Я оборачиваюсь к нему и вскидываю автомат. Я не успеваю. Клаус от живота в упор дает очередь.
Цикл 287
Прихожу в сознание, вскакиваю. Шарю рукой в изголовье, пытаясь нащупать автомат. «Шмайссера» на месте нет. Я бросаюсь на выход, вылетаю из землянки наружу.
– Здравствуй, Георг.
Лиза сидит на земле шагах в десяти. Мой автомат у нее в руках, ствол нацелен мне в грудь. Вилли с простреленной головой скорчился метрах в пяти справа. Клаус прикорнул к его боку, словно младенец к матери. Из прошитой пулями спины Клауса толчками бьет кровь.
– Лиза, – шепчу я оторопело и делаю к ней шаг, другой. – Лиза, я сейчас все объясню.
– Стой, где стоишь, Георг. Я хочу сказать тебе кое-что.
Я останавливаюсь. Смотрю на нее.
– Лиза, – растерянно повторяю я. – Лизхен. Элизабет.
– Вам не повезло, – говорит она. – Вам троим очень не повезло.
– Почему? – нахожу в себе силы спросить я.
– Потому что я перерождаюсь на десять минут раньше. Сейчас я застрелю тебя, Георг. И так теперь будет всегда.
– Постой! – отчаянно кричу я. – Лиза, не стреляй… Не стреляй же! Я не вино…
Пули разрывают мне сердце.
24/7/365
Заказ поступил на мобильник в самое неподходящее время – через четверть часа после того, как Штырь ширнулся. Дурь еще не успела увлечь его за собой в мир сладкой вседозволенности, так что Штырь сумел осознанно прочитать полученное СМС и вникнуть в его содержание.
«Лев 21 з Какжитуха тчт 300 11 14 д» для человека непосвященного или случайного выглядело полнейшей бессмыслицей. Для исполнителя же СМС было инструкцией, четкой и исчерпывающей. «Лев» означал зону отчуждения железной дороги близ станции Левашово. «21 з» – распоряжение доставить товар не позже девяти вечера назавтра. «Как житуха?» было паролем, который назовет встречающий. «Течет» – отзывом. 300 тысяч рублей – компенсацией за труды. Оставшаяся информация описывала товар как таковой. Заказчику понадобилась девочка в возрасте от одиннадцати до четырнадцати лет. Ни кому именно понадобилась, ни в каких целях, Штырь не знал – его это не касалось, да и не заботило. Его дело маленькое: добыть, доставить, получить заслуженный куш и забыть обо всем вплоть до следующего заказа.
Штырь матюгнулся вслух – времени на все про все было в обрез. Миг спустя он уплыл в нирвану.
В шесть вечера координатор разослал СМС «Стоп. Найден. Погиб». Полевую группу «Лиса-12» питерского поискового отряда «Лиза Алерт» сообщение застало на прочесывании последних метров лесного квадрата.
– Прими, Господи, – Иерей перекрестился и уронил руки, – раба своего…
Он забасил слова молитвы, остальные трое, потупив взгляды, молчали. Четырехдневный поиск в лесном массиве под Мгой закончился. И, как случалось не раз, закончился трагически – отправившегося в лес за грибами и не вернувшегося домой пожилого дачника нашли мертвым.
– Царствие небесное, – Иерей перекрестился вновь. – На все воля Божья. Пошли.
Иван Кравцов, позывной Иерей, был старшим группы. Священником, расстригшимся после того, как пять лет назад погибла дочь и истаяла от горя жена. Рослый, плечистый, с лопатообразной смоляной бородой Иерей авторитетом пользовался безоговорочным. Был он надежным, безотказным и обстоятельным. Видавший виды джип-внедорожник, единственное в группе транспортное средство, принадлежал ему. За руль Иерей сигал минут через пять после оповещения о начале очередного поиска. За час одного за другим подбирал напарников, после чего гнал джип безостановочно, так что к месту сбора «Лиса-12» прибывала, как правило, одной из первых.
По окончании поиска Иерей развозил напарников по домам и, вернувшись, на форуме «Лизы Алерт» оставлял стандартную, предписанную Уставом запись: «Малая, Гек, Прапор, Иерей дома». Подпись с номером мобильного телефона и меткой «24/7/365» добавлялась автоматически. Цифры означали, что на связи старший группы «Лиса-12» двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, триста шестьдесят пять в году.
