Старший стражник забрался к ней в коляску. У ворот слез. Те, что помладше, поняли, принялись вновь засовы вытаскивать.
– Не боишься одна? Время тревожное, лихих людей полно, – дядька Бас дожидался, когда створки до конца откроют.
– Я быстро. Тут же совсем рядом, – Катрина стегнула лошадь, чтобы не задерживать людей.
Со стуком закрывшиеся за спиной ворота отрезали ее от света факелов. Ночь упала на голову темным покрывалом. Отъехав, Кэти хотела пустить лошадь рысцой, но она вдруг кинулась в сторону, чего-то испугавшись. Едва не перевернула коляску.
– Тпру ты, глупая!
Пришлось слезть и взять лошадь под уздцы, чтобы вывести на дорогу. Пока хозяйка повозки корячилась на обочине, по колено утопая в снегу, из-за хмари на небе выглянула луна. Лошадь упиралась, тревожно храпела, косила глазом на что-то за спиной Катрины. Как будто видела нечто пугающее. Кэти оглянулась, но и тогда не поняла страхов Фиалки.
– Да нет же ничего, – Кэти уже злилась. Что за день такой?
Только выбравшись, разобралась, что встревожило лошадь: из сугроба на противоположной стороне дороги торчало вверх два сапога.
– Тьфу-ты, – возмутилась Кэти. – Кто-то выбросил старые башмаки, а ты тут танцы устроила.
Но лошадь продолжала упрямиться. В свете луны Катрина видела, как по холке Фиалки пробегала крупная дрожь.
Намереваясь ткнуть сапогом в лошадиную морду, чтобы Фиалка сама убедилась, что бояться нечего, Кэти наклонилась и потянула его. И только тогда разглядела, что он надет на ногу. В засыпанной снегом канаве лежал вниз головой человек.
– Мамочки! – пискнула Кэти, глядя на свои руки. Они были липкие и в чем-то черном. Только поднеся пальцы к лицу, Катрина почувствовала запах крови.
«Странно, что она еще не застыла на морозе. Значит, разбой случился совсем недавно».
Недавно?! Мысль, что убийцы где-то рядом, заставила Кэти крутануться вокруг своей оси. Но луна холодно смотрела на бескрайние белые просторы. И где-то далеко чернела, почти сливаясь с горизонтом, громадина замка Возги. Если бы не огонь на самой высокой из оставшихся башен, в степи за городом можно было бы легко заблудиться. Дуг всегда разжигал костер, если Кэти вовремя не возвращалась.
Девушка оглянулась на городские ворота. Стучи не стучи, их уже не откроют.
Вздохнув, Катрина полезла в канаву. Второй раз за короткое время ей пришлось кувыркаться в ямах вместе с попавшими в беду.
– Видно, судьба моя такая, – досадовала Кэти, опустившись на корточки рядом с мужчиной. Его длинные темные волосы разметались по снегу. По всему выходило, что он из благородных. Бедолага был раздет до исподней рубахи. Даже под светом луны на ней проглядывались проступившие пятна крови. Катрина прижала пальцы к шее мужчины и почувствовала, как пусть слабо, но бьется жилка.
– Эй! Эй! Вы меня слышите? – она потормошила незнакомца, но он был без сознания. Его лицо распухло от побоев. Глаз не видать. Из носа и ушей сочилась кровь. И никакой надежды, что кто-то поможет хрупкой девушке поднять человека.
Вспомнив, что в этот раз она с лошадью, Катрина сноровисто выбралась из неглубокой канавы. Откинув сиденье коляски, вытащила оттуда веревку. Оставив шубу, опять спустилась к раненому.
– Прости, но по-другому я с тобой не справлюсь, – бодрилась она, стащив с незнакомца сапоги и обмотав веревкой его щиколотки. Свободные концы привязала к оглоблям. Понукая Фиалку, заставила лошадь двигаться. Медленно, но верно беспамятного вытащила на дорогу.
Кэти думала, что умрет от натуги, когда затаскивала незнакомца в коляску. Даже не пыталась усадить его на сиденье. Так и оставила лежать поперек, благо дверок в этой коляске давно не было. Забросила на сиденье сапоги, а раненого накрыла своей шубой. Сама крест на крест укуталась платком.
– Ничего. Мы быстренько! – успокаивала она саму себя и стегнула Фиалку, чтобы та мчалась, что было сил.
В замке ее поджидали и издалека увидели, как она несется по заснеженной дороге. Дуг заранее открыл ворота. На крыльцо вывалила вся семья. Дядюшка Мартин хмурился.
– Божечки! Она опять кого-то привезла! – ахнула Прыся, заметив торчащие из повозки ноги.
– Быстро его в дом. Он ранен! – скомандовала Катрина, спрыгнув с облучка.
