Ольга Олеговна Погожева "Предатели за спиной"

– Вот и Джон понял, что или он – или вы. Его душа в обмен на вашу. Мою. И мисс Стоун. Не смейте его обвинять в недостаточной преданности государству. Любовь к ближнему покрывает этот сомнительный недостаток с лихвой.

Если даже пытки у Рихтера не разбили розовых очков профессора, она здесь и вовсе бессильна. К счастью, её работа – доставить в целости – не требует поддержания малоинтересной беседы.

Резко поднявшись, Мэгги прошла к двери и взялась за ручку. И обернулась.

– К слову, о Рихтере, – отрывисто припомнила Маргарет. – Что он имел в виду, когда обещал избавиться от всех британских менталистов? Вас, помнится, он обещал убить последним, а начать с семьи Ллойд. Вам об этом что-то известно?

Ян посерьёзнел и медленно покачал головой.

– Нет. Но я всё ещё думаю об этом.

Маргарет помолчала, разглядывая профессора, затем расправила плечи и кивнула.

– Дайте знать, если всплывёт что-то интересное. Легче предотвратить, чем пожинать. Если в Британии действует сеть немецких шпионов, наш долг – их вычислить.

ГЛАВА 3. Слабое место

«Любовь к родине начинается с семьи».

Фрэнсис Бэкон

Лондон, ноябрь 1939

Ллойд-Парк встретил их кортеж напряжённым молчанием и подчёркнутой вежливостью молодого дворецкого, встретившего их у двери.

– Прошу за мной, – без приветствий пригласил он.

Мэгги переглянулась с Валери и первой шагнула под сень гнезда потенциальных врагов государства. По мнению шефа Кеннингема, разумеется.

В просторном холле царило шумное оживление, чтобы не сказать – сущий хаос. Носилась прислуга, перетаскивая чемоданы ко входу, хлопали двери, истошно лаял пузатый щенок, удирая от визжащих детей, за которыми, в свою очередь, гонялись вспотевшие няни.

Валери тут же сдала позиции.

– Не могу, – честно призналась подруга, отступая обратно, к спасительной двери. – Если понадоблюсь, я в машине, с остальными. Поторопи их, потому что скоро стемнеет, а до Сторхэма два с половиной часа езды.

– Предательница, – усмехнулась Мэгги, как только Валери бросила последний, почти панический взгляд на снующих под ногами детей возрастом от года до трёх, и в ужасе попятилась на крыльцо, рыбкой прыгая в служебный автомобиль.

Валери, когда не носила чужую маску, по-настоящему боялась лишь двух вещей: замужества и материнства.

Вздохнув, Маргарет прошла в указанную дворецким гостиную, где её просили «обождать, пока вас примет лорд Ллойд».

– Попросите его поторопиться, – сдержанно велела Маргарет. Ох уж эти архаические устои! Мир на пороге катастрофы, а слуги держатся хозяев, словно Господа Бога, открещиваясь от пугающих новых свобод и уникальных современных возможностей. – Скажите, что чем позже, тем опаснее. Он знает.

Дворецкий на миг замер, затем коротко кивнул и исчез. Мэгги отвернулась, кусая губу. Она ничуть не преувеличивала: если бы они вылетали из Кройдона, то могли бы и не торопиться, но дорога в аэродром Сторхэма занимала время. И если они не успеют вылететь до темноты, то ближе к рассвету станут уже как на ладони для немецкой авиации. Шеф Кеннингем полагал, что переживать не о чем, случаев сбития гражданских самолётов пока не случалось, но это только потому, что планы на гражданскую авиацию пересмотрели с началом войны. Адекватной статистики, так образом, не получалось.

– Вы кто?

Маргарет резко обернулась, встречаясь взглядом с немолодым, но ещё крепким мужчиной глубоко за шестьдесят. Благодаря прекрасному костюму и ухоженному виду возраст почти не замечался, а острый взгляд темных глаз не давал даже усомниться в том, кто перед ней.

– Министр Ллойд, – улыбнулась Мэгги, коротко склоняя голову. – Рада встрече. Я – агент Маргарет Морган. Я здесь, чтобы сопроводить вашего сына и его семью в Дублин.

