина молодая, оттого напуганная до смерти. Видимо, местные были в курсе, что происходило внутри замка… Прям владения извратов из жутчайшего чтива Маркиза де Сада «120 дней Содома», который я по своей глупости решила почитать!
Женщина даже всплакнула от облегчения, когда я объяснила ей, для чего её привели. Зато неистово принялась работать! И это спасло жизни многих, потому как неумело обработанные раны почти у большинства ребят загноились. Пришлось вскрывать нарывы, вычищать раны и заново лечить.
– Вы – молодец, – робко похвалила меня травница, недрогнувшей рукой зашивая колотую рану стиснувшего челюсти паренька, который, впрочем, быстро потерял сознание от боли. – Не думала, что молодые леди из высшей знати так смело бросаются помогать простым солдатам.
– Так должно быть! – нахмурилась я, не замечая, как потрёпанные воины, уже смирившиеся со своей незавидной участью, внимательно внимают моим словам. – Эти простые солдаты отдают свои жизни на границе, чтобы враг не добрался до нас всех! – процедила сквозь зубы, разрывая очередную белую простынь на длинные ленты для перевязок.
Рая с несчастным лицом наблюдала, как я порчу приданое Вивиан.
Лола тоже была рядом. Сидела и с улыбкой скатывала ленты в бинты, как будто эта какая-то игра.
Лола смотрела на меня с таким трепетом и любовью, что мне становилось ещё гаже на душе.
Ни к месту вспомнились строчки на сожжённых листах.
«Когда амулет зарядится, вы тоже сможете открыть дверь в другие миры… сможете обменяться с другим нашим двойником… но не со мной, – обрубила все мои надежды леди Вивиан. – Я разбила камень, открывающий проход в ваш прежний мир, Анна. Простите… Но я сюда больше не вернусь!»
Наверное, поэтому мне так легко было забрать жизни тех шести ублюдков. Я уже тогда решила для себя остаться здесь и расчистить себе путь для максимально нормальной жизни. Самый разумный вариант, как по мне! Конечно, герцогиней быть – это вам не в носу ковыряться, но я должна справиться с этой задачей!
Мы закончили с обработкой ран ближе к рассвету.
Травница поспешила поскорее убраться из замка, ещё не зная, что угрожать её благочестию уже некому, а Рая вместо того, чтобы укладывать свою госпожу, повела спать зевающую Лолу. Я ей велела.
– Гордей, – обратилась к офицеру, устало привалившемуся спиной к серой стене казармы.
– Да, госпожа?
– Проводи меня на крепостную стену.
– Зачем, ваша Светлость?
– За «надом», – хмыкнула, выходя на морозный воздух первой. – Если хочешь стать начальником моей стражи, дружок, научись выполнять мои приказы без лишних вопросов. Акценты в голосе уловил?
– Так точно, госпожа!
– Тогда веди…
Когда через пятнадцать минут нудного блуждания сначала по двору, а потом и по самому замку, мы, наконец, вышли на заснеженную площадку крепостной стены, я устало улыбнулась, взглядом приветствуя самый прекрасный рассвет на своей памяти!
Такого в Бутово не увидишь!
Чистый горизонт без единой многоэтажки. Бескрайние равнины снега… Слева – высокая гряда с ледяными пиками, сверкающими в предрассветных лучах местного дневного светила, надеюсь, Солнца. А справа – крутой обрыв, в низине которого мирно шумело холодное тёмно-синее море.
Можно ли назвать эту красоту Раем? Определённо нет. Но мне достаточно и того, что это всё теперь моё! А то, что стало моим, я никому не позволю отобрать!
– Мир, где понимают лишь силу? – задала вопрос в пространство. – Что ж… Я вынуждена принять этот вызов!
Глава 3. Замок Моран
Мрачный рассвет слишком медленно разливался по небу, окрашивая его в серо-голубые оттенки синего и розового.
Я стояла на заснеженной площадке крепостной стены, ощущая, как холодный ветер играл с моими волосами, принося с собой свежесть утреннего воздуха. Снег под ногами хрустел, создавая особый скрип, который всегда напоминал мне о новогоднем чуде… ну, кроме того года, когда одна из нянечек моего интерната решила «пошутить», разложив на тумбочках в моей с соседками комнате по угольку… типа «плохим» детям Дед Мороз оставил.
Вспомнив тот случай, с горечью усмехнулась, опуская взгляд ближе к замку.
Солнце только начинало подниматься над горизонтом. Его зимние лучи окрашивали замковую площадь в яркие краски утра. В воздухе витал свежий запах снега, смешанный с ароматом хвои.
На площади царила тишина, нарушаемая лишь редким скрипом шагов и тихими разговорами.
Люди, одетые в простые, серые одежды, медленно выходили из домиков для слуг. Кто-то потирал глаза, пытаясь прогнать остатки сна, кто-то, наоборот, уже был полон энергии и готов к новому дню.
Вдоль улицы, вымощенной крупными камнями, можно было заметить несколько женщин, несущих корзины с продуктами. На их лицах даже с моей высоты заметно отражались тревога и страх. Женщины озирались всякий раз, когда слышали за спиной голоса или чьё-либо приближение.
«Гордей не шутил, говоря о повышенной тревожности прекрасной половины замка».
