– Сергей, – обратилась ко мне женщина. – Угощайся булочкой.
– Благодарю, матушка, – толкнул «пробный шар» в попытке встроиться в семейные отношения.
Попытка вышла кривоватая. Сама «матушка» глянула на меня, вопросительно изогнув бровь, сестрёнки прыснули в кулачки. Походу, косяк, с обращением я промахнулся.
Тем не менее Яна демонстративно нехотя пододвинула ко мне блюдо с булками. Я ломаться не стал, взял. Одной пустой кашей не наемся.
– Сергей, – снова обратилась ко мне женщина, разливая чай. – Я не против, если будешь называть меня матушкой, это лучше, чем мачеха. Мы же, в конце концов, друг другу не чужие, но в обществе такие фамильярности…
Она будто задумалась, подбирая слова.
– Простите, буду называть вас так, как вы сами пожелаете.
– Похвально, – одобрила кивком матушка-мачеха. – Наконец я слышу слова не обиженного дитяти, а восемнадцатилетнего юноши. Называй меня Екатерина Андреевна, так будет лучше.
– Хорошо, Екатерина Андреевна.
– Вот и договорились, – приветливо улыбнулась она ненадолго, будто в награду за хорошее поведение. После этого повернулась к дочерям. – Девочки, показывайте, что у вас сегодня на продажу?
Яна и Аня достали из карманов какие-то разноцветные кристаллы и высыпали на стол.
– Опять одни растительные макры? – в голосе Екатерины Андреевны прозвучало лёгкое неодобрение.
– Есть ещё кое-что, – девахи переглянулись между собой, и Яна положила ещё один кристалл. Он был намного крупнее предыдущих и будто наполнен внутренним ярко-жёлтым светом.
– Ого! – брови матушки взлетели вверх. – Камешек со второго уровня Изнанки? Молодцы! Кто продал?
– Да так, один охотник, – Яна пренебрежительно махнула ладошкой. – Пропил в кабаке все деньги, ну и толкнул нам по дешёвке.
– Охотник? В кабаке? – переспросила Екатерина Андреевна с явным недоверием.
– Да, охотник, – поддержала сестру Анна. – А то ты не знаешь, что они после Изнанки сразу идут в кабак.
– Охотники, возвращаясь с Изнанки, сразу идут к скупщику, а уже затем в кабак, – возразила матушка, но тут же смягчилась. – Впрочем, в жизни всякое бывает.
Все трое уставились на меня. Я к этому моменту доел кашу, выпил чай и просто сидел, пытаясь вникнуть в их разговоры про непонятные кристаллы, названные макрами. Про загадочную Изнанку и про охотников, которые ходят к скупщику.
– Что-то не так? – поинтересовался осторожно.
– Серёжа, – удивлённая Екатерина Андреевна пододвигает ко мне кристаллы. – Забирай. Макры сами себя не продадут.
– А-а… А куда я их?
– На рынок пойдёшь, – злорадно сообщает Яна. – Ты теперь совершеннолетний, вот и будешь макры сбывать. Рад ведь, да? Признавайся, рад же! Что наконец перестанешь дармоедствовать и начнёшь приносить пользу семье.
– Да-да, не ты ли ждал этот день? Или передумал? Струсил, как до дела дошло? – не менее язвительно Анна сверлила меня взглядом, но было очевидно, что она лишь поддакивает сестре. Кидает на неё короткие взгляды постоянно, словно в ожидании сигнала или одобрения.
– Разумеется, я рад, – ответил ровно. – Приносить пользу семье для меня за счастье. Только есть одна маленькая просьба.
– Какая?
– Пусть на первый раз сопроводит… Аннушка, – похоже на то, что из двоих она настроена против меня менее враждебно. А из двух зол, как говорится…
– Ещё чего? – попыталась возмутиться девушка.
– Сходишь, – жёстко пресекла матушка. – Один раз сходишь, не развалишься. Мы семья и должны помогать друг другу.
– Но только до рынка, – Аннушка поставила условие. – Торчать с ним там не собираюсь!
– Никто и не заставляет, у тебя свои дела есть, – отметила мать.
Ну что ж, хотя бы так. Сгрёб со стола все эти макры и распихал по карманам. Я уже не сомневался, что попал в другой мир и другое тело. Мне нужен хоть какой-то проводник по новому месту, и строптивая девка вполне сойдёт на эту роль.
– Ну что, выходим? – поднялся я из-за стола.
– Сергей, подожди. Зайди к отцу, – будто вспомнив что-то важное, сообщила матушка.
