Маргарита Преображенская "Мурный Лохмач"

– Повелеваю вам отыскать обладателя вот этого аромата! – холодно сказала она, когда души, явившись на её зов, окружили её плотным, а вернее, бесплотным, кольцом.

В её руке белело послание с начертанными стихами.

– Ваше Жестокосердие! Есть одна проблема… – замялись души, дрожа перед своей госпожой.

– Что ещё за проблема?! – недовольно проворчала Клодина.

– У нас у всех с годами развилась некоторая… э-э-э-э… близонюхость, – смиренно ответили души.

– Что?! – рассвирепела Клодина, с треском раскрывая боевой веер – страшное оружие всех женщин, имеющих некромантские способности.

– Ну, то есть нам сложно удалённо ощутить запахи… – пролепетали души. – Требуется близкое расстояние, а это очень пугает живых, они ощущают присутствие. Поэтому…

– Поэтому вы сократите расстояние до минимума и найдёте того, кто мне нужен, даже если вам придётся перенюхать и перепугать весь Париж и его окрестности! – жёстко сказала Клодина, и души бросились исполнять её приказ.

На аудиенцию Глава Пыточного следствия явилась последней и, громко цокая каблуками и шелестя подолом, прошла в дальний угол зала ожидания, чтобы чинно усесться в изящное кресло. Лувр, в котором обитал Хозяин Потустороннего Мира, по своим помпезно эффектным внешним характеристикам не дотягивал до звания тёмной цитадели, что оставляло слабую надежду на то, что когда-то он очистится от скверны. Приглашенных на аудиенцию было трое. Клодина избегала встречаться взглядом с Люрором де Куку, а Федерик никогда не привлекал её внимание. Почему пригласили именно их троих?

Клодина так и эдак пыталась ответить на этот вопрос всё долгое время ожидания. Хозяин Потустороннего мира любил доводить своих вассалов до состояния нервного срыва. Когда их всех наконец пригласили в апартаменты наместника Противоположности Жизни, двое из приглашённых уже достигли надлежащей кондиции. Всё началось с ритуала демонстрации почтения и покорности Хозяину Потустороннего мира, в ходе которого мужчины опускались на одно колено, а женщины делали максимально глубокий реверанс.

– Вы как всегда очаровательны, мадемуазель де Нозиф! – услышала она голос Хозяина, прозвучавший над её головой подобно грому. – Советник, я скучал без наших с вами остроумных бесед! Шевалье да Кадавр, наслышан о ваших успехах!

Судя по обилию приятностей, разговор обещал быть долгим и мрачным.

– Я хочу видеть ваши глаза! – как-то до боли мягко произнес Ле Гран Фушюз. – Ваши прекрасные глаза, дорогая Клодина!

Его голос, обычно тягостный, жёсткий и будто сочившийся мраком, сейчас источал елей, что было явным признаком гнева второй степени. Надо отметить, что после проявления первой (то есть высшей) степени вышеупомянутого гнева вызвавшие эту эмоцию редко оставались в живых и даже в мёртвых: Хозяин Потустороннего мира, Наместник Противоположности Жизни Ле Гран Фушюз, имел обыкновение развеивать такие личности в Абсолюте, предварительно поживившись их некромантской силой.

За многие века количество развеянных возросло до неприличных масштабов, не вмещавшихся в список длиной от забора и до обеда. Клодина подняла голову и взглянула на своего сюзерена. Хозяин Потустороннего Мира уже несколько веков не являл свой истинный телесный облик, предпочитая состояние плотного фантома, которому было гораздо сложнее причинить какой-либо вред. Он по-прежнему носил рыцарский доспех, как в стародавние времена своей живости, отличительной чертой которого был шлем с личиной в виде маски, застывшей в сардонической улыбке. Выглядело это пугающе, потому что через прорези для глаз, выполненные из россыпи самоцветов, всегда сочился свет силы Противоположности Жизни, от которого не было спасения.

– Вы чем-то опечалены, мадемуазель? – спросил Ле Гран Фушюз, приподнимая лицо Клодины за подбородок.