Помог задержавшийся, чтобы закрыть ворота, Дуг. Стащил «находку» хозяйки с коляски и поднатужившись, взвалил себе на плечо. Побежал за матерью, которая указывала дорогу. Удивился, когда она свернула на кухню.
Остановившись на пороге своей вотчины, кухарка окликнула Фрею.
– Быстро неси сюда чистые простыни!
Когда девочка умчалась исполнять команду, Прыся убрала с огромного обеденного стола кастрюли и похлопала по чистой столешнице ладонью. Мол, кладите сюда.
– Так будет быстрее. Здесь горячая вода. Раны обмоем, – объяснила она помогающей ей Кэти. Вытащив из сундука моток белой ткани, нашла работу и хозяйке замка. – Рви на лоскуты!
Фан уже наливал в таз кипятка. Поставил на скамью возле кухарки.
– Чего стоите, Вашество? – Прыся прикрикнула на появившегося в дверях барона, сунув ему нож. – Нате, срезайте штаны. Не видите, человек кровью исходит? Хорошо, что на улице мороз. Летом живым не довезла бы.
– Прибивает же к нашему берегу всякую шваль, – барон поморщился, но нож взял.
Старика спихнула с дороги вернувшаяся с охапкой простыней Фрея. Бросив их на скамью, заглянула в лицо незнакомца. Поморщилась, так тот был непригляден. Не лицо, а синяя подушка.
– У него ухо рваное, – доложила девочка, рассмотрев под заледеневшей от крови прядью волос сочащуюся рану.
– Да сразу видно, что из благородных. Ограбили и бросили умирать, – Прыся орудовала вторым ножом, срезая с мужчины рубашку. – Правда, одежка так себе. Штаны как у простолюдина. Даже ремня нет.
Кэти сложила на стол стопку нарванных лоскутов. Смочила в горячей воде один и начала осторожно вытирать распухшее лицо.
– Волосы придется покороче срезать. Длинные от крови и грязи не промыть, – огорчилась она, понимая, что сейчас незнакомцу не до красоты. Суметь бы спасти.
– Режь, не стесняйся, – кухарка развернулась к одному из ящиков и вытащила огромные ножницы. – Чем сноровистее приведем в порядок, тем быстрее он окажется в постели.
– Здесь шить надо, – подал голос дядюшка Мартин, показав на рассеченное колено. Фрея тут же подбежала посмотреть.
– А ну, цыц отсюда! – шугнула девочку кухарка. Схватив простыню, накрыла нагое тело. – Сходи лучше к ведьме. Если спит, разбуди. Пусть посмотрит на нашего страдальца. Вдруг поможет.
– Так вы ей запретили колдовать, – подал голос Фан, набирая в чайник холодной воды. Знал, что кипяток потребуется еще и еще.
– Для дела можно, – отрезала кухарка, обмывая руку беспамятного. Заметив раны на кулаке, покачала головой. – А он сопротивлялся. Все костяшки сбил о чью-то харю.
Старуха пришлепала, когда незнакомца уже обмыли.
Катрина кромсала последние пряди. Резала не слишком коротко. Знала, если мужчина выздоровеет, ему будет неприятно выглядеть простолюдином. Вон, у дядюшки Мартина волос осталось не так много, а подрезать короче не дает. Плетет косицу. Тонкую, словно мышиный хвост.
– Здесь шить не перешить, – предупредила ведьму Прыся, достав из банки с вонючей жидкостью нечто похожее на нити и кривую иглу.
Кэти знала, что кухарка каким-то особым образом обрабатывала овечьи кишки, чтобы потом ими зашивать раны. Такие «нитки» не гнили, и их можно было не удалять. Узелки отваливались сами. Долгая жизнь в замке, где всякое случалось, а до лекаря не всегда успевали добежать, научила кухарку полезным навыкам.
Ведьма села на скамью и взяла безвольно повисшую руку. Потерла пальцами ладонь незнакомца. Посмотрела на сбитые костяшки, которые уже обработали вонючей мазью.
– Из благородных, но ратное дело знает. Мозоли говорят за него.
– Вы не мозоли рассматривайте, а лечите, – кухарка была сосредоточена на ране на колене. Мелкие еще ждали своей очереди.
Фрея собирала в ведро срезанные волосы, а Фан – лоскуты одежды.
– Я должна остаться с ним наедине, – заявила старуха, оглянув собравшихся вокруг стола. – Не хочу, чтобы мое колдовство других задело.
– Придется тогда подождать, когда я закончу. Не умрет же?
– Нет, не умрет, – старуха покачала головой.
Руку незнакомца из своей ладони она так и не выпустила.
Глава 8. Помню – не помню
Кэти тоже поторопилась закончить с волосами «подкидыша». Промыв их и разобрав на пряди, заметила, что на голове тоже были раны, но не такие страшные, как на теле и руках. Было очевидно, что мужчина отчаянно сопротивлялся. Взяв склянку с вонючей мазью, Катрина смазала все повреждения, что обнаружила.