На скотный двор, расположенный чуть в стороне от площади, тянулся строй мужчин в коричневых потрёпанных кафтанах. Их шаги были уверенными, а разговоры громкими. Они обсуждали, чем лучше накормить скотину, чтобы та дала побольше молока или яиц. Вдалеке можно было услышать блеяние овец и тихое мычание коров, которые нетерпеливо ждали своего завтрака.
Среди всего этого утреннего шума и суеты, я стояла, опустив взгляд вниз, и чувствовала пробуждение уверенности в себе и своих силах.
«Я должна… должна справиться! Не хочу поступать подло и вырывать из других миров девушек на замену себе!»
В это время у входа в главный корпус замка стали собираться рабочие. Среди них выделялся крупный здоровяк, который экспрессивно размахивал пухлыми руками, постоянно переходя на повышенные интонации. Кажется, он раздавал толпе какие-то указания.
– Кто это? – обратилась к Гордею, не отводя взгляд от упитанного мужика с короткой бородкой
– Управляющий Хорс, – стража всего перекосило. – Мерзкий тип. Со слугами обращается мерзко, но герцогу чуть ли не пятки лижет… то есть «лизал». Я его толком не знаю, но при первой и единственной нашей встрече он показался мне весьма нечистым на руку мерзавцем.
Пока я слушала Гордея, толстяк распалился настолько, что вытащил кнут из-за пояса и хотел было ударить одну из женщин. Она противилась и не желала идти за ним.
Хорс точно попал бы по упрямице, но в последний миг лицо женщины прикрыл старик. Он-то и получил кнутом по плечу.
– А это кто? – я хладнокровно наблюдала за происходящим, на этот раз не собираясь вмешиваться в очередное бесчинство.
«Чтобы найти верных людей, надо дать им возможность себя проявить…»
– Старший конюший, вроде как. Он у меня лошадь принимал… Его все уважают, насколько я успел заметить.
– Ты – молодец, Гордей, – похвалила парня, отходя от острых зубцовых выступов. – Очень внимательный. Хорошее качество… В замке есть библиотека?
– Я не знаю. Могу спросить у кого-нибудь.
– Спроси. А ещё отправь парочку стражей вниз. Пусть присмотрят за этим Хорсом…
В библиотеку я хотела попасть не просто так. Мне необходимо в ближайшее время изучить законодательное право! Как бы не получилось, как с нашим средневековьем, где бездетную вдову либо отправляют в монастырь, либо после окончания срока траура быстро выдают замуж за очередного махрового шовиниста!
Спать сейчас не вариант. Совсем скоро обнаружат наших «чумных»… Этот момент должен стать поворотным в моём становлении хозяина земель. Именно «хозяина» – я не ошиблась!
Бледная горничная, с трудом пойманная Гордеем за одним из коридорных поворотов, на дрожащих ногах повела меня в библиотеку и, туда же, принесла скудный завтрак из нарезанного ломтями хлеба, сыра, копчёного мяса оленя и крынки молока.
Долго задерживаться девушка не стала. Тут же убежала работать.
Я разделила завтрак с Гордеем, хотя он и отказывался. Только голодный взгляд выдавал парня с головой.
Как только мой червячок заморился, я вытерла руки об тряпку и взяла, наконец, книгу.
Открыв фолиант, с сожалением вздохнула. Уголки моих губ медленно поползли вниз.
Я ничего не понимала. Незнакомые закорючки. Одно сплошное разочарование!
С другой стороны, я предвидела это. Надежд особых не питала.
«Хорошо, что устную речь понимаю! Это прям подарок небес! А письменную… выучу!»
Я всегда любила учиться. У меня были очень хорошие оценки как по точным наукам, так и по гуманитарным. Правда, когда я сбежала из интерната, мне пришлось несладко…
Но потом на моём жизненном пути встретился Макаров Семён Павлович. Мы с ним в электричке познакомились, когда я убегала от Зёмы и его шайки.
Одинокий пожилой мужчина… сейчас сама не понимаю, как у меня смелости хватило взять протянутую им руку!
Я прожила у дедушки Сёмы в деревне почти три года. Всё это время он пытался меня убедить вернуться, ведь опеку ему никогда бы над пятнадцатилетней девочкой не дали! А мне нужно было в школе учиться и вообще… Но я упорно отказывалась, и дедушка не выгонял. Он всегда так нежно улыбался, когда я помогала ему по дому, работала с ним в огороде. Дедушка попросил у сельской библиотекарши выписать для меня школьные учебники и учил сам. Накопил пенсию за полгода и купил ноутбук.
С огромной благодарностью я относилась к старику. Эти три года стали для меня самыми лучшими за всё время, что я себя помнила!
Дедуля был незаурядной личностью! Бывший офицер, десантник… Он научил меня стрелять из пистолета и ружья. Обучил рукопашному бою, чтобы я могла дать сдачу… а ещё показал, как виртуозно управляться ножом.
А потом дедушка Сёма умер… Так больно мне не было никогда!
Понаехали его родственники, которые за три года ни разу не давали о себе знать, и мне пришлось уйти. Вернуться обратно.
Я помнила последние наставления старика, поэтому поехала назад, в интернат. Это было ровно за месяц до моего совершеннолетия.
Как на меня орала директриса! Она как будто уже в своих мечтах жила в квартире, которая мне предоставлялась законом от государства, как сироте. Но разве такое возможно?!
Экзамены сдала с трудом. Не потому, что не знала, а потому, что директриса – сука!
