Добрыня Всеславович нахмурился.
– Это может быть опасно, барин, – сказал он. – Я думаю, мы поищем сначала в безопасных рукавах.
Я понимал, что если буду настаивать, то буду выглядеть, как капризный избалованный подросток, которые лезет, куда не надо. Но, с другой стороны, если я туда не залезу, то как же я узнаю, что к чему.
Лучше всего, конечно, было бы увидеть зверя своими глазами. Потому что рассказать можно всё что угодно.
Не то чтобы я не доверял Мо Сяню – у него не было интереса обманывать меня. Но…
Но, это мой завод! И я несу ответственность за то, что происходит тут. А потому, я должен знать истину, я должен увидеть зверя!
– Я понимаю ваше желание уберечь меня от неприятностей, – сказал я Добрыне Всеславовичу. – Но прошу вас провести меня в тот коридор, где друзы вырастают чаще всего.
Добрыня Всеславович посмотрел на меня.
Я выдержал его взгляд.
Наконец он тяжело вздохнул и опустил плечи.
– Как скажете, барин, – обречённо произнёс он.
Глава 7
Вооружившись факелами, мы с Добрыней Всеславовичем и ещё четырьмя рабочими пошли вглубь пещеры.
Чем дальше мы уходили от края, тем сильнее было давление.
Поначалу пещера шла прямо, потом начали появляться небольшие ответвления. А потом и вовсе основной коридор начал делиться на равноценные ходы.
Добрыня Всеславович шёл, уверенно выбирая направление.
Я так же уверенно шёл за ним.
Пока на одном ответвлении Добрыня Всеславович не повернул направо, в то время как из левого рукава давление ощущалось намного сильнее.
Я остановился на распутье, понимая, что мне нужно туда, откуда идёт давление.
Добрыня Всеславович тоже остановился и с удивлением посмотрел на меня.
– Что-то случилось, барин? – спросил он.
– А почему вы выбрали именно этот проход? – спросил в ответ я.
Добрыня Всеславович досадливо вздохнул. А мужики, которые шли с нами, начали тревожно переглядываться. Но пока молчали.
– Владимир Дмитриевич, вы же просили показать места, где друзы появляются чаще, – сказал управляющий. – Вот туда я вас и веду!
– А там что? – спросил я, кивнув в сторону левого рукава.
– Да ничего там такого нет! – Добрыня Всеславович почти не скрывал раздражения.
Но мне на его раздражение было пофиг.
– Я хочу там посмотреть! – сказал я и снова кивнул в сторону левого рукава.
Мужики зашушукались, но не вмешивались.
– Я бы вам не советовал ходить где попало, – Добрыня Всеславович попытался надавить на меня голосом.
– А то что? – спросил я с усмешкой.
Добрыня Всеславович нахмурился.
– А то будет плохо, – ответил он.
– Вы это, барин, – выступил вперёд один из мужиков. – Слушайте Добрыню Всеславовича. Он всегда знает, где будут друзы. Чутьё у него.
Я иначе посмотрел на управляющего.
– Чутьё, говоришь? – спросил я и добавил: – У меня тоже чутьё… И я пойду сюда!
А потом развернулся и зашагал по левому проходу.
С одной стороны, я понимал управляющего – ему нужно было и мне угодить, и проследить, чтобы я не пострадал.
Вот только мне нужно было совсем другое – я хотел разобраться, что происходит на заводе и на руднике, а потому должен был рискнуть.
Свет факела, который я нёс, отражался от стен пещеры и терялся в темноте. Давление росло, показывая, что я правильно выбрал направление.
Что касается управляющего и мужиков, они шли следом за мной. Я слышал их шаги и видел на стенах тени и отсветы факелов.
Чем сильнее росло давление, тем сильнее я снижал скорость. Это получалось непроизвольно. Однако, я продолжал двигаться.
Наконец чувство давления стало такой силы, что я понял: сделаю ещё шаг – и умру. Не от самого давления, нет! Меня убьёт то, что это давление создаёт.
Добрыня Всеславович с мужиками тоже остановились.
Они бы остановились гораздо раньше, и шли только потому, что шёл я. И вот, как только я остановился, Добрыня Всеславович негромко произнёс:
– Барин, не делайте резких движений! Потихоньку отступайте назад!
Я слышал его слова, но вслушивался в другое – я ловил звуки впереди, ведь должны же быть там хоть какие-то звуки! Не может ведь быть так, чтобы никаких звуков не было!
Я точно знал, что впереди что-то есть. Что-то или кто-то. Тот, кто создавал то самое давление. И я хотел его увидеть. Для меня это было важно!
Отблески факела плясали на стенах, и в их пляске была какая-то ритмика. Словно пