Ксавье О. Холлоуэй "Комикс"

– Да-а-а? Да ты у нас трудяжка. Молодец. А ты давно этим занимаешься?

– Мы на «ты» перешли?

– Почему бы нет? Ведь я достал тебя из горящей машины и еще немного протащил по грязи. По-моему, это гораздо лучше брудершафта.

Мона смеется. Он достает еще одну сигарету. Она утирает слезы в уголках глаз. Смотрится в зеркальце, что-то там поправляет.

– И это все, что тебе нужно?

– Я подумал, что нам нужно познакомиться и поговорить.

– Как скажешь. Но если серьезно, зачем ты пригласил меня?

– Ну, мы в ответе за тех, кого спасли. Теперь мы повязаны на всю жизнь. Мне интересно, кого я спас…

– Мы можем развязаться, если я тебя спасу.

– Так чем ты занимаешься?

– Я проститутка, ты забыл?

– Ах да. Давно?

– Давно.

– Нравится?

– Хочешь залезть ко мне в душу?

– Да.

– Нравится.

– Врешь.

– Может быть, а, может быть – нет…

– Когда мы снова увидимся?

– Когда захочешь.

Жарко. Время словно остановилось.

– Тебе лучше уйти, – тихо произносит Уэйд и вытирает пот со лба.

– Как скажешь. Мы еще увидимся?

– Зачем?

– Я так хочу.

– Но зачем?

– Сам сказал, мы ведь повязаны.

– Нет… Я не хочу.

– Как скажешь.

Она уходит. Уэйд встает, подходит к окну и открывает створку настежь. Морозный воздух врывается в кабинет. Сквозняк растворяет дверь и сметает со стола бумаги. Они кружатся. Флаг одной стороной опадает со стены. Срываются рамки с фотографиями, бьется стекло.

– Твою мать… – шепчет Уэйд. Закрывает окно, подходит к селектору, нажимает кнопку. – Джон, догони ее. Скажи, пусть меня подождет внизу, я выйду через пять минут.

Из селектора слышно, как помощник окликает Мону, стуки, шорохи, неразборчивые голоса, шаги…

– Она будет вас ждать в фойе.

На крыше

Красно-розовый закат. Холодно. Сильный ветер. Из облаков торчат несколько зданий Сити. Вышки на них мигают красными огнями.

Напротив, у сине-черного горизонта, мерцают первые звезды.

Ветер непрерывный. От солнца к темноте. Плотный. Пронизывающий.

На одном из небоскребов прямо в центре вертолетной площадки стоят три больших кресла спинками к темноте. Слева от центрального кресла – столик красного дерева. Длинные тени ползут за края крыши. На столике – круглый графин, наполовину наполненный янтарным коньяком, и три фужера, искрящихся в последних лучах солнца.

С северной стороны к центру площадки подходят Файерс и Макс.

Файерс спокоен, идет размеренно. Тяжелое черное пальто лишь слегка льнет к ногам со стороны солнца. В руках – серый полосатый кот.

Макс семенит позади, придерживает одной рукой шляпу, а другой стискивает лацканы синего плаща.

Их тени соединяются с тенями от кресел и столика.

Файерс спокойно садится в центральное кресло, кот тут же перепрыгивает в правое. Макс бухается в оставшееся, надвигает шляпу на глаза.

Молчание нарушает кот. Он кружит по креслу, иногда встает передними лапами на подлокотник и несколько раз громко, протяжно мяукает. Ветер раздувает ему усы, шерсть, щекочет уши. Кот фыркает и встряхивает головой.

– Сейчас-сейчас, Джонатан.

Кот в ответ урчит и царапает подлокотник.

– Терпение… Да-а, терпение, Джонатан. Терпению ты со мной научишься. – Файерс чешет кота за ухом, тот урчит еще громче. Файерс, не поворачивая головы, обращается к Максу. – Вы знаете, мистер Келли, терпение – единственная добродетель, которую я признаю.

– Почему?

– Потому что, это единственное, с чем я ничего не могу поделать. Когда у человека отбирают все, ему остается только терпеть.

– В таком положении я бы себя убил.

– Да-а, неплохой выход, но подавляющее большинство почему-то предпочитают жить. Рано или поздно любое терпение перерастает в привычку. И, поверьте, нет ничего сильнее привычки. Эх, привычка… На ней держится все. Ее кровные сестры – лень и трусость – правят этим миром. Вы так не считаете?

