Элисон наткнулась на выразительный взгляд Марии, сообразила – и полезла во внутренний карман куртки.
Перед женщиной на стойку легли десять корон. Мария возвела глаза в потолок. Рядом с первой бумажкой легла вторая.
Ну вот, сообразила. Мария провела рукой над стойкой, и деньги словно растворились в пространстве.
– Рента, начнем с жилья. Через четыре дома, на моей улице, есть доходный дом вдовы Шафф, Астрид сдает комнаты внаем. У нее достаточно чисто, недорого и можно даже с завтраком.
– Недорого?
– Две короны в день[2 - Самая большая монета – коронет, делается из золота, в нем двадцать корон. В одной короне (серебро) сорок корелей (медь). Буханка хлеба стоит от 5 до 8 корелей.].
Элисон кивнула.
– Да, это действительно не слишком дорого.
– Улица там приличная, а Астрид очень серьезно относится к жильцам, старается не брать никого скандального. Я могу вас рекомендовать, рента.
Элисон прикусила губу.
– Я… у меня не так много денег…
– Я понимаю, рента. Если подождете, пока я закончу дежурство, мы можем вместе отправиться на Буковую улицу.
– А… долго ждать, рена?
– Примерно два часа.
Два часа Элисон боялась не выдержать. Да и время…
– Рена, мне еще надо бы разложить вещи и поужинать хоть чем-то. Завтра надо явиться на работу. Распределение обязывает.
Мария кивнула.
Это она понимала.
– Я сейчас вам нарисую, куда идти, рента. Скажете, что я вас рекомендовала, а я вечером загляну к Астрид. Через одну улицу, на Старательской, есть неплохая таверна, достаточно чистенькая и кормят неплохо, не отравитесь. Называется «Кошка и Лев».
– Спасибо, рена.
– Я вечером зайду в пансион, там и поговорим.
Мария принялась черкать грифелем на листе бумаги, справедливо решив, что вечером, за чаем и наливкой, они с Астрид все-все разузнают об этой девчонке. Та послушно взяла схему.
– По Кирпичной, до пересечения со Стрелковой, потом налево… – читала девушка достаточно бегло. – Я постараюсь не заблудиться, рена. Я вам очень благодарна. До вечера.
Мария кивнула.
Двадцать корон были лучше любой благодарности. С паршивой овцы хоть шерсти клок…
Она посмотрела в спину девушке, которая подхватила саквояж и шагнула к двери. Что-то царапнуло, какая-то несоразмерность, но тут на стол прямо перед женщиной упал кусок штукатурки. Мария зло выругалась и принялась стряхивать белую пыль с шали. Вот ведь зараза… сколько раз она говорила, что надо хоть иногда белить потолок? Но кто тут будет слушать умного человека?! Уж точно не ее начальник-идиот!
* * *
Рента Баррет шагала по городу.
Левенсберг не особенно вдохновлял. Скопления двух- и трехэтажных домов перемежались с коттеджами и редкими пятнами зелени. Узкие улицы, фонари, правда, стоят через каждые десять шагов, но Лисси сомневалась, что они работают. Вид у них такой… откровенно ржавый. Красили их явно при прошлом короле, а это почти тридцать лет тому назад.
Дома обшарпанные, улицы грязные, мусорные урны по дороге не попадаются, зато грязи хватает. Вот мусорная куча, через двадцать шагов еще одна.
Таверна, у которой стоят трое мужчин, курят что-то на редкость вонючее и смотрят по сторонам с видом королей. Один из них смерил взглядом Элисон и что-то сказал, явно похабное. Все трое рассмеялись.
Девушка скрипнула зубами.
Не важно! Это все не важно. Где ей надо свернуть?
Элисон уперто шагала по маршруту. Вроде бы это и несложно, но, когда ты устала, голодна, измотана поездкой, а впереди неизвестность… залезть бы под кустик, сесть и сидеть. Долго.
