Валерий Гуров "Кулачник 3"

– Сахар в норме, – буднично сообщила женщина в белом халате.

Про себя я отметил, как сильно изменились процедуры. Еще чуть-чуть и все об организме можно будет узнать по какому-нибудь одному анализу. Причем бесконтактному. Не знаю, там в пробирочку поплевать.

После меня ждало МРТ. Там я окончательно убедился насколько далеко вперед шагнули технологи. И укрепило впечатление, будто я не в медцентре, а на борту какого-нибудь космического корабля.

Зайдя в кабинет, я увидел огромный аппарат, напоминающий капсулу из фильмов про космос. Медсестра подошла и начала объяснять процедуру. Я слушал вполуха, недоверчиво оглядывая установку.

– А свинцовый фартук дадите? – спросил я, вспомнив, что всегда раньше от излучения надевали защиту.

Какая никакая, по крайней мере психологически такой фартук успокаивал.

– Это еще зачем? – медсестра слегка приподняла бровь.

– Ну как, от излучения… – уже менее уверенно ответил я, поняв, что явно сморозил глупость.

– Не переживайте, – мягко улыбнулась она. – Это абсолютно безопасно. Никакой защиты не требуется, здесь совсем другой принцип работы.

Она уложила меня на кушетку, и аппарат тихо зажужжал, затягивая внутрь. Лежать в капсуле было непривычно. Но комфортно и безопасно. Я так и не понял, как работала эта машина, и даже ничего не почувствовал, как все закончилось.

– Все, Александр, процедура окончена. Можете вставать, – послышалось из микрофона.

Выйдя из кабинета МРТ, я получил баночку для сдачи мочи и пошел в специально отведенное помещение. Там у входа стоял крупный, грузный мужчина лет сорока с небольшим. Судя по всему, тренер. Он вытирал вспотевший лоб бумажной салфеткой и раздраженно размахивал руками.

– Послушайте, доктор, ну можно ведь пойти навстречу! Мы три месяца готовились к этому бою! – почти кричал он, не обращая внимания на любопытные взгляды окружающих. – У него жидкости в организме нет после весогонки, поэтому мы подготовили баночку заранее!

Врач, молодой мужчина в очках и белом халате, оставался совершенно спокойным и равнодушным. Он косился на баночку мочи, которой тренер размахивал свободной рукой.

– Я прекрасно понимаю вашу ситуацию, но вопрос не ко мне. По протоколу положено брать свежую…

Я никогда особо не любил греть уши, но тут пришлось. Дверь в помещение для сдачи анализа, оказалась закрыта.

Тренер уже перешел почти на крик, не скрывая эмоций.

– Да вы издеваетесь?! После весогонки откуда моче взяться?! Вы же врач, вы должны понимать!

Врач оставался непреклонным.

Пока они спорили, дверь открылась и из помещения для сдачи анализа выскочил юркий паренек. По всей видимости тот, за кого шла речь. Он осторожно подошел, держа в руках пластиковый контейнер.

– Куда поставить? – спросил он у врача.

– Вот видите, получилось, – врач всплеснул руками. – Зря вы переживали…

Тренер вдруг резко замолчал, озадаченно поскреб макушку.

– Пойдем, не отвлекайся, остальные анализы сдавать, – он мигом забыл о враче, с которым только поднимал ор.

Завершив свою нехитрую процедуру и аккуратно закрыв крышечку, я поставил контейнер на специальный столик. Там уже стояли такие же баночки других бойцов.

Перед очередным кабинетом висела табличка с надписью «Отоларинголог». Пришлось даже дважды перечитать название. В моем времени обычно говорили проще, «ухо-горло-нос».

Рядом, немного нервничая, стоял тот самый парень, за которого только что громко ругался тренер. Ждал очереди в кабинет одного из специалистов. Вид у него был довольный.

– Кто последний? – спросил я, подходя к кабинету.

– За мной, – сказал он.

Помолчали, но паренек явно оказался разговорчивый. Он чуть нагнулся ко мне и заговорил.

