– Может быть. Видит Бог, все мы творили в юности черт-те что.
Косара беспокойно переступила с ноги на ногу, но не стала отвечать. Виле лучше всех было известно, что вытворяла юная Косара. Да что там, весь Черноград об этом знал. И скрыть ее интрижку со Змеем было так же нелегко, как уродливый знак на груди…
Помолчав немного, Вила произнесла как бы невзначай:
– Гляжу, тени все еще при тебе.
Косара прикоснулась к своему ожерелью. Теневые бусины источали тепло.
– Ну да.
– Ты же собиралась найти их владелиц.
– И нашла. Они все мертвы.
– Теневая хворь?
– Змей.
– О, – ровным голосом произнесла Вила. – Тени сами тебе сказали?
– Как смогли.
Косара кропотливо допрашивала каждую из теней, пока они не сдались. Добиться от них правды было нелегко. Тень не человек и не может общаться, как люди. Каждая помнила лишь какой-то фрагмент из прошлого своей владелицы и передавала знания о нем через смесь видений и шепота.
Шепот некоторых был настолько бессмысленным, что Косара беспокоилась, не обезумели ли они во время пребывания у Змея.
Но позже правда открылась – и удивила Косару. Подозрения зародились еще в тот момент, когда она обратила внимание, что все одиннадцать теней принадлежали молодым женщинам. Оказалось, Змей терпеливо, в течение многих лет и многих путешествий в Черноград, вытягивал тени у своих невест.
– Что ты намерена с ними делать? – спросила Вила слишком тихо.
Не знай ее Косара, она бы подумала, что Вила напугана.
Конечно, это было невозможно, ведь Вила слыла бесстрашной.
– Не знаю, – ответила Косара. – Пока что я вынуждена брать их с собой. Мне не приходит на ум достаточно сильного заклинания, чтобы уберечь их, когда они будут вдали от меня.
– Из-за них на тебя будут охотиться.
– Но благодаря им я также смогу защитить себя.
Взгляд Вилы метнулся к мертвому телу Софии.
– Будь осторожна. Насколько мне известно, ни одна ведьма до сих пор не обладала таким могуществом. Не позволяй этой силе завладеть тобой.
Косара уставилась на свои сапоги. Она никогда бы не призналась в этом Виле, но иногда ей казалось, что она все еще слышит шепот теней, в виде ожерелья обвивающих ее шею. А иногда она могла поклясться, что замечала краем глаза знакомый силуэт, вырванный из воспоминаний теней.
Его волосы были золотыми, а глаза горели синим огнем.
Замуровывая Змея в Стене, она думала, что избавляется от него раз и навсегда. Но теперь Косара начинала подозревать, что это не так.
2
Асен
Кровь была повсюду. Ржаво-красная, она легла брызгами на золотые обои и лепной потолок. Несколько капель упали на хрустальную люстру и свисали с нее, как мухи в янтаре.
– Понедельник день тяжелый, а? – сказала Лила.
Детектор магии в ее заднем кармане тихонько пискнул. Она достала блокнот:
– Как ты сказал, ее зовут?
– Наталья, – ответил Асен, не отрывая взгляда от жертвы. – Наталья Русева. Она держала бутик «Ведьмин котел».
Лила вскинула брови:
– Не тот ли это бутик, который ты подозревал в торговле контрабандными артефактами?
– Он самый.
Тело Натальи распростерлось на пропитанных кровью простынях – бледное, опухшее, совершенно голое. Вмятина на подушке указывала, где должна была лежать ее голова. Но вместо головы был лишь окровавленный обрубок шеи.
При взгляде на это Асена едва не стошнило. Он бросился к открытому окну и глубоко вдохнул весенний ветерок, несущий запах цветущих лип. Из их аромата и трупного запаха получился гнилостный коктейль.
– Похоже, она пролежала здесь какое-то время, – заметила Лила, перевернув руку жертвы, чтобы взглянуть на маленькую татуировку на запястье: сложный узор из трех спиралей. – Явно больше пары часов. Что думаешь?
– Думаю, лучше доверить выводы патологоанатомам.
Лила хмыканьем выразила все, что она думала об их коллегах из патолого-анатомического отделения. И принялась быстро зарисовывать все видимые следы на теле в свой блокнот.
– Она дала убийце знатный отпор, – добавила Лила.
Асен что-то пробормотал в знак согласия, хотя его взгляд устремился не к синякам, усеивающим кожу жертвы, а к вырезанному на ее груди символу.
Две скрещенные «К». Знак Константина Карайванова.
– Так что ты думаешь? – переспросила Лила. – Константин? Или подражатель? – Не давая Асену возможности ответить, она продолжила: – Это было бы довольно глупо, верно? Будь это Константин, я имею в виду. С его стороны было бы глупо оставлять ее так. С его инициалами на самом видном месте.
– А какая ему разница? – Асен постарался сохранить непринужденный тон. – Что значит еще одно убийство вдобавок ко всему, что он натворил?
– Но все же, какой смысл раздевать тело догола?
– Может, это предупреждение.
– Для кого?
«Для меня», – едва не брякнул Асен. Он облизнул губы. Почувствовал, как они дрогнули.
«Возьми себя в руки», – сурово осадил себя он. Он не мог позволить Лиле увидеть, как сильно его напугало это убийство, иначе она начнет задавать вопросы и вскоре доберется до правды. Она как бульдог: раз вцепилась зубами в улику, то уже не выпустит.
