– Кто тебя спросит, темный?
Мое тело содрогнулось от пяток до макушки. Крупная дрожь расколотила тело. Эйна-заступница! Если магии в Хавране не случится, все вернется… на место?
В таком ракурсе я о проблеме не думала. Но ведь действительно… Капли, принесенные мамой на хавранскую землю, переменили все. Жизнь каждого. Если Айлавар преуспеет, если уничтожит в прошлом и намек на магию… Все судьбы вернутся в прежнее русло?
Арт нахмурился, отошел к дереву и застыл истуканом. Княжеское лицо потемнело, осунулось, подернулось тенью тяжелых дум.
Не представляю, каково это – узнать, что в любой момент реальность может перестроиться, и ты лишишься уже не просто магии… но и себя, и своей семьи. Родителей. Любимых. Всех, кого знал.
Хотя вру… прекрасно представляю!
Самое страшное, что нас с Демоном изменение реальности не коснется. Мы отделены от мечущейся, запутавшейся Хавраны плотным коридором Междумирья. Мы будем помнить, как было прежде. Арт будет… Целую вечность.
Если, конечно, не отважится сожрать горсть местных розовых «лимонов». Так вот они для чего.
– Ну… ты хотя бы знаешь, что твоим родителям суждено быть вместе в любой из реальностей, – прошептала я, выжимая из себя гаснущий оптимизм. – Меня бытие готово стереть хоть завтра, если представится такая возможность.
– Суждено умереть вместе? Ты про это, Р-рита? – прорычал Карпов, не поднимая глаз.
Я молча ткнулась подбородком в его грудь и замерла. Что тут скажешь? Не существует правильных слов для утешения. Да и беда еще не случилась.
Хотя может случиться в любой момент, пока мы тут задницы греем на сатарском солнышке.
Если Айлавар с Драганом победят, мир Артура не просто утратит магию. Он утратит последнюю тысячу лет. Такой, какой ее помнит.
Демону некуда будет возвращаться. Не к кому.
– А Айя? Джей? Другие Карповские? – еле слышно прохрипел Артур.
– На вас род оборвется, – сдержанно отозвалась Миландора. – Несмотря на попытки убиться об чей-то кулак, ты доживешь до тридцати шести. Сестра уйдет раньше… Укус, заражение, не оказанная вовремя помощь. Бывает.
– Ох, Звездноликий… – выдохнула я, сглатывая колючий ком.
– И никакой вечности, – злобно фыркнул Арт.
– Да. Обычная жизнь, каких много, – она пожала плечами. – Тебя же тяготит бессмертие? Если вернешься в Хаврану, успеешь всунуться под жернов великих перемен…
Я слышала, как скрипят княжеские зубы. Как щелкает напряженная челюсть. Он хоть к размножению и не стремился, но и бабушку, жаждущую наследников, подставлять не желал. Рассчитывал, что неугомонная Аврора справится за двоих, а там и младшее поколение подрастет.
Никто не справится. Никто не подрастет.
– Выходит, наши родители… – звук выходил из него туго, как из-под каменного пресса.
– Должны умереть. Так записано, – Миландора строго сдвинула брови. – Даже измененные, их судьбы изобилуют развилками, на каждой из которых поджидает гибель. Я, право слово, недоумеваю, почему они до сих пор живы.
Артур хмуро кивнул.
– Отец с матерью могли умереть множество раз. Каждое Рождество, под дедов цветочный сбор, они рассказывают «забавные истории». Всякий раз родителей спасала их магия.
– У них какая-то личная магия? – богиня деловито подняла бровь.
– Да, особенная. «Высшая», – поморщился демон. – И, шурхи меня сожри, я с пятнадцати лет пытаюсь не становиться ее свидетелем.
– Ах, эта магия…
– Ты сказала, есть выбор, – мрачно выдавил Арт. – Так вот: они выбирали…
Он не сказал, что именно, но я догадалась.
Самое страшное для Артура слово. Непроизносимое княжеским ртом, иначе язык отсохнет! «Любовь». Они выбирали друг друга.
– Ну, если реальность Хавраны вернется на круги своя… Будет ли мирозданию дело до их простого человеческого выбора? – резонно усомнилась богиня.
Миландора картинно повздыхала и отогнала от себя сияние чужих судеб. Ветер в Садах стих, ниточки перестали колыхаться. «Мотивационная речь» окончилась.
Наморщив лоб, Арт медленно опустился на землю и уселся на корни джааду. Вместо того чтобы паниковать, размахивать руками и кричать «Шевелись, детка!», он просто… застыл. Словно все чувства отключились в нем одновременно.