О как! У меня ещё и отец имеется? По идее, биологический, раз это мачеха. Да и, судя по всему, сёстры сводные, а не родные.
Я уж было начал соображать, как найти нужную комнату и не спалиться, но Екатерина Андреевна прошла мимо меня и позвала за собой. Далеко идти не пришлось: квартира хоть и большая, но явно не отдельный особняк.
Стоило переступить порог, как в нос ударило амбре смеси табака и алкоголя. Дыхание тут же спёрло, я будто забыл, как дышать, отчего замер в дверях. Похоже, Серёжа не переносил запах дыма.
В комнате стоял полумрак, который с решимостью разрушила Екатерина Андреевна, одёрнув занавески. Следом со скрипом была приоткрыта ставня. Клубы дыма нехотя потянулись по сквозняку, покидая помещение.
Я вздрогнул, заметив движение в кресле совсем рядом: там, полубоком от меня, напротив камина сидел старик. Ему смена обстановки явно пришлась не по душе: скривился от яркого света и еле слышно пробурчал о том, что мешают отдыхать. Если б дверь не находилась так близко к креслу, вполне можно было принять за сдержанный кашель. Мужчина определённо намеренно прятал эмоции от собственной жены, меня же будто не замечал.
– Опять сидишь тут, задыхаешься! – недовольно бурчала женщина, взяв покрывало. То ей было нужно, чтобы накрыть ноги старика. Внимание тут же привлекла подставка для капельницы, которая стояла рядом, но в данный момент не использовалась.
Екатерина Андреевна тем временем экспрессивно и с явным отвращением опрокинула содержимое пепельницы в ведро, стоящее в углу комнаты. На стол вернула с громким стуком.
– Сегодня у твоего сына важный день, он стал совершеннолетним, она говорила твёрдо, даже немного требовательно. Руки скрестила под грудью на манер своей дочери. Благо одета женщина была куда приличнее, но сейчас сходство стало ещё более очевидным.
Старик всё так же невидящим взором пялился в почти потухший камин.
– Костя, твой сын выжил! Ты хоть как-то отреагируешь на это?
Тон Екатерины Андреевны был командным, будто подчинённого отчитывала. От этой картины у меня по коже пробежался табун неприятных мурашек. А вообще, в смысле, я «выжил»? ! Это к чему было сказано?
– А что ты от меня ждёшь? – вскипел старик, затрясся, его лицо перекосило от злобы. – Сплясать от радости? Я так-то, считай, парализован! Без помощи чужой даже до кровати не дойду!
– Раз ты наконец проснулся, оставлю вас наедине, – холодно и громко ответила женщина, её голос легко покрывал обессиленную речь старика. Она тут же развернулась и ушла, закрыв за собой дверь.
Старик продолжал браниться, но уже с куда меньшим энтузиазмом. Голос его становился всё тише и тише, пока совсем не пропал. Константин вдохнул дым сигареты, после чего отложил её на край пепельницы и взял в руку бокал с тёмной жидкостью. Коньяк? Виски? Поди угадай среди этой вони. Я всеми силами старался не закашляться, сквозняк от окна при этом не особо помогал.
– Отец? – учтиво поклонился, когда он проглотил алкоголь и выдохнул дым. О чём говорить со стариком, я понятия не имел.
Константин безучастно посмотрел на меня, после чего опять заинтересовался углями в камине. Я уже подумал снова привлечь к себе внимание, как он заговорил. Тихо и будто с сожалением.
– Живой, значит. Ну давай, подходи.
Приблизился, что позволило рассмотреть старика получше, и выглядел он, мягко говоря, не очень. Будто терзаемый долгой изнуряющей болезнью и вообще готов ласты склеить в ближайшем будущем.
Я стоял рядом с ним уже несколько секунд, но Константин словно забыл о моём присутствии.
– Отец, Екатерина Андреевна…
Он скривился, как от лимона, и перебил меня:
– Помолчи уже! Опять жаловаться надумал? Я же ясно говорил: она моя законная жена и хозяйка дома. Такая же Скарабейникова, как и ты, как и девочки её, которых я удочерил. На них ты почему-то не ябедничаешь, – хмыкнул он и, отставив стакан, снова закурил.
Говорил старик не спеша, но словно это требовало от него усилий. Кряхтел и придыхал, будто… Не знаю, боль испытывал?
– Нет, папа. Просто она сказала, чтобы я зашёл к тебе.
– Перстень, конечно, – заметил Константин с раздражением. – Вырос, что ли?
