– Гав! – на всю комнату провозгласил он, подцепил зубами одеяло, спрыгнул и потянул на себя.
– Зараза, я замерз! – проворчал я, когда он стянул его окончательно.
– Гав! Гав! —ушастый нетерпеливо подпрыгивал на одеяле и тряс всем задом из стороны в сторону.
– Сидеть! – приказал я.
– Гав! – Кас послушно сел, но снова заснуть не дал, а начал очень музыкально поскуливать.
Я прикрыл глаза, а Каскадер сбегал в прихожую, припер свой ошейник и положил мне его на живот.
– Ладно. Жди!
Я поднялся и посмотрел на часы. Три часа дня. Проверил телефон, но пропущенных с работы не было.
Неужели Добби сегодня свободен?
Я вернулся домой в пять утра и сразу же отключился. Утром перед учебой Каса выгуливала Вареник, а сейчас пришел мой черед.
Я умылся, посмотрел на свой синяк на плече, покачал головой, вспоминая рыжеволосую куклу Хиросиму, оделся и велел:
– Кас, неси ошейник!
Доберман сгонял в спальню и принес ошейник. Дождался, пока я застегну его, и уселся у дверей.
– Молодец! – похвалил я.
Взял с вешалки толстовку, поводок и снова дал команду:
– Рядом!
Запер дверь и пошел на прогулку.
Кас попал ко мне три года назад мелким непослушным засранцем. Я убил целый год жизни и почти все нервные клетки, чтобы научить его выполнять команды. Помимо нервных клеток, я лишился трех подушек, двух одеял, нескольких пар обуви, порога в прихожей и обоев на стене. На прогулках тоже пришлось объяснять, что воровать метлы у дворников – плохая идея, что некоторые собаки не хотят сбегать с ним к помойке и что огромные ветки мы домой тащить не будем. Грызи на улице.
Однако оно того стоило. Правда, Кас своего упрямства не растерял и слушался только меня. Вареника он любил, но команды выполнял только те, которые хотел сам, и так, как требовала его хулиганская душа.
– Стоять! – Я прицепил поводок к ошейнику и, зевая, пошел в сторону парка невдалеке от моего нового жилища.
Каскадер, как приличный, шел шаг в шаг, преданно глядя на меня взглядом «отпусти на волю, начальник».
Возле парка я остановился, купил себе кофе навынос, чтобы проснуться, забрал стаканчик и пошел на нашу с ним поляну в парке.
Отпустил его с поводка, и ошалевший от счастья пес понесся метить все ближайшие кусты и деревья, пока я наслаждался бодрящим напитком.
Я внимательно наблюдал за округой, чтобы в случае чего дать ему нужную команду и не перепугать зевак, гуляющих по парку. Шел по траве, нещадно зевая, и медитировал, хотя мысли не сильно радовали.
Повернул голову влево и споткнулся. На лавке спиной ко мне сидела рыжая Хиросима. Ее ни с кем невозможно было спутать. Сегодня она была в желтой мастерке, которая оттеняла ее рыжую гриву. Но была она не одна, а в компании бомжа. Бомжа, Карл! И что-то эмоционально ему рассказывала, размахивая в воздухе рукой с зажатой в ней шаурмой.
Я покосился на Каса, который нашел где-то палку и увлеченно ее грыз, и тихо пошел в сторону сладкой парочки «Твикс». Просто из любопытства. Такой дуэт кого хочешь ошарашит.
Встал у дерева, прислушался и охренел второй раз.
– Вот! Представляете, он в окна залезал по деревьям и душил своих жертв. И так много лет! Оказалось, что еще в детстве его привлекали за жестокое обращение с животными.
– Серафимушка, это называется триада Макдональда, – мягко перебил ее бомж. – Первый признак – жестокое обращение с животными.
– Да? А какие еще два? – с аппетитом откусывая кусочек шаурмы, полюбопытствовала рыжая.
– Пиромания и энурез, моя дорогая.
– А энурез каким боком?
– Очень просто: психопату сложно жить в обществе, он испытывает стресс от нахождения с людьми. По сути своей, Серафимушка, психопатия простыми словами – невозможность находиться в обществе. Эти люди от природы не могут испытывать эмоции. Они их копируют, чтобы казаться как все, но испытать всю гамму не могут.
– Как интересно, – у рыжей даже голос звенел от любопытства.
Боже, ну и девчонка! Сейчас бы с бомжом психопатов и маньяков на лавке обсуждать, а не вот это вот всё!
Нет, интересы у нее, конечно, необычные. И аппетит хороший, да и нервы, по всей видимости, крепкие. Увлечения и компания тоже весьма экстравагантные.
И пока я слушал, не заметил, как Каскадер, поганец, медленно подошел к болтающей парочке.
– Кас! – рявкнул я так, что пес прижал уши к голове, а девчонка испуганно развернулась.
На прошлой неделе Кас вот так же играючи уже загнал одну кудрявую клубничку на дерево.
– Ой, какой он лапочка! – заметив Каскадера, засюсюкала Хиросима.
Меня она наградила хмурым взглядом.
– Ко мне! – дал я команду, но обычно послушный Каскадер внимательно следил за рыжей.
