Только Станис, счастливый и окрыленный, ничего вокруг не замечал и списывал мое состояние на обычное девчачье волнение. Обнимал, шептал слова любви и гладил мою коленку под столом, когда на нас никто не смотрел.
Мне не было неприятно и приятно тоже не было. Тогда мне было никак. Пышная свадьба прошла мимо меня.
Потом она закончилась, и настала первая брачная ночь. Муж был нетерпелив, но нежен. Я плакала – он извинялся, думая, что сделал больно.
Через два дня картина «Яблоки в меду» заняла почетное место в галерее моей тетки, а мы со Станисом улетели в Лондон. Началась жизнь, о которой я мечтала. Красивая картинка – приемы в посольстве, прогулки по площади Пикадилли и новые знакомства. Меня тошнило от моего огромного счастья.
Новость о беременности стала ударом, а результаты узи, показавшие, что во мне растут сразу два ребенка, добили.
Конечно, я не могла не думать, что они могут быть от Денежко, потому что мы не предохранялись должным образом. В итоге их вынашивание превратилось в сущий ад.
Приходившие от Арины редкие новости о Лешке забирали сон.
Мальчишки родились на месяц раньше срока путем кесарева сечения. Маловесные, но оба здоровенькие. Я помню первую фразу, что сказала свекровь, когда впервые увидела их: «Такие темные».
Юля заверила, что малыши очень похожи на меня новорожденную. Тогда свекровь, кажется, успокоилась, а я нет.
Каждый день я искала в них черты Станиса, но чем старше они становились, тем меньше надежд у меня оставалось найти их. В то же время, за ребрами становилось тесно и горячо всякий раз, когда я разрешала себе мечтать, что они могут быть детьми Денежко. Однако позволяла себе я эту слабость крайне редко. Чаще чувство вины и жгучего стыда доводили до тихих истерик.
Когда им исполнился год, сомнений не осталось. Черты Лешки проступали все четче. Взгляды, жесты и даже улыбки – все напоминало его.
Я не знаю, какой была бы наша со Станисом жизнь, не роди я детей от другого. Помогло бы их отсутствие полюбить его или нет, но мысли о разводе закрадывались в мою голову все чаще и чаще.
Состояние, в котором я существовала каждую минуту разрушало изнутри. Я мучилась сама и мучила мужа.
Первое время он молчал, жалея меня, списывая мои отстраненность, холодность и слезы по ночам на послеродовую депрессию. Кто-то из специалистов заверил его, что это частое явление после рождения двойни.
Я даже ходила к психотерапевту, который, разумеется, ничем не смог помочь мне.
Первые серьезные разногласия начались, когда я заговорила о возвращении в родной город. Он спорил со мной до крика и моих слез. В минуты особой слабости я просила развод, от которого он отмахивался, как от манипуляции неуравновешенной истерички.
А я правда сделала его основной моей целью.
Вернуться сюда, найти работу, признаться Станису, получить свободу и избавиться, наконец, от груза, что я уже не могла носить в себе.
И только потом, вернув себе саму себя и чувство собственного достоинства, я планировала сообщить Леше о детях. Просто, чтобы знал.
События, которые я так долго планировала, рванули вперед, как на ускоренной перемотке. Завтра будет скандал, грубые слова и жестокие обвинения. Потом тест, тяжелый разговор с родителями и перезд.
Проблемы с документами и разные бюрократические проволочки пугают меньше, чем непонимание и презрение окружающих, но я должна пройти этот этап, чтобы наши с малышами жизни больше не штормило.
Настроив радионяню, я, наконец, отключаюсь. Засыпаю поверхностным тревожным сном, часто вздрагиваю всем телом и сильно мерзну под одеялом.
В шесть просыпается Роман, а еще через полчаса его брат. Оба в прекрасном настроении, даже не догадываясь, что у них больше нет отца.