Не знал, что отвечать на такое, поэтому решил промолчать. Он тяжко вздохнул и снова отложил сигарету, после чего потрогал свой перстень. Кажется, на нём был изображён скарабей и… Что за чёрт? ! Насекомое пошевелилось? ! Да нет, просто гравировка. Глюков мне только для полного счастья не хватало!
– Руку давай, – требовательно произнёс старик, приподняв левую ладонь так, будто я должен в неё что-то положить.
– Что?
– Ты оглох? – он стал ещё более раздражительным. – Если не надо, то уходи!
Решив не тянуть время, подчинился. Отец тут же крепко сжал моё запястье своей холодной ладонью и резко вывернул тыльной стороной к другой своей руке, прямо к печатке на перстне. И откуда столько сил неожиданно взялось в столь тщедушном теле?
– Первопредок, взываю к тебе! Дай кольцо этому отроку Скарабейниковых!
А вот сейчас было жутко. Старик даже тон изменил, будто поехал кукухой, и я вместе с ним, так как на руке увидел свечение и ощутил теплоту.
Какого хрена? Что-то наползало на мой палец. Пиявка, змея? Что за чёрт? ! Перед глазами всё поплыло.
В следующий миг тело будто пронзила вспышка. Не болезненная, но неприятная, как от слабого разряда тока. Сердце пропустило удар, и я начал ловить ртом воздух.
Что это было вообще? Тревожило странное чувство, будто кто-то еле слышно окликнул, но не по имени, а приказом «Узри! » Я прекрасно осознавал, что адресовалось послание мне, но кем и откуда? В комнате мы находились только вдвоём, дверь закрыта. Из окна, что ли?
Папаша ослабил хватку, и я одёрнул руку. Что за… На среднем пальце красовалась уже знакомая печатка, которую видел у всех членов семьи. Взгляд переместился на ладонь старика, вернувшегося к созерцанию камина и своей сигарете. Странно, его перстень был на месте, причём едва уловимо отличался от моего. Вот тебе и немощный старик, сам фокусником оказался. Мог бы и просто дать кольцо, а не разыгрывать представление.
Осмотрелся да так и замер. Мне больше не тошно от дыма? Да и всё вокруг какое-то другое, будто изменилось едва уловимо. От всей этой чертовщины и тяжёлого взгляда за спиной меня пробила дрожь. Обернулся: никого, лишь дверь закрытая.
Глава 2
Город Кустовой, как свидетельствовали некоторые вывески и мой новый паспорт, был довольно специфическим местом. В нём всё так и дышало атмосферой старины, но без налёта затхлости. Язык не повернулся бы назвать это постановкой. По улицам по своим делам сновали люди, конные повозки, и иногда даже попадались автомобили странной конструкции. Я, конечно, никогда не увлекался ретромашинами, но такой дизайн точно не мог припомнить.
Не меньше декораций меня поразили люди. Нельзя было назвать их образцами вежливости, но все почему-то выкали друг другу, даже если при этом сыпали бранными словами. Например, два извозчика, сцепившиеся бортами своих телег, – полноценного мата я от них так и не услышал.
Чем ближе к рынку, тем больше народа на улицах и, соответственно, шума от их болтовни. Половина людей откровенно европеоидного типа, а другая часть – восточного всех мастей. Если первые выглядели более прилично одетыми, то вторых качество одежды и поведение выдавало за обслугу, хоть все и говорили на чистейшем русском.
Грязи почти не было, все дороги покрыты брусчаткой. Анна передвигалась быстро, лёгкой танцующей походкой. Я специально не особо торопился, чтобы полюбоваться, да и не один я, многие мужчины оборачивались. Тут ничего не скажешь, девушка эффектная.
И всё же приходилось напрягаться, чтобы совсем не отставать. Уж от кого, а от хрупкой барышни такой прыти обычно не ожидаешь. Хотя моё нынешнее тело, может, просто слабее того, к которому привык? Как бы то ни было, уже за воротами рынка «сестрёнка» соизволила сбавить шаг и перекинуться со мной парой фраз.
– Веди себя увереннее и не дай обокрасть. Справишься, надеюсь? – хмыкнула она, обернувшись. – Если кто начнёт приставать с требованием на право торговли, то паспорт покажи и тыкни перстнем в глаза, чтобы разглядели получше. Мы, Скарабейниковы, имеем баронский титул, в отличие от большинства местных торгашей. Это им куча бумажек нужна на право деятельности, а не нам. Каждый камень – рубль двадцать. За жёлтый проси не меньше шестидесяти пяти, понял?
Я кивнул и остановился рядом с девушкой, пытаясь скрыть одышку. Ну и слабак был этот Серёжа!