– Ну, слава богу, я это сделал. Не зря Петрович там за меня так боролся.

Парень заговорщицки посмотрел на меня и неожиданно полез рукой в карман спортивных штанов. Он вытащил оттуда какой-то… странный предмет. Потом огляделся, и широко ухмыляясь, показал…

Я аж закашлялся от неожиданности, увидев в его руках резиновый муляж мужского органа.

– Вот смотри, – тихо сказал он. – Тебе не надо?

– Слышь, ты по хорошему убери, – предупредил я, сдержавшись, чтобы не ударить его по рукам.

Парень хмыкнул и начал тихонько смеяться, довольный произведенным впечатлением.

– Да ты че я не про то, брат! Я серьезно, надо или нет? Там еще есть… ну моча в смысле.

Если изначально я уже подумывал о том, чтобы дать по лбу этому пацану, то сейчас чуть расслабился. Чуть – это настолько, насколько можно расслабиться, когда мужик достает перед тобой резиновый член.

– Я типа его вытащил и в баночку налил… Ну, как Тайсон делал в свое время, помнишь? Мочу из резинового писюна наливал! – пацан захихикал. – Своей то ли дочери, то ли жены!

Я покосился на этого индивида. Такое впечатление, будто он под чем-то. Вряд ли нормальный человек будет рассказывать такую чушь незнакомому человеку.

Ну а что до Тайсона, честно говоря, о подобных трюках я не знал. Но ничего удивительного в случае с персоной Железного Майка. Легенда еще не такие глупости исполнял.

Уже в этом мире после того, как я увидел на лице Майка татуировку, я понял, что крыша там далеко и надолго съехала.

– Зачем тебе это? – спросил я, удивленно глядя на бойца.

Он наклонился ближе, понизив голос.

– Братан, ты даже не представляешь, сколько во мне сейчас всякого дерьма. Точно не допустили бы, если бы честно сдавал. А так тренер пока там ругался и орал, они все внимание на него переключили. Никто не заметил, как я это все провернул, – объяснил он.

Причём говорил парень так, будто гордится тем, что сделал.

– Хочешь совет? Лучше подумай о том, что здоровье дороже боя, – сказал я.

Он только махнул рукой, засовывая свой странный аксессуар обратно в карман.

– Да знаю я, просто ставки большие, контракт жесткий. Не выступлю так еще хуже будет. Пришлось рисковать.

– А не накачивать себя дерьмом не пробовал? – я понимал, что задаю философский вопрос, но не удержался.

Пацан не ответил, как раз дверь кабинета открылась и он зашел внутрь. Я проводил его взглядом, внутренне отмечая, насколько все-таки сильно изменился спорт за эти годы.

Впрочем, в глубине души я прекрасно понимал, что такие ребята были и всегда будут. Те, кто готов рисковать, идти на хитрости и любые ухищрения, лишь бы достичь своей цели.

Впрочем, это была его жизнь и его выбор. У каждого своя правда.

Через несколько минут веселый паренек вышел и я шагнул внутрь кабинета.

– Здравствуйте, – вежливо произнес врач, мужчина средних лет, в светлом халате. – Проходите, присаживайтесь, много времени я у вас не займу.

Я сел на стул напротив него, машинально оглядываясь. Взгляд зацепился за какой-то незнакомый аппарат возле стола.

– Жалобы? – спокойно спросил доктор, изучая мою медицинскую карту.

– Нет, все в порядке, – ответил я.

– А заложенность уха, снижение слуховой чувствительности есть? Может быть, насморк беспокоит? Боли в области носа или ушей?

– Нет такого, – повторил я.

– Нос ломали? – спросил он с легкой улыбкой.

На сломанный мой нос в этом теле не был похож. Я уверенно покачал головой.

Врач что-то начал записывать, постукивая пальцами по клавиатуре.

– Шум в ушах, жжение в горле, частые приступы головной боли?

– Отсутствуют, как таковые.

Врач одобрительно кивнул и поднялся.

