Дверь Магнуса была слегка приоткрыта, и в коридор выплывали приглушенные звуки музыки. Сегодня это Чайковский. Затворив за собой дверь квартиры, Алек почувствовал, как плечи сами собой расслабились, опустились.
Он никогда не мог угадать, как квартира будет выглядеть в следующий раз. Сейчас она была обставлена минималистично: белые кушетки, раздвижные столики, черно-белые фото Парижа на стенах – но каждый раз он чувствовал себя в ней как дома. Здесь всегда пахло Магнусом: чернилами, одеколоном, копченым чаем, ароматом магии, напоминавшим жженый сахар. Алек сгреб в охапку Председателя Мяо, дремавшего на подоконнике, и вошел в кабинет.
Магнус сегодня был одет строго – по сравнению со своим обычным стилем, – в джинсы и черную футболку c заклепками у ворота и на рукавах. Черные волосы стояли торчком, будто он раздраженно ерошил их, кошачьи глаза щурились от усталости. Увидев Алека, он уронил ручку и улыбнулся.
– Ты нравишься Председателю.
– Ему нравятся все, кто его за ушами чешет, – ответил Алек, беря кота поудобнее, так, что мурчание отдавалось прямо в груди.
Магнус откинулся на стуле, потягиваясь, зевнул. Его стол был весь завален смятой бумагой и набросками – один и тот же узор снова и снова, те самые руны, найденные на крыше, с которой исчез Джейс.
– Ну как там королева фейри?
– Как всегда.
– Злобная стерва, то есть?
– Она самая. – Алек вкратце пересказал ему все, что случилось при Благом дворе. Он никогда не понимал, зачем болтать, если можно уложиться в пару слов, и почему Джейс так любит цветисто выражаться.
– Я беспокоюсь о Клэри, – сказал Магнус. – Опасаюсь того, что зреет в ее рыжей головке.
Алек посадил Председателя Мяо на стол, и тот сразу же уснул, свернувшись клубком.
– Она хочет найти Джейса. Разве можно ее за это винить?
Магнус подтянул Алека за ремень поближе, его взгляд смягчился.
– Значит, если б я пропал, ты бы сделал для меня то же самое?
Алек отвернулся, рассматривая рисунки.
– Опять изучаешь эти руны?
Магнус отпустил его, немного разочарованный.
– Где-то здесь прячется ключ, с помощью которого их можно расшифровать. Какой-то язык, которого я еще не знаю, очень древний. Это старая черная магия, чернее всего, что я раньше видел. – Он склонил голову к плечу. – Подай, пожалуйста, табакерку. Вон ту, серебряную, на краю стола.
Алек проследил за его взглядом и увидел на другом конце длинного деревянного стола серебряную шкатулочку. Она походила на маленький металлический сундучок с ножками, c изогнутой крышкой и инициалами «У. С.» на ней, выложенными алмазами.
У… Уилл? Имя, которое Магнус назвал, когда Алек спросил, кем это пугала его Камилла. Боже, как давно это было…
Он прикусил губу и взял шкатулку.
– Что это?
– Я же говорю, табакерка, – ответил Магнус, не поднимая головы от бумаг.
– Табакерка… в смысле? такой странный портсигар?
Магнус взглянул на него и рассмеялся.
– В смысле, там хранят табак. В семнадцатом и восемнадцатом веках были очень популярны. А теперь я там держу всякую мелочовку.
Он протянул руку, и Алек отдал ему шкатулку.
– Ты когда-нибудь думал… – начал Алек и осекся. – Ты не волнуешься, что Камилла где-то скрывается? Что она сбежала?
«И что я в этом виноват», – добавил он мысленно, но промолчал. Магнусу незачем было знать.
– Она всегда где-то скрывается, – ответил Магнус. – Понимаю, Конклаву это не нравится, но меня устраивает, когда она живет своей жизнью и не лезет в мою. Меня давно это не задевает.
– Но ты ведь любил ее. Когда-то.
Магнус коснулся алмазных инициалов.
– Думал, что любил.
– А она все еще тебя любит?
– Очень сомневаюсь, – сухо отозвался Магнус. – В последнюю нашу встречу она вела себя невежливо. Но, скорее всего, потому, что увидела рядом со мной восемнадцатилетку с руной выносливости. У нее-то такого нет.
– Вот не надо обо мне так говорить! – возмутился Алек. – Я против подобного описания меня.
