– Потому что знает: ты за ней примчишься. Какую бы хуйню она не сотворила, ты спасешь, простишь и выебешь. Вот и куролесит. Я бы на твоем месте был жестче.
– Я обещал ее отцу беречь ее, – хмыкаю.
– Пиздежь, дорогой друг, – Клим выпускает идеальное кольцо дыма, – ты просто ее любишь. Любовью, на которую способен такой горячий восточный мужчина.
– Попизди мне! – рычу, понимая, что Уолс прав.
И тем мне страшнее за Яну. Ее вспышка как серпом по яйцам. Я привык видеть ее озорной, веселой. Наглой и строптивой. Но не настолько уязвимой.
А уж наблюдать, как закатываются ее глаза, когда ее трахает Клим, и вовсе странно. Потому что я должен злиться. Беситься и ревновать.
В чем же дело? Где сбой, мать вашу?!
– Мурад Демидович, – моя экономка топчется на пороге, – Яна Васильевна отказывается от еды.
– Оставь у порога.
– Она ее выкинула.
– Что?! – взрываюсь. – Эта мелкая… ну, Яна! С ума сошла, едой швыряться?
– Успокойся, – Клим не двигается с места, – не хочет, пусть так. Не нужно заставлять принцессу есть. Проголодается, выйдет сама. Ей сейчас необходимо побыть одной. Но ты, Мурад, дорогой, Демидович, совсем распустил ее.
– Не учи меня обращаться с Янкой, – рычу.
– А ты попробуй. Меньше эмоций, больше силы. Увидишь, малышка будет хвостиком вилять и заглядывать тебе в рот.
– Ты точно очень плохо ее знаешь, – задумчиво тереблю бороду.
Когда Клим уезжает, я какое-то время сижу в кабинете. Затем вызываю Янкиного охранника. И чем думал, когда назначал этого сопляка ее защищать? Янка крутит Колькой, как хочет.
Мне казалось, что не так будет в глаза бросаться.
Но, видимо, я ошибся.
– Вызывали, Мурад Демидович? – парень топчется на пороге. – Мне жаль, что так вышло. Я не…
– Тихо, – вздыхаю, – я все понимаю. Янка красивая, умная. И умело пользуется этим. Так что я освобождаю тебя от нее, возвращайся в основной отряд. Позови мне Багира.
Колька уходит. А спустя пять минут ко мне заходит другой мужик. Один моих лучших людей. Вышедший на пенсию спецназовец с уникальными данными. Талантливый. И очень жесткий.
– Багир, – смотрю на него, – у меня есть для тебя работа. Персональное задание, с которым не справился Коля.
– Охрана вашей женщины? – угадывает сразу.
– Да. Характер ее ты знаешь. Спуску не давать. Без моего ведома никуда не пускать. Пусть сидит, думает о своем поведении.
В этом человеке я уверен. Он не только выполнит приказ, но и не прикоснется к Янке. Матерый старый волк. Ее чары на Багира точно не подействуют. Но на всякий случай…
– Стоит ли напоминать, что будет, если сам на нее позаришься или смутишь? – выгибаю бровь.
– Обижаете, босс, – скалится волчара, – она будет под полной защитой.
– Отлично. Свободен.
Багир уходит. Иду на кухню, беру поднос. В отличие от Клима, я не могу быть жестоким с Яной. Она крошечный потерявшийся котенок. Да, с зубами и когтями.
Стучу в ее комнату.
– Я не голодна! Отвали! – рычит в ответ.
– Это я, – еле сдерживаюсь, чтобы не выбить эту чертову дверь, – ты весь день не ела. Ян, не смешно, в самом деле!
Дверь распахивается. Янка стоит, вся заплаканная. В глазах злость. Губы сжаты в тонкую полоску.
– Впустишь?
– Это твой дом… – облизывает губы, затем отходит.
Я ставлю поднос на ее тумбочку, сажусь на постель. Янка топчется у двери.
– Иди сюда, – хлопаю по колену, она приближается.
Зло зыркает на меня, садится рядом. Рычу себе под нос, сгребаю ее в охапку и прижимаюсь губами к шее.
– Ммм! – она дергается, нежно стонет. – Мурад…, а Клим уехал уже?
– Да. Его хочешь? – мурчу на ее ушко.
– Вас… хочу… – она заглядывает мне в глаза, – прикончить!
С этими словами девчонка хватает тарелку с супом и выливает мне на голову…
Глава 10
Яна
Я не знаю, зачем это сделала. Но спокойный Мурад просто выводит меня из себя! Он вместе с другом трахнул меня! Нагло, не спрашивая. Да, я потекла, как течная самка, но они должны были спросить.
Правда чертик, сидящий на плече, шепчет, что я все равно бы сказала «да».
Но я не хочу! Точнее, хочу. Не понимаю я! Пока Мурад чертыхается, вскакиваю с его колен и бегу прочь.
Однако…
– Нужна помощь, босс? – внезапно весь мир переворачивается.
Огромный мужик, один из гвардии Горцева, подхватывает меня и закидывает на плечо. Возвращает в комнату.
– Отпусти! Горилла! Сейчас же! – верещу, чувствуя себя беспомощной.
Но не настолько, как сегодня днем. Пока один мужчина был во мне, а второй нагло пользовал мой рот. Это слишком! Я так не могу! И этот оргазм… ну никогда в жизни я так сильно не кончала.