Лорд Энтони Ллойд скользнул по ней недовольным взглядом вверх и вниз и поджал губы.

– Что за акцент? На меня будто подуло стылыми ветрами Эдинбурга.

Маргарет распрямила плечи и вскинула подбородок.

– Я шотландка, лорд Ллойд.

Хозяин Ллойд-Парка скривился, как от зубной боли, и брезгливо кивнул.

– Я так и подумал.

– Какие у вас претензии к Шотландии, министр? – выпалила Маргарет уже в спину хозяину.

Лорд Энтони развернулся с таким удивлением, словно заговорило кресло у камина. Да не просто заговорило – осмелилось дерзить!

– От шотландцев, мисс Морган, одни неприятности, – снизошёл до ответа министр. – По крайней мере, в этом доме.

Маргарет усмехнулась и расслабилась.

– Уверяю, я здесь лишь для того, чтобы помочь вашей семье. Это моя первая задача.

Гроза министерства юстиции и личный советник её величества только фыркнул.

– Спросил бы я, какова ваша вторая задача, но, зная, шефа Кеннингема, это шпионаж и стукачество. В противном случае мой сын прекрасно справился бы сам. В Ирландии, Джон, помнится, уже бывал, да и невестка в родных пенатах не заблудится. И отчего не отправиться под ирландским флагом из Ливерпуля? Чья эта дурацкая идея с самолётом?

Маргарет не нашлась, что ответить: план одобрил сам шеф Кеннингем, а обсуждали его вместе. Да и Джон воодушевился: всего за пару часов они достигнут Дублина, он устроит всё многочисленное семейство, и уже к понедельнику агент Ллойд, его сестра Диана и доктор Вольф вернутся в Англию тем же бортом. Скорость в современном мире решает, разве нет? А в военных условиях и вовсе жизненно важна.

– Передайте Джерри, что я сниму скальпы со всего вашего отдела, случись что с моими внуками, – резко оборвал разговор лорд Энтони. – И себе на носу зарубите, мисс-я-здесь-чтобы-помочь: если не довезёте, первым скальп снимут с вас.

– Я вас поняла, министр, – сдержанно отозвалась Маргарет. – Право, не стоит так волноваться. Борт-состав лучший в Англии, оба пилота и борт-инженер…

– Да будь они хоть архангелами с сияющими крыльями, а ваша ржавая посудина самим ковчегом с Ноем во главе – мои условия не меняются, агент Морган! – отрезал гостеприимный хозяин Ллойд-Парка. – Вы про скальп слышали?

– Трижды, министр, – подтвердила Маргарет. – А вы остаётесь в Лондоне? По нашим данным, в скором времени здесь будет крайне опасно…

Лорд Энтони только отмахнулся, покидая гостиную.

– Что я, войны не видел, что ли? Спросите у Джерри, чем мы с ним занимались в Первую Мировую. И про скальп не забудьте.

Маргарет невольно поправила идеальную причёску, нахмурилась и отвернулась от захлопнувшейся двери. Лорд Энтони Ллойд ушёл так же, как и явился – без доброго слова на прощание. Чего ожидать от старого интригана?

Однако же время утекало, а ждать она не могла. Они и впрямь опаздывали. С одной стороны, звуки встревоженного дома свидетельствовали о том, что заканчиваются последние приготовления, с другой – что им не хватает катализатора.

Агент Морган никогда не искала всеобщей любви и расположения, а потому приготовилась им послужить.

Выглянув в смежную с гостиной комнату, Маргарет услышала приглушённые голоса и дальше шла уже на звук. Шумный холл с чемоданами и детьми остался далеко позади, когда Мэгги толкнула очередную дверь и огляделась. Здесь царили книги, тишина, треск поленьев, запах кожи и холодного парфюма, а ещё – тонкой нитью – аромат хорошего виски, кофе и малинового чая.

Домашняя библиотека поместья Ллойдов оказалась длинным залом с несколькими смежными помещениями, разделёнными лишь парчовыми перегородками и книжными шкафами.

И из соседней комнаты доносились уже вполне отчётливые и прекрасно различимые мужские голоса. Один из них принадлежал лорду и агенту Джону Ллойду.

