– Ах да! Это же может испортить репутацию академии, да? – Я демонстративно потираю запястье, за которое он держал. – А если я расскажу кому-то, что вы на меня надели следящий артефакт? Это не повредит репутации?
Нет, мне, конечно, не больно, потому что он обхватывал руку очень аккуратно, но на совесть-то надавить можно? Хотя, похоже, у него ее нет. Потому что мужчина хмыкает и идет дальше.
– Это в первую очередь ставит под удар вас, магистр, – небрежно бросает он. – Но, если при всей своей репутации вы готовы к тому, что вам предъявят обвинение, я, пожалуй, буду только рад.
Черт. Вот тут Ферст прав.
До самой гостиной мы идем молча. Но я намеренно задерживаюсь, чтобы «поправить завязки на обуви». На самом деле, чтобы не входить в гостиную одновременно с ректором. Мне еще слухов для полного счастья не хватало.
Захожу и сажусь на самый краешек крайнего кресла.
– Ну что ж. – Ректор делает вид, что не заметил моего опоздания. – У меня к вам очень важное сообщение.
Он сцепляет руки в замок за спиной и обводит тяжелым взглядом всех собравшихся преподавателей. Его мощная, сильная фигура излучает уверенность и властность. Одного взгляда на него достаточно, чтобы понять, что тут ректор – хозяин, он главный, он устанавливает правила игры.
Вот был бы у него еще характер получше… Так, я снова не о том.
– Прошу прощения, – тихим мелодичным голоском говорит вошедшая хрупкая брюнетка с большим животом.
Она тяжело дышит, заметно нервничает и теребит в руках белый шелковый платочек с кружевным краем. Похоже, спешила. Но на ее сроке каждая спешка – это та еще нагрузка.
На девушку падает несколько неодобрительных взглядов, она теряется и роняет из рук платок. Я на автомате поднимаю его и протягиваю ей.
– Садитесь. – Я уступаю девушке место.
И тут замечаю подозрительную тишину. Даже шептаться перестали. Ох, палюсь… Но не оставлять же девушку стоять и нагружать ноги, только чтобы поддерживать репутацию Алессандры (не самую лучшую, надо сказать).
Ректор тоже с интересом смотрит на эту всю сцену, чтобы узнать, как же она разрешится. Надо импровизировать. А ведь я всего лишь хотела отстоять театральный кружок, а не сама становиться актрисой!
– Ну что же вы ждете, вон, посмотрите, ректора задерживаете, – недовольно произношу я.
Только после этого девушка отмирает и садится на мое место. Странные они.
– Итак. – Одним словом ректор возвращает все внимание к себе.
Ну или, может, тембром голоса, который в других обстоятельствах я бы с удовольствием слушала.
– Завтра в академию прибывает королевская комиссия с целью проверки последнего несчастного случая, связанного со студенткой нового факультета.
По гостиной пробегает взволнованный шепот.
– Должен предупредить вас, что на время проверки покидать территорию академии или заходить туда можно будет только с официального разрешения всех членов комиссии. Также будут введены ограничения на перемещение студентов по территории академии и полностью закрыты тренировочные площадки.
Прекрасно. А за нами за всеми будут ходить с лупой и следить.
Ректор поднимает руку, призывая к тишине.
– Я понимаю ваше беспокойство, но прошу отнестись к этому с пониманием. Безопасность студентов – наш главный приоритет. Во время проверки от всех нас потребуется максимальная дисциплина и сотрудничество. Я прошу вас строго соблюдать все правила и указания комиссии. Любые нарушения могут повлечь за собой серьезные последствия. Я рассчитываю на ваш профессионализм.
Ферст делает паузу, давая всем осознать сказанное, а затем продолжает, глядя на преподавателей с серьезным выражением лица:
– Есть еще один важный момент, о котором я должен вас предупредить. Все преподаватели в период проверки будут находиться под пристальным вниманием комиссии, все до единого будут допрошены и проверены на специальном артефакте.
Я пытаюсь прикинуть, насколько это будет для меня критично… Но, как говорится, надо решать проблемы по мере их поступления. Но про артефакт я у Сильвио узнаю.