Невольно она обращалась мыслями к защитнику, который сегодня заступился за нее. Она желала ему вернуться в харчевню живым и здоровым, а не оказаться выброшенным умирать на обочине дороги, как этот благородный незнакомец. С Нахима сталось бы.
Когда кухарка завершила «штопку» и вымыла руки, все вышли за дверь. Замерли в ожидании. Кэти обняла жавшихся к ней близнецов. Дуг вздыхал и чесался, как всегда при волнении. Дядюшка Мартин, хоть и считал свое участие в спасении незнакомца завершенным, к себе не ушел. Устав опираться на трость, прислонился спиной к стене. Покашливал, чем отвлекал на себя внимание Катрины. Пора было варить новую порцию снадобья.
– Можно я в замочную скважину подгляжу? – не выдержал долгого ожидания Фан.
– Еще чего удумал? – кухарка ответила за хозяйку замка. – Лечи потом твой глаз. Вдруг вылезет от ведьмовского колдовства? У бабки Ядвиги все так: добро может обернуться злом.
Вскоре послышались тихие шаги. Дверь открылась. Старуха шла, опираясь о стену. Кухарка подбежала и подставила той под руку плечо.
– Жить будет, – сказала слабым голосом ведьма. – Пришлось усыпить, чтобы быстрее выздоровел. Спать будет три дня и три ночи.
Кухарка как в воду глядела, что колдовство ведьмы без плохих последствий не обойдется. Пришедший в себя незнакомец совершенно ничего о себе не помнил. Открыв глаза, он настороженно рассматривал сидящую на стуле Кэти. Она не сразу это заметила, так как отвлеклась на лежащую на ее коленях тетрадь. Поняла, что больной пришел в себя, когда тот пошевелился. Подняв голову, она натолкнулась на его взгляд.
– Почему я голый? – голос его не слушался.
– Вы ранены. Нам приходится по нескольку раз в день смазывать ваши раны.
Сказанные слова подействовали странным образом.
– Дайте мне зеркало, – он выпростал руку из-под одеяла и нетерпеливо подвигал пальцами.
– Вам не понравится то, что вы там увидите, – Кэти хотела предупредить, что волосы пришлось отрезать, одутловатое лицо все еще отливало фиолетово-зеленым и отеки на глазах не сошли, но мужчина оборвал ее.
– Дайте.
Пришлось выйти из комнаты, чтобы принести небольшое зеркало на ручке. Когда Катрина вернулась, незнакомец сидел. Он держал тетрадь с потрепанными краями.
– Откуда у вас это?
Кэти хотела отнять чужую тетрадь, но незнакомец не позволил. Спрятал руку за спину. Тетрадь и странная карта, где замок Возги был обведен несколько раз угольком, попали к Кэти только потому, что харчевник не хотел хранить у себя вещи сгинувшего постояльца. Он передал ей седельную сумку, вытащив из нее предварительно деньги – как расчет за постой жильца и на содержание лошади. Ее он тоже оставил себе.
Дядюшка Дайк знал, что у барона Возги туго с деньгами, и взять еще одну скотину на содержание Катрине было бы не по карману. Защитник, уведенный графскими людьми, так и не вернулся, хотя прошло три дня.
С утра Дуг и близнецы сгоняли на коляске в город, чтобы купить, наконец, прялку. Очень уж Ядвига просила. Катрина, скрепя сердце, залезла в деньги, которые выручила за шкуры у сапожника и хотела потратить детям на подарки. Но какие теперь подарки, если сама из дома ни ногой?
По поручению Катрины «добытчики» заглянули и к дядюшке Дайку. От него привезли не только вещи постояльца, но и коробку с фарфоровыми статуэтками. А Кэти уже и думать о ней не думала, считая, что танцующие фигурки разбиты. Да, некоторые из них оказались склеенными, но так хорошо, что трещинки почти не были заметны. Продать их не получится, но в качестве украшения каминной полки на Новогодье вполне сгодятся.
Харчевник на словах просил передать, что графские люди бесчинствуют, ищут беглянку, обходя все постоялые дворы. Расспрашивают, не видел ли кто. Имени не знают, описывают внешность. К нему приходили первыми. Причем сам Нахим. Дядька Дайк прикинулся, что понятия не имеет, о ком идет речь, да и самого Нахима не признал.
Может, и опознал бы того, кто пропал на десять лет, если бы морда не носила следы жестокой драки. Перевязанную руку бывший вор держал у груди на платке, завязанным узлом за шеей. Баюкал. Морщился. Видать, болела. Выходит, сопротивлялся защитник, за что и поплатился жизнью.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=72607117&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
