Она прерывисто выдохнула.
– Ненавижу знать, что он касался тебя. Это должно было быть только моим, – он провел большим пальцем по ее губам.
– Ну, теперь уже нет. Я целовала других парней много раз. Так что теперь можешь убираться прочь, – скривилась Эви. – Как ты назвал меня? Нахлебница и продажная дешевка? Так оно и есть. Мне плевать, кому отсосать. Возможно, я, – она оттолкнула его от себя за плечи. – Это и сделала. Всем парням в этом клубе. По очереди.
– Прекрати, – Дамиан стиснул зубы и перехватил ее запястья, крепко удерживая в своей руке. – Хватит нести бред.
– Кто сказал, что это бред, Дамиан? Я не святая, как твоя драгоценная Тереза. И не вижу ничего плохого в том, чтобы развлечься с мальчиками. Чем больше, тем лучше.
– Замолчи, – он толкнул Эви к дереву. Ее голая спина заскребла по шершавой коре. – Ты не такая.
– Терезе ты говорил другое. И знаешь, почему я не стала там, в Тартаре, с тобой спорить? – она ядовито улыбнулась. – Потому что это все правда.
Глаза Дамиана вспыхнули гневом. Он тяжело дышал, с такой силой сжимая девушку за запястья, что она поморщилась. Но все равно не остановилась. Ей хотелось причинить ему такую же боль, какую испытала она, глядя на резвящихся в бассейне Дамиана с Терезой.
– Спроси об этом Аластора. Узнай, что еще я позволила ему сделать со мной на той парковке. Он расскажет тебе, как я дала ему то, что не получишь никогда ты.
– Что, блядь? – рявкнул Дамиан так, что любая на ее месте втянула бы голову в плечи. Но не Эви. Она улыбалась. Бесстрастно и равнодушно. И это только сильнее сводило его с ума. – Ты не имеешь в виду то, что говоришь.
– Все именно так, как ты подумал. Он взял меня, и это было очень приятно. Мне понравилось. И я обязательно повторю.
Херня. Такая херня. Все, что она говорит.
Дамиан знал это прекрасно, потому что, как одержимый, выбил все подробности из Грейсона, подвергнув его пыткам. Ей об этом знать было необязательно.
И все равно…
Все равно даже от одной гребаной мысли об этом…
Он содрогнулся.
Тяжело дыша, попытался справиться с гневом.
– Знаешь, что я думаю, Эви?
Йохансен выпустил ее руки, но не отошел. Так и остался стоять, наклонившись к ней. Закрывая весь мир собой.
Она потерла запястье, бросая на него взгляд, полный ярости:
– А ты умеешь это делать?
– В отличие от тебя – да, – спокойно отозвался на ее выпад парень и усмехнулся. – Тебе понравилось.
– Бить тебя? Очень.
– Понравилось, что я сделал с Грейсоном. Видеть его кровь на мне.
– Что с тобой не так?! – щеки девушки вспыхнули от гнева.
– Ты пробуждаешь во мне самое худшее. Вот что не так, – передразнил ее Дамиан.
– Не смей, слышишь? Не смей перекладывать ответственность за свои животные поступки на меня! – прошипела Эви, лицо ее пылало все больше, крупицы контроля таяли, как песок сквозь пальцы.
– Но тебя это заводит, Эви. Вот почему ты так сильно злишься.
– Ты так считаешь?
– Да, – он усмехнулся. – Как и наша игра. Понравилось быть пойманной?
– Конечно, нет! Ты напал на невинного человека и сделал с ним что-то ужасное, – она резко выдохнула. – А потом гнался за мной в этой жуткой, мерзкой маске. Разумеется, это вызвало у меня только отвращение!
– Значит, не понравилось? – насмешливо протянул он.
– Сказала же – нет.
– Ай-ай-ай, – он облокотился рукой об дерево, не сводя с нее напряженного, пронизывающего взгляда. – В глаза смотришь и врешь. Не стыдно?
Эви выпрямила спину, чуть приподняла подбородок, чтобы видеть его лицо – придурок был выше нее как минимум на две головы.
– Хочешь услышать правду? Хорошо, я расскажу. Только потом не плачь, как маленький обиженный мальчик.
– Давай-давай, я уже достал платочек.