Глава 6. Развилка
– Никому не стоит знать, что ему суждено, – промолвила Миландора. – Какая разница, придуман кем-то твой путь или нет, если ты его «выбрал сам»? Добавлю лишь, что с приходом магии в Хаврану все вообще пошло… не по плану.
– Да хоть бы камнехвосту под хвост оно пошло: я от магии не откажусь, – тихо прорычал Артур.
Еще бы: у него шмырлы! Точнее, шмырлы у Авроры Андреевны, но Арт в ответе за тех, кто стремится его размножить и приручить.
Теперь вот и за меня… немного.
И за родителей. За тысячу тысяч судеб!
Как такой груз на плечах таскать? Это потяжелее плаща мага-ищейки будет.
– Хаврана молодой мир. Один из последних… – вздыхала Миландора. – Сато решила, что лучше ему будет без магии. Простое человеческое счастье. Обычные истории. Фантазия, красота.
– Магия не мешает счастью.
– То-то ты так счастлив, бегая по мирам и разыскивая ее по всему Вееру. С таким подходом и вовсе не найдешь, – едко выдала богиня, ковыряя желтой туфелькой корешки джааду. – Бросил семью… бросил невесту…
– Рейна не была…
– Правда? – она похлопала бесцветными ресничками. – Она была многим.
– Но не всем. Магия важнее.
Угрюмости Арта мог позавидовать серый валун, что лежал на краю тропинки. Такой же безэмоциональный, хмурый, молчаливый. Слова не вытянешь.
– Не думаю, что Судьба-богиня считала магию мира ошибкой, – наконец выдавил он. – Не сходится.
– Нет-нет, это именно ошибка. Нарушение незыблемых правил мироздания. Неподконтрольный сдвиг реальности, – Миландора присела рядом с Артом, побарабанила пальцами по своим острым коленкам и тут же вскочила снова. – Но Праматерь всегда любила непослушных. Испытывала их, конечно… Но в итоге все равно умилялась смешной человеческой воле. Это так забавно, когда маленький человек считает, что в одиночку сможет все изменить.
– А он не может? – глаза князя опасно сузились.
– Может. Разумеется, может.
Девушка задумчиво оправляла кружева юбки и игриво поглядывала на Арта. Губу покусывала, улыбалась чему-то. Словно, как и я, умудрилась влюбиться в бесчувственную каменюку.
Эйна ведает, я даже приревновала: князю достаточно одного бедствия в моем лице.
– Как забавно, – вздохнула Миландора, пряча взгляд под трепещущими ресницами. – Сам Бездна приложил черное щупальце к твоему приходу. Он принял в дар жизнь… и позволил ей оборваться, чтобы родился бессмертный.
– Ну это уже вовсе какой-то бред, – буркнул Арт, сидя неподвижно посреди Садов.
– О да, бред… Мрак… Шутка бытия… А у вас в Хавране, как я погляжу, яйца королевских черных драконов кучками на дорогах валяются, да? Прямо вот шел-шел и нашел? – издевательски хмыкнула она. – Ой, все… Идите, а? Вы меня уморили.
– Дракон-то причем?
– Бедняга ни при чем. Он, может, еще полетал бы где-нибудь в Тхэ-Ване, над тарьевой плантацией, – язвительно трещала Миландора. – Но раз уж сам Бездна решил, что нужно одну окаменелую задницу сделать бессмертной и подобной богу… Право слово, он мог выбрать кандидата и получше.
– Бред, – вздохнул Артур, поднимаясь с корней.
– Полностью согласна, Демон Андреевич, – хихикнула девица и игриво взбила бесконечные юбки.
Те разлетелись кружевным облаком, вспыхнули светом… А когда искры рассеялись, Миландоры перед нами не было.
Сбежала!
А мы… тут остались. И желтые птички начали опасно пересвистываться над нашими головами. Проклятье!
– Вы идете, заблудшие? – проорала она с другого конца Садов, со стороны шумного водопада. – Тропа сама себя не найдет. И не пройдет. И вообще… Сунулись в Рощу путей – извольте топать намеченным.
Любовная песнь усиливалась, сердце обреченно трепыхалось в кошмарной муке, в животе закручивался сгусток лавы… Стало ясно: минута промедления – и уже никто никуда не пойдет. Разве что в ближайшие кусты «полежать».
Отшатнувшись друг от друга на пристойное расстояние, мы с Арти поспешили на голос. Я слегка отстала, чтобы выбраться из «зоны поражения». Демон знакомо полыхал и пах неприятностями.
