Сергей Тамбовский "Миротворец-2"

– Тогда Швецию придется пропустить, – с сожалением отвечал Александр, – и передвинуться в более южные страны.

– Вильгельм, с которым ты только что встречался… – продолжила она, – у него всего одна дочка, Виктория-Луиза, но ей всего 4 годика, так что тоже мимо. Франц-Иосиф… у него три дочери, две старшие давно замужем, а вот младшая Мария-Валерия недавно развелась и в принципе свободна…

– А сколько ей лет, этой Валерии? – заинтересовался Александр.

– 27 или 28, не помню точно…

– Отличный возраст, берем ее на заметку и двигаемся далее…

– Во Франции королей нет, так что сразу передвигаемся в Британию… у королевы Виктории дети уже большие, все же Виктории 70 лет, так что сразу к внукам перейдем – там две заметные фигуры среди этих внуков… не считая супруги Николая, Александра же тоже внучка королевы…

– И что это за фигуры?

– Первая Мария Эдинбургская, дочь Альфреда и Марии Александровны, той самой…

– Моей сестры? – удивился царь, – надо же, какая у меня память дырявая стала… но ты продолжай.

– Ей всего двадцать лет и судя по слухам, ее упорно сватают на румынский престол…

– Что за страна такая, Румыния, – поморщился царь, – ей без году неделя, этой стране, только с нашей помощью на свет появилась недавно совсем, с Россией не сравнить. А второй вариант какой?

– Виктория Евгения, дочь принцессы Беатрисы и принца Генриха… тут все хорошо, кроме возраста – ей всего 10 лет сейчас…

– Ну это не помеха, – отвечал Александр, – можно обручиться и сейчас, а брак заключат попозже. Еще какие-то предложения будут?

– Остаются еще датская, бельгийская и испанская монархические семьи, но боюсь, британской и австрийской они сильно уступают…

– Все равно хотелось бы заслушать и весь список, дорогая.

– Ну слушай, раз так хочется, – ответила Мария, – в Дании все принцессы старые, самая молодая из них Тира-Амалия, ей уже 43 года и она давно замужем, так что Данию исключаем из списка. Бельгия… эта династия самая молодая в Европе, всего сто лет с небольшим, правит там сейчас Леопольд 2й, у него пока свободна младшая дочь Клементина, ей 24 всего… но на мой взгляд, она такая страшная, что даже королевская родословная не заставит обратить на нее взгляд наших сыновей…

– Еще испанцы остались, – напомнил Александр.

– Верно, – согласилась Мария, – в Испании сейчас правит Альфонсо 13й, внук знаменитого Филиппа 6го. Ему на данный момент 10 лет и никаких детей у него по умолчанию быть не может. Но имеются дети предыдущего монарха, Альфонсо 12го – обе, причем, Марии. Одной 16 лет, другой 14. В принципе партия неплохая…

– Особенно в свете намечающейся заварушки между Испанией и Американскими штатами, – задумчиво поразмыслил царь, – надо подумать, конечно, но испанская партия для Жоржа, например, мне представляется выгодной во всех смыслах… а где это мы едем? – взглянул в окно Александр.

– Могу ошибаться, но, по-моему, это пригороды Гельсингфорса, – ответила ему супруга, а сидевший на соседнем сиденье Степанов, первый помощник командира яхты Штандарт, подтвердил, что да, это уже столица началась.

– Ну, значит, нам пора выходить, – встал со своего места царь и проделал несколько упражнений в виде приседаний и подпрыгиваний, – кто нас встречать-то будет? – задал он вопрос Степанову.

– Не могу точно сказать, государь, – смешался тот, – но кто-нибудь точно будет.

А встречал императорскую семью на главном вокзале Гельсингфорса не кто иной, как генерал-губернатор Финляндии, а заодно и командующий войсками Финляндского военного округа граф Гейден, младший сын героя знаменитой Наваринской битвы, в которой Россия совместно с Францией победила Турцию… правда это уж очень давно было.

– Для меня высокая честь принять в столице Финляндии августейшую семью, – сказал граф, склонившись к ручке Марии. – Наслышан о вашем неожиданном приключении в окрестностях Гангута… как вам удалось выбраться из него?

– Все оказалось не слишком опасным, Федор Логинович, – проявил царь знание персоналий региональных лидеров, – было даже интересно…а как у вас тут протекает служба?

