Алекс Стар "Свёкр с Кавказа. Десять уроков любви"

Умар

– На колени, – приказал я этой шалаве, и она послушно и быстро, словно только и ждала этого моего приказа, упала на пол.

Все они грязные твари.

Я в этом даже не сомневался.

Всегда это просто знал.

Грязные. Порочные.

Готовые на всё твари.

Готовые продать подороже себя и всё, что у них между ног.

Или просто, кто сколько заплатит.

Кто сколько даст за них.

Этой девке повезло чуть больше других.

Всего лишь.

Вот я слегка ослабил на брюках ремень, звякнул пряжкой, мелькнул своими ролексами за тридцать косарей баксов на руке, и я мог разглядеть, как у этой суки алчно заблестели глазёнки.

Я увидел, буквально почувствовал запах её течки.

Как это грязно и уныло – течь и кончать только от бабок.

Ну что же, шлюшка, проверим, на что ты готова ради них…

– Снимай всё, – рявкнул я на неё, отпивая дорогущий коньяк.

Чтобы усилить своё удовольствие.

Удовольствие от власти, которую я имел над этой гадиной с пухлыми накачанными губами.

Которыми, я уверен, она готова была впиться в меня, вгрызться своими зубками, лизать мне всё, что я ей только не прикажу, лишь бы понравиться мне.

Стать моей…

Только она не знала, что она мне на хрен не нужна.

Только секундное обладание красивой шлюшкой, чтобы снять напряжение.

Разрядиться на время. Спустить в неё.

Не более того.

С развратной глумливой улыбкой эта девка стала снимать с себя лифчик: сначала одну бретельку, потом – вторую, и её полные налитые груди обнажились, покачиваясь на весу, как два белых мягких шара.

С яркими леденцовым и сосками.

Дерзкими и острыми.

Я почувствовал, как у меня на неё встал.

Прилип к животу от желания.

Рефлекс. Не более того.

Я же мужчина.

Взрослый.

И чтобы подразнить меня, эта тварь взяла и просунула свой тонкий пальчик с алым длинным коготком между своих надутых розовых губок и начала его посасывать, прикрыв глаза и сладострастно покачивая бёдрами…

Я почувствовал напряжение…

Яйца заныли от сладкой боли.

Мой хер уже просто рвался наружу, пытаясь выпрыгнуть из штанов…

Но я решил потянуть удовольствие.

Сделал ещё глоток коньяка.

Продолжая наблюдать за умелой шлюхой, которая уже просунула свой острый влажный пальчик в трусики и, прикрыв от удовольствия ротик, начала сама играться с собой.

А эта сучка знала, что делать…

Вот она стянула с себя красный, весь пропитанный её влагой лоскуток, и я увидел глянцевый бритый лобок.

Все эти шлюхи почему-то бреют лобки.

Как-будто если они будут там голенькие, как девочки, все решат, что они маленькие и невинные.

– Сколько у тебя было мужчин? – вдруг спросил я у этой девки, с удовлетворением увидел, как она вспыхнула от неожиданного вопроса.

Внезапно прекратила свою умелую игру.

Мой вопрос сбил её с толку.

– Ну, скольким ты уже дала? – медленно, с расстановкой продолжил я, с наслаждением наблюдая за её реакцией.

Почувствовал, как у меня встал ещё сильнее…

Заныл, как блудливый пёс, почуявший суку…

– Сколько мужчин трахнули тебя? – продолжил я эту сладкую пытку, запивая коньяком, и её густо подведённые глазки забегали, как две испуганные мыши.

Откинулся глубже на спинку кресла, сделал ещё глоток и приказал:

– Ползи.

Девка послушно опустилась на четвереньки, прогнулась в пояснице, как кошка, которая хочет, чтобы на неё вскочил кот, и попыталась с прежним кокетливым достоинством продолжить свою игру, но я лишь рявкнул:

– На брюхе ползи… – и она испуганно посмотрела на меня.

Я лишь кивнул в ответ, и она знала, что со мной шутить нельзя.

Наверняка надеялась очаровать меня.

Соблазнить.

Сделать своим.

Все они почему-то считают, что у каждой какая-то особенная сладкая дырка.

Но они все одинаковые.

Все…

Я наблюдал, будет ли она продолжать свою развратную игру, или у неё хватит гордости отказаться.

Что пересилит?

Похоть? Жадность?

Гордость?

Но вот она, всё ещё растягивая губки в пошлой улыбке, плюхнулась животом и грудью на пол, утонула в высоком ворсе ковра, пропитанного уже литрами чужого семени и желания, которые изливались до нас в этом элитном мужском клубе.

И она поползла.

Медленно, цепляясь руками и коленями за ворс, словно за спасительные ветки на краю высокого обрыва, чтобы не рухнуть вниз.

Только эта шлюха не знала, что она уже упала.

Она и так была уже на самом дне…

Подползла ко мне, к моим ногам, и я легонько ткнул её кончиком своей туфли.

– Лижи, – просто приказал я ей, больше из любопытства.

Потому что она меня уже не интересовала как женщина.

Лишь как пустая оболочка. Чтобы слить в неё своё накопившееся напряжение.

Унять этот вечный мужской зуд.

Неужели она согласится?

И эта девка послушно провела кончиком своего розового язычка по моему кожаному итальянскому ботинку, который стоил наверняка больше, чем её месячный заработок элитной эскортницы.

А девка, кажется, вошла во вкус, и теперь её пухленькие надутые губки просто обхватили кончик моей туфли, словно это был самый вкусный член, который она сосала за всю свою жизнь…

Она даже причмокивала от удовольствия! Надо же так любить деньги!

И я сделал ещё один глоток коньяка.

Устало прикрыл глаза.

Эта тупая игра меня уже порядком утомила.

Надо поскорее оттрахать её и идти спать.

Завтра тяжёлый день.

Я расстегнул наконец-то свои штаны, и мой боец выпрыгнул из них по стойке смирно.

Готовый на всё.

Не важно в кого, да?

Если бы я мог подавить свои желания, то я бы уже не видел ни одной этой шлюхи.

Но я лишь рявкнул ей:

– Встань, – и эта девка, выпустив изо рта мой ботинок, с готовностью встала на ноги, уже сверкая своими глазками, мечтая сесть на меня.

Я посмотрел на неё: какие у них у всех одинаковые лица.

Они что, все у одного пластического хирурга свои рожи лепят?!

И я устало приказал:

– Развернись, – и она с готовностью выполнила приказ.

Тупая услужливая шлюха за пару тысяч долларов…

5