Продолжая комкать в руках платье, я пялилась на его могучую спину. Проковыривала дорожки вдоль позвонков, впивалась в ямочки на пояснице. Страшась услышать отрезвляющее «Отведи!».
Но князь молчал. Может, даже не чувствовал мой взгляд.
Водопада мы так и не увидели, но шум его стал ярче, гуще. Шипение пены, ярость стихии, свобода потока… Все это отзывалось в груди, слышалось чем-то родным. Мой огонь подпевал незнакомой песне природы и танцевал под ребрами причудливый танец.
За спутанными ветками мелькало светлое кружево. Из-за пышных кустов, покрытых голубыми цветами, солнцем вспыхивало желтое пятно блузки… Богиня играла. Пряталась от нас, как светило за дождевой тучей. Появлялась и ускользала, оставляя в сердце тоскливый звон.
Заскучав за рутинной работой, Миландора резвилось, как игривый детеныш каффы. Пару раз мне показалось, что она и впрямь обернулась небольшим мохнатым существом. И, вильнув белым хвостиком, скользнула в щель между корней.
А затем выпрыгнула в своей невозможной блузке с другой стороны кустов. Вот непоседа!
– А что это вы за мной гоняетесь? – хихикала она, ускользая в тысячный раз. – К чему вам меня искать?
Даже у твердолобого Бычары Андреевича дыхание начало сбиваться от спусков и подъемов. Местность в этой части Садов была холмистая.
– У вас же свои важные миссии, свои пути… Что вы на самом деле ищете, заблудшие? – рассмеялась девица, вдруг выглянув из гнезда неведомой птицы.
Подобных размеров «дома» вили себе ламбикуры в Петербурском лесу, но под нынешним лежали голубые перья.
– Угомонись. И покажи выход, – сурово велел Артур, с нетерпением помахивая жезлом. Однако применить ловчие чары пока не рисковал.
Желтая блузка вспыхнула, ослепляя. И гнездо опустело.
Зато по соседнему магодреву стремительно пробежало существо чуть крупнее россохи.
– А ты сначала поймай, темный, – мурлыкнула богиня, свесив усатую морду со старой ветки. – Упустишь – горевать будешь. До-о-о-олго. Целую вечность.
– Поймать? Сама напросилась, – фыркнул князь, вбивая ботинок в лесную грязь.
Спустя пару секунд разноглазая каффа висела перед его носом, потряхивая всеми четырьмя лапами. Пальцы Артура впивались в мохнатый загривок.
Недаром в Заповеднике практиковался.
– Фу, ну и грубиян, – зашипела каффа, дергаясь в его кулаке. – Нежнее надо быть, Артур. Нежнее. Кто же так обращается с главной ценностью мироздания?
– Это ты-то главная ценность? А точно не главное бедствие?
Встряхнув негодяйку за шкирку, Арт выпустил богиню из рук. Мохнатая шлепнулась на землю, вздыбила пушистый хвост и выгнула спину.
– Шшш! Для тебя, может, и бедствие. Не спорю.
– Не шипи. Дорогу показывай, – велел он и сделал шаг, чуть не наступив на хвост замешкавшейся богини.
– Тролль! – фыркнула она, подмела хвостом тропу, побежала… и из вспышки снова появилась худая девушка в белой кружевной юбчонке.
В этот раз она шла ровно по траве и в кусты не пряталась. Только плечами подергивала да пятой точкой вертела, словно под кружевами у нее до сих пор сидела неугомонная мохнатая ипостась.
Так мы шли, пыхтя друг другу в затылок, не меньше полусферы. Мои ученические туфли покрылись лесной грязью, на плоскую подошву налипли комки глины. Колени, по новой изодранные неведомыми колючками, опять жалобно заныли.
А Миландора нет-нет да и подливала «божественных мудростей» за счет заведения.
– Бездна – это вечность. Бытие. Мироздание. Он был всем сущим и ничем конкретным, пока не появились… истории. И люди, которые их живут. Судьба придала бытию смысл. Ты в этом что-то понимаешь, да, Артур? – уклончиво уточнила Миландора, уплывая за поворот. – Вечность без смысла невыносима.
И все в таком сиятельно-филосовском духе. И бла-бла-бла, и шурх-шурх-шурх…
Челюсть Арта ритмично поскрипывала, разбавляя лесную тишь и далекое эхо любовной песни.
– Чтобы найти свой истинный путь, нужно понять, что вы на самом деле ищете, – глубокомысленно изрекла Миландора, наконец притормозив у обрыва. Дальше начинался овраг, увитый цепкими плетьми незнакомых серо-зеленых растений.