– Она всегда была ревнивой, – ухмыльнулся Магнус.
«Умеет он менять тему», – подумал Алек.
Магнус только что ясно дал ему понять, что не хочет говорить о бывшей любви. Но ощущение дома и покоя исчезло еще раньше. Каким бы юным Магнус ни выглядел – а теперь, босому и взъерошенному, ему легко можно было дать лет восемнадцать, – между ними пролегали океаны времени.
Магнус достал из табакерки канцелярские кнопки, закрепил на столе лист, который разглядывал.
– Ты в порядке? – спросил он, заметив, что Алек хмурится.
Вместо ответа Алек взял его за плечо и потянул за собой.
– Хватит работать. Уже поздно, спать пора.
Магнус прикусил губу, глянул на разбросанные по столу бумаги, на слоги древнего языка.
– Ты иди… А я еще посижу пять минут.
– Да, конечно. – Алек знал, что, когда Магнус увлечен исследованиями, пять минут обычно затягиваются на пять часов. – Спокойной ночи.
– Ш-ш-ш, – Клэри прижала палец к губам и кивнула Саймону, чтобы заходил первым. Свет в доме Люка уже не горел, в гостиной было тихо и пусто. Она показала Саймону на дверь в свою комнату и пошла на кухню взять стакан воды, но на полпути замерла.
В коридоре отчетливо послышался усталый мамин голос. Клэри понимала: они с мамой сейчас проживают каждая свой ночной кошмар. Знать, что твой сын жив, способен посеять хаос во всем мире, да еще и куда-то исчез… Конечно, это разрывало маме сердце.
– Но они сняли с нее все обвинения, Джослин, – послышался шепот Люка. – Никакого наказания не будет.
– Это все моя вина. – Теперь мамин голос звучал приглушенно, будто она уткнулась лицом в плечо мужа. – Если бы я не родила это… создание, Клэри бы сейчас не страдала!
– Ты не могла знать, – пробормотал Люк. Клэри понимала, что он прав, но на секунду все равно разозлилась на мать.
«Ты должна была убить Себастьяна в колыбели, чтобы он не вырос и не сломал нам жизнь!» – подумала она и тут же ужаснулась себе. Что это за мысли?! Клэри развернулась и убежала к себе в комнату, захлопнула дверь, будто спасаясь от погони.
Саймон, сидевший на кровати и игравший в какую-то игру на DS, глянул на нее удивленно.
– Все нормально?
Сколько раз он вот так сидел в этой комнате! В детстве они часто оставались у Люка на ночевки. Она постаралась придать пространству жилой вид, сделать его своим: их с Саймоном фотографии, снимки с Лайтвудами, с Джейсом, с семьей ворохом торчали из-за рамы зеркала над комодом. Люк подарил ей мольберт, кисти и краски были аккуратно разложены рядом. На стены она прикрепила постеры любимых аниме: «Цельнометаллический алхимик», «Бродяга Кеншин», «Блич».
Многое в комнате указывало на то, что она Сумеречный охотник: пухлый том Кодекса Сумеречных охотников с ее пометками и рисунками на полях, полка с книгами об оккультном и паранормальном, на столе – новый глобус, тоже подарок Люка, с очерченным золотым границами Идриса в центре Европы, рядом ее стило…
Саймон, сидящий скрестив ноги посреди ее кровати, был одним из немногих, кто связывал ее старую жизнь с новой. Его темные глаза выделялись на бледном лице, метка Каина чуть мерцала на лбу.
– Это все мама, – сказала Клэри, прислонившись к двери. – Ей плохо.
– Разве она не рада? В смысле, что тебя оправдали.
– Она не может забыть о Себастьяне. Постоянно винит себя.
– Но она не виновата, что он таким стал. Это все Валентин.
Клэри не ответила. Она снова вспомнила ту ужасную мысль – что мама должна была убить Себастьяна, как только он родился.
– Вы обе вините себя за то, в чем на самом деле не виноваты. Ты – за то, что бросила Джейса на крыше…
Клэри вскинула голову. Она ведь никогда не говорила, что винит себя за это, хотя винила, конечно.
– Я никогда не…
– Ты оставила его там одного. И я тоже. И Иззи. И Алек, его парабатай. Мы просто не могли знать, что так будет. Если б ты осталась, все могло закончиться куда хуже.
– Может, и так.