– Когда я смотрю на тебя, то вижу всего лишь избалованного парня, который пользуется деньгами богатого папочки и трахается каждый день с новой девушкой, чтобы, не дай Бог, не привязаться к кому. Твоя мать умерла, и ты боишься подпустить кого-то ближе. Ведь в глубине своей души решил, что это твоя вина. Ты не можешь принять случившееся до сих пор, ненавидишь себя. Жалеешь. Но это не дает тебе право срывать свое дерьмо на окружающих людях, которые не имеют никакого отношения к твоему горю! Это не дает тебе право играть с моими чувствами, контролировать только потому, что хочешь почувствовать власть над кем-то! Ощутить себя кем-то значимым, быть важным в своих глазах.
Дамиан резко выдохнул, сжав челюсти до боли.
– Все, на что ты способен – это разрушать, а не созидать. Ты абсолютно жалкий, ничтожный ребенок, который избивает беззащитных людей, но при этом не понимает сути, – Эви знала, что давно пора замолчать, но не могла остановиться. – Мне чертовски жаль тебя. Потому что все это – насилие, которое ты сеешь вокруг себя, – она махнула рукой, – всего лишь доказывает мои слова. Ты разочаровываешь своего отца день за днем. Пытаешься привлечь его внимание. Но он тебя просто не видит. Разве я не права?
Мужская ладонь обхватила ее горло, припечатывая к дереву. Девушка спокойно улыбнулась.
– Сам ведь хотел услышать правду.
– Заткнись немедленно, – рявкнул Дамиан, скрежеща зубами.
– Давай. Вперед. Придуши меня, трус, – хрипло произнесла девушка.
Между их лицами были пару ничтожных дюймов.
А за ними – сбившееся дыхание, запах хвойного леса и стук больного сердца.
Близко.
Слишком, мать его, близко.
Это оглушало.
Несмотря на то, что она делала вид, будто держит ситуацию под контролем…
Дамиан замечал все.
Дрожь в ее коленях.
Воздух, который девушка ловила ртом.
Блеск в синих глазах. Влажный.
То, как было напряжено ее тело. Словно Эви порывалась сбежать в любую удобную секунду.
И это было бы правильно. Позволить ей сбежать.
Отпустить, пока он не…
– Сделай это. Придуши меня, – повторила девушка вновь, – Покажи мне свое настоящее лицо, – ее голос дрогнул. – Сними маску.
И Дамиан сделал.
Сделал единственное, что могло остановить его от безумия.
Обрушил свой рот на эти лживые губы.
Ударившись затылком об дерево, она только сильнее сжала губы, не позволяя… отталкивая…
Толчок в грудь отрезвил его.
Ее перепуганные глаза.
Дамиан сразу перестал. Немного отстранился.
Девушка отчаянно помотала головой так, что собственные волосы хлестнули ее по лицу.
– Нет, – почти бесшумно вырвалось у Эви. – Не хочу. Все не так, не так…
Что-то в нем оборвалось.
– А как хочешь ты? Скажи, маленькая, – он обхватил лицо девушки руками и прижался лбом к ее лбу. – Помоги мне, Огонек.
– Тебе очень больно?
Он не успел ответить.
Касание.
Едва ощутимое, легкое, словно крылья бабочки. Кончики ее пальцев запорхали по его разбитым губам.
– Огонек… – голос Дамиана дрогнул.
А Эви подалась вперед. Слегка сжала его ладони в своих.
И сейчас, смотря друг на друга, все казалось другим.
Правильным.
Тем самым «так».
– Болит? – настойчиво переспросила она.
– Пока ты держишь меня за руки, у меня ничего не болит.
Она смотрела на него с таким беспокойством, что сердце Дамиана защемило. Он вдруг нахмурился, когда взгляд мимолетно упал на ее ноги.
«Сама-то? Разбила в клочья коленки, а думает обо мне…»
Стало так паршиво на душе. Стыдно.
Наверное, так ощущается проснувшаяся совесть?
– Прости, – только и смог выдавить парень. – У меня нет с собой аптечки. Забыл рюкзак.
Она смущенно потопталась на месте.
– Не беспокойся, у меня в сумочке есть бинт.
– Тогда почему ты…
– А когда? – издала смешок девушка. – Не выдалось подходящего момента. И не смотри так, будто я при смерти. Обычная царапина. Переживу.
Чувство вины снова кольнуло Дамиана.
– Дай, я перевяжу.
Она протянула ему порошок неоспорина и бинт.
Дамиан опустился на колени, обрабатывая ее раны, которые выглядели очень болезненными. Осторожно подул, когда она поморщилась. Присыпав лекарство, наложил поверх него стерильную повязку и поднялся на ноги.