– Я способен на большее, чем служить боевым тараном, Франко. Меньше всего я хотел использовать свой дар… для убийств…

– Я понимаю.

Маргарет замерла, прижимаясь к стенке. Этот голос она не узнала, но он практически завораживал. Глубокий, спокойный, бархатный, с заметной хрипотцой и характерным итальянским акцентом.

– Не только тебя, – педантично уточнил невидимый собеседник. – Не обижайся, Джон, но я не удивлён, почему спецслужбы видят в тебе лишь машину для убийств. Следователи в военных условиях не нужны, как и люди глубокого умственного труда. Единицы, вроде профессора Зборовского, тоже заработают на благо военной машины. Здесь нет альтернатив, Джон. Не до тех пор, пока война не окончится.

Шумный выдох и глухой обречённый звук, с каким измождённый человек падает в кресло. Маргарет осторожно выглянула из-за парчовой перегородки, разглядев лишь тени на стенах.

– Хорошо, что мой испанский дедушка успел повидаться с Дианой и внуками перед всем этим безумием. Едва ли мы теперь скоро встретимся со своими родственниками в Малаге.

– Диана говорила, что они предлагали помощь. Но близость к материку и Германии…

– Нет! – тут же отмёл мысль агент Ллойд. – Дети останутся в Ирландии до конца войны. Обещай, что…

– Не переживай, Джон. Я прослежу, чтобы с ними всё было хорошо. Кроме того, не забывай про О’Рида, – насмешливо напомнил собеседник Джона, а Маргарет наконец поняла, с кем говорит агент Ллойд. Ну конечно! Джанфранко Медичи, преступный зять семьи Ллойд. – Он-то в племянниках души не чает. Спит и видит, как бы воспитать их истинными ирландцами, а не какими-то английскими лордами.

Джон громко застонал.

– Не напоминай! После Штатов Виктор развернулся в Ирландии не на шутку. Я только надеюсь, что всё это не выльется в кровавые беспорядки и решится мирным путём.

– Такими темпами наш бедовый родственник войдёт в ряды нового ирландского правительства.

– Посмотрим, – хмуро усомнился агент Ллойд. – Люди, которые начинают революции, и те, кто пользуются её плодами – это две разные категории людей. Виктора могут перемолоть более подкованные соотечественники.

– Как и тебя.

– Как и всех нас.

Маргарет закусила губу, раздумывая, не выйти ли ей из невольного укрытия. Она не собиралась ни подслушивать, ни скрываться, но раз уж так получилось…

– Как думаешь, куда тебя забросят в следующий раз?

Мэгги навострила уши, одновременно бесшумно выдыхая. Магия льда успокаивала, замедляла сердцебиение, делая её почти невидимой для менталиста-телекинетика. По данным МИ-6, агент Ллойд слышал сердца людей, если те находились достаточно близко. После событий на немецком блокпосту Мэгги подтвердила бы под присягой – точно слышал. Ещё и останавливал на ходу.

– Полагаю, прямиком на фронт, если наши войска вступят в бой. А может, отправят в Берлин, поближе к мозгу немецкого командования.

– Туда ещё надо пробиться, – заметил Медичи.

Маргарет только головой покачала: задача невозможная, особенно сейчас, когда Германия особенно сильна. Джон прав – скорее всего, на первых этапах его отправят в самые горячие точки. Это лучшее применение его дара.

Верно, что и сам итальянец это понял.

– И сколько человек…

Медичи не договорил, но агент Ллойд догадался сразу.

– Я могу убить за раз? О, зависит от обстоятельств. Если рядом есть что-то тяжёлое, что я могу поднять и уронить на толпу, то сотни. Или, скажем, могу взорвать бомбу на расстоянии и убить тысячи – главное, собрать их вместе, поплотнее. Изящный вариант – убийство лишь одного человека на трибуне. Остановка сердца. Это, кстати, сложнее всего. Попробуй смотреть сквозь материю, раскладывать его частицы, рвать кровеносные сосуды… Ты знал, что сердце иногда падает куда-нибудь в район желудка? И я это чувствую, Франко… Ещё я могу порвать в клочья с десяток людей, заслоняющих цель. Грубо и безыскусно. Просто разобрать их на органы, разорвать мышцы, разнести в пыль…

– Именно это произошло в Ирландии?

