– Александр Владимирович Уваров? – Нотариус перевел взгляд с Акулины на Алекса.
– Я, – отозвался он с мрачной обреченностью, уже чуя какой-то подвох.
– Господин Славинский завещал вам сто тысяч долларов.
– Ни хрена себе! – присвистнул Демьян. – А ему за какие заслуги?
– А тебе за какие? – поинтересовалась Акулина, бросая на Алекса одновременно хищный и заинтересованный взгляд.
– Я внук! Кровный родственник, если ты до сих пор не в курсе!
– Может он тоже внук? – меланхолично поинтересовался Гера. Он снова пялился в экран своего смартфона, но нить беседы, кажется, не терял.
– Я не внук, – отрезал Алекс и снова многозначительно посмотрел на деда.
Тот едва заметно приподнял брови. Это должно было означать изумление и непричастность, но Алекс достаточно хорошо знал деда, чтобы понимать, что он в курсе происходящего. В курсе, вот только захочет ли поделиться инфой?
– В вопросах наследования по завещанию родственные связи не играют ведущую роль, – назидательным тоном сказал нотариус. – Александр Владимирович, я уполномочен передать вам письмо.
– Мне?! – Теперь уже брови самого Алекса поползли вверх.
В отличие от деда, который прошёл с Лукой Славинским огонь и воду, он никогда не был близок со стариком. Да, в детстве он часто проводил время в Логове с Акулиной, Тихоном, Демой и Герой, но лишь потому, что так хотел дед. Можно сказать, патриархи с младых ногтей приучали младших к сосуществованию под одной крышей и в одном поле. Получилось не слишком хорошо.
– Совершенно точно вам!
Оленев вытащил из своей папки конверт, положил его на край стола. Пришлось под пристальными взглядами присутствующих вставать, топать за конвертом. Алекс почувствовал себя вызванным к доске школьником, который не выучил домашку. С конвертом, который огнём жег пальцы, он вернулся к дивану, плюхнулся на своё место.
– Не хочешь узнать, что там? – поинтересовалась Акулина.
– Ага, – поддакнул Демьян, – за какие такие заслуги дед отсыпал тебе сто штук зелени?
– Не хочу, – отчеканил Алекс и сжал конверт с такой силой, что побелели пальцы.
Он не ждал от старика ничего хорошего. Не ждал ничего хорошего и не хотел иметь ничего общего. А письмо было даже не мостиком, который их объединял. Письмо было кандалами, которые могли приковать Алекса к этой сумасшедшей семейке. Мелькнула мысль отказаться и от наследства, и от обязательств, которые сулит ему содержимое конверта. Послать, наконец, всех к чертовой матери. Но послать всех к чертовой матери означало послать и деда. Потому что дед давным-давно стал не только бизнес партнёром, но и членом семьи Славинских.
– Даже не думай, мой мальчик. – Клавдия положила ладонь поверх его руки. Её кожа была горячей и шершавой, словно она была не профессором-востоковедом, а привыкшей к тяжелому труду крестьянкой. Алекс бросил на неё вопросительный взгляд.
– Уверена, ты найдешь достойное применение этим деньгам. – Уголки губ Клавдии дрогнули в едва заметной улыбке. Интересно, скорбела ли она по своему отцу? Хоть кто-нибудь из присутствующих скорбел?
– А старик, похоже, уже нашёл применение мне, – процедил Алекс едва слышно.
– Все по силам, все по силам, мой мальчик. – Клавдия убрала руку. – Надеюсь, мой отец напоследок решил сделать хоть одно доброе дело.
– Моими руками? – Алекс нахмурился.
– Мне кажется, ты самый подходящий для этого кандидат.
– Что вы там шушукаетесь?! – Элена оторвалась от изучения картины и теперь изучала их с Клавдией. – Что вообще происходит?!
– Происходит раздел наследства, – подала голос Мириам. – А ты, Лена, думала, что будет как-то иначе? Что, неправильно поделили?
– Конечно, неправильно! – Таис встала с Эленой плечом к плечу. – Слишком много недосказанности! Какие-то фонды! Какие-то загадочные бенефициары! И семейная реликвия пропала!
– Да кому нужна эта реликвия, мама?! – Тихон выглядел не только разочарованным, но ещё и злым. Струйки пота скатывались по его лицу и стекали за ворот застегнутой на все пуговицы сорочки. – Может, её и не существует вовсе!
– Существует! – Таис вперила в него взгляд. – Твой отец не стал бы мне врать!
– Тетя Тася, – заговорил Гера, подкатывая свою коляску чуть ближе к картине, – не нужно так нервничать. Даже если слиток и существует, то цена вопроса – всего несколько миллионов.
– Всего?! – Возмутилась Элена. – Ничего себе заявочки!