И пока они шли от вагонов к экипажам на вокзальной площади, а потом ехали к губернаторскому дому, бренча колесами по булыжной мостовой, граф Гейден успел довольно много рассказать и на многих пожаловаться. Потому что характер у него был неуживчивый и, если говорить прямо, склочный. Царь терпеливо слушал его, не пытаясь перебить, и временами морщился. А когда его с Марией определили в гостевые апартаменты губернаторского дома на Рыночной площади.

– Менять его надо, как думаешь? – задумчиво произнес царь, глядя в окно на обширный парк с облетевшими листьями, – староват он для такой должности…

– Сложно сразу сказать… – ответила жена, – с одной стороны да, старый и слишком разговорчивый, а с другой… есть такая поговорка – старый конь борозды не портит…

– Но и глубоко не пашет, – закончил эту народную мысль Александр, – ладно, я тебя понял – будем думать. До конца года примерно… а что у нас с выступлением в сенате?

– Вот, – Мария достала из сумочки сложенный лист бумаги, – это тебе просили передать.

– Так-так-так, – вчитался царь, – сегодня в пятнадцать часов обед, а встреча с общественностью в сенате завтра в восемнадцать … ну что, мне такой распорядок нравится.

– А ты готов к выступлению? – поинтересовалась жена, – дело-то в общем серьезное…

– Я в хорошей форме, – улыбнулся Александр, – тем более, что длинных речей я произносить не привык, переведу это мероприятие в формат вопросов и ответов – должно получиться интересно.

– Я поприсутствую на твоей встрече, – сказала Мария, – если ты не против.

– Конечно, дорогая – будешь оказывать мне моральную полддержку… кстати, завтра наверно и Георгий с братьями подтянутся, тоже пусть приходят.

А после обеда губернатор предложил императорской чете на выбор либо посещение Шведского театра, либо прогулку по окрестностям.

– Что мы не видели в этом театре? – высказала свое мнение Мария, – тем более, что там на шведском языке, наверно, говорить будут…

– Шведский достаточно сильно похож на немецкий, – заметил царь, – но ты права, конечно, лучше прогуляться на свежем воздухе.

Граф Гейден, узнав о выборе своих подопечных, предложил на выбор три места в окрестностях, куда можно было прогуляться за не очень длительное время.

– На западе у нас есть местечко Эспоо, – начал он оглашать список, – ничего особенного там нет, но рядом большой лесной массив, оборудованный под парк. Если двинуться на север, то там будет Туусула, родина композитора Сибелиуса и художника Халонена…

– Не слышал про таких, – ответил царь.

– Сибелиус, кстати, приглашен на завтрашнее мероприятие, – сообщил губернатор, – а на востоке от столицы есть местечко Порвоо, знаменитое двумя вещами – старинной застройкой 16-18 веков, практически нетронутой более поздними вставками, а также замком, где ваш дедушка провозгласил присоединение Финляндии к России…

– Мне вот это последнее место больше всего нравится, – тут же отозвался царь, а царица молча кивнула в поддержку его решению.

– Тогда решено, едем в Порвоо… это примерно час с небольшим, можно на поезде, можно в экипажах…

– На поезде, конечно, – решил за себя и за супругу Александр. – А это вот что за памятник? – показал он в окно своей спальни.

– Так Александру 1му же, – ответил граф, – благодарные финны возвели, совсем недавно, в позапрошлом, кажется, году – в память о восстановлении финского парламентаризма.

– О как… – задумался Александр, – не знал об этом…

Прогулка по местечку Порвоо ничем особенным не запомнилась августейшей чете – ну да, старинный городок, ну да, булыжная мостовая, но такого же примерно добра в той же Риге было куда как больше. От нечего делать Александр завел лингвистический спор с губернатором.

– Милейший граф, – начал он, – а почему в финских словах так много двойных гласных букв? Непривычно как-то для русского уха…

– Я интересовался этим, ваше величество, – с готовностью ответил Гейден, – дело в том, что таким образом финны подчеркивают протяженность слога, так что на русском языке, например, название этого вот городка читается к Порво-о, два слога в конце, а финны просто говорят протяжное Порвооо.

– В немецком языке есть что-то похожее, – заметила Мария.

– Не совсем, – осмелился уточнить ее граф, – в немецком диакритические символы над некоторыми буквами означают не длительность звучания, а смягчение. В русском для этого есть мягкий знак… а у финнов вот удвоение гласных.

– Любопытно, – ответил царь, и на этом их лингвистические дебаты завершились.