Клэри не хотелось об этом говорить. Избегая взгляда Саймона, она ушла в ванную, почистила зубы, натянула теплую пижаму. Смотреть в зеркало было неприятно: эта бледность, эти синяки под глазами… Но ведь она сильная. Она не развалится. У нее есть план. Хоть и безумный, включающий ограбление Института.
Клэри вышла из ванной, на ходу собирая волнистые волосы в хвост, и успела заметить, как Саймон прячет в сумку какую-то бутылочку – наверняка кровь, купленную в «У Таки».
Клэри подошла, взлохматила ему волосы.
– Если нравится холодненькая, можешь хранить ее в холодильнике.
– Вообще-то ледяная кровь лучше, чем теплая. Еще лучше горячая, но если буду греть ее в кастрюле, твоя мама меня убьет.
– А Джордан не возражает? – спросила Клэри. Интересно, Джордан вообще помнит, что у него есть подопечный? В последнее время Саймон каждую ночь приходил к ней. В первые дни после исчезновения Джейса она не могла спать, не могла согреться даже под пятью одеялами. Лежала, трясясь, и представляла, как леденеющая кровь медленно течет по ее венам, как кристаллики кораллового цвета собираются вокруг сердца. Во сне она видела лишь черные моря и льдины, видела замерзшие озера и Джейса, но его лицо почему-то всегда было скрыто: то тенями, то развевающимися волосами. Сны были короткие, и каждый раз она просыпалась, чувствуя себя так, будто едва не утонула.
После первого допроса в Совете она пришла домой и заползла в постель, но лежала без сна, пока не услышала стук в окно. Саймон влез в комнату, тихонько спрыгнул на пол и молча растянулся рядом на кровати. Он был весь холодный, только что с улицы, и пах тоже улицей, приближающейся зимой.
Клэри прижалась к нему плечом, и невидимый кулак, сжимавший все ее тело, словно разжался немного. Знакомая рука, знакомая вельветовая куртка…
– Ты надолго? – прошептала она в темноту.
– На сколько захочешь.
Она повернулась набок.
– А Иззи не против?
– Она сама меня отправила. Сказала, что ты не спишь, и если я буду рядом, тебе станет лучше. Я могу остаться. Или побыть тут, пока не уснешь.
Клэри вздохнула с облегчением.
– Оставайся на всю ночь. Пожалуйста.
И он остался. В ту ночь кошмары ее не мучили.
Рядом с ним она не видела снов, просто проваливалась в ничто. В забвение, где нет боли.
– Джордану наплевать на кровь, – сказал Саймон из реальности. – Ему главное, чтобы я любил себя таким, какой я есть. Соприкоснись со своим внутренним вампиром, бла-бла-бла.
Клэри легла рядом с ним, обняла подушку.
– А твой внутренний вампир отличается от э… внешнего?
– О, да. Он хочет, чтобы я носил топики и фетровую шляпу. Борюсь с ним изо всех сил.
Она слабо улыбнулась.
– То есть твой внутренний вампир – Магнус?
– Погоди, ты мне напомнила! – Саймон покопался в сумке и выудил два тома манги, победно помахал ими перед Клэри. – «Волшебный Джентльмен-любовник», пятнадцатый и шестнадцатый тома. Везде распроданы, нашлись только в Мидтауне!
Клэри взяла мангу, взглянула на цветастые обложки. Когда-то она завизжала бы от фанатского счастья, но теперь только и могла, что улыбнуться Саймону и поблагодарить. «Он сделал это для тебя», – напомнила она себе. Поступил как хороший друг. Пусть она и не сможет сейчас отвлечься на чтение.
– Ты лучший. – Клэри откинулась на подушки. Положила томики балансировать на коленях. – И спасибо, что пошел со мной к Благому двору. Знаю, у тебя о нем плохие воспоминания, но… Когда ты со мной, мне всегда лучше.
– Ты держалась молодцом. Вела переговоры с королевой как профи. – Саймон лег рядом с ней, прижался плечом, тоже глядя в потолок, на знакомые трещины, на звездочки, нарисованные фосфором и давно переставшие светиться. – Так ты готова на это пойти? Украсть кольца?
– Да, – выдохнула Клэри. – Завтра. В полдень заседание местного Конклава, все будут на нем. Это мой шанс.
– Мне это не нравится.
Она напряглась.
– Что не нравится?
– То, что ты связалась с фейри. Они лжецы.