Умывание, одевание и завтрак забирают почти два часа времени и к моменту, когда приходит Марина, я чувствую себя совершенно разбитой.
– Плохо спала? – спрашивает, очевидно, заметив круги под моими глазами.
– Я плохо спала. Голова болела.
– Иди отдохни, – предлагает она, – Я с ними побуду.
Об этом не может быть и речи. Интуиция шепчет, что сегодня меня ждет еще один бой, и оказывается права. Буквально через несколько минут в прихожей раздается мелодичная трель. На экране домофона разъяренное лицо Юли, а за ее спиной маячит Саша.
Началось.
– Марин, побудь с мальчишками в детской, пожалуйста.
Тут же сориентировавшись, няня увлекает их в комнату и прикрывает дверь. Наверняка, разрешит перемазаться красками.
Тетка и мой двоюродный брат заходят в квартиру уже через минуту, нападая на меня с порога.
– Ты что творишь, ненормальная?!
– Тише, дома дети.
Дергаными движениями Юля снимает пальто и сует его в руки сына. Сашка, буравя меня многообещающим взглядом, убирает его в шкаф и тоже раздевается.
– Что у вас происходит?! – шипит тетка, подталкивая меня в сторону готиной, – Почему Станис говорит, что дети не его?! Что ты ему наплела?
Мы заходим в комнату. Брат прикрывает двухстворчатые двери и, повернувшись к ним спиной, складывает руки на груди.
Меня сотрясает изнутри, но это не так страшно, как было вчера.
– Я сказала правду. Они не его.
Глава 8
Варя
Беломестные застывают. Переглянувшись с Сашей, Юля ненадолго прикрывает глаза и обхватывает голову руками. Я прохожу дальше и встаю у окна, увеличив расстояние между мной и родственниками на максимум.
– Не его?.. – наконец, подает голос брат, – А чьи тогда?.. Денежко?
Юля вскидывает на меня взгляд и опасно сощуривает глаза.
– Подожди, Саш… Варя блефует. Она хочет развода, да, Варя?
– Да, хочу, – делаю судорожный вздох и смотрю на них по очереди, – Но я действительно подозреваю, что мальчишки не его. На следующей неделе мы сделает тест.
– Что значит, подозреваю, что они не его? – уточняет тетка, нервно хмыкнув, – Ты девственницей выходила замуж. Ты клялась в этом.
– Денежко тоже клялся, – подтверждает Сашка, – Говорил, что у вас ничего не было. Ты врешь.
Я не верю своим ушам. Они настолько боятся правды, что готовы открещиваться от нее до последнего?
– Зачем мне врать?
– Варя, послушай меня, – мягко проговаривает Юля, – Ты в депрессии и вбила в голову, что развод разом решит твои психологические проблемы. Отсюда навязчивая мысль, что детки не от Станиса. Откуда это, Варюш?..
– Ты понимаешь, как ты его подставляешь?! – не выдерживает брат, – Как ты мою мать подставляешь, ты понимаешь?!
– Саша, остынь!.. – бросает она и возвращает взгляд ко мне, – Позвони Стане и извинись, детка…
Позвонить, замять, заретушировать и спрятать за занавеской, чтобы восстановить красивый фасад. Кого интересует, что происходит за ним, правда?.. Жилой счастливый дом там или крематорий…
Главное, чтобы проходящие мимо него задыхались от зависти.
– Позвольте нам со Станисом самим разобраться.
– Он разбит!
– Мне жаль! Правда!.. Но наши с ним дела касаются только нас!
– Ты все-таки спала с Денежко!.. – припечатывает Саша, – Чмо!.. Он просто трепло!..
– Да!.. Спала! Но вас это не касается!
Уронив голову, Юля прячет лицо в ладонях и начинает раскачиваться на месте.
Мне жаль, что так вышло. Наверняка мои поступки отразятся на ее дружбе с Мари. И, не дай бог, на работе их общего фонда.
