Таня Кель "Искры нашей страсти"

Мелисса

– Мне вот это…

Посетитель вывалил на прилавок чипсы и несколько бутылок пива. Прошёлся маслянистым взглядом по моей фигуре и остановился на груди.

– И ещё Мальборо, киска.

Я съёжилась, но поднялась и стала искать нужные сигареты.

Уже привыкла к похотливым посетителям. Работа на бензозаправке не слишком хорошая, но пока это единственное место, куда меня брали.

После того как мне стукнуло восемнадцать, сиротский приют с удовольствием вытолкал, выделив для проживания небольшую комнатку, набитую клопами в самом глухом районе города. На этом социальная помощь заканчивалась.

Теперь приходилось пахать на нескольких работах, чтобы оплачивать еду и коммуналку. Ведь в престижные офисы брали только тех, кто окончил институт, а это осталось в далёких мечтах, как и отдых в ближайшие несколько лет. А вообще, иногда по ночам меня посещали фантазии о маленькой кондитерской. Я бы там пекла выпечку, которую любила. Мне нравилось готовить, только порой бывало не из чего. Все эти воздушные замки разбивались о суровую реальность серых будней.

Мужчина неприятно скалился и издавал громкие чавкающие звуки вперемешку с довольным рычанием, пока я распаковывала новый блок.

– Десять пятьдесят, – буркнула я, протягивая сигареты.

Грубые пальцы коснулись кожи и ненадолго задержались.

Я отдёрнула руку. По спине побежали мурашки. Пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не сморщить нос.

– Хе-хе… – продолжал жевать мужчина и, кинув деньги на прилавок, слегка вразвалку пошёл на выход.

Там столкнулся с молодым человеком, намеренно ударил его плечом и грозно зарычал.

– Да вы сами меня толкнули, – набычился парень.

– О! Рон! Заходи! – засуетилась я, видя, что начинается спор.

Мужчина лишь слегка обернулся и, видимо, решил не связываться. Рон же проскользнул мимо и почти упал на прилавок.

– Я тебе сейчас такое расскажу! – зашептал он. – Дело есть на миллион.

Как же мне нравился этот «мелкий бандит». Именно так его называли в приюте. Он всегда попадал в неприятности и неизменно тащил меня за собой. Даже волосы его были под стать хозяину. Всклокоченные каштановые пряди беспорядочно свисали на лоб. Но Рона это только украшало. А небесно-голубые глаза завораживали.

– Иди сюда, – поманил он пальцем.

И сердце гулко застучало в груди. Этот тембр, то, как он улыбался – безусловно, очаровывало. Или же всё это я специально для себя придумывала, потому что хотела большой и чистой любви, читала о ней в книгах и знала, что именно так и надо: сердце должно выпрыгивать от счастья, а дыхание сбиваться. Кажется, у меня получалось.

– Короче, чего завтра делаешь? – зашептал он.

– Сплю. У меня единственный выходной, – зачем-то так же шёпотом ответила я.

Рон придвинулся.

Мы были друзьями по несчастью, с детства в сиротском приюте. Я всегда брала вину на себя, если нас ловили. А если его хватали за руку, Рон умел убеждать, даже воспитателей: сначала очаровательная улыбка, от которой у всех представительниц слабого пола подкашивались ноги, а потом ложь или обещания золотых гор.

– Ты ведь хочешь для нас лучшей жизни, Иса?

Он всегда повторял эту фразу. Я кивала, но лишь потому, что другой жизни не знала. Мы вдвоём против всех. Так проще не бояться.

Из него бесконечно сочились авантюры. Неизменно он тянул меня с собой. И они с каждым разом становились всё серьёзнее.

После удачных дел мы делили добычу ровно пополам, даже если я делала всю работу. Потом устраивались на крыше старого склада, сбежав из приюта. Там, среди ржавых жестянок и пустых бутылок, ели хлеб с тем, что удалось раздобыть.

Рон всегда шутил:

– Сегодня у нас ужин при свечах!

И вытаскивал из кармана огрызок свечи. У него вечно было это барахло.

Перекусив скудным ужином, мы устраивались на самом краю и любовались ночным городом. Придумывали истории людей из каждой квартиры или дома, смеялись, шутили.

А наутро возвращались в приют. Там всё время пахло сыростью и варёным луком. Иногда нас ругали и наказывали за то, что мы сбежали, а порой удавалось проскочить незамеченными.

Я всегда верила Рону, а он – мне. Только над одним смеялся. Иногда я рассказывала ему странные вещи, которые происходили со мной или описывала чудные сны. Он трепал по голове и подшучивал.

Однажды мне почти удалось доказать, что со мной что-то не так.

В один из вечеров я заметила у двери пятилетнюю Марику. Она сидела на полу и тихо всхлипывала над своей куклой. Та была старая, с выцветшим лицом, но девочка дорожила ею больше всего на свете, потому что это единственное, что ей досталось от родителей. Почти ни у кого из нас ничего не было. И Марика гордилась этой куклой.

– Что случилось? – присела я рядом.

– Нога… отломалась, – всхлипнула малышка и повертела игрушкой.

Я осторожно взяла её в руки. Грязная ткань, из которой торчали нитки, почти ссохлась. Но до того мне стало жаль Марику, что внутри что-то защемило.

Взяв куклу, я незаметно подтянула нитки.

– Сейчас будет волшебство.

Надо же как-то успокоить ребёнка, хоть на время.

Я закрыла глаза и крепко сжала игрушку ладонями. В этот момент что-то будто пробежало по пальцам. Тепло. Оно разлилось внутри. Лёгкая дрожь прошла по телу.

