Шаги раздались ближе. Будто он обходил овраг вокруг.
– Слышу, как ты дышишь. Твое сердце бьется так чертовски сильно. Почему, Эви?
А потом внезапно стало тихо.
Ни шороха.
Ни хруста веток.
Ни его голоса.
Словно Дамиан резко исчез.
Провалился сквозь землю.
Девушка напряженно вслушивалась в любые звуки.
Прошла минута.
Другая.
Эви не сдвинулась с места.
Он что, ушел?
Возможно, не смог ее обнаружить и направился в другую сторону.
В таком случае…
– Вот я и нашел тебя, – раздалось над ее ухом.
Сердце Эви заледенело в груди, глаза широко раскрылись.
На нее смотрела окровавленная маска.
Адреналин от погони заставил ее кровь закипеть.
– Ты ничего мне не сделаешь.
Он схватил девушку за руку и вытащил из оврага.
Она сразу попыталась вырваться.
– Ты сломаешь запястье, если продолжишь в таком духе.
Девушка ойкнула от боли и перестала сопротивляться, глядя на него с такой ненавистью, что Дамиан улыбнулся. Почти.
Любое удовлетворение исчезло, когда в голове пронеслись события сегодняшней ночи.
Образ мужской руки, скользящей по ее спине, поганого рта, целующего ее губы, шепчущего ей на ухо полную херню и заставляющего извиваться на его коленях.
Одного этого было достаточно, чтобы он обратился в смертоносное состояние. Безудержного гнева и желания уничтожать.
Не ее. Его.
Нужно стереть эти касания с ее кожи. Все. До единого.
Чтобы она забыла этого мудака… Всех забыла.
Дамиан дернул ее к себе за руку. Так, что девушка врезалась в его широкую грудь.
– Что ты дел… – воздух вышибло из легких. Потому что он наклонился к ней. К ее губам.
Этот мерзавец трогал Терезу, обнимал ее, развлекался с этой святошей в бассейне…
Эви щелкнула зубами.
Пошел нахрен.
Она плюнула ему в лицо. Точнее – на маску.
– Ненавижу тебя, – прошипела разъяренно, предпринимая очередную попытку вырваться.
Не отпуская ее руки, Дамиан, наконец, снял уродливую вещь и бросил ее на землю.
– Да что ты говоришь. Это легко опровергнуть.
Эви прищурилась, выдерживая тяжелый взгляд, направленный на себя.
Даже сейчас, в этой безумной ситуации, сволочь выглядела убийственно притягательной.
Полные губы изгибались в усмешку, которую Эви немедленно захотелось стереть с омерзительно красивого лица.
Зеленые глаза потемнели до оттенка лесного болота. Мертвые омуты, полные пустоты.
Темно-каштановые волосы пребывали в беспорядке. Словно кто-то в них зарывался пальцами. Его святоша?
Она сжала зубы.
– «Ты меня поцелуешь, Дамиан?» – передразнил он ее, напоминая о том самом дне, когда они дали друг другу обещание. И нарушили его.
– Это было до того, как я узнала, что ты психопатичный блудливый сукин сын!
– Кто бы говорил! – сорвался парень. – Это я пару часов назад почти трахнулся с кем-то в машине?
– Не строй из себя святого, тебе не идет, – ядовито бросила девушка. – Ты вьешься вокруг Терезы Браун, словно жалкий пес, выпрашивая крохи внимания! – Эви, наконец, вырвалась из его хватки.
Сразу сделала шаг – назад.
– Это тебя злит? Странно, – он театрально ахнул. – Ты противоречишь сама себе. Говоришь же, что ненавидишь. Так почему тогда бесишься?
Она не ответила. Отступила.
Он принял вызов. Медленно наступая.
Вперед.
К ней.
Эви приподняла подбородок:
– Тебя не касается то, что я делаю. И с кем я делаю. Заботься о своей святой Терезе!
– Не смей даже имени ее произносить.
– Ой, простите, я рискнула осквернить невинное существо! – Эви отступала до тех пор, пока не почувствовала за спиной дерево.
Черт побери.
Она попыталась скользнуть в сторону, но мгновенно оказалась в ловушке. Потому что он бросился к ней и оперся руками по обе стороны от ее головы.
Взгляд девушки зацепился за кровь, которая покрывала его пальцы. Красные следы также размазались по шее. Виднелись за толстовкой. Наверное, кровь испачкала его, стекая по маске.
– Он жив? Аластор.
Гнев. Ярость. Сумасшедшая потребность разрушить все вокруг. Острое, ядовитое чувство, как змея, клубившееся в его груди. Свернувшееся там, молчавшее, вдруг заворочалось и громко зашипело, высунув свой раздвоенный язык. Приказывая, нашептывая, вопя о том, чтобы он заявил о своих правах на эту девушку. Ревность. Отравляющая кровь, она разносилась по каждому сосуду, словно яд. Проникала в плоть, выжигая все на своем пути. Заставляя гореть. Дотла.
Он ненавидел эту девушку, ненавидел это чувство, ненавидел себя, потому что терял контроль, который никогда прежде не позволял себе ослабить. И тем не менее мир его погружался в черный от одного упоминания Огоньком имени этого мусора.
У него просто не было шансов. Она предписала этому подонку приговор, когда посмотрела в его сторону.
– Кто знает, – бросил Дамиан одно-единственное слово в ответ.
Эви резко выдохнула. Если она и боялась, то никак не показывала.
– Я ухожу, понятно? Отпусти.
– Уговор есть уговор, ты сама согласилась на игру, – он не сдвинулся ни на дюйм, прижимая девушку к стволу дерева.
Эви отвернула голову в сторону, когда он приблизил свое лицо к ней.
– Ты не можешь.
– Почему? Чем я хуже этого ублюдка? Если дала ему, то дашь и мне, правда? – ядовито прошипел он. – Ведь какая разница, на чей член сесть.
Удар по лицу был оглушающим.
Таким, что перед глазами Дамиана все потемнело.
Это было больно.
Действительно охренеть как больно.
Кровь мигом хлынула из разбитой губы. Он ощутил ее – полный рот этой чертовой теплой крови.
Провел языком по зубам, проверяя, не выбила ли она случайно их.
К ее счастью, нет.
– Полегчало? – Дамиан немного отстранился от девушки.
Сплюнул на землю. Ухмыльнулся окровавленными губами.
Эви сжала кулаки.
– Что, опять ударишь? – процедил он сквозь зубы. – Клянусь, это будет последнее, что ты сделаешь за свою жизнь.
– Ты не заслуживаешь больше пощечин, – Эви встряхнула онемевшей после удара кистью. – Не хочу, чтобы рука болела сильнее.
– Такая великодушная, я тронут.
Дамиан посмотрел на нее – разъяренную, полную сопротивления, даже сейчас, когда он загнал ее в угол, эта девочка не прекращала бороться с ним.
Прекрасно зная, на что Йохансен способен – он буквально похитил на ее глазах человека. Вернулся к ней, покрытый свежей кровью.
И тем не менее, несмотря на все – осмелилась его ударить.
Это вызывало в нем извращенную форму гордости.
Восхищения ей.
Поклонения.
Воздух между ними трещал от напряжения. Почти ощутимого. Густого. Искрящегося, пока они смотрели друг на друга, впитывая это мгновение.
– Ты поцеловала другого, блядь, – прошептал Дамиан сдавленно. Слова застревали у него в горле.
– Не в первый раз, заметь, – огрызнулась она. – И мне безумно понравилось.
– Ты ведь обещала мне, Эви.