Ректор продолжает, не повышая голос:
– Теперь о составе комиссии. Во главе проверки будет стоять сам брат короля, принц Альберт.
По аудитории проносится тихий ропот.
– Также в комиссию входят главный дознаватель Лоренхейта Иргания Дроуфор и советник по образованию Стафан Стикс.
Ферст смотрит на нас, выдерживая напряженную паузу.
– На этом все. Прошу вас помнить о том, что от ваших действий и показаний может зависеть чье-то будущее. И предлагаю сначала думать, а потом говорить и делать.
После этого он одаряет меня особо выразительным взглядом и покидает гостиную.
Преподаватели встают со своих мест и начинают шумно обсуждать сказанное ректором. Я же только слушаю. Мне обсуждать, во-первых, нечего, потому что из всего мне было понятно только про проверку. А во-вторых, не с кем. Кто будет разговаривать с Алессандрой?
– Спасибо вам большое.
Слышу я тоненький голосок.
– Вы не представляете, как вы меня выручили. Я так сегодня устала: целый день на ногах была, разбирала завалы поступивших артефактов.
– Да… пожалуйста.
Теперь моя очередь удивляться. Кто-то, желающий поговорить, все же нашелся.
– Вы все же не такая бука, как про вас рассказывают, – добавляет она ложку дегтя в общение, но я понимаю, что это не про меня, это про Сандру. – Эта проверка – такое испытание. А как бедный ректор будет, я вообще не знаю…
– Ну… так-то да, основная работа ложится на него… наверное.
– Да я не о том! – Девушка обмахивается платочком. – Иргания… Это же его невеста, которая прямо накануне свадьбы расторгла помолвку с ним.
Ого, как. Значит, бывшая…
Глава 12
Не знаю почему, но эта новость меня царапает. Не то, что ректора бросили. А то, что приедет его бывшая.
Как будто для меня это имеет значение.
– Вы же знаете, какая она, – с каким-то придыханием выдает девушка, как будто говорит о ком-то типа полубожества. – Мало того, яркая брюнетка, так еще и таких высот в карьере добилась! Невероятная!
Я слушаю и все больше удивляюсь. Эта девушка, наверное, отчаянная. Ладно, это я. Но, что было бы, если бы она при настоящей Алессандре восхищалась другой женщиной?
– Определенно невероятная, – иронично хмыкаю я.
Так-то Алессандра тоже ничего. Не брюнетка, конечно, но уже декан, что тоже достойно восхищения.
– А уж какой удар был для ректора, когда она его бросила. – Девушка закатывает глаза. – Говорят, что у него с тех пор никого и не было.
Вот зачем мне эта информация? Но тем не менее я вслушиваюсь, как будто хочу в ней что-то найти полезное для себя.
Улыбаюсь натянуто и настойчиво прощаюсь с девушкой, так и не спросив ее имени. Наверное, это, в общем-то, в стиле Алессандры, поэтому я со спокойной душой ухожу в свою комнату.
– Как все прошло? – спрашивает с подоконника Сильвио, сладко зевая, как будто только проснулся.
– Ну… Я узнала, что ректор меня действительно может выследить. – Я показываю кольцо фамильяру. – А еще, что ректору нравятся сильные духом брюнетки и его бывшая будет в комиссии.
С цветка тут же спадает всякая сонливость.
– Ректор? Выследить? – Он всплескивает руками. – Ты как искать путь обратно собралась?
– Ну библиотека же публичное место? Вот… Начну оттуда. Завтра.
– Не начнешь.
– Почему?
– Если приедет проверка, тебе будет не до этого.
– Почему? А, кстати!
Хорошо, что я вспомнила.
– Нам обещали проверку артефактом. К чему мне быть готовой?
– К тому, что тебя раскусят на раз-два, – совсем сникает Сильвио.
– Почему? – Наверное, это вопрос вечера.
– Потому что любая твоя ложь тут же будет раскрыта.
О, так это что-то типа детектора лжи?