Бархатная перчатка, надетая поверх металла доспехов, казалась холоднее, чем сталь.

– Только долгой разлукой с вами, Ваша Смертоносность! – смиренно ответила Клодина, и Хозяин Потустороннего мира жестом пригласил её подняться.

Клодина вздохнула с облегчением, созерцая коленопреклонённых мужчин. Ей, как и всем некромантам, были, мягко говоря, неприятны эти демонстрации превосходства со стороны Хозяина Потустороннего мира, но никто из носивших лорнет или пенсне с разноцветными стёклами не смел перечить наместнику Противоположности Жизни и провоцировать разные степени его гнева. Ле Гран Фушюз прошёл в глубь зала и остановился у окна.

– Мои призрачные счетоводы недавно закончили подсчёт дыханий и биений, имеющих хождение в Потустороннем Париже, – начал он после небольшой паузы. – Так вот, среди них обнаружены такие, которые заимствованы у живущих по ту сторону, то есть получены незаконно, не через некромантов и не в момент последнего издыхания.

В его голосе начала звучать холодная ярость, от которой у Клодины задёргался глаз, словно она соблазнительно подмигивала своему сюзерену. Правда, это вряд ли могло произвести впечатление на Хозяина. Люрор де Куку, знавший сюзерена ещё до того, как их обоих приняла на работу Противоположность Жизни, как-то обмолвился Клодине о том, что давным-давно Ле Гран Фушюз очень тяжело пережил смерть своей возлюбленной, которая была юной прелестной девушкой восемнадцати лет, и с тех пор вечно пытался найти похожую на неё по ту и по эту стороны.

– Все эти заимствования дыханий и биений каждый раз происходили как раз во время вашего пребывания в Мире Живых. Так вот, я жду объяснений! Как можно было находиться в непосредственной близости от места преступления и не заметить незаконного отъёма и утечки средств?! – продолжил Ле Гран Фушюз. – Начнём с вас, мадемуазель! Вы замечены в связи с этими неприятными событиями лишь один раз. С какой целью вы покинули Дворец Правосудия и совершили переход?

Клодина встрепенулась, как раненая птица, не зная, что сказать. Её переход был продиктован желанием мести Люрору де Куку, но как сообщить об этом Хозяину?

– Я… заметила, что ваш первый советник слишком подозрительно вёл себя всё это время, и решила проследить за ним лично. Не поручать же это дело простым соглядатаям? – решила выгородить себя мадемуазель де Нозиф.

Ле Гран Фушюз слушал её, сложив руки на груди, и сардоническая усмешка его личины, казалось, стала ещё более едкой.

– Ну а вы, шевалье? Вы тоже развлекались тем, что следили за моим советником? – осведомился он, взглянув на Федерика.

– Нет! Как можно?! – не поднимая головы, ответил коленопреклоненный де Кадавр. – Я со своим старьёвщиком отправился исполнять свой некромантский долг, о котором возвестили мои рабочие часы.

Ле Гран Фушюз подошёл к Люрору де Куку и, положив ему руку на плечо, спросил:

– Они оба лгут, верно, месье Куку? Вы тоже слышите фальшь, как и я?

– Я не настолько проницателен, Ваша Смертоносность, – спокойно и с достоинством сказал тот, взглянув на Хозяина снизу вверх и ухитряясь при этом не выглядеть униженно. – И могу отвечать только за себя. Я заметил не только проникновение незаконных биений и дыханий, но и многие другие проявления, которые могут говорить только об одном: в городе работает группа мятежников. Я совершил переход, чтобы расследовать подробности этого дела.

Хозяин Потустороннего мира снова сложил руки на груди. Он и сам не исключал существование мятежников, но факт незаконного переноса дыханий и биений мог свидетельствовать о том, что кто-то из его вассалов переметнулся на сторону мятежников. Эти трое всегда вызывали у него смешанные чувства: Клодина была слишком необузданной и своенравной, Федерик – слишком добрым и непредсказуемым, а Люрор – слишком хитрым, чтобы он мог безоглядно доверять кому-то из них.

– К чему привело ваше расследование? – спросил Ле Гран Фушюз.