На обратном пути помалкивали, как бывало всякий раз, когда поиск завершался по факту смерти разыскиваемого. Или когда найти пропавшего не удавалось вовсе. Неудачи были частью добровольной, неоплачиваемой, изматывающей работы. Частью, привыкнуть и смириться с которой так и не удалось.
– До скорого, – пробормотал поджарый, жилистый Прапор, когда джип притормозил на Обводном. – Не раскисайте. В следующий раз повезет.
Он выбрался из салона наружу и упруго, размашисто зашагал прочь. Разменявший шестой десяток бывалый, выносливый отставной прапорщик пограничной службы, позывной Прапор, считался в отряде человеком железным.
На углу Лермонтовского и Садовой с напарниками попрощалась Маша Лозинская, позывной Малая. Она и в самом деле была мала ростом: метр с фуражкой, как однажды определил Прапор. Еще была она резка в движениях, хладнокровна и решительна, как и подобало многократной медалистке в соревнованиях по практической стрельбе. Со спортивным наградным «Викингом», максимально приближенным умельцами к боевому, Маша не расставалась.
На Литейном Иерей высадил Гека. Странных, неприкаянных, неустроенных, неприспособленных чудаков в «Лизе Алерт» хватало с лихвой. Тех, кто готов был, получив сообщение от инфорга, бросить все и мчаться сломя голову невесть куда на поиски пропавшего незнакомца. Тех, кто, прочитав СМС «Стоп. Найден. Жив», не стыдясь напарников, плакал от счастья, хотя спасенного или спасенную знал лишь по фотографии. Геннадий Тарасов, позывной Гек, был одним из самых чудаковатых. Нескладный, неуклюжий, недотепистый, вечно хватающий ссадины и гематомы студент-недоучка обузой для напарников, однако, не был. Недостатки искупались бесстрашием и особым, необъяснимым, на грани реальности чутьем. Именно Гек два года назад вывел группу к заброшке на краю болота, где обустроил себе логово похитивший десятилетнего мальчика маньяк-педофил. Он же, Гек, на подступе к этой заброшке успел оттолкнуть в сторону Прапора за мгновение до выстрела из проема покосившейся входной двери. И он же первым нырнул в этот проем, когда маньяк, расстреляв по залегшей группе ружейный магазин, принялся перезаряжать.
– Знаешь, Иерей, – сказал Гек, выбравшись из внедорожника наружу, – завтра случится что-то, я чую. Поганое что-то. И обернется оно скверно.
Иерей помолчал.
– Для нас? – уточнил он. – Для нас обернется?
– В том числе и для нас.
– Что ж, – Иерей перекрестился. – На всё воля Божья. Ступай, храни тебя Господь.
Разлепив глаза, Штырь первым делом уставился на часы. Было полдесятого утра. В окно молотил проливной октябрьский дождь. Вернувшийся из нирваны организм просился обратно. Болью терзало голову.
«Пзк», – мигнул пятой по счету не отвеченной эсэмэской мобильник.
Сообщение означало «Подтвердите заказ», и с минуту Штырь маялся, борясь с навязчивым желанием послать заказчика ко всем херам. Затем, собрав ошметки воли, отправил подтверждение и поплелся в ванную. Матерясь вслух, укротил бунтующий организм холодным душем, прибил головную боль ибупрофеном и сунул ноги в кроссовки.
Заказ был далеко не первым, и с предыдущими Штырь неизменно справлялся. Времени, однако, оставалось в обрез, а погода тому, что предстояло проделать, мягко говоря, не способствовала. Кляня дождь и слякоть, Штырь трусцой добежал до автостоянки и с облегчением нырнул в уютное нутро серой неприметной «Тойоты». Завел двигатель, с минуту прикидывал план действий, затем тронулся.