– А давайте меняться! – Таис обвела присутствующих внимательным взглядом. Её полное лицо вдруг расплылось в заискивающей улыбке. – Если вдруг этот слиток у кого-то из вас, я готова его выкупить.
– Мама… – возмущенно прошипел Тихон.
– Ма, зачем тебе слиток, когда есть кэш? – поддержал брата Демьян.
– Дети, вы не понимаете. – Улыбка Таис из заискивающей сделалась скорбной. – Ваш покойный отец говорил об этой… штуке с таким воодушевлением. – Таис помолчала, а потом добавила. – И вдохновением!
– Тебе не хватает вдохновения, Тася? – спросила Мириам.
– Ей не хватает бабла! – вызверилась Элена, а дед тяжело вздохнул. Ему, как и Алексу, очень не нравились семейные дрязги.
– Мира, ты должна меня понять! – Таис проигнорировала Элену, смотрела она только на Мириам. – Ты же тоже в некотором роде творческая личность.
– В некотором роде да, – усмехнулась Мириам.
– Тогда тебе известно, какой ценой достается вдохновение!
– И тебя вдохновляют черепа? – спросила Акулина ехидно.
– Её вдохновляет золото! – Хмыкнула Элена.
– Мой муж… – Таис вздохнула, сложила ладошки на пышной груди, – он говорил, что этот… эта штука удивительным образом раскрывает человеческий потенциал. Он всегда меня поддерживал, знал, что мне нужно. Обещал показать, но не успел. Злой рок отнял его у меня и наших крошек.
– Мира, иногда мне кажется, что актриса у нас Тася, а не ты, – сказала Клавдия.
Мириам ничего не ответила, залпом допила свой коньяк и огляделась по сторонам, словно рассчитывала найти алкоголь в библиотеке.
– Надеюсь, вы меня услышали? – На реплику Клавдии Таис решила не отвечать. – Если что, я готова к диалогу.
– И к торгу, – поддела её Акулина.
– Разумеется! – Таис смерила её раздраженным взглядом. – В отличие от некоторых, на меня деньги с неба не сыплются. Мне многим приходится жертвовать, чтобы поддерживать галерею на плаву.
– Чем ты пожертвовала сейчас, тетушка? – спросила Акулина. – Ретритом на Гоа? Или что там нынче модно у просветленных?
– Довольно!
Этот голос прозвучал громко и требовательно. Алекс уже и забыл, каким тоном может разговаривать его дед. В каком-то смысле он ничем не уступал Луке Славинскому, а кое в чем даже превосходил. Вот и сейчас его резкий окрик заставил всех замолчать и замереть. Даже Акулину, хотя заткнуть Акулину было ох как непросто.
– Не нужно превращать оглашение завещания в балаган, – сказал дед уже мягче, но по-прежнему жестко. – Василий Петрович, что-то ещё? – Он устремил взгляд на нотариуса, и тот сдержанно кивнул.
– Есть особое распоряжение.
– Что ещё за особое распоряжение? – спросила Акулина, сощурившись.
– Мало нам сюрпризов с трастовыми фондами! – поддержал её Тихон.
– Распоряжение касается порядка замещения доли наследства.
– Вот с этого момента поподробнее, пожалуйста! – Демьян бросил многозначительный взгляд на брата. – Чью долю и каким образом планируется замещать?
– Эта часть завещания регулирует ситуацию, которая может возникнуть в случае смерти одного из наследников до или в процессе вступления в наследство, – пояснил нотариус.
– Боже упаси! – Таис сложила пухлые ладошки в молитвенном жесте.
– И как будет регулироваться подобная ситуация? – спросила Мириам, затягиваясь сигаретой.
– В случае, если кто-то из наследников умрет, его доля будет в равных долях разделена между остальными наследниками.
– Какое любопытное условие, – пробормотала Мириам.
– Любопытное?! – Акулина уставилась на неё едва ли не с ненавистью. – Не вижу ничего любопытного в том, что дед фактически лишил нас возможности распоряжаться собственными активами.
– Всего лишь до вступления в наследство, – уточнил Оленев.
– То есть, мы должны постараться не откинуть коньки в течение шести месяцев? – На лице Демьяна, до этого легкомысленно-расслабленном, появилось озадаченное выражение.
– Думаю, в вашем возрасте это вполне посильная задача. – Оленев растянул губы в вежливой улыбке.
– А есть какие-то условия, касающиеся способа ухода в мир иной? – спросил Гера весьма заинтересованным тоном.
– Никаких дополнительных условий, – покачал головой нотариус.
– Какое облегчение! – фыркнула Акулина и посмотрела на младшего брата с мягким укором.
А Алекс подумал, что само условие выглядит весьма иезуитским и весьма в духе Луки Славинского. Старик пытался контролировать своих наследников даже с того света, лишая их возможности распоряжаться наследством, сея вражду и недопонимание в семье.