И не реагировал на меня. Сел напротив Серафимы и бомжа и застыл.
– Какой ты лапочка, красивый какой!
Она так ласково говорила, что даже я подвис. И, казалось, что светилась изнутри чем-то теплым, манящим.
– Гав! – отчитался Кас, явно красуясь.
– И зубы какие красивые, и лапы мощные, – продолжала Серафима гипнотизировать мою собаку.
Боже, я не ошибся, эта девчонка – настоящая Хиросима. Обычно Каса боялись, а этой хоть бы что! И Каскадер мой смотрел на нее влюбленным взглядом. Или на шаурму в ее руке.
– Не ходи к нему, маленький, хочешь, я тебя за ушком почешу? Ты же меня не укусишь, да?
А этот ушастый предатель заскулил, но остался сидеть на месте, косясь то на меня, то на еду. Ему явно хотелось, чтобы его почесали за ушком, желательно, чтобы в тот же момент в его пасти была вкусная шаурма, но проигнорировать вторую мою команду подряд Каскадер тоже не мог, поэтому переводил жалобный взгляд с меня на Хиросиму, но продолжал сидеть на месте.
– Ты голодный? – озарило ее.
Кас показательно сглотнул. Если бы умел говорить, точно бы сказал, что не ел три дня. А то и больше.
– Ему шаурму нельзя, – попытался я вернуть контроль над ситуацией.
– Просто Леха, вы что, собаку не кормите? – праведно возмутилась рыжая.
– Он питается в лучших ресторанах Парижу, – отмахнулся я.
– Интересно, это можно рассматривать как жестокое обращение с животными? – задумчиво протянула Хиросима. – Пироманией не страдаете? А энурезом?
Я поперхнулся воздухом.
– Я еще по ночам в окна к красивым девушкам залезаю, – согласился я.
– Ты подслушивал? – ахнула рыжая.
– Не подслушивал, а слышал, – поправил я, отвлекаясь на телефон.
Звонило начальство, и не взять трубку я не мог. Жестом показал рыжей, что перепалка временно объявляется закрытой, позвал Каса и отошел в сторону.
– Леха, приезжай, – попросил Сан Саныч.
– Что-то случилось? – напрягся я.
– Да. Ты мне нужен. Домой приезжай, адрес знаешь.
– Понял. Кас, домой! До свидания, Хиросима! – отсалютовал я, застегивая на шее Каскадера поводок.
– До свидания, – снова задрала она носик.
Огонь девчонка!
При других обстоятельствах я бы за ней даже поухаживал, но сейчас у меня слишком много проблем…
Глава 4
Алексей
Я завел Каскадера домой и поехал к начальнику отдела. Сан Саныч был старым школьным другом моего отца и недавно вытащил меня из глубокой задницы.
Пришло время отдавать долги.
Сан Саныч жил в другой части города, ехать пришлось через центр по пробкам. Я включил радио и барабанил пальцами по рулю, гадая, что от меня потребовалось Санычу. Просто так он бы не вызвал.
На панели завибрировал мобильный, а на экране высветился неизвестный номер.
– Да! – ответил я.
– Нам нужно поговорить, – быстро заговорила Вика – моя бывшая жена.
– О чем? – спокойно поинтересовался я.
– О нас. Леша, мы…
– Нет «мы», – отрезал я.
– Я хочу сохранить нашу семью!
– А я не хочу.
– Ну, Леш, – протянула Вика тоном, от которого каких-то полтора года назад я таял, как снег в июле.
А сейчас я готов был ехать, лететь и плыть куда угодно, хоть в Австралию бороться за права кенгуру, лишь бы больше никогда его не слышать.
– Я на работе.
– Ты всегда на работе! Всегда! У тебя на меня никогда не было времени… Леша! Не смей бросать трубку, слышишь?
– Слышу, – устало ответил я. – Вик, что ты хочешь? Ты замуж вышла за опера, у меня и справка есть, что я почетный конь отделения. И ты это знала.
– Я не знала, что буду видеть тебя только по ночам!
– Я тоже не знал, что тебе нужна шуба, ноутбук, новый телефон каждый год и отпуск на Мальдивах. На это все деньги нужны, и я их зарабатывал не для того, чтобы ты…
– У нас ничего не было!
– Вика, – скривился я, – заканчивай этот балаган. Мы оба знаем, что у вас все было.
– Мы друзья. И я люблю только тебя, – завела бывшая надоевшую до оскомины пластинку, – мы просто общались, мне не хватало твоего внимания, ты всегда на работе.
Меня даже не перекосило, как в первые пятьдесят раз, когда Вика начинала этот разговор. Объяснять что-то в юбилейный, тысячный раз я тоже счел лишним – не поймет.
– Вика, я мент. И это не лечится. Все! Мне пора, – отрезал я.
– Леша! Я хочу увидеть Каса, – зашла она с другой стороны.
– Бля, Вика… Какой корм он ест?
– Сухой, – быстро ответила она.
– Марка, вкус? Вика, ты за три года ни разу его на прогулку не вывела, зачем тебе его видеть? Заканчивай это все, я серьезно, – устало попросил я.
– Я была не согласна на развод!
