Россыпь тысячи веснушек на носу и немножко вокруг. Словно поцелуй солнца.
– Огонек, – он провел пальцами по ее губам, и она поцеловала их. – Ты такая красивая. Очень.
– Я хочу… хочу… – девушка запнулась, и ее щеки вспыхнули.
– Хочешь трахнуть меня через одежду? – подсказал он бесстыдно.
– Дамиан! – она ударила его кулачком по плечу, ее лицо только сильнее запылало.
– Ты так очаровательно смущаешься, детка, – тихо засмеялся он, резко приподнял ее и плавно опустил на свой изнывающий пах. – Трахни меня, маленькая.
Этот чертов грязный рот…
Эви набросилась на его губы, терзая их. Двинулась, как он показывал, и парень качнулся ей навстречу.
От этого контакта тел девушку пробрало.
Хотелось еще. Бесконечно раз. Чтобы унять это лихорадочное остаться-с-ним-навечно.
Снова. Повторила. И вновь…
Заставляя его задыхаться. Выстанывать в ее губы.
Боже, как же сильно она любила это слышать.
Ощущать его руки – повсюду на своем теле. Гладящие плечи, сжимающие талию, ласкающие спину и скользящие по бедрам и пояснице.
Он буквально вытрахивал ее рот своим языком. Играя с шариком пирсинга, лаская. В том же темпе, в котором их нижние половины тела соприкасались.
– Охренеть, твою ж мать, детка… – он потерся губами об ее губы и отстранился, несмотря на ее протестующий всхлип.
Девушка выглядела растерянной и такой нетерпеливой, раздосадованной…
– Всего лишь собираюсь вернуть должок, мой маленький Огонек, – он прикусил ее подбородок и спустился к шее.
От Эви пахло чертовыми кокосами и чем-то цветочным, похожим на его одержимость.
Девушка послушно наклонила голову в сторону, маленькая ладошка скользнули к его затылку, зарываясь в отросших темно-каштановых прядях. Играясь, наматывая их на пальцы. Почти заставляя его мурлыкать от наслаждения.
Губы Дамиана горячо поцеловали изгиб ее шеи, спустились в углубление ключиц. Влажный язык лизнул нежную кожу, прежде чем втянуть ее в свой рот.
Девушка ахнула, дернув его за волосы, почти больно, сжимая их в своем кулаке.
Он прошипел, но не остановился. С ума сойти как сильно хотел врезаться в ее тело, внутрь, заклеймить, сделать своей…
Они продолжали раскачиваться навстречу друг другу, пока Дамиан терзал ее шею, требовательно целовал, кусал и посасывал бледную кожу, оставляя повсюду отметины.
Было так чертовски приятно.
Она не могла описать это чувство.
Оно было везде.
В ее мыслях, под его руками, между их губами, сквозила в их стонах, пролетало сквозь холодный ночной воздух, воспламеняя все вокруг.
Острое, ошпаривающее, словно кипяток.
Достигло края, когда он практически врезался в нее, горячий и твердый… Ощущая, какая она горячая. Влажная. Сквозь тонкую преграду. Под платьем. И его брюки. Когда она потерлась об него. В последний раз.
Так, что он шумно втянул воздух сквозь крепко сжатые зубы.
Так, что она уткнулась в мужское плечо лицом, крепко зажмуриваясь, цепляясь за его плечи.
Это было похоже на чертово цунами.
Словно гигантские волны обрушились на них, сметая все на своем пути.
Обезумевшие бабочки сводили низ живота.
Эви потерлась носом об его влажную от пота шею, обняла, сцепив руки где-то на спине. Чтобы не сорваться в пропасть. Не захлебнуться. Он был таким теплым. Сердце Дамиана колотилось. Дыхание не хотело приходить в норму.
В-п-е-р-в-ы-е.
Все-таки, впервые.
А внутри…
Внутри все болело, сжималось и переворачивалось.
Эта агония раздавалась в каждой косточке тела.
Голове.
Глазах, которые отчего-то щипало.
Что это за херня?
Ему хотелось бежать…
Подальше от понимающих глаз, тепла обнимающих рук и этой улыбки.
Потому что его разрывало на кусочки.
Дамиан обхватил девушку за плечи.
Отстранил от себя. Грубо.
Не глядя в ее сторону, поднялся на ноги.
Она замерла.
Стало вдруг так холодно.
Эви отчетливо почувствовала ледяной ветер, гуляющий по коже.
Обхватила себя руками. Так и осталась стоять, глядя на парня. Замерзая с каждой секундой все больше.
И дело было совсем не в погоде.
Он поднял брошенную маску с земли. Вытер с нее грязь рукавом толстовки.
– К слову о монстрах. Аластор Грейсон – наркоторговец и убийца, избежавший ответственности за совершенную бойню. Стал причиной зверской смерти Бетти Рич три года тому назад. Скорее всего, он успел поведать тебе о своей печальной любви, раз ты его так отчаянно защищала, – произнес он равнодушным тоном. – Только наверняка забыл уточнить, что он сам был тем, кто изнасиловал с другом и убил свою девушку, не так ли? Преступление расценили как злодеяние, совершенное в состоянии аффекта. Этот мусор провел в реабилитационном центре всего около года, после чего был выпущен на свободу, благодаря грязным деньгам отца. Подумай хорошо в следующий раз, прежде чем раздвигать перед ним ноги.
Эви вздрогнула.
Его губы вопили о ненависти.
Кричали.
Убеждали.
Раз за разом.
О том, как он ее презирает, не выносит, ненавидит…
Но глаза говорили совсем другое.
То, о чем было нельзя. То, чего он… стыдился? Боялся?
И от этого только сильнее выворачивало наизнанку.
Эви усмехнулась, сглатывая ком в горле.
– Убегай дальше, Дамиан. Я больше не встану на твоем пути.
Девушка развернулась и, прихрамывая, зашагала к главной дороге.
Перед глазами все расплывалось. Эви раздраженно провела по ним тыльной стороной ладошки.
Дурацкие слезы.
Дурацкий Дамиан.
Она до сих пор чувствовала его вкус, запах… Словно намертво пропитавшие каждую клеточку ее тела собой.
Парень проводил взглядом маленькую фигуру, не сдвигаясь с места. Оставляя ее в объятиях пустоты.
А в голове крутилось одно.
Трус.
Чертов жалкий трус.
Она была права…
Глава 7
«…Tell them all I know now,
Shout it from the rooftops,
Write it on the skyline:
All we had is gone now…
Tell them I was happy,
And my heart is broken,
All my scars are open.
Tell them what I hoped would be
Impossible, impossible,
Impossible, impossible…»
James Arthur – Impossible
Это было неловко.
Очень.
И то, что Дамиан был ее непосредственным начальником, чертовски все усложняло.
Девушка избегала встреч с ним уже как почти неделю. Как ни странно, но и он не мучал ее своим присутствием, по минимуму контактируя с Эви.
