Она печатала и диктовала мне всё, что я только что сказал, слово в слово, и я ухмыльнулся.
Интересно, что она запомнила это предложение. Потому что другие забывала напрочь. И забывала часто.
– Дальше, – скомандовал я, и она приготовилась.
«Решив больше не гадать, я преодолел расстояние между нами. Подняв руку, коснулся матовой, бархатистой кожи лица и аккуратно перехватил её волосы. Шелковистые нити рассыпались на моей ладони. Зелёные глаза смотрели с удивлением, а пухлые губы едва приоткрылись, чтобы сделать вдох. Она была прекрасна. И она была моей».
Всё это время, пока я надиктовывал ей текст, мои глаза не отрывались от девушки, сидящей на моём диване.
Она чертовски отвлекала. Поэтому я снова отвернулся и продолжил диктовать текст книги, на которой должен был сконцентрироваться.
Следующий час она, не жалуясь, писала всё, что я говорил.
Периодически я подходил и читал написанное ею, поправлял мелкие детали и снова оказывался у окна, повернувшись к ней спиной.
В таком темпе прошла неделя. Мы двигались с идеальной скоростью и в правильном направлении.
Я часто ловил на себе взгляд Изабеллы. И в те моменты, когда она изучала меня, я ей это позволял. В другие – она увлекалась мной.
Конечно, девушка по-прежнему раздражала тем, что часто сбивалась сама и сбивала меня с текста. Я забывал целые абзацы, злился, пытался вспомнить, а потом диктовал снова и видел её реакцию на историю.
Она улыбалась, когда в сцене происходило что-то смешное, но фыркала каждый раз, когда дело доходило до поцелуев и любых физических контактов. Мы стояли на пороге «секса», и я приготовился наблюдать.
– Записывай, – скомандовал я, когда мы вернулись с перерыва на кофе и отдых. – «Я остановился за её спиной и, наклонившись достаточно низко, коснулся её виска носом. Она откликалась. Снова. И…» – она снова усмехнулась, а я снова запнулся на полуслове, и моя ярость вырвалась наружу.
Мы должны с этим покончить прямо сейчас.
Изабелла
– Записывай, – скомандовал Родион. – «Я остановился за её спиной и, наклонившись достаточно низко, коснулся её виска носом. Она откликалась. Снова. И…» – не выдержав, я усмехнулась, и он запнулся на полуслове.
– Простите.
Я должна была, но не могла относиться к этому тексту серьёзно. Сейчас сцены в его романе набирали обороты. Главные герои всё чаще оказывались близко друг к другу. И займись они сексом сразу, я бы не возражала. Но все эти буквы и слова, которыми авторы окутывают двух людей вместо того, чтобы они просто поцеловались и остались голыми, – полный бред.
Прокашлявшись, я снова попросила прощения, но он не продолжил, и я подняла голову.
Родион смотрел на меня исподлобья, как делал всегда, когда был недоволен. На этот раз он, возможно, был в состоянии, схожем с яростью.
– Я прошу прощения, – добавила в третий раз. – Продолжайте. Герой понюхал её и…
– Что смешного? – он скрестил руки на груди и склонил голову набок, а я задумалась: насколько ему неудобно с двумя загипсованными запястьями в быту?
Я помогаю ему писать книгу – для этого меня наняли, а остальное? Он сам? У него же едва шевелятся кончики пальцев.
Интересно, ему больно?
– Что смешного? – повторяет вопрос, и я вздрагиваю, решив поразмышлять о его проблеме потом.
– Ничего.
– Ты каждый раз на таких моментах смеёшься или фыркаешь. Я хочу знать, потому что скоро герои будут заниматься только сексом. Откровенным сексом.
– Я не фыркаю, а проявляю недовольство.
– С чем оно связано?
Он хотел знать правду? Хорошо.
– Ну вот, ваш герой только подойдёт к ней – и она вся тает. Прикоснётся – и она дрожит. Это же всё бред, хоть я и понимаю, что это необходимо для красивой сцены и романтических читательниц. И всё же невозможно дрожать от мужчины только потому, что он подошёл к ней близко.
– Ты в этом уверена, Иза?
На этот раз я действительно фыркнула и закатила глаза.
– Я понимаю, что это ваш роман, и эротика тут намечается на каждой странице, но в жизни это бред.
Он ухмыльнулся и сделал шаг.
– Знаешь по собственному опыту?
– Э…
Мой опыт был мизерным и неудачным, именно поэтому я знала, что всё это ерунда. Но ему об этом знать не нужно было. Никогда.
Вот только моё дыхание участилось, когда Радик остановился рядом. Очень-очень рядом.
– Приму за ответ. А теперь кое-что попробуем.
– Ч-что? Что значит… – дёрнулась в сторону, когда он стал обходить диван, на котором я сидела.
– Ш-ш-ш… Маленький эксперимент, – его голос стал тихим, вкрадчивым и невозможным.
Мои губы пересохли, а от глубокого дыхания стало болеть горло. Но я больше не могла пошевелиться. Особенно когда он встал за моей спиной. Все мои чувства обострились, и нервные окончания буквально простреливали. Мне хотелось развернуться и посмотреть на него, чтобы понять, что он собирается делать, но я просто сидела и позволяла ему испытывать себя.
Колебания воздуха дали понять, когда он наклонился ближе. Затем его дыхание обожгло мою щеку. Я ощутила это… То, что ощущала героиня, – я задрожала.
Это не было страхом. Только если перед чем-то неожиданным и непривычным для меня. Но еще… еще это была дрожь желания. Дикого и необузданного.
Глава 8
Родион
Она была сбита с толку моим напором. И она была вызовом. Вызовом, который я не мог принять по ряду причин.
Я не завязываю отношений, она гораздо младше, и мне необходимо закончить роман. Всего три пункта, но слишком важных для утвердительного «нет».
Изабелла слишком невинна для слишком искушённого меня.
И, как я уже сказал, у меня нет времени.
Выпрямившись, я снова оглядел её. Девушка сидела неподвижно, а дрожь её тела была видна издалека.
Она говорила очень уверенно, когда давала объяснение своим смешкам над текстом романа.
На самом деле, Изабелла даже не представляет, насколько чувствительна для подобных заявлений, которые я услышал от неё пару минут назад. Либо у неё мало опыта, либо неумелые любовники испортили её представление о сексе и наслаждении.
Смотря на девушку на протяжении этого времени, что мы работали бок о бок…
Тихо переставляя ноги, я обошёл диван и встал напротив неё.
Двусмысленная поза, но я остался на месте, пока она не соизволила открыть глаза.
Изабелла вскрикнула и откинулась на спинку дивана, увеличивая расстояние между нами и задрав голову.
– Что вы… это не…
– Я надеюсь, ты готова продолжить писать?
– Конечно. Вы отвлекаете меня. Больше никаких экспериментов. Сами же говорили о времени.
Вздёрнув бровь, я отошёл и сел в мягкое кресло напротив.
Она съёжилась, свела вместе бёдра и положила ноутбук на колени, опустив глаза к экрану.
– На чём я остановился?
– На том, что он её понюхал.
Я свёл вместе брови, чтобы казаться хмурым.
– Прочти, – потребовал я, и она это сделала.
Грубым и безэмоциональным голосом. Хотя нотка злости там всё же присутствовала.
– «Я остановился за её спиной и, наклонившись достаточно низко, коснулся её виска носом. Она откликалась. Снова. И…» – на этом вы остановились.
– Отлично.
Я замолчал, воспроизводя картину в своей голове, чтобы идеально передать атмосферу.
– «И когда мои губы коснулись её кожи, Изабелла втянула воздух, а на выдохе издала стон».
Мои глаза уловили напротив ёрзанье, но это не отвлекало. Скорее, наоборот, заставляло диктовать текст всё ярче и соблазнительнее.
– «Её соски натягивали кофту. А грудная клетка слишком быстро опускалась и поднималась в такт её возбуждённому дыханию. И каждый раз это было приглашением, от которого я не хотел отказываться.
Проведя по её плечам ладонями, я достиг выпуклостей её груди и погладил их. Аккуратно, но настойчиво нажимая на твёрдые пики.
Мой рот наполнился слюной от желания втянуть их в себя и облизать».
– О боже… – донеслось с дивана напротив.
Когда я перевёл на Изабеллу взгляд, то заметил, как её щёки окрашивались в густой красный. На лбу блестела испарина, а колени дрожали от того, как сильно она сжимала их.
Поняв, что я замолчал, девушка подняла голову и тут же отвела взгляд, смущённо прикусив губы.
– Жарко?
– Ага. Что-то…
Её прервал звук открывшейся двери. Затем хлопок.
– Радик! – закричала мама.
– Проклятье.
– Что? Кто это? – Изабелла тут же навострила уши.
– Сиди здесь. Я сейчас вернусь.
– Мне бы… в уборную.
Я не хотел, чтобы мама видела Изабеллу. Потому что у неё есть одна навязчивая идея, которую я не разделяю. Но и заставлять Изу терпеть неудобства не мог.
– Иди.
Встав, я направился по коридору к входу, откуда как раз выворачивала мама.
– Вот ты где. Я думала, ты меня не услышал.
– Я услышал. Здравствуй, мам, – поцеловал её в щёку и обнял. – Пойдём на кухню.