Когда я открыла веки, нога куклы оказалась на месте и будто её только что пришили хорошими нитками. А ткань больше не распадалась лохмотьями.

Марика ахнула и быстро обняла игрушку:

– Спасибо, Иса. Ты настоящая волшебница.

Я растерянно улыбнулась. Может, просто крепко стянула нитку?

Рон всё видел. Он стоял в дверях, сложив руки на груди.

– Ну да, волшебство. Превратишь хлеб в пирог?

Только захотелось ему возразить, как я почувствовала дикую слабость.

– Всё хорошо? – уже без улыбки спросил он.

Я не стала ничего говорить и доказывать. Просто кивнула и поспешила в свой блок.

Такое повторялось нечасто, и я всё время пыталась найти этому хоть какое-то логичное объяснение. Возможно, игры воображения или же случайности.

Мы же с Роном продолжали дружить, вместе росли и после выпуска не покидали друг друга. Со временем решили быть парой.

Может, мне казалось, что между нами есть чувства. Я себя в этом старательно убеждала. Не хотелось верить, что это всего лишь страх остаться одной. Надежда теплилась, что будет искра: трепетная и опасная. Просто она ещё не зажглась.

Интима пока между нами не было, только лёгкие поцелуи. Я боялась перешагнуть эту черту. Рон же терпеливо ждал. Ну, я так думала. И не слушала завистниц, которые шептали по всем углам, что видели его с разными девчонками то тут, то там.

– Ну что, согласна? – выдернул из мыслей его голос.

– Угу… Стоп. А на что?

– Бли-и-ин, Иса! Опять? – Рон шумно вздохнул. – Короче, больше не придётся прозябать в клоповнике. Снимем квартирку в крутом районе. Надо всего лишь на фуршете одного богатея умыкнуть вещицу…

– Нет, нет, не-е-ет! – затрясла головой я и попыталась отстраниться, но парень притянул за затылок к себе и посмотрел в глаза так, как никто никогда не смотрел. – Лисичка, я бы сам всё сделал, но не могу. Эта кейтеринговая компания не нанимает парней, только девушек. А заказчик обещал большие бабки. Ну же. Это почти как булку у Злыдни стырить.

– Нет, Рон! С кем ты вообще связался?

– Ну, Лисё-ё-ёнок, – протянул он и ещё больше приблизился. – Это первый и последний раз. Никогда больше не попрошу тебя о таком. Просто свистни эту безделушку, и всё. Представь: много бабок, квартира… цацки тебе купим. Не надо будет работать.

– Рон…

– Прошу… всего раз.

Он легко коснулся моих губ, очаровательно улыбнулся и захлопал ресницами.

– Согласна?

Я молчала. Что должна ответить настоящая девушка в таком случае? Конечно же, идти за своим любимым, куда скажут. И он принял это за утвердительный ответ, а потом сгрёб меня в охапку, прямо через прилавок.

– Хорошая девочка, – потрепал Рон по голове. Чмокнул в лоб и убежал, кинув на прощание: – Я напишу тебе подробности.

Сейчас я не думала о том, что надо будет завтра сделать. В голове вертелся вихрь. Его обещания. Он говорил, что мы снимем квартиру? Значит, Рон думал о нас серьёзно. А я соглашалась только потому, что это было привычкой? Так и должно быть… или всё же?..

Я не заметила, как передо мной появился уставший посетитель. В это время все возвращались с работы, и раздражение на лице было обычным явлением. А от моего задумчивого вида мужчина ещё и нахамил.

– Понабрали студентов ленивых, – бормотал он себе под нос, ожидая сдачу.

В этот момент дверь открылась и в помещение зашёл полицейский.

– Эван, привет! – расплылась я в улыбке.

– Как дела, девочка?

Он часто приходил приют. Из всех детей выделял только меня. Иногда подолгу гулял со мной в парке и кормил мороженым. Кто знает, почему? Может, этот мужчина знал моих родителей? Однажды я спросила его, но Эван ответил, чтобы я не забивала голову ерундой.

Да, хаотичность мыслей поражала даже меня. Вроде и не наивная, но иногда такого себе напридумываю.

– Какими судьбами здесь?

– Да вот после смены проезжал мимо.

– С Роном едва разминулся. Он был бы рад тебя видеть.

Эван поморщился:

– Держалась бы ты от него подальше.

– Почему?

– Эх. Проблемный он… Дай моих сигарет.

Ему никогда не нравился Рон. Я не знала причин. Но сейчас во мне вскипело негодование. Мне виделся этот «мелкий бандит» совсем иначе.

– Не говори так. Он хороший. И мы с ним встречаемся!

– Как и половина Невсета.

– Неправда… Эван, в общем, держи свои сигареты. Не знаю, что он тебе сделал…

– Не обижайся, девочка. Я уже стар. Мне можно говорить всё, что взбредёт в голову.

Но я лишь недовольно скривила нос и отвернулась.

– Ладно. Зайду в следующий раз. Принесу тебе крылышки.

– С соусом карри, – не поворачиваясь, бросила я.

– Хорошо, – ухмыльнулся Эван и вышел.

Дядька он неплохой. Но иногда бывает брюзгой.

Я повернулась и нечаянно задела чашку с кофе. Та полетела на пол.

– Нет!

В это мгновение зашёл новый посетитель.

Взгляд на него, звук разбившегося стекла.

Опять убираться. Неуклюжесть – основная моя черта.

Выругавшись, я пошла за совком, а когда вернулась, обнаружила, что чашка на полу лежит целой.