Слишком близко ко мне расположены его длинные ноги, и мне хочется сжаться в комочек, но вместо этого я заставляю себя выпрямить спину.
В голове у меня проскальзывает очень много мыслей, и я хочу хоть как-то разобраться в том, что именно сейчас происходит, потому что в словах Невзорова определенно считывается угроза.
– Я так понимаю, вы думаете, что то, что я сегодня услышала… м-м-м… что могу воспользоваться этой информацией во вред вам?! – отвечаю вопросом на вопрос.
Максим Юрьевич цокает языком.
– Ближе к делу. Я пока ни о чем не думаю. Хочу разобраться в ситуации.
Не верю я Невзорову. Он не разобраться хочет, а наоборот, ставит меня перед фактом и давит, о чем и говорю.
– Вы не разбираетесь. Вы запугиваете меня прямо сейчас.
Вновь улыбка проскальзывает на чувственных губах мужчины.
– Уверяю вас, Влада Владимировна, я всего лишь пока разговариваю, пытаясь из вас вытянуть информацию.
Мне настолько от слов босса страшно становится, что сердце сжимается в груди, и я все же решаюсь выложить факты.
– Я не занимаюсь никакими махинациями, – мой голос срывается на писк, горло сжимается, и слезы все-таки соскальзывают по щекам, – честно… ик…
Я начинаю плакать. Не справляюсь с напряжением. И буквально реву.
Невзоров прищуривается, разворачивается, вытягивает из дорогой серебристой коробочки, которая лежит у него на столе, салфетку и протягивает мне.
Забираю и сморкаюсь достаточно громко, слишком по-детски, на что босс реагирует странной гримасой, которая проскальзывает по его лицу.
– А теперь, Влада Владимировна, четко и по существу. Без слез и истерики. Что, черт его возьми, с вами не так?!
Глава 7
Босс наклоняется вперед. Ставит свои крупные ладони на подлокотники кресла, буквально загоняя меня в угол.
Я чувствую себя тем самым мышонком, которого настиг большой и сытый кот. Смотрю в глаза собственного босса и чувствую, как мой пульс просто с ума сходит.
Замечаю даже малюсенький шрам над бровью Невзорова. Росчерк, который безумно идет этому холодному властному боссу. При всем ужасе ситуации меня так и тянет поднять руку и прикоснуться к этому шраму.
Надо же, какие мысли со страху в голову лезут!
– Имейте в виду, Влада Владимировна. Я не терплю женских соплей и истерик.
– Я понимаю, – отвечаю едва слышно.
– Скажу более, – продолжает Максим Юрьевич, – меня таким макаром не разжалобить. А учитывая сложившуюся ситуацию, советую рассказать все самой.
Ощущаю угрозу, которая буквально волнами исходит от мужчины, и до меня доходит, что Невзоров не шутит. Чудо вообще, что он со мной разговаривает до сих пор, а не увольняет без слов или чего похуже.
– Вы, Влада Владимировна, с недавних пор приближенная ко мне личность.
На этих словах у меня мурашки величиной со слона бежать начинают по коже, потому что даже тембр голоса у Невзорова меняется на какой-то интимный, личный. Мне дурно становится, потому что босс слегка наклоняется, а я, наоборот, вжимаюсь в спинку кресла, желая с ней слиться.
– Поэтому настоятельно рекомендую самой все рассказать как есть.
«Босс уже все знает», – щелкает в моей голове. Хотя… и немудрено. С его службой безопасности… Небось всю мою подноготную прошерстили, и, вероятнее всего, Невзоров сейчас действительно дает мне шанс.
– Максим Юрьевич. Я сегодня была в банке. У меня очень большая задолженность по кредиту. Банк отберет у меня квартиру… если я не погашу всю сумму сразу, да еще и пени… – выпаливаю я как на духу.
Босс прищуривается, вновь окидывает меня взглядом и выпрямляется, а у меня остается четкое понимание: Невзоров знает. Абсолютно все знает…
Наивная дурочка! Неужели я могла подумать, что служба безопасности олигарха такую информацию пропустит…
– Я так понимаю, что денег на погашение задолженности у вас, Влада Владимировна, нет, – ровно произносит босс и выпрямляется, вновь смотрит на меня с высоты своего роста, препарируя взглядом, словно амебу.