– Я нашёл того, кто занимался отъёмом дыханий и биений! – невозмутимо заявил Люрор де Куку, совершенно ошарашив всех присутствующих. – Нашёл, обезвредил, назначил наказание, наложив заклятие оборотня, и оставил жить в своём доме в сугубо воспитательных целях.

Клодина слушала всё это, вытаращив глаза от удивления. Наёмный убийца, которого она наняла, – мятежник?! Какой ужас! Не хватало ещё, чтобы их связь открылась!

– Почему не доложили об этом сразу же? – задумчиво поинтересовался Ле Гран Фушюз, жестом предложив Люрору де Куку подняться с колен.

– Хотел продолжить расследование и выйти на более значимых персон, – ответил тот, вставая.

От природы этот вассал был ростом выше своего сюзерена, поэтому Ле Гран Фушюз слегка воспарил над полом, чтобы ликвидировать это внешнее преимущество.

– Я хотел бы удостовериться в сказанном, изучив ваши воспоминания, – сказал он, призывая своих старьёвщиков.

– Вы не имеете права на насильственный отъём воспоминаний у тех, кого приняла на работу Противоположность Жизни! – сказал Нуар Тун-Тун, материализуясь за спиной у своего некроманта.

– Кто же говорит о насилии?! – с деланой любезностью в голосе спросил Ле Гран Фушюз. – Тому, кто верен мне, нечего скрывать от своего сюзерена. Они отдадут мне свои воспоминания сами, не так ли, месье Куку?

– Конечно! – не задумываясь, кивнул первый советник.

Клодина и Федерик с ужасом наблюдали за тем, как старьёвщики Хозяина окружают Люрора, не сводя с него глаз, полных клокочущей пустоты. Мгновение – и Ле Гран Фушюз уже окунулся в омут чужих воспоминаний, зажав в ладони брошь с чёрным бриллиантом.

Когда некроманты с поклонами удалились, он снова встал у окна, чтобы посмотреть им вслед. Воспоминания не открыли ничего предосудительного: ненависть и жажда мести у Клодины, пылкая любовь к смертной у Федерика не имели ничего общего с предательством, мерещившимся ему на каждом шагу. Оставался Люрор. Ле Гран Фушюз ответил лёгким кивком на прощальный поклон первого советника, в воспоминаниях которого не было ни одного намёка на двойную игру, но интуиция упорно сигналила о другом.

***

Базиль бы очень удивился, узнай он о том, что ради него разыгрываются такие рискованные многоходовки. Впрочем, сегодня ему было не до этого, потому что повстанцы реализовывали свой хитрый план с оборотнем в главной роли. Натупило утро, настолько светлое для начала зимы, что даже мрачная громада Дворца Правосудия не казалась такой зловещей и мрачной, как это случалось обычно.

Снежинки преображали серые стены замка, одевая их в серебристые тона, из-за чего Замок Консъержи становился похожим на колдунью, притворявшуюся придворной дамой. Но это был только внешний эффект, а суть этого здания не менялась: тюрьма, она и в потустороннем мире тюрьма, а слава этой мрачной обители затмевала даже славу знаменитой Бастилии.

– Принимайте новенького! – объявил кромешник, когда двери Дворца Правосудия открылись перед ним.

Кромешниками назывались те самые тени на службе у Хозяина Потустороннего мира, которые недавно принесли некромантам весть об аудиенции. Кроме посыльных среди них были и те, что исполняли роль ищеек и младших чинов пыточного следствия.

– Долговое преступление и драка в трактире?! – прочитал тюремщик надпись на бирке, выдаваемой всем заключённым. – Что ж ты так? В долгах, как в шелках, да ещё и драчун? Ладно, у нас будешь как шёлковый.

Базиль кивнул, изображая печаль и раскаяние. В этом и состоял план мятежников: оборотень проникал в Замок Консьержи с пустячной провинностью, чтобы очаровать Клодину и освободить некоторых узников, угодивших в тюрьму по уже гораздо более мрачным обвинениям.

Дворец Правосудия в некотором смысле представлял собой вершину айсберга правоохранительной системы потустороннего Парижа. С первого по третий этаж в этом мрачном здании были залы, где проводились суды и казни, рабочие кабинеты некромантов и более мелкой знати, служащих в данном учреждении, и хранилища дел, заведённых на преступников, а на нижних подземных ярусах располагались долговые тюрьмы, затем – пыточные камеры и горнила наказаний. Базиль с самым смиренным видом шёл вперёд по довольно мрачному коридору, подгоняемый сзади окриками конвоировавших его кромешников.

Факелы потустороннего огня, укреплённые на стенах, озаряли пространство мрачным дрожащим неверным светом, открывая взору старинную каменную кладку, будто пропитанную ненавистью и болью множества узников. Это ощущалось даже внешне: многие камни имели форму искажённых страданиями лиц, тяжёлые веерные своды нависали сверху, словно крышка гроба, а там, где коридор имели развилки, со стен свешивались замурованные по пояс скелеты, красноречиво указывавшие путь в стиле «а не пошли бы вы…».

В городе ходили слухи о том, что многие нарушители закона, имевшие особо тонкую (по грубым прикидкам, дюйма в два) душевную организацию, попав сюда и пройдя по коридорам, теряли рассудок от страха, и это были самые везучие из заключённых, потому что остальным якобы предстояло потерять его от боли и терзаний. Никто не мог бы точно определить, насколько тонкой была душевная организация у Базиля, но после проклятия оборотня он не только не потерял прежнего безбашенного бесстрашия, присущего ему во времена обычной жизни, но и существенно повысил его градус. Повстанцы шутили, что виной тому крепкая настойка валерианы, смешанная с коньяком, но на самом деле Базиль вёл себя настолько развязно и рискованно, потому что не дорожил своим существованием.

Проклятие оборотня подразумевало как бы бесконечное зависание между жизнью и смертью, не дававшее ни нормально жить, ни нормально умереть: плоть оборотня была не жива, но и не мертва, инстинкты животного часто заглушали голос разума, обычные человеческие занятия не приносили прежней радости, после смерти родных и друзей одиночество в пёстрой толпе угнетало, и существование утрачивало смысл. Многие проклятые таким образом опускались до животного состояния, утрачивая личность, но только не Базиль.

Со временем он научился получать удовольствие от инстинктов и извлекать выгоду из своей двойственной природы, а вот с поиском смысла дело обстояло сложнее, именно он привлек его в ряды повстанцев. Их в шутку именовали иногда Партией Цветоводов из-за фирменного знака мятежников – перевёрнутого цветка в горшке, который вопреки мнению обывателей символизировал вовсе не три основных лозунга («землю – крестьянам, цветы – женщинам, а горшки – детям»), к которым иногда добавлялся ещё один: «покой – покойникам». На самом деле суть этого символа была в воскрешении, в новом рождении из сора, в расцвете жизни после жизни без издевательских условий, которые насаждала правящая верхушка некромантов.

В свете всего этого шествие по коридорам Дворца Правосудия совсем не впечатлило Базиля. Он с лёгкостью мог бы указать путь всем замурованным скелетам настолько цветисто и бранно, что те потеряли бы челюсти от удивления, и даже затеять потасовку с кромешниками, но это шло вразрез с планом, который они наметили вместе с Шарманом. План был прост: не привлекая внимания, проникнуть на долговой ярус, изучить обстановку и освободить ряд заключённых с помощью Клодины или без. Шарман не верил в возможность завербовать Главу Пыточного следствия на сторону повстанцев и надеялся, что оборотень оставит эту дикую идею, а Базиль в первую очередь думал о том, как встретится с той, что навсегда покорила его сердце и зажгла в крови неугасимое пламя желания.

Сырая и тускло освещённая камера оказалась переполнена всякой разношерстной братией, но полумрак не был преградой для кошачьих глаз, хорошо видевших в темноте. Быстро окинув взглядом пространство, Базиль заметил несколько групп заключённых, решая к какой примкнуть. На удивление здесь были не только отпетые должники, но и мелкие воришки, шулеры и даже пара костоломов, некогда державших в страхе сначала жителей живого Парижа, а потом по естественным причинам переместивших свою деятельность сюда. Все эти типы сидели или лежали прямо на каменном полу и имели крайне неприятный вид.