Я очень испугалась! Не хочу терять контроль! И эти слова Клима, что я должна снять трусы, если хочу что-то попросить. И на голову ему их надеть, что ли?!
Горилла ставит меня на ноги и выходит.
– Значит так, – Горцев забирает еду, зло смотрит на меня, играет желваками, – хватит с меня твоих выходок. Я все понимаю, Яна. Ты бегаешь от меня, потом раздвигаешь ноги. Затем снова убегаешь… к Уолсу.
Поджимаю губы. Молчу. Почему мне стыдно?! Это меня два мужика поимели, ну в самом деле!
– А ты и рад, да? – выплевываю ему в лицо. – Разделить меня с другом?!
– Тебе и самой понравилось! – возвышается надо мной, словно гора. – Отрицать будешь? Я же видел, как ты стонала, когда Клим тебя трахал.
– Это… физиология…
– А мы с тобой?! – он хватает меня за плечи, заглядывает в глаза. – Тоже физиология, Яна?!
Молчу. Я и сама не знаю. Да, мне с ним хорошо, очень. Я чувствую его всем своим нутром. Схожу с ума в его руках.
Но я запуталась. Этот клубок у меня внутри… там слишком много всего. Люблю ли я Мурада? Не знаю. И лгать ему не хочу.
– Ясно, – он снова берет поднос, затем молча выходит из моей комнаты.
Затем щелкает замок. Эй! Погодите-ка… он меня запер, что ли?! Дергаю за ручку. Не поддается. Ах ты!
– Ты под домашним арестом, – слышу насмешливый бас за дверью.
– Выпусти меня! Эй! – требую. – Горилла! Булат… ой… Рамзан… или как там тебя!
– Не положено, – слышу злое ликование в его голосе, – сиди и думай о своем поведении. Может, имя мое вспомнишь.
– Черт! – бью по двери. – Ну ты Мурад и обижулька. И не только ты…
Я должна вырваться! Осматриваюсь. А где мой мобильный?!
– Эй! – стучу. – Телефон верни! Ильхан!
– Не угадала. Вспомнишь, получишь свой телефон, – ржет горилла.
Плюхаюсь на кровать. Как же его звать-то? В упор не помню…
В голове крутятся разные мысли. В основном чувство вины. Мурад принес мне еду, а я так поступила. Еще и до чувств мы дошли каким-то боком. Ну вот зачем он задает сложные вопросы?
Нам же хорошо в постели! Еще и Волков присоединился. Ох! Прикрываю глаза. Укладываюсь на постель удобнее. Медленно стягиваю лямки сарафана.
– Что я делаю, – выдыхаю, касаясь набухших полушарий, сжимаю грудь в ладонях.
Но мысли раз за разом возвращаются в кабинет Клима. Я слишком ярко реагировала! И даже на воспоминания мое тело отзывается… боже!
Провожу пальцами вокруг пупка. Вся напряжена. Низ живота приятно пульсирует. Ждет Уолса… или Мурада? Интересно, какой бы взгляд был у Клима, если бы Горцев взял меня на его глазах?
Ты же хочешь принадлежать им… зачем рыпаешься? Сейчас бы могла уже стонать под Мурадом…
Чертов внутренний голос. Темный, окрашенный пороком. Но есть и другой…
Они тебя используют! Используют!
Блин! Сейчас не время для позывов совести! Отгоняю эти мысли. Глажу себя, постепенно улетая. Туда, где есть лишь мы трое. Горим в пламени страсти, срываем друг с друга одежду.
Не можем насытиться сладкими, слегка горьковатыми поцелуями. Две пары глаз неотрывно следят за тем, как тонкая ткань соскальзывает с моей кожи, обнажая то, как я возбуждена.
– Яна… – рык Мурада скручивает внутренности в тугой узел.
– Принцесса, – Клим с другой стороны, его ледяной взгляд вскрывает мою грудную клетку.
Вытаскивает наружу все мои страхи. Боль. Касания Мурада пылкие, горячие. Жадные. А руки Уолса расчетливые, холодные.
Этот контраст заводит с пол-оборота.
– Хочу… хочу вас, – бормочу, забираясь пальцами в трусики.
Они уже насквозь мокрые. Стыдно! Я безумно стыжусь своего желания! Но мысль о том, что сейчас дверь может распахнуться, и на пороге будет стоять Мурад, делает меня живой бомбой.
– Ох! Сейчас… ммм… – стараюсь быть тихой, но желание разрывает на части, – Клим… Мурад…
Глубже. Интенсивнее. По спальне разлетаются хлюпающие звуки. Одной рукой оттягиваю крепкую вершинку, второй терзаю набухший бугорок.
– Боже… божеее! – закусываю губу, чтобы не стонать в голос.
Потому что я вот-вот…
– Мураааад! Уолс… – пищу, заталкивая пальцы глубже и ощущая, как низ живота рвется на части.
Распахиваю глаза. Смотрю в белый потолок. Боже…
Резко сажусь в постели. Гляжу на влажные пальцы. Что я натворила? Ласкала себя, думая о двух мужиках? Ох! Это же была разовая акция!
Стекаю с постели. Срываю с себя одежду. Нужно пойти в душ, чтобы смыть следы этого позора. Мало мне было днем упасть ниже плинтуса, так еще и наедине с собой такое происходит!
И тут дверь спальни распахивается…