А когда откроешь глаза, чтобы рядом было и кресло, и чашка чая, и вкусный пирог с вареньем, и… не надо сейчас думать ни о чем! Ни о хорошем, ни о плохом, а то она точно сломается! Надо просто сделать шаг, потом еще один и еще, и окажется, что ты уже прошла половину дороги. А оставшаяся половина – это уже намного меньше целого, Элисон точно знает.
Дом вдовы Шафф оказался вполне приличного вида. Светло-розовая краска была приятно свежей, красная черепица на крыше, небольшой палисадничек у дома. Здесь действительно сдают комнаты?
Девушка отерла внезапно вспотевшие ладони о юбку и дернула за шнурок колокольчика.
Ждать пришлось недолго, через пять минут дверь дома открылась. На крыльце стояла женщина, при виде которой Элисон тихонько скрипнула зубами.
М-да, легко не будет.
Вдова Шафф оказалась высокой, сухопарой, с идеальной осанкой и недовольным выражением остренького лица. Черное платье по моде двадцатилетней давности, до земли, не оживлял даже воротничок, только брошь из оникса приколота у горла.
Когда она спустилась с крыльца и направилась к Элисон, послышался шорох накрахмаленных нижних юбок.
– Добрый день, рента.
– Здравствуйте, рена Шафф. Мне посоветовала к вам обратиться рена Шаллер. Она сказала, что у вас, возможно, найдется для меня комната. Если нет, я пойму…
На последнем слове голос Элисон дрогнул, и она уставилась в землю. Потом подняла голову.
– Если… если у вас нет мест, может, вы подскажете, куда стоит обратиться?
Рена Шафф смотрела на девушку оценивающим взглядом, как на пучок подвявшей зелени на рынке. Дешевле, конечно, но стоит ли брать? Хотя в суп пойти и такое может…
– Как вас зовут, рента?
– Элисон Баррет, к вашим услугам, рена Шафф.
– И что привело вас в наш город, рента Баррет?
– Я по распределению, в бюро статистики, – выдавила Элисон, снова утыкаясь взглядом в землю.
– Что ж, можете войти, рента. Я предложу вам чашку чая, мы побеседуем, и уже после чая я сообщу вам свое решение, – наконец кивнула рена Шафф. – У меня приличный дом, поэтому требования к жильцам достаточно строгие.
– Я понимаю, рена. И… благодарна, – кивнула Элисон.
Что ж, чашка чая в ее положении тоже неплохо. И отдых для уставших рук, ног, спины… у нее есть что-то не уставшее?
Нет.
* * *
Чай оказался жидкостью светло-желтого цвета, с ароматом старого веника, но кипятка рена Шафф не пожалела, а еще выставила на стол пирог каменной твердости. Элисон взяла самый маленький кусочек и осторожно отгрызала от него по крошке. Укусить его по-настоящему было страшновато, да и мышами пирог припахивал. Наверное, они тоже попробовали и решили, что не справятся.
– Расскажите мне о себе, рента, – начала беседу рена Шафф. Два глотка чая она девушке выпить дала, а больше – уже ненужная вежливость и трата времени. И любопытно ведь!
– Элисон Баррет, – просто сказала девушка. – Двадцать два года, совершеннолетняя. Окончила Королевский институт по специальности «Прикладные вычисления», и меня распределили в Левенсберг.
– Так…
Сказано было с откровенным сомнением, и девушка полезла в сумку.
– У меня диплом с отличием, я одна из лучших на курсе.
– Сюда не распределяют тех, кто с отличием, – подняла бровь рена Шафф.
Диплом лег на стол, мягко сверкнул золотой полоской по краю, подтверждая свою подлинность. Девушка опять уставилась в пол.
– Если нет связей и денег, то распределяют. У меня отца нет, он погиб, когда мне было два года, мать умерла, когда мне было восемь, сестра матери меня видеть не хотела в своей семье, так что… связей у меня тоже нет. И денег. И вообще…
Недосказанное рена Шафф отлично поняла.
Будь ты хоть семи пядей во лбу, учиться и устроиться – суть две вещи разные. Если ты не имеешь богатых и знатных родственников, если не ослепительная красотка и не готова оказывать начальству определенные услуги… нет, не только ТЕ услуги. Разное бывает, и попросить могут о многом. Вплоть до того, что девушки с утра работают в конторах, а вечером убирают у своих начальников… или бумаги какие-то ведут, берут на себя часть работы… кажется, здесь не тот случай.
Тем не менее…
– Вы же не все мне рассказали, рента Баррет?
Девушка сжала руки в кулаки. Взгляд она упорно не поднимала.
– Я… у меня было предложение, я могла устроиться в столице или в ее пригороде. Меня готовы были взять на работу в банк.
– Но?
– Я испугалась, что это закончится тюрьмой, – просто сказала девушка. – Меня защитить некому.
– Понятно. – Додумать остальное рена Шафф могла, дело несложное. «Прикладные вычисления» – это не только статистика в затхлой дыре, это еще и банковское дело, к примеру. Кто понимает, настоящие грабители не в черных масках с пистолями на дело ходят, нет! Они за конторками сидят и циферками отлично владеют.
А взять неопытную девчушку, запугать ее или запутать, а потом подставить?
Да запросто! Свалить на нее все грехи, и пусть сидит хоть сорок лет, а настоящий вор будет наслаждаться жизнью. Девушка оказалась не такой глупой и сумела увильнуть от подобной «чести».
– И оказалась в этой дыре.
Элисон молча отпила глоток чая. Хоть горло согреть.
– Мне надо отработать три года по распределению, потом я получаю свободу.
Свободу.
Астрид точно могла сказать, что входит в это понятие. Свобода – это когда ты можешь поехать куда пожелаешь, когда живешь в своем доме, за который не должна никому, когда можешь спокойно поменять одну работу на другую или вообще не работать месяц-другой, подбирая то, что нужно именно тебе.
О чем может идти речь после распределения?
О записи в личном деле. Работала там-то и там-то, уволена.
Деньги?
Знает она, сколько в этом бюро платят. На съем комнаты хватит, еще на еду и скромную одежду. Очень скромную. А вот чтобы на все остальное?
С другой стороны, девушка явно тихая и неглупая, только предупредить ее надо как следует, чтобы не было ничего… такого. Не красавица, это хорошо. За ее нравственностью Астрид проследит, у нее приличный дом, а не всякое… такое.
– А что ж вы, рента, замуж не вышли? Пять лет ведь учились?
Элисон качнула головой.
– Я не из тех, кто привлекает внимание. На курсе были более свободные и симпатичные.
И это тоже было понятно.
Без приданого, без семьи, не красавица да еще по уши в учебе, Астрид-то знает, как такой диплом зарабатывается. Муж ей рассказывал. Конечно, будь она легкодоступна, было бы проще, но, видимо, девушка порядочная.
Что ж. Можно попробовать приютить ее, никаких препятствий Астрид не видела. Только предупредить построже, чтобы не натворила глупостей.
– У меня есть комната на третьем этаже, за пять корон в месяц. Есть комната в мансарде, за четыре короны. С завтраком, санузел на этаже, за ужин надо доплачивать, чай бесплатно.
– В мансарде, если можно, – выбрала девушка.
– У меня в доме строгий режим. Завтрак я подаю в семь утра, а в десять вечера запираю двери. Убираться в своей комнате будете самостоятельно или за доплату?
– Самостоятельно, рена.
Другого ответа Астрид и не ожидала.
– Стирка общая, в месяц с вас отдельно двадцать корелей на стирку. Грязное белье меняется раз в две недели, приносите мне, я выдаю вам свежее. Если нужно постирать что-то личное, я покажу вам, в подвале есть корзина, туда можно складывать – и раз в два дня я отношу все в прачечную. Потом приношу так же обратно. Оплата также отдельно. В прачечной берут по весу, получается не так дорого.
– Благодарю вас, рена Шафф. Простите, что не могу пока предложить вам помощь, я еще не знаю ни своего рабочего графика, ни обязанностей, потому и не могу полностью располагать своим временем.
Астрид кивнула с пониманием.
