Моё любящее сердце уничтожено, растоптано, разбито на тысячи острых, как иголки, осколков.
– Я плодовита, а ты нет… Пустоцвет… – шепчу себе под нос горькие на вкус слова и вызываю лифт.
Нет ни сил, ни терпения находиться в стенах, насквозь пропитанных предательством.
Он клялся мне, что никогда и ни при каких условиях новость о бесплодии нашей семьи не выйдет за пределы нашего семейного гнёздышка. Нагло врал…
Растрепал своей любовнице, и та не отказала себе в удовольствии потешиться надо мной. Мерзавка… Мерзавец…
– Клялся в любви… Обманывал… Врал… Изменял… – тихий голос срывается с моих губ.
Выходит, что и не было между нами никогда чувств, раз Павел после трёх лет безуспешных попыток забеременеть решил сдаться и найти себе вариант получше. Получше и поплодовитее…
Дзинь, оповещающий о прибытии лифта, выводит меня из собственных мыслей и наставляет на мгновение протрезветь.
Спускаюсь в холл, бегу мимо поста охранников и ловлю на себе сочувственные взгляды. Невольно складывается впечатление, что все вокруг меня знали, что Горский изменяет мне… Что одна я была слепа, как последняя дура.
Апрель встречает меня холодным ветром и мелким колючим дождём.
Только час назад светило яркое солнышко и дул тёплый весенний ветерок, но сейчас всё словно по мановению волшебной палочки изменилось. Яркое весеннее солнышко скрылось за тяжёлыми тучами, а на смену тёплому ветру пришёл пробирающий до самых костей ураган.
Резкое изменение погоды как нельзя точно описывает состояние моей души…
Ещё утром я была абсолютно счастлива. Любила и чувствовала себя любимой… Собирала мужу контейнер на работу, чтобы он не давился ресторанной едой. С особой любовью целовала, когда провожала…
Я проживала свои обычные счастливые дни. Дни рядом с, казалось бы, самым лучшим мужчиной на свете. С мужчиной, раз и навсегда разбившим моё сердце…
Тело пробивает озноб. Моросящий дождик за считанные мгновения пробирает меня до нитки. Но мне всё равно. Кажется, никакие ощущения уже не сумеют затмить собой ту боль, которая разгорелась в моей душе…
Своим предательством Павел, подобно острому кинжалу, оставил глубокие раны, не способные затянуться никогда.
Когда-нибудь раны перестанут кровоточить, и на их место придут рубцы, хранящие в себе всю ту горечь и печаль, которую я пережила, застав своего любимого мужчину с другой женщиной.
Что ждёт меня дальше, я не знаю… Но одно я могу сказать точно и наверняка: если даже Павел приползёт ко мне на коленях, будет клясться в любви и просить прощения, я никогда не прощу его. Я просто не смогу забыть его предательство…
От одной только мысли, что каждый раз после измены он приходил в нашу супружескую постель, будто бы ничего и не было, душа начинает болеть, а тело содрогаться.
Как же больно осознавать, что я делила своего мужчину с какой-то мерзавкой. Хотя едва ли сейчас я могу называть Павла своим мужчиной… Предателем – да, мерзавцем – да, изменщиком – да, любимым мужчиной, мужем – нет!
Резкий приступ тошноты заставляет перестать плакать и немного прийти в себя. Кажется, я ещё ни разу не испытывала такого сильного приступа, как сейчас. Меня буквально скручивает, я едва нахожу в себе силы сдержаться.
Задерживаю дыхание, и тошнота медленно отступает, оставляет за собой привкус желчи во рту.
Кажется, сейчас я бы отдала всё на свете, только бы не возвращаться обратно в дом предателя. Но, увы, в столице я чужая…
Все мои родственники живут за тысячи километров от столицы в Сибири, а друзей у меня не осталось. После свадьбы я полностью растворилась в своей семье, и общение с университетскими друзьями сошло на нет.