Тишина и треск поленьев.

Маргарет осторожно выглянула из укрытия, окидывая взглядом мутные отражения в оконном стекле. Джон молчал, не поднимая головы, а Джанфранко Медичи смотрел в сторону, бездумно поигрывая пустым стаканом. Так, словно каждый вёл диалог с собой, а не с собеседником.

Ну и компания у лорда Ллойда.

Джанфранко Медичи, возможно, и встал на законные рельсы, вот только в МИ-6 он до сих пор проходил как глава преступного клана. Показательную законопослушность приняли, но не поверили.

– Они окружили меня, безоружного, наставили пистолеты. Я… переволновался и… Это был первый раз, когда я вошёл в полную силу. Я… не знал, что могу… так. Я до сих пор не знаю, где мой предел. Ян говорит, с возрастом сила может расти или меняться – у таких, как я. Материя, она ведь… хрупкая. И в ней куда больше слоёв, чем кажется. В тот день на месте несостоявшихся убийц остались лишь бесформенные лужи порванной плоти и костей. К несчастью, нашлись свидетели. И если Константин, которого вызвали на место как доктора и магэксперта, никому не сказал ни слова, то мой командир, полагаю, донёс, куда нужно, о способностях лорда Ллойда-младшего. На будущее.

– И настало время достать его из королевской оружейной.

Джон молча кивнул. Маргарет возразила бы: Ллойда-младшего и не убирали на дальнюю полку. А в условиях войны? Потомственный менталист стоил целой армии. Неудивительно, что о нём вспомнили в первую очередь.

– Но ты же можешь отказаться, Джон? Ты ведь не обязан?

Джон наконец поднял голову, но заговорил не сразу.

– Франко, ты был главой преступного Лондона – да и в Ирландии вёл дела… Америку поднимать не станем, а про сицилийскую юность вообще молчу… Как ты поступал, когда тебе отказывали? А теперь представь в масштабах страны. Нет, даже не так… в масштабах мира, потому что война сожрёт не одно государство. Я – не простой британский подданный, Франко. Род Ллойдов – один из трёх, близких к короне, в которых рождаются потомственные менталисты высшего уровня. Хочешь сказать, нам так легко простят наше «нет»? Со мной поступят просто – убьют как можно скорее, чтобы «оружие» не попало в руки врага. Или чтобы это оружие само не выбрало другую сторону. Что касается семьи, то нас лишат не только титула. Заберут всё, так или иначе, от поместья и земель, до наград и памяти. Эвелин… всё ещё ирландская революционерка, и этой картой сыграют, как только в том возникнет необходимость. Поднимут старые грехи и отправят её если не на электрический стул, то за решётку, в ошейнике, до конца дней. Детей, разумеется, не тронут, ведь их ещё можно воспитать лояльными подданными. Воспитывать их будут в Королевской академии, и воспитают гончими псами, а не людьми. Я был в школьных заведениях для элитаров, я знаю, о чем говорю. Я истово и слепо верил в то, чему нас учили. На войну в Ирландию я пошёл добровольцем – думал, что иду спасителем, а не простым убийцей… Но у меня был дом. И рассудительный отец. Мне повезло, я проснулся. Если у наших детей отнимут обоих родителей, у них не останется шансов вырасти… другими.

– Есть мы.

Джон рассмеялся, горько и коротко.

– Вы, Франко, попадаете в круг близких предателю людей. Все твои бизнесы и предприятия тотчас прикроют, уж по крайней мере, в Британии, а ты если и избежишь тюрьмы, то лишь сбежав на другой конец света. Диану при этом не выпустят из страны: кто будет расшвыриваться потомственными менталистками? Надавить на Диану ещё проще, чем на меня.

Медичи отставил стакан и вздохнул, не размыкая губ.

– Словом, ты не отказался.

– Я, мой друг, выразил горячее согласие, чтобы в моей преданности короне не оставалось и тени сомнений. Моё согласие убивает только меня, мой отказ уничтожит всех близких мне людей.

– Но ты не убийца, Джон. Прости мне эту вольность, но я немного разбираюсь в людях. Как долго ты протянешь?