– Отлично. Сейчас закройте одно ухо, я кое-что скажу, а вы повторите за мной… Тридцать три, зеленый автомобиль, – негромко произнес он, отойдя чуть в сторону.

– Тридцать три, зеленый автомобиль, – повторил я.

– Теперь другое ухо закройте… Двадцать пять, синяя чашка.

– Двадцать пять, синяя чашка, – вновь произнес я.

Доктор вернулся к компьютеру.

– Отлично, вы здоровы, – сказал он.

В следующем кабинете за рабочим столом сидела молодая женщина. Я сел на свободный стул и замер, глядя на странный прибор с несколькими линзами передо мной.

– Добрый день, – произнесла доктор, повернувшись ко мне. – Проверим ваше зрение. Присядьте удобнее и смотрите прямо перед собой, пожалуйста.

Я послушно выпрямился и попытался расслабиться, хотя в футуристической атмосфере расслабиться было непросто. Врач включила подсветку большой электронной таблицы на стене напротив и указала на нижнюю строчку.

– Видите нижнюю строку, молодой человек?

Я прищурился, стараясь разобрать символы. Не видно ни хрена… Из-за мерцания экрана символы казались странными, и я решил слегка пошутить, чтобы сбросить напряжение.

– Конечно, – сказал я уверенно. – Эм… «Ш», «Б», «М»? Пойдет?

Доктор посмотрела на меня поверх очков, нахмурилась.

– Вообще-то там цифры…

Поняв, что шутка не сработала, я внимательнее рассмотрел строку.

– Пять, шесть, восемь.

– Хорошо, посмотрим еще одну строчку.

Она нажала кнопку, и таблица немного изменилась. На этот раз я не стал шутить.

– Два, девять, четыре, семь.

Женщина сделала несколько записей в моей карте.

– Шутки при медосмотре не приветствуются, или у вас у всех бойцов такой юмор? – она чуть смягчилась. – Ладно, можете идти.

В кабинет стоматолога я заходил с некоторой опаской, которая тянулась за мной из прошлого. В моем 1996 году, посещение дантиста всегда напоминало небольшую пытку с дрелью и странным, лязгающим железом. Я постучал и, глубоко вдохнув, шагнул внутрь.

Внутри посреди кабинета стояло кресло, больше похожее на кресло пилота из фантастического фильма. Объединить с той капсулой для МРТ и точно космодром!

Перед креслом была панель с многочисленными кнопками и странными приспособлениями. Ничего и близкого похожего на кресла, которые я привык видеть…

– Садитесь, – сказала женщина-врач не утруждая себя приветствием.

Я опустился на кресло, почувствовав, как оно тут же мягко адаптировалось под мое тело. Стоматолог взяла странный инструмент с маленькой… видеокамерой и начала осмотр. Я удивленно следил за происходящим на экране рядом. Там появлялось крупное изображение моих зубов.

– Удивительно, – произнесла стоматолог, продолжая тщательно осматривать каждый зуб. – У вас зубы просто идеальные.

– То есть, к бою допущен?

– Разумеется, – сказала она, быстро внося данные в мою карту. – С вашими зубами хоть на рекламу зубной пасты можно идти. Не жалко то рисковать такой улыбкой в боях?

Выйдя из кабинета стоматолога, я почувствовал легкую усталость от хождения по бесконечным стерильным коридорам. Все происходило быстро, строго и четко. Я даже не успевал толком перевести дыхание, как оказывался у следующей двери.

С другой стороны, такая оперативность мне нравилась. В девяностых подобная комиссия могла растянуться на несколько дней, и врачи порой смотрели так, будто одолжение делают. Ну в смысле ждешь час, прежде чем в кабинет попасть, а потом через тридцать секунд выходишь.

Подойдя к следующему кабинету, я бросил взгляд на табличку: «Кардиолог». Я никогда не жаловался на сердце, но все равно почему-то напрягся.

В кабинете принимал седой мужчина. Он молча указал на стул. Я сел и машинально поправил футболку, на которой образовалась небольшая складка.

– Дискомфорт в груди, перебои сердцебиения, боли? – монотонно начал перечислять он.