Сенат

А на следующий день, как и было распланировано накануне, финская общественность собралась в местный сенат на встречу с верховным правителем России. Губернатор выдал Александру кратенькую справку, кто есть кто среди собравшихся, из него царь выделил знакомые фамилии композитора Сибелиуса, адвоката Свинхууда и собирателя Калевалы Юрье-Коскинена.

Сыновья Александра во главе с Георгием подтянулись к собранию, как и обещали, но вид у всех них был аховый, видимо вчерашний вечер они провели очень бурным образом.

– Сядьте подальше и ни во что не вмешивайтесь, – напутствовал их царь перед началом встречи.

Главой Сената по Конституции считался генерал-губернатор, а вот его первого заместителя выбирали от местной общественности, на текущий момент это был Стен-Карл Тудер, морской офицер, герой русско-турецкой войны 1878 года. Он и объявил выступление императора – Александр легко поднялся по ступенькам на подиум и начал свою речь без шпаргалки.

– Господа! Соотечественники! Коллеги! Я очень рад приветствовать вас всех на берегах Финского залива от лица правящего дома Романовых. Недаром великий поэт Александр Пушкин в своем знаменитом стихотворении очертил просторы Российской империи, начав именно с Финляндии – помните, наверно, «от финских хладных скал до пламенной Колхиды, от потрясенного Кремля до стен недвижного Китая». Да, Финляндия это крайний запад империи, точнее, северо-запад, что накладывает на этот регион особую ответственность, именно здесь начинается мост, соединяющий нас с Европой. Край суровой природы и трудолюбивого населения, входящего в дружную семью народов нашей империи. Меня сюда привела случайность, – счел нужным уточнить этот момент Александр, – авария с кораблем, когда он проплывал мимо Гангута, однако, как говорится в нашей поговорке – не было бы счастья, да несчастье помогло. Итак, благодаря этой случайности я перед вами, господа, и готов ответить на все ваши вопросы…

Собрание оживилось, народ немедленно начал обсуждать такой поворот – до сих пор верховные руководители страны на прямой контакт с населением не выходили. Но руку поднял только один человек из первого ряда, господин в строгом костюме с гвоздикой в петлице.

– Прошу вас, – кивнул ему Александр, – только сначала представьтесь.

– Карл Фацер, промышленник, – начал он, – мне, как представителю финских предпринимателей, хотелось бы обозначить основные болевые точки в своей сфере…

– Обозначайте, господин Фацер, – улыбнулся ему царь, он уже сидел на стуле рядом с трибуной со стаканом минеральной воды в руке.

– У меня две кондитерские фабрики в Финляндии, – продолжил тот, – выпускаем очень качественный товар, конфеты, шоколад, печенье, все это пользуется хорошим спросом не только в Финляндии и даже не только на остальной территории империи, но и за ее, так сказать, пределами. Примерно треть производимой продукции уходит в Швецию, Германию и Данию. Так вот, моя просьба, как плательщика немалых налогов в бюджет страны, заключается в следующем – а нельзя ли предприятия, приносящие валютную выручку, освободить от некоторых налогов? Или хотя бы уменьшить их каким-то образом… А вторая просьба заключается в следующем – хорошо бы повысить ввозные пошлины на товары, аналогичные нашим – зачем нам иностранные сладости, когда их прекрасно могут делать отечественные производители?

– Очень своевременное обращение, – царь поставил стакан с минералкой на трибуну, встал и продолжил, – лично обещаю вам, господин Фазер, рассмотреть все ваши просьбы в правительстве страны в ближайшее время.

Одновременно он открыл свой блокнот и сделал там соответствующую пометку.

– У вас все, господин Фазер? Ну, тогда слово переходит к следующему, – и он показал рукой на другого представителя общественности, сидевшего в том же первом ряду, но с противоположного края.

– Ян Сибелиус, – представился тот, – композитор.

– Рад видеть представителя творческой интеллигенции, – поприветствовал его царь, – излагайте, пожалуйста, свои вопросы.

– Хотел бы сказать пару слов по поводу финского языка, государь, – вежливо продолжил тот, – ваш дед, император Александр 1й, как известно, даровал нашему языку статус второго государственного, однако, на мой взгляд… и многие в нашей стране наверняка присоединятся к моему мнению… дела с нашим родным языком обстоят далеко не так, как хотелось бы…

– А что именно не так с финским языком? – нахмурил брови царь.