– Нет… у меня таких денег нет… – выдыхаю с какой-то болью и чувствую, как горло вновь спазмом сводит и слезы приближаются.
Усилием воли я сдерживаюсь и не плачу, так как не собираюсь выглядеть еще более глупо перед собственным боссом.
Максим Юрьевич смотрит на меня абсолютно холодно. Бизнесмену явно параллельно на проблемы его персонала. Это логично и понятно, а еще я понимаю, что таким людям проблемные неопытные помощницы не нужны.
Я вообще не понимаю, каким чудом меня взяли, учитывая жесточайшие требования, которые обычно предъявляют к этой вакансии. И пусть у меня красный диплом, но… нет достаточного стажа и опыта работы с руководящим звеном. Правда, мое исследование в сфере ИТ-технологий, оно же моя дипломная работа, было напечатано в научном журнале, мне прочили премию, но… в итоге мой преподаватель быстренько подсуетился – и вскоре мои разработки были приписаны Генриху Витальевичу, а я… я осталась не у дел…
Но это был урок. Довольно жесткий. И рана осталась до сих пор.
Я видела себя научным сотрудником, разработчиком, а в итоге оказалась помощницей Невзорова. Но… как вижу, ненадолго…
– Вы… теперь меня уволите? – вторю своим мыслям и задаю вопрос.
Максим Юрьевич не спешит на него отвечать. Молча меня рассматривает и затем задает очередной вопрос.
– Зачем вы брали кредит в банке? На какие нужды, Влада Владимировна?
И вновь за, казалось бы, банальным вопросом явно что-то скрывается. В любом случае я понимаю, что Невзорову лучше не лгать.
На него работают лучшие кадры, да и сам босс далеко не промах. Раз его служба безопасности уже в курсе всего, то и до остального явно докопается.
– Кредит брали на мое имя, но… сумма была нужна не мне…
Невзоров вновь кривит свои чувственные губы и кивает, как если бы не сомневался в моем ответе.
– Для кого же и на какие такие нужды? – продолжает свой допрос, смотрит на меня вспарывающим и сканирующим взглядом.
Мне с трудом удается не согнуться под таким напором.
– Меня… Петя попросил… мой двоюродный брат… ему нужно было… он открыл пекарню… и… немного не хватало для обустройства… я согласилась помочь…
– Петя… – повторяет босс и огорошивает меня своей информированностью. – Речь, полагаю, о Петре Кожухове?
В ужасе смотрю на своего босса:
– Д-да… – отвечаю заторможенно.
– Не стоит так удивляться, Влада Владимировна, я всегда проверяю свой ближний круг, а помощница – это как любовница. Надо знать, что именно может прилететь.
Сглатываю гулко. Облизываю пересохшие губы, а Невзоров заламывает бровь и задает очередной ироничный вопрос:
– И как там бизнес двоюродного брата? Пошел? Как выплаты?!
– Я… думала, что он выплачивает кредит… но… вот сегодня узнала, что ни один платеж не был проведен…
Вновь бросает на меня тяжелый взгляд и, слегка наклонив голову, припечатывает:
– Скажу больше, Влада Владимировна: никакого бизнеса за вашим двоюродным братом не числится и никакой пекарни нет и никогда не было…
Глава 8
Ошеломленная, я отрицательно качаю головой и выговариваю с трудом:
– Это… какая-то ошибка… этого не может быть… Петя не мог…
Невзоров отталкивается от стола и отходит, возвращается со стаканом воды и вкладывает его в мои дрожащие пальцы.
– По всей вероятности, ваш двоюродный брат изначально пошел на обман и подлог, Влада Владимировна.
С этими словами босс слегка подталкивает бокал, заставляя меня сделать несколько глотков. Я не замечаю, как выпиваю все.
– Только вот я не понимаю вашей наивности. Вы взяли кредит на свое имя, а погашать должен был банк, и все сообщения по оплате также поступали с вашего согласия на его телефон. Это, мягко говоря, крайняя степень наивности.
В шоке распахиваю глаза еще шире, удивляясь, что Невзоров знает все до мельчайших подробностей.
– Просто… Петя сказал, что так будет удобнее, чтобы он точно отслеживал оплату, так как хотел выплачивать наличкой, через банкомат…
Невзоров смотрит на меня прищурившись, и в его взгляде проскальзывает вопрос, на который у меня есть только один ответ.