Трясущимися пальцами заказываю такси и вбиваю адрес загородного особняка, который я когда-то называла своим домом…
Дорога до дома кажется мучительно долгой…
Я гнала от себя навязчивые мысли, заставляла себя думать о чём-то ином, но, увы. Все попытки выкинуть из своего сознания картину того, как мой мужчина целует другую, обернулись для меня ничем.
Загородный дом, к проекту дизайна которого я приложила немало усилий, словно по щелчку пальцев стал для меня чужим. Нет в нём больше той атмосферы любви, которую он хранил в себе когда-то. Наше семейное гнёздышко развалилось у меня на глазах.
Очередной приступ тошноты заставляет пошатнуться. И если бы я не успела ухватиться за перила лестницы, ведущей на второй этаж, наверняка бы упала.
Честно признаться, приступы страшной по силе тошноты меня некоторым образом пугают.
Последнюю неделю я чувствовала лёгкое недомогание и легкое, едва заметное подташнивание, но не придавала этому никакого значения.
Однако сегодняшние приступы по своей силе я не могу сравнить ни с чем.
«А если я беременна?» – навязчивая мысль начинает крутиться у меня в голове, словно на перемотке.
Я столько раз видела одну несчастную полоску на тесте, что уже не верю в иной результат…
От одной только мысли, что симптомы, преследующие меня последнюю неделю, могут быть предвестниками долгожданной беременности, руки начинают дрожать.
На трясущихся ногах иду в ванную комнату и на нижней полочке под раковиной нахожу нераспечатанную пачку тестов…
Трясущимися руками открываю упаковку, провожу необходимые манипуляции и замираю в мучительном ожидании результата.
Мне невероятно страшно.
И сейчас меня пугает не одна полоска, а неизвестность. Павел отказался от меня, пренебрёг мной в пользу какой-то нахалки.
С замиранием сердца беру тест в руки.
Внутри меня всё мгновенно обрывается. Мне никогда в жизни не было так страшно, как сейчас.
Если и в самом деле судьба сжалилась надо мной и подарила мне малыша? Что тогда? Что меня ждёт впереди?
Выдохнув, смотрю на тест…
Внутри меня всё мгновенно обрывается. Сердце исполняет нервную чечётку, лёгкие забывают, как дышать…
– Две полоски… – срывается с моих губ.
Три года, три немыслимо долгих года мы с моим мужем ждали этого дня. Ждали вместе, а дождалась одна я… Нет больше нас. Есть только он и есть только я…
И мой крохотный малыш, о котором мерзавец не должен узнать.
– Любимая, я дома, – моего слуха касается баритон мужчины, которого я когда-то называла своим мужем.
Глава 3
Сердце начинает стучать, как заведённое.
Павел нагулялся и как ни в чём не бывало вернулся домой…
Сколько же времени я жила в обмане? Сколько месяцев, если не лет, Павел изменял мне?
– Родная, ты где? – голос мерзавца доносится до меня из коридора.
Прихожу в себя и сжимаю кулак, в котором всё это время лежал тест на беременность, с такой силой, что белеют костяшки.
Надо уничтожить улику. Мерзавец не должен узнать, что я беременна… Предатель не имеет права называть себя отцом моего ребёнка!
Комкаю тест и прячу в карман брюк.
Шаги, доносящиеся до меня со стороны коридора, усиливаются. Ещё мгновение, и предатель увидит меня.
Бросаю взгляд в сторону зеркала и ужасаюсь. Тушь размазалась по всему лицу, глаза красные.
Нет, Павел не должен видеть меня такой… Предатель не увидит ни единой слезы в моих глазах!
В следующее мгновение я уже стою за шторкой с включенной водой.
От коснувшегося моего слуха скрипа дверной петли нервно вздрагиваю.
– Викуся? – произносит Павел и перешагивает через порог.
– Я в ванной, прости, что не встретила тебя. Выйди, пожалуйста, – отвечаю, сдерживая дрожь в голосе.
– А я сегодня пораньше закончил с делами. Время только шесть, а я уже дома, – произносит мужчина в ответ.
Мою просьбу покинуть ванную он игнорирует и продолжает стоять по ту сторону шторки.