– Получается, нам выгодна смерть одного из нас? – Гера озвучил его собственные опасения.
– Какая глупость, Герасим! – пожурила его Таис. На её полном лице заиграла задумчивая, почти отрешенная улыбка. – Мы не желаем зла друг другу, мой хороший. Мы же одна семья!
– Так уж и одна семья? – Акулина выглядела если не разъяренной, то уж точно злой.
– Не понимаю, куда ты клонишь! – Элена глянула на неё с раздражением, а потом перевела взгляд на Таис и продолжила с ехидной ухмылкой: – Как бы то ни было, а некоторые из нас уже немолоды. А в преклонном возрасте всякое может случиться.
– Мне слышится угроза в твоем голосе, Лена? – весело спросила Мириам.
– Боже упаси! – Элена развела руками. – Я просто констатирую факт. К сожалению, не все в нашей дружной семье находятся в прекрасной форме. Самое время заняться собственным здоровьем, а то, не ровён час, нечего будет оставить деткам, кроме убыточной картинной галереи.
Таис, с которой мгновенно слетели и благость, и просветление, развернулась к ней всем корпусом, готовая ринуться в бой. Назревающую свару в очередной раз пресек дед Алекса.
– Василий Петрович, на этом всё?
– Почти. Остался один, самый последний пункт завещания. Он касается способа… – Нотариус замялся, подбирая правильные слова, а потом решительно продолжил: – В завещании есть ещё один пункт. Он касается того, как усопший желал распорядиться своими… останками.
– Он уже распорядился! – Сказала Акулина с таким раздражением в голосе, что на мгновение Алексу стало жаль усопшего. – Его останки теперь украшают нашу гостиную! – Она поджала губы, вперила осуждающий взгляд в деда. – Как так случилось, Андрей Сергеевич, что нас лишили возможности даже попрощаться? Кто вообще придумал весь этот цирк?!
Её взгляд переместился на Клавдию, та едва заметно пожала плечами, сказала тихим голосом:
– Это была его последняя воля, девочка.
– Но кремация! Разве мы какие-то нехристи?! И почему все так тайно?.. – Голос Акулины упал с крика до шепота.
– А ты хотела, чтобы на церемонии прощания была толпа журналюг и прочей шушеры? – поинтересовался Тихон. – Нам и одной блогерши в семье вполне достаточно.
– Я бы хотела, чтобы все было по-человечески! Я хотела проститься!
– Ты простилась, Акулина, – сказал дед одновременно успокаивающе и твердо. – Остальное – это воля Луки.
– А теперь?! – Не унималась Акулина, что нам делать теперь, со всей этой…
Её перебило деликатное покашливание нотариуса.
– Собственно, именно этот момент я и хотел осветить, – сказал он и голос его из по-канцелярски равнодушного сделался немного смущенным. – Усопший завещал развеять свой прах с… – Он нацепил очки, заглянул в завещание и продолжил уже более уверенным тоном: – С Лисьего утёса.
– Развеять прах?! – Таис пошатнулась, но устояла. Никто из присутствующих, даже сыновья, не бросились к ней, чтобы поддержать.
– А что такого, тётя Тася? – спросила Акулина ехидно. – Ты ж у нас, вроде, буддистка! У твоих коллег кремация в почете.
– И когда? – подала голос Мириам, задумчиво глядя в окно, за которым продолжала бушевать стихия. – Мой дорогой тесть указал конкретные сроки?
– Указал. – Нотариус кивнул. – Прах надлежит развеять не позднее полудня завтрашнего дня.
– Хорошо, что не сегодня! – Акулина тоже посмотрела в окно. – Представляю, как все мы в потемках под проливным дождем лезем на Лисий утёс, чтобы вытряхнуть деда в Лисий ручей.
– Особенно я, – хмыкнул Гера.
– Погодите! – Сказала Элена и огладила обтянутые черным платьем бедра. – Как это – развеять?! А куда я буду приходить скорбеть?
– А зачем тебе скорбеть? – Акулина недобро сощурилась. – Кто ты вообще такая, чтобы куда-то ходить и о ком-то скорбеть? Можешь прекращать ломать комедию, ты свободна! Собирай манатки и вали из Логова. Кстати, – она вперила взгляд в нотариуса, и тот слегка отпрянул, словно взгляд Акулины имел физическую силу, – мы что-то упустили. Кому достанется Логово?
– Логово?.. – Оленев недоуменно нахмурился.
– Вот этот домик кому из нас достанется? – Для пущей убедительности Акулина топнула ногой по полу.
– Никому. – В голосе нотариуса Алексу снова почудилось злорадство. – Дом и земля, на которой он стоит, переходит одному из трастовых фондов. Но! – Он поднял вверх указательный палец. – Но каждый из здесь присутствующих может пользоваться им так же, как и раньше.