Глаза Лилы сузились, продолжая осматривать жертву.
– У нее нет тени.
– Знаю.
Асен заметил это практически сразу. И это открытие заставило его содрогнуться: неужели кто-то снова охотился за тенями ведьм? Он надеялся, что Косара в безопасности.
– Лучше вызвать сюда команду.
– Да, босс.
Лила достала рацию, выдвинула антенну и нахмурилась, услышав треск из динамика. Асен знал, что в глубине дома сигнал не ловит.
Она вышла из комнаты, стуча массивными каблуками по мраморному полу, а вот Асен задержался.
Он нащупал спрятанный в кармане бархатный мешочек. На первый взгляд, это был всего лишь амулет, чтобы отвадить кошмары. Набитый травами – горсткой лаванды, корня валерианы и мелиссы, – он также содержал бумажку с текстом. Это было приглашение, написанное рукой Карайванова, на нелегальный аукцион в тайном месте.
Накануне Асен щедро заплатил своему информатору, чтобы тот добыл мешочек из-под подушки Натальи Русевой. И информатор подсуетился как раз вовремя.
– Ты идешь? – крикнула Лила из коридора.
– Иду. – Асен убедился, что карман с мешочком плотно застегнут, и вышел из комнаты.
* * *
Асену следовало передать бархатный мешочек следственной группе. Или, по крайней мере, рассказать о находке своему боссу. Тогда это была бы важная улика в деле об убийстве, свидетельствующая о связи между Русевой и Карайвановым.
Однако тогда пришлось бы объяснять, как к Асену вообще попал этот мешочек. А вдобавок, расставшись с уликой, он навсегда потерял бы единственную зацепку, способную привести к тому месту, где мог скрываться Карайванов.
Асен не мог раскрыть свои карты. У Карайванова, несомненно, были свои люди в полиции. Асен даже начал чувствовать, что не может доверять никому из коллег. Убийства в городе за последнее время участились, но никого, даже его босса, это будто бы не тревожило.
Это могло объясняться только тем, что Карайванов подмазывал полицейских, чтобы те записывали дела как «нераскрытые». А сам контрабандист? Его никто не видел уже несколько месяцев. С каждым днем Асен все больше и больше беспокоился, что не выполнит обещания, данного Боряне.
Он пнул землю и сбил пучок травы, росший в грязи между булыжниками. Истекали последние дни весны, стояла чудесная полуденная благодать, и пыльца лип покрывала окна домов и автомобилей. Через неделю наступит лето, которое, если верить ведьмам-метеорологам, будет по-настоящему знойным.
Он гадал, какие планы у Косары на день летнего солнцестояния. В Чернограде его праздновали как День святого Энио, знал Асен, – первый день лета, когда травы наиболее сильны и их сбор гарантирует, что они сохранят свою силу на весь год.
В последнее время Асен часто ловил себя на мыслях о Косаре: как она себя чувствует, чем занята сейчас? Думает ли она о нем?
Это было глупо. Они не разговаривали с того дня, как она оставила его в Белограде. Теперь Стену можно было пересечь в любое время, и если бы Косара хотела его увидеть, то ей ничего не мешало. Судя по всему, не хотела. Он звал ее на ужин, а она отказалась.
Будто бы он мог ее винить! Она была одной из самых могущественных ведьм в Чернограде, а он кем? Продажным белоградским полицейским.
Наконец он вошел в полицейский участок и поднялся по крутой лестнице в кабинет начальницы. Не успел он постучать, как с той стороны двери раздался голос:
– Входи, Бахаров.
Видимо, его шаги по скрипучим ступеням были хорошо слышны из кабинета.
Асен открыл дверь:
– Здрасте, босс.
Главный констебль Анаит Вартанян сидела за своим столом, держа кружку горячего шоколада. Это была невысокая женщина лет пятидесяти, которая даже в зимние холода не носила ничего иного, кроме вычурных платьев в цветочек и длинных висячих серег. Асен никогда, ни на минуту не верил в ее кажущуюся беззаботность. Под шелковой перчаткой Вартанян таился стальной кулак, в котором она держала всю белоградскую полицию.
– И что ты, Бахаров, теперь натворил? – спросила она, едва его завидев.
– Я что? Я ничего!
– По тебе всегда видно, когда накосячишь. У тебя лицо вытягивается. – Пальцами с ярко-розовым маникюром она вытянула свои щеки, копируя Асена. – Ну?
Он сел на указанный ею стул.
– Ничего я не накосячил. Мы с Лилой наткнулись на жертву убийства.
– «Наткнулись»?
– Обычное дело. Стены ведь больше нет…
– В последний раз, когда я проверяла, Стена все еще стояла, где ей и положено. И слава богу.
– Вы поняли, о чем я. Так вот, подручные Карайванова как с ума посходили. Вся его сеть жрет себя изнутри.
– Не вижу в этом ничего плохого.
– Люди мрут как мухи.
– Подумаешь, это преступники, – пожала плечами Вартанян. – Ну и кто на этот раз?
– Наталья Русева. Владела бутиком «Ведьмин котел» на Главной улице.
Вартанян вскинула брови:
– Итак, что вы нашли?
Пока Асен описывал, в каком состоянии находилось место преступления к их с Лилой приходу, Вартанян слушала не перебивая.