– Викусь, а ты ничего не хочешь мне сказать? – произносит фразу, от которой моё сердце на мгновение останавливается.
– Я-я? – голос невольно дрогнул. – В каком плане?
– В том самом, родная, в том самом. Ты беременна?
Внутри меня всё мгновенно обрывается. Руки начинают нервно дрожать, а голова идёт кругом.
– С ч-чего т-ты взял? – из последних сил стараюсь скрыть дрожь в голосе, но выходит паршиво.
– Ну как с чего? – ухмыляется. – Разорванная пачка из-под теста валяется на полу.
Чёрт… Как же так? Я совсем забыла про упаковку!
Отчаяние овладевает мною. Я хотела скрыть беременность от мерзавца, молча уйти и забрать свою тайну с собой… Тайно родить, воспитать, и чтобы мерзавец и близко не приближался к моему ребёнку. Однако всё тщетно: спрятав заветный тест с двумя полосками, я напрочь забыла про упаковку…
– Викуся, всё нормально? – из собственных мыслей меня выводит опротивевший голос мужчины, которого только сегодня утром я называла своим мужем.
– Д-да, всё х-хорошо, – любая попытка унять нервную дрожь в голосе ни к чему не приводит. С каждым новым словом я лишь сильнее выдаю свою ложь…
Из последних сил стараюсь успокоиться. Громко вздыхаю и, к моему удивлению, выдавливаю из себя притворно спокойный голос:
– Прости, но на этот раз снова лишь одна полоска…
Страшный приступ тошноты накрывает меня. Кажется, ещё немного, и я не сумею сдержаться…
– Одна полоска, – на выдохе произносит предатель.
– Прости… – шепчу в ответ.
– Ладно, Викусь, мойся. Не буду тебя отвлекать. Люблю тебя, родная, – произносит Павел притворно-фальшивым голосом и наконец покидает ванную комнату.
Дав волю своим эмоциям, начинаю плакать.
Сегодня первый раз, когда я позволила себе обмануть Павла. Трудно в это поверить, но за пять лет брака не возникало ни единой ситуации, в которой мне приходилось лгать. В отношениях с мужем я была абсолютно честна. А он, как оказалось, напротив, врал мне при каждом удобном случае…
Скидываю с себя промокшую одежду, достаю из кармана помятый тест и забрасываю в стиралку.
В другой бы ситуации я сохранила свой долгожданный тест с двумя полосками на память, но не сегодня. Я не должна оставлять ни единой улики, свидетельствующей о моей беременности.
Мерзавец не должен не заметить ничего подозрительного. Для него всё должно быть максимально буднично.
Пока Павел не догадывается о том, что я застала его за изменой, пока он не знает о двух полосках, я в выигрышном положении.
В противном случае я просто не знаю, как он себя поведёт. Боюсь, что, узнав про мою беременность, мерзавец не даст мне развода и продолжит систематически мотать мне нервы. А этого мне точно не нужно! Он и так причинил мне немало боли, хватит!
Он нашёл, кем меня заменить. Вот пусть она ему и рожает, а я не буду! Я далека от мнения «погуляет – вернётся». Если гулял – не возвращайся!
Сильный приступ тошноты подступает к самому горлу.
Я сдерживалась из последних сил, давила позывы, как могла. Но сейчас терпеть совершенно не осталось сил…
– Викуш, у тебя точно всё нормально? – моего слуха касается взволнованный голос Павла.
Нервно вздрагиваю. Откуда он взялся? Я не слышала, как он пришёл…
– Д-да, – успеваю произнести перед очередным приступом.
– Уверена? Отравилась или, может быть, всё-таки? – взглядом указывает на зарозванную пачку. – Ты же знаешь, что тест может показать ложный результат. Правду скажет только УЗИ.
Сердце на мгновение замирает.
– Я ела круассан сегодня утром. Наверное, не повезло, и отравилась, – на выдохе произношу я.
– Круассан говоришь. А если нет? Собирайся, прямо сейчас поедем в больницу, – с некоторой ухмылкой в голосе произносит мужчина, которого ещё сегодня утром я называла своим мужем.