– Ты хотя бы понимаешь, что будет? – спрашивает она убитым голосом, – Ты хотя бы понимаешь, что ты натворила?! Ты меня уничтожила, Варя!
– Прости.
– Как мне Мари в глаза смотреть?! Что я ей скажу?! – повышает тон, – Даже если окажется, что дети все равно от Станиса! Ты изменяла ему перед свадьбой!..
– Я сама с ней поговорю, – проговариваю тихо, понимая, как нелепо это звучит.
– Ты же была девственницей! Станис это подтвердил!.. – вскрикивает ударяя кулаком по мягкому подлокотнику, – Как ты это провернула?
– Никак! Я не собираюсь оправдываться!..
– Блядь… – бормочет Сашка, – Я не верю. Санта – Барбара…
Юля начинает плакать. Находит в сумке платок и осторожно промокает им слезы. Во мне тоже буря, но легкие пока справляются.
– Воды? – предлагаю я.
– Не надо мне ничего!.. – громко шмыгает носом и с укоризной смотрит на меня, – Ты меня раздавила. Просто уничтожила после всего, что я сделала для тебя!
– Она этого даже не понимает, – вставляет брат, – Привыкла жить на все готовое!
– Мне жаль, что многое в твоей жизни зависит от меня, – произношу на одной ноте, – Я этого не хотела. Надеюсь, Мари не станет обвинять тебя в моих ошибках.
– Я за тебя ручалась!.. Они были уверены, что берут в семью чистую открытую девочку, а взяли…
– Дрянь?..
– Да! Лживую, лицемерную дрянь! Почему ты не рассказала мне перед свадьбой?!
– И ты ее отменила бы?! Ты меня не слушала, Юля! Я пыталась!
– Если бы ты была откровенна со мной, я сделала бы все, чтобы это предотвратить! – восклицает она, – Но ты врала, врала и врала!
– Мне очень жаль, но…
– Что изменилось сейчас?! Что тебе помешало врать дальше?! Зачем ты вывалила на Станиса всю грязь?! Он тебя любит, любит детей, делает для тебя все и даже больше! Чего тебе еще надо?!
– Ничего! Я не собиралась обманывать его всю жизнь, и не хотела мучить нас обоих!..
– Ты посмотри на нее, – всплескивает руками, – Ты мучилась?! Бедняжка!.. У тебя была одна из самых шикарных свадеб, что видел этот несчастный город! Ты жила в Лондоне и ни в чем себе не отказывала! Твою беременность наблюдали лучшие врачи, ты рожала в престижной клинике!.. Муж тебя на руках носит, Варя!.. Ты понимаешь, идиотка, от чего отказываешься?!
– Понимаю.
– На что ты жить собралась?! Станис откажется от детей, если подтвердится, что они не его!.. И квартиры этой, – демонстративно обводит гостиную взглядом, – тебе не видать.
– Я знаю.
– Куда ты пойдешь?.. К родителям?..
– На первое время.
– Они будут рады, Варя?.. Как ты думаешь?.. Нужна ты им там с двумя маленькими детьми?
– Я решу с родителями сама, – отзываюсь тихо.
– Денежко знает? – вдруг прилетает от Саши, – Ты уже сообщила ему? Или он знал с самого начала?
В виски ударяет кровь. Как я мечтаю снова врезать ему!
– Не лезь к нему, ясно! – выпаливаю со злостью, – Тебя моя жизнь вообще не касается.
– Пусть он платит алименты, если это он их тебе заделал!.. Почему их должны содержать Бжезинские?!
– Саша!.. Я сама решу, когда и как ему сообщить!
– То есть, он не знает?! – усмехается брат, – Мы тут все в дерьме по твоей милости, а он живет в свое удовольствие?
– Правильно. Пусть берет ответственность на себя, – поддерживает Юля.
– Только попробуйте вмешаться!..