Качество товара заказчика не интересовало: ни внешность, ни здоровье, ничего, кроме возраста, поэтому все предыдущие жертвы Штыря были из беспризорников. Уговаривать бездомного голодранца или голодранку сесть в машину долго не приходилось – как правило, достаточно было показать пару-тройку пятисотрублевых купюр. Дальнейшее было делом техники: отъехать в безлюдное место, товар оглушить, связать, заткнуть рот кляпом, перетащить в багажник и, тщательно соблюдая правила движения, доставить куда следует. На этом риск и опасность заканчивались. Бездомные, брошенные дети были никому не нужны. Об их исчезновении не заявляли в полицию, их не разыскивали, и волноваться об их судьбе было некому. Пропал никчемный оборванец и пропал – дело обычное. И для малолетних дружков пропавшего, и для взрослых бомжей и наркоманов, временно деливших с ним кров – подвал, чердак, заброшку или канализационный колодец.
До двух пополудни Штырь безостановочно колесил по городу. Дождь не унимался. Дворники едва справлялись, сгоняя небесную хлябь с лобового стекла. Ветер рвал зонты из рук редких прохожих. А места, облюбованные для сборищ беспризорными попрошайками, обезлюдели. Непогода загнала бездомных в норы. Не было ни души ни под арками вонючего проходного двора на Второй Советской, ни в заплеванном скверике на Охте, ни на захламленном строительным мусором пустыре в Девяткино. Нигде.
К четырем пополудни Штырь изрядно занервничал. Не выполнить заказ было нельзя. Предшественник, у которого Штырь унаследовал бизнес, после того как однажды подвел заказчика, прожил недолго.
В шесть вечера не оправдалась и последняя надежда – купчинская окраина. Найти беспризорницу не вышло, осознал Штырь. Теперь придется брать первую попавшуюся девчонку. Это было опасно, смертельно опасно, даже если удастся затащить товар в машину без свидетелей. Пропажу станут искать, и кто знает, как долго будет тянуться и как далеко продвинется розыск. Штырь заставил себя мобилизоваться. С учетом времени, что он потратит на путь в Левашово, на дело оставалось часа полтора, не больше.
На город пали вечерние сумерки. Дождь наконец подустал и пошел на убыль. Штырь погнал «Тойоту» вдоль городской окраины. Через полчаса ему повезло. Метрах в сорока по ходу дорогу пересекала одинокая девчоночья фигурка. Штырь огляделся по сторонам. Слева сплошняком шли тускло освещенные приземистые строения, по всему видать, склады. Справа линия гаражей, вдоль нее пустырь, ближайшие жилые пятиэтажки метрах в двухстах.
Безлюдно.
Штырь дал по газам. Когда «Тойота» поравнялась со ступившей на пересекающую пустырь тропинку соплячкой, резко затормозил. Выскочил, в три прыжка настиг худосочную, русоволосую малолетку, с маху всадил кулаком в висок. Девчонка коротко вскрикнула, стала заваливаться, продолговатый, вычурной формы футляр отлетел в сторону. Штырь подхватил падающее тельце, волоком дотащил до «Тойоты», швырнул на пассажирское сиденье и прыгнул за руль.
Сообщение от инфорга поступило за час до полуночи, когда Иерей, помолившись, уже собирался на боковую. С минуту он вчитывался в лаконичные скупые строки. Затем набрал Гека.
– Общий сбор, – бросил в трубку Иерей. – Ты как?
– Я в деле, – немедленно отозвался абонент. – Подробности?
– Катя Чистякова, тринадцати лет. Шла из музыкальной школы домой. Не дошла. Сбор в час сорок пять в Купчино, угол Складского и Гаражного. Обзвони остальных и выходи, я через десять минут подъеду.
– Принято.
Иерей наскоро переоделся, навьючил на плечи рюкзак со снаряжением и двинулся на выход. На пороге на секунду остановился. Оглянулся на иконы в углу. На ум пришло вчерашнее предостережение напарника.
– Помоги, Господи, – обратился к лику Спасителя Иерей и осенил себя крестом. – На тебя, милостивца, уповаем.
В четверть двенадцатого он подобрал Гека, в полночь Малую, еще через четверть часа Прапора. К месту сбора поисковая группа «Лиса-12» прибыла в полном составе за десять минут до срока.
Курьер проехал мимо припаркованной у заброшенной железнодорожной ветки «Тойоты» раз, другой. На третий он притер «Газель» к обочине, выбрался наружу и вразвалку зашагал к рельсам.