– Нет, в целом все нормально, – сразу сдал назад композитор, – но отдельные детали хотелось бы, так сказать, отполировать. Например, возьмем начальную школу – русский язык сейчас там преподают по 5-6 часов в неделю, а финский только 1-2. Или взять прессу, на нашем родном языке издается всего две газеты в столице и одна в Турку… тогда как на русском их полтора десятка в стране. Да что с русским сравнивать, даже на шведском языке больше печатной продукции издают. И в театре та же картина – все почему-то ходят на спектакли, где говорят исключительно по-русски…

– Но это, наверно, все же проблема финских театров, что в них мало ходят, – флегматично ответил Александр, – наверно, надо ставить актуальные пьесы и занимать в них талантливых актеров, тогда будут ходить и к вам… возьмите хоть Большой театр в Москве, слышали про него?

– Ну кто же не слышал про Большой театр, – немного смешался Сибелиус.

– Там аншлаги, насколько я знаю, вообще на все спектакли, независимо от языка, на котором они исполняются – хоть на итальянском, хоть на немецком.

– Тут, скорее всего, вы правы, – сокрушенно покачал головой композитор, – но относительно школ и газет все же хотелось бы увидеть какое-то решение проблем.

– Хорошо, господин Сибелиус, – кивнул царь, – я записал ваше пожелание – обсудим в ближайшее время. Так, еще есть желающие высказаться?

Руку поднял некто в чесучовом сюртуке из третьего ряда, Александр сделал ему приглашающий жест.

– Меня зовут Ирье Ирье-Коскинен, – сказал тот, поднявшись со своего места.

– Вот как, – ухмыльнулся царь, – имя и фамилия почти одинаковые?

– Да, так сложилось, – не стал тот углубляться в подробности, – я начальник духовной экспедиции сената и основатель партии старофиннов…

– Вот как, – озадачился Александр, – а что, есть и младофинны?

– Конечно, государь, – быстро отвечал Коскинен, – мы придерживаемся консервативных взглядов на вещи, а младофинны в противовес нам фиксируются на демократических принципах.

– Понятно, это примерно как в Британии виги и тори, одни за аристократию, другие за буржуазию…

– Да, почти так… мой вопрос связан с предстоящими выборами в Государственную Думу…

– Слушаю вас, господин Ирье, с большим вниманием, – царь даже встал и снова зашел за трибуну.

– Так вот, относительно нашей фракции старофиннов и вообще финского сената, – тут же продолжил Коскинен, – грядут выборы в Госдуму, а по регламенту в Финляндии один депутат выбирается от большего числа избирателей, чем в той же соседней Карелии. Мы, если честно, не понимаем такой дискриминации. К тому же можно добавить и то, что нет никаких намеков на дублирование всех будущих документов Думы на языки национальных окраин.

– Про избирательные квоты вопрос актуальный, – кивнул Александр, – я сразу же по возвращению в Петербург передам его в избирательную комиссию. А вот с той частью вашего выступления, которая касается переводов, я готов подискутировать…

– Давайте подискутируем, – лихо поднял перчатку Коскинен.

– Вы знаете, сколько народностей со своими языками проживает в России?

– Если честно, то нет…

– Вот здесь присутствует полномочный представитель правительства по вопросам национальностей, он даст справку, – Александр протянул руку в сторону безмятежно смотревшего в окно Георгия.

Николай толкнул его в бок, тот понял свою оплошность и тут же встал.

– Да, конечно, готов выдать необходимые справки в полном объеме, – быстро проговорил он, – всего на данный момент в Российской империи насчитывается 152 народности, но свои отдельные языки есть только у 113 из них. Самые большие ветви это великороссы, малороссы и белороссы, на них приходится 69% всего населения.

– На все языки народов империи предлагаете переводить документы, господин Коскинен? – ехидно осведомился царь, – на 113 штук?

– Ну что вы, государь, – тут же открестился тот, – только на основные… к ним, кроме русского вполне можно отнести финский и польский.

– Боюсь, среднеазиаты и евреи с вами не согласятся… – задумчиво ответил Александр, – но хорошо, я понял вашу мысль и постараюсь ответить что-то внятное до конца этого года…

Остальные вопросы были совсем уж мелкими и незначительными, поэтому собрание свернули через полчаса после въедливых замечаний Коскинена. А вечером царская семья погрузилась на Штандарт и отчалила в сторону Кронштадта.