Появление нового заключённого вызвало самую разную реакцию. В преступных кругах Базиль был известен ещё под одной своей кличкой – Шерстяная Душа —и уже успел снискать расположение некоторых местных авторитетов и неприязнь других группировок за мощный удар острых когтей, умение быстро схватывать, как в прямом (товары с прилавков без оплаты), так и в переносном смысле этого выражения, и ловко обыгрывать в карты даже самых шулеристых шулеров.

– Ну, как говорится, свет вам в души, а оправданье в уши, некромантам – крышка, а несогласным – вышка! – вальяжно поприветствовал всех присутствующих Базиль на принятом в Потустороннем Париже воровском жаргоне.

– Ба! Да это ж наш старый знакомец! На чём тебя взяли, брат? Неужели отказался исполнять супружеский долг? – спросили его из дальнего угла.

Там обосновалась компания шулеров, среди которых чудесным образом затесался скелет в погнутой короне, явно чувствовавший себя здесь не в своей тарелке, но державшийся с поистине королевским достоинством.

– Наоборот, пока я раздаю всем желающим дамам свою любовь в кредит, ибо ни одна из них не заставит меня быть ей должным! – весело сказал Базиль, направляясь к ним.

– А ты от тюрьмы и от богатой женщины не зарекайся, Шерстяная Душа! – прозвучало в ответ.

***

Похоже, это замечание вполне можно было отнести к Клодине де Нозиф. О богатстве некромантов ходили легенды. Их умопомрачительные наряды, роскошные экипажи и украшения ярко контрастировали с катастрофической бедностью большинства обитателей Потустороннего Парижа, но никакие богатства не могли заменить счастье. Клодина де Нозиф ощущала себя самой несчастной женщиной по ту и по эту стороны. Сегодня она явилась во Дворец Правосудия с большим опозданием. После беседы с Хозяином Потустороннего Парижа, мадемуазель долго не могла прийти в себя, дрожа от ярости и страха, а сообщение от тёмных душ, перенюхавших к тому времени весь живой Париж, заставило её разрыдаться: оборотня не нашли.

Надежда таяла на глазах, только работа всегда спасала Клодину от полного отчаяния, именно этим объяснялась маниакальная сосредоточенность на результате, которую так высоко ценил Ле Гран Фушюз, периодически намеренно доводивший Главу Пыточного следствия до белого каления. Она вошла под своды Замка Консьержи, когда последняя слезинка уже высохла на бледной щеке, не давая повода для пересудов и сплетен.

– Доложите обстановку! – коротко бросила она склонившимся перед ней кромешникам.

– Произведено уплотнение заключенных, Ваше Жестокосердие! – доложили они, обращаясь к ней по принятой форме. – Часть самых смирных перевели в долговой сектор с нижних ярусов.

– Кто посмел отдать такой приказ без моего ведома?! – возмутилась Клодина, грозно подбоченившись.

Все знали, что если Глава Пыточного следствия вставала в позу сахарницы, уперев руки в боки, то лучшим решением было скрыться с глаз долой от её гнева.

– Распоряжение Люрора де Куку! Он провёл аудит финансовой отчётности и пришёл к выводу о нецелевом использовании помещений! – доложили кромешники, прячась в стены, и вовремя: вне себя от гнева, Клодина полоснула веером перед собой, прорезав стену и пол.

– Простите, Ваше Жестокосердие! – не смея показаться на глаза, твердили кромешники.

Клодина собиралась продолжить крушить всё вокруг, но вдруг остановилась от странного ощущения, которое заставило её сердце учащённо забиться, а щёки – порозоветь: снизу, из только что проделанной дыры в полу, сочился знакомый аромат мускуса.