– Что ж, тогда я буду говорить правду, – пожимаю плечами.
Смотрю на столик, там уже стоит мой ужин. И это хорошо, что я решила начать ходить в столовую с завтрашнего дня. На сегодня мне достаточно общения.
Поужинав и приняв душ, я отрубаюсь, как будто не спала неделю. Но и это не помогает мне: я снова встаю слишком поздно, особенно учитывая, что завтрак проходит в определенное время, а туда еще нужно дойти!
Наспех собираюсь под неодобрительным взглядом Сильвио, застегиваю блузку и замечаю, что верхняя пуговка болтается на ниточке. Оглядываюсь в поисках иголки с ниткой, но… вряд ли такое богатство найдется у Алессандры.
Переодеваться мне некогда, Берту звать тоже. Ладно, скрещу пальцы, чтобы продержалась, пока я завтракаю, а потом, если что, постараюсь пришить.
Никогда мое появление не вызывало такой фурор. В нашем университете меня вообще не замечали, пока я не решила пойти против системы. Все у меня было правильно: прийти на работу чуть пораньше, уйти чуть позже, в срок сдавать все бумажки и не привлекать внимания начальства.
Жизнь Алессандры же всегда была чередой вызовов как себе самой, так и обществу. Она была заметна, все знали, как она себя ведет, как общается, и то, что она никогда не появляется в столовой.
Но сейчас столовая для меня – источник важной информации. Именно тут всегда обсуждаются самые острые и насущные темы, именно тут собираются самые интересные сплетни, и где, если не тут я лучше познакомлюсь с коллективом.
Однако я и подумать не могла, что, когда я зайду в столовую, наступит такая гробовая тишина. Черт.
– Приятного аппетита? – произношу я именно с вопросительной интонацией, как бы подразумевая «ну и что вы все уставились?».
Это срабатывает, и преподаватели предпочитают отвести взгляд. Ну и ладушки.
Активирую свое меню кристаллом, забираю поднос и устраиваюсь за одним из свободных столов, недалеко от самого большого скопления преподавателей.
– А можно я сяду с вами? – спрашивает вчерашняя беременная преподавательница и, не дожидаясь ответа, садится напротив. – А я вчера так и не представилась. Я Катрина Гу. Младший преподаватель с кафедры прикладной артефакторики. Ну и смотритель хранилища на полставки.
Чувствую на себе прожигающие взгляды. Все с вожделением ждут, как же я избавлюсь от этой Катрины. Но…
– Приятно познакомиться. Я же, полагаю, вы знаете, кто я?
– Конечно! Про вас столько всего рассказывали!
– Хорошего или плохого?
– Ну и хорошее тоже было, – уходит она от прямого ответа. – Вот например, как вы… Ой, нет… А! Вспомнила. Вы тогда… не, и это не то…
Она эмоционально всплескивает руками, задевает подносы, и мой чай растекается по столу.
– Ах! – Катрина прижимает руки к груди. – Я стала такая неловкая!
Взгляды, сверлящие мне спину, становятся поистине испепеляющим.
– Можете не напрягаться, – отмахиваюсь я, хотя мне было бы прям интересно узнать, что же приплели Алессандре, и вытираю салфетками стол. – Я знаю, какая я. Но всегда есть место разнообразию.
Она не замолкает весь завтрак, болтая то об артефактах, то о своей семье, то о подготовке к родам.
Мои попытки услышать хоть что-то важное, катятся в тартарары. Ну да ладно. Не последний день ем.
Закончив завтрак, я выхожу из столовой и, по-моему, уже привычно сталкиваюсь с ректором. Он снова хмурится, как будто я опять залезла в башню или сунула эссенцию Фургато прямо ему под нос.
– Магистр Орвелл, – нависает он надо мной, – у вас что-то случилось? Что-то с Бертой?
– А вас интересую-таки я или моя служанка? – отвечаю я, а сама нервно кручу болтающуюся пуговицу.
– Вы не ходили раньше в столовую, – произносит Ферст, отмечая мое движение и снова беспорядок во внешнем виде.