– Как житуха? – осведомился Курьер у сидящего за рулем «Тойоты» лохматого молодчика с кривоносым, костистым мурлом.
Лохматый молодчик бормотнул: «Течет» – и суетливо вылез из машины. Курьер распахнул заднюю дверцу «Газели», помог загрузить в кузов тщедушную, связанную по рукам и ногам малолетку с залепленным липкой лентой ртом.
– Гонорар, – потребовал лохматый, когда справились.
Курьер выудил из-за пазухи три стопки пятитысячных купюр в банковской упаковке.
– Здесь триста, – констатировал он. – Расчет?
– Расчет, – лохматый рассовал стопки по карманам и потрусил к своей «Тойоте».
Курьер дождался, пока он отъедет, неспешно выкурил сигарету и уселся за руль. Все прошло гладко, осталось лишь доставить товар Дамиру, получить честно заработанное и отвалить. Остальное Курьера не касалось. Его дело маленькое: принял товар, загрузил, привез, выгрузил и большой привет. Что за товар, значения не имеет. Вчера, например, это были клети с кроликами, позавчера – барашек и жирный хряк, а третьего дня вообще освежеванная олениха. Дамир держал загородный элитный ресторан и понимал толк в мясе. Зачем сегодня вместо свежатины ему понадобилась девочка, Курьер, конечно, догадывался. Однако догадываться – это одно, знать – другое. Курьер предпочитал не знать. Может, заболела официантка. Или посудомойка на кухне. Или уборщица. А возможно, Дамиру надоела нынешняя шалава и настала пора сменить ее на новую курву. Курьеру без разницы. Излишним любопытством он не страдал, да и профессия к тому обязывала.
Две сотни добровольцев «Лизы Алерт» искали Катю четверо суток. Поиск не прекратился и когда восвояси убрались полицейские оперативники, и когда отвалил МЧС. Лишь на пятое утро приказом координатора поисковые группы были распущены. «Лиса-12» осталась.
Добровольцами был неоднократно осмотрен каждый клочок земли в десятикилометровом радиусе. Прочесаны сотни подъездов, подвалов и чердаков. Опрошены тысячи жильцов близлежащих районов и не меньшее количество пришлых работяг. Никто ничего не видел, не слышал, не знал. Обнаружить удалось лишь заляпанный грязью футляр со старенькой скрипкой внутри. И все.
– Еще раз, – Прапор расстелил на траве карту района, когда с места сбора отвалил последний добровольческий экипаж. – Вот ее маршрут. Здесь она пересекла Складской проезд. Здесь нашли скрипку. Похититель предположительно двигался по Складскому по направлению к Гаражному. Предположительно на машине. О машине ничего не известно. О похитителе тоже ничего, кроме размера кроссовок. Опрошены все, у кого есть глаза, уши и язык. Боюсь, что…
– Нет, не все.
– Что? – Прапор уставился на Гека. – Что ты сказал, Геша?
Нескладный, неуклюжий студент-недоучка не ответил. Его унылое, конопатое, с вислым носом лицо замерло, будто закаменело. Застыл, уставившись в пространство, взгляд. Напарники молча ждали – так бывало и раньше. Гек чуял что-то. Что-то особенное, запредельное, никому другому не ведомое.
– Не все, – медленно повторил Гек полминуты спустя. – Есть еще один. Кто-то незнакомый, недобрый. Там, у гаражей.
– Гаражи были осмотрены сотни раз, – засомневалась Малая. – Откуда там этот недобрый?
– Не знаю. Но он есть.
– Пошли, – решительно скомандовал Иерей. – У гаражей делимся на две пары и прочесываем по новой. Где его искать?
– Не знаю. Где угодно. Везде.
Получасом позже Прапор с Малой «незнакомого и недоброго» обнаружили. Им оказался оборванец лет пятнадцати от роду, неимоверно чумазый, вонючий и тощий.
– Нахер пошли, – приветствовал добровольцев-спасателей оборванец. – Срал я на ваши вопросы.
– Тогда, может, нам лучше пойти в жопу? – с интересом уточнила Малая. – Раз уж ты срал.
– Да хоть в жопу, мне похер.
– Не богохульствуй, отрок божий, – укорил оборванца подоспевший Иерей. – Брань – большой грех.
– Ты поп, что ли?