Неужели это он?! Невозможно! Он здесь?! Получается, этот оборотень ещё и преступник?! Какая ирония судьбы! Впрочем, всё сходится: полюбезничав с ней, этот дерзкий индивид мог совершить переход, поэтому его и не обнаружили тёмные близонюхие души! А попасть в тюрьму в Потустороннем Париже дело нехитрое, уж кому, как не ей, было это знать: ищейки Пыточного Следствия, что называется, мели всех подряд, при малейших подозрениях – таково было указание Хозяина, которое Клодина исполняла неукоснительно.

Что, если автора фривольной любовной записки конвоируют сейчас в камеры? Что ж, посмотрим, каков он из себя, этот герой! Клодина осторожно извлекла послание, спрятанное за корсажем, ещё раз прочитала стишки и мечтательно улыбнулась: судя по следам когтей, оборотень зверь крупный и сильный, что сулило потрясающее приключение. Грезя о долгожданной встрече, Клодина бросилась вниз со всей возможной скоростью, какую могла развить женщина, одетая в платье эпохи рококо.

Галантный век, воспевавший красоту женских бёдер, гротескно расширенных для эффекта необъятными фижмами, не предусматривал для дам столь стремительных марш-бросков по узким коридорам и лестницам, но это совершенно не останавливало мадемуазель де Нозиф. Задевая фижмами за углы и иногда даже застревая в особенно узких местах, она мчалась за запахом мускуса, насмерть перепугав всех служащих, решивших, что Глава Пыточного следствия, спешит к ним с внеплановой проверкой (определённые грешки водились за всеми, даже кромешники порой были способны на самые кромешные глупости).

Результатом этого действа стали чисто убранные кабинеты, мгновенно написанные отчёты, донельзя опрятный внешний вид, нижайшие поклоны и многие другие метаморфозы, на практике доказывающие, сколько пользы может принести женщине бег на длинные дистанции. Прилетев, как ураган, на долговой ярус, Клодина остановилась в замешательстве. Запах её мечты растворился среди множества других, среди которых особенно ярко ощущался запах крови, неумолимо доносившийся с ярусов пыток. С того момента, как Ле Гран Фушюз провозгласил себя Хозяином, силой и обманом подчинив себе всех остальных некромантов, многие её мечты уже утонули в крови, тянувшейся за ней, словно алый шлейф, через прожитые века, но теперь Клодина готова была бороться за возможное счастье.

Тело и душа томились жаждой немедленно броситься в камеры и во что бы то ни стало разыскать того, кто посмел быть столь искрометно дерзким, неожиданным, галантным и смелым с Главой Пыточного следствия, но разум советовал ей иное: не торопить события. Сейчас, когда Ле Гран Фушюз усилил контроль вплоть до проверки воспоминаний своих приближённых, резкие движения было делать опасно, к тому же Клодина боялась спугнуть своего поклонника; хотя он и не робкого десятка, но мадемуазель де Нозиф опасалась произвести нежелательное впечатление, да и справки о незнакомце тоже хотелось навести, чтобы невзначай не остаться в дурах.

– Какие будут указания, Ваше Жестокосердие! – Ничего не понимающие кромешники выросли из пола, чтобы вытянуться перед ней во фрунт.

– Все дела, заведённые на заключённых, поступивших сюда во время моего отсутствия, и новые покамерные списки немедленно доставить в мой кабинет! – холодно молвила Клодина и, повернувшись на каблуках, чинно пошла обратно.

– Будет исполнено! – отчеканили кромешники.

Кабинет Главы Пыточного следствия состоял из трёх комнат. В первой располагались рабочий стол, библиотека и хранилище для особо важных дел, во второй – кресло для релакса и коллекция музыкальных шкатулок, в которых Клодина хранила стоны своих жертв, а самая дальняя комната, двери которой имели множество секретных замков, служила для особых развлечений, которые Глава Пыточного следствия позволяла себе время от времени для снятия стресса, выбирая самых красивых заключённых.

Странное дело, ей впервые не хотелось, чтобы дерзкий оборотень, привлекший её внимание, попал сюда, потому что все заключённые, доставленные кромешниками в эту тайную комнату, быстро теряли волю и могли вызывать только презрение, а Клодине хотелось любви, которую мог дать только смелый и уверенный в себе мужчина (именно такого она искала всю жизнь!).

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=72348280&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.