– Не знаю.

Файерс ухмыляется.

Высокий официант в черном фраке приносит бутылку молока и наливает его в один из фужеров. Кот нетерпеливо топчется в кресле, перескакивает на колени к Файерсу, а оттуда – на столик и, не дожидаясь позволения, залезает мордой в фужер. Молоко попадает ему на усы, стекает каплями на стол. Кот фыркает, крутит уши от ветра. Официант аккуратно стирает капли белым полотенцем.

– Ну что, мистер Келли, коньяк?

– Да, было бы неплохо. Холодно здесь.

Официант медленно наполняет до половины фужер Файерса. Ровно на столько же наполняет второй фужер и подает Максу. Макс оглядывается на Файерса, на секунду задумывается и залпом выпивает все. Официант наливает Максу еще одну порцию и спокойно удаляется.

Кот уже почти полностью просунул голову в фужер. Только уши торчат из-за краев.

– Ну, как наши дела обстоят, мистер Келли?

– Холодно здесь.

– Ничего, ветер скоро немного стихнет.

– Хорошо бы.

– Ну, так что?

Макс слегка расслабляется, но позы не меняет.

– По-моему, она начинает меня подозревать.

– В чем же, позвольте осведомиться?

Файерс щурится, но не отводит взгляда от заката. Макс подается ближе к Файерсу и понижает голос:

– Она перестала мне доверять, понимаете.

– Вы думаете, нас кто-то может здесь подслушать?

– Она мне не доверяет.

– Правда? Сейчас никто никому не доверяет. Я бы и вам советовал делать то же самое, мистер Келли.

– У меня такое чувство, что она в любой момент может со мной расправиться. Мне кажется, она что-то подозревает, что за мной следят. Я плохо сплю, плохо ем.

– А что так? Вы боитесь?

– Да. Я боюсь.

– Это нормально.

– А я так не считаю. Я хочу спокойно и быстро закончить работу и заняться своим делом.

– Чего же вы хотите от меня?

– Расходы растут… Но не это главное. Когда я брался… Понимаете, все это стало слишком личным для меня. Элла…

– Вы влюбились?

– Нет. Точно, нет! Иначе я бы здесь не сидел сейчас… Но Элла требует от меня слишком многого. Слишком! И чтобы не раскрыться, я вынужден… Она потребовала замести следы после убийства Тони. Я вынужден был… впрочем, слава богу, ничего не получилось. Но сейчас она стала еще сильнее подозревать меня!

Кот, пытаясь достать языком до дна фужера, двигает его по всему столу. Файерс чуть заметно улыбается:

– Так чего же вы хотите?

– Главную мою цель вы знаете – империя Джека… Да мне даже хватит и той ее части, за которую отвечал Тони… Но ставки выросли – я просто боюсь за свою жизнь.

– Всему свое время. Сделайте свою работу, и наши договоренности вступят в силу.

– Сейчас меня интересует прежде всего моя безопасность.

– Я не занимаюсь безопасностью, мистер Келли. Я бизнесмен.

– Я знаю. Но я также знаю, что моя безопасность – гарантия стабильных поступлений от меня в будущем, то есть гарантия стабильности для вашего бизнеса в городе.

– Мистер Келли, ваша безопасность станет частью моего бизнеса только тогда, когда вы выполните все, о чем мы с вами условились. А в настоящем ваша безопасность – ваше дело. Я предоставил вам все, о чем вы просили, и теперь надеюсь на обещанные результаты с вашей стороны.

– Я лишь хочу сказать, что вы рискуете потерять свои вложения, если меня в ближайшее время убьют. – Макс сдвигает шляпу на затылок, залпом выпивает вторую порцию коньяка, разваливается в кресле. – Элла ведет свою игру. Она сама хочет управлять городом.

– Хочет стать мэром?

– Ну, мэром ее никто не выберет. Она хочет стать теневым мэром. Настоящим мэром, который делает дела, а не разрезает ленточки. – Макс достает пачку сигарет и зажигалку, прикуривает, затягивается.

– Одно дело – хотеть, а другое – сделать.

– Она собирается устроить хаос в городе и дискредитировать всю нынешнюю власть: Эвила, Джека и всех, кто за ними стоит.

– Хаос?