– С места не сходи, оно наше. Помнишь, надеюсь? Цену за макры не снижай.
– Ещё инструкции будут? – вполне серьёзно поинтересовался я.
– Да какой там! – вздохнула она, махнув рукой. – Смотри не оплошай в первый же день.
Её взгляд тут же стал жёстче.
– Уверен, что не передумал? Не приведи Первопредок камни потеряешь!
По интонации понял, что ничего хорошего в этом случае ждать не следует, так без сомнений кивнул. Она ещё какое-то время сверлила меня грозным взглядом, после чего отступила в сторону и махнула на свободное место в веренице стоящих рядом с глухой стеной мужчин.
Краем глаза уже приметил, что торгуют они такими же кристаллами, то есть макрами. Цепляют людей и впаривают им, словно горячие пирожки. Кто-то идёт дальше, а кто-то покупает.
Пытаясь скрыть неуверенность, занял место. В конце концов, всегда работал индивидуально с обеспеченными клиентами. Вот так толкать непонятный товар на улице прохожим мне было не по себе.
Анна развернулась и сделала пару шагов в сторону, но вернулась и пожелала удачи. Причём вполне себе искренне, как мне показалось, даже некую поддержку ощутил в её словах, чему удивился. Не успел ничего ответить, как девушка будто сбежала.
М-да. Я обвёл взглядом обстановку, и она мне, мягко говоря, не понравилась. Вокруг находились мужчины разного возраста, причём косились они в мою сторону очень недружелюбно, кто-то даже с усмешкой. Одеты в большинстве хуже меня, менее опрятно.
Хорош дворянин-барон, стою тут под открытым небом, камни толкаю прохожим. Точнее, собираюсь этим заниматься. В голове возник нехилый такой диссонанс, даже мелькнула мысль развернуться и уйти. Да вот только куда? Я точно в другом мире, о котором имею весьма смутное представление. При себе ни гроша, ещё и глюки периодически появляются. Я пытался их игнорировать, но те упорно не собирались уходить, а наоборот, становились всё чётче. Теперь я уже точно видел над головами каждого человека цифры. Что это? Уровень? Вспомнились последние новомодные книги с подобной условностью, так что попытался вызвать меню статуса, но ничего не вышло.
Один из прохожих остановился и купил у конкурента пять макров по рубль десять, после чего цифры над его головой уменьшились ровно на пять пунктов. Не понял, это что, наличность у каждого в рублях? ! В результате недолгих наблюдений теория только больше подтверждалась, ведь на указанную сумму цифра у продавца становилась больше. Вот те раз, ничего себе способность! Откуда это у меня?
Внезапно вспомнилось происшествие в комнате нового папаши. Те чувства, которые посетили меня, были крайне необычными. Неужели такой специфический талант давал перстень? Мир магии? Вполне возможно, но всё равно нужно ещё свыкнуться с этой мыслью.
За почти час, как показывали карманные часы на цепочке, мне удалось привлечь внимание четырёх потенциальных покупателей. Они смотрели с подозрением, отмечая молодость, а стоило показать макры и назвать цену, как разворачивались и уходили. В ряду надо мной начали посмеиваться, мол, молодой думает, что ему за титул доплата положена от покупателей. Судя по моим наблюдениям, люди предпочитали торговцев постарше и уже знакомых.
Конкурентов явно радовали мои неудачи, недоброжелательные взгляды сменились на злорадство. У меня же последние сомнения рассеялись. Поначалу полагал, что эти кристаллы качества получше, потому Анна назвала именно такую цену, но по всему выходило, что стоимость завышена.
Меня беспокоил жёлтый камень, который пока никому не предлагал. Ещё дома насторожило: сёстры явно что-то недоговаривали. Даже доставать его не собирался, прежде необходимо сориентироваться в обстановке. А пока что ни у кого из окружающих такого не видел, да и цена по сравнению с обычными макрами выглядела астрономической.
Периодически моросью срывался дождик, я устал стоять на улице и немного продрог. Хоть Анна и говорила цену не опускать, давно стало очевидным, что иначе товар мне не сбыть. Ещё б понимать, что это за макры такие и зачем они людям. Как вообще можно торговать тем, о чём не имеешь ни малейшего представления?
В глубине рынка началась движуха, из-за которой торговцы взволновались. Вскоре и я увидел причину: люди в форме обыскивали всех. Простых прохожих просили показать содержимое карманов, торговцев же осматривали куда тщательнее. Один из мужчин попытался уйти быстрым шагом, но его остановили и внимательно обыскали, после чего отпустили: видимо, им нужно нечто конкретное.