– Вы можете считать меня полной дурой, Максим Юрьевич, но… Петя же мой двоюродный брат, моя семья… и… я привыкла доверять людям, которых считаю родными…
– Что могу сказать, Влада Владимировна, ваша наивность даже умиляет, – спустя долгую паузу выдает мой босс, но затем его лицо становится суровым. – Только это все не отменяет нашей проблемы.
– Какой такой проблемы?! – вновь подаю голос. И понимаю, что мне становится все равно… какая-то апатия настигает, и боль в груди давит.
В этом мире нельзя никому доверять… я не понимаю, почему жизнь все время заставляет меня почувствовать боль и горечь предательства.
Сначала мой научный руководитель, который просто увел мою идею и приписал ее себе… я тогда впервые столкнулась с человеческой подлостью. Долго поверить не могла, что Генрих Витальевич так со мной поступил…
Я даже домой к нему ходила, чтобы уточнить, как могла произойти такая вот путаница. Казалось, что это все случайность… ведь мой преподаватель со всем радушием принимал меня у себя дома и мы часами обсуждали мою идею, жена его, София Викторовна, приносила мне чай с печеньем, улыбалась…
А в день, когда я узнала, что он отнял мою идею, когда пришла к нему домой, мне долго не открывали, а когда дверь наконец-то распахнулась, София Викторовна, которая днями ранее справлялась о здоровье моей мамы, выдала с нажимом:
– Пошла прочь. Шавка такая. И не смей больше приходить и тревожить наш покой, иначе полицию вызову!
Я тогда не помню, как вообще на улице оказалась, просто обнаружила себя под дождем, а потом заболела, попала с воспалением легких в больницу, а когда выписалась… ничего уже доказать нельзя было…
Этот урок должен был отбить у меня веру и доверие в людей на всю жизнь, но… я никак не думала, что родная кровь может так же предать, ударив в спину…
– Итак, Влада Владимировна, с вашей мутной историей с кредитом мы разобрались. А вот с моей проблемой в вашем лице вопрос пока открыт.
Жмурюсь на мгновение. Мне кажется, что из-за пережитого стресса я практически перестала понимать, что именно сейчас происходит.
Облизываю сухие губы и вновь смотрю на Невзорова, который со скучающим видом рассматривает меня.
– В моем лице?! Что это значит, Максим Юрьевич?!
– Влада Владимировна, в вашем профайле указано, что вы окончили университет с красным дипломом…
– Д-да… – отвечаю с легкой запинкой, потому что босс вновь окидывает меня странным взглядом.
– Сейчас я сделаю вам поблажку и спишу вашу неусидчивость на сильный стресс, который вы явно испытываете в данный момент.
Вновь этот взгляд-рентген, который проходится по мне, буквально вспарывая.
– Но на будущее учтите. В работе со мной важна стрессоустойчивость.
– Я… понимаю, что не слишком подхожу, – пытаюсь дать достойный отпор боссу, в конце концов, я уже понимаю, что не подхожу Невзорову.
– Мы сейчас не об этом, – прерывает меня и продолжает свою мысль, – вы, Влада Владимировна, кое-что сегодня услышали в холле, скажем так. Учитывая ваше щепетильное материальное положение, я могу предположить, что этой информацией могут воспользоваться мои конкуренты и для ее получения вам приплатить…
По мере того как Невзоров излагает мысль, я чувствую, как у меня кровь в жилах закипает, даже уши кипят, и я не выдерживаю, сжимаю кулаки и проговариваю твердо:
– Вы сейчас говорите о промышленном шпионаже только из-за того, что меня обманули и на мне кредит перед банком?!
Правда, моя речь никак не влияет на скептический вид моего босса, который легко отбивает мое обвинение:
– Вы, Влада Владимировна, хотите того или нет, но прямо сейчас находитесь в уязвимом положении, а уязвимость – всегда повод для того, чтобы ею воспользовались…
Невзоров делает паузу и улыбается, а я в его зловещем оскале вижу только угрозу, особенно когда босс выдает иронично:
– Так что… я опережу своих возможных конкурентов и сам воспользуюсь вашим бедственным положением, Влада Владимировна…
– И… что же вы собираетесь сделать?! – спрашиваю в ужасе.
Босс вновь растягивает губы в подобии снисходительной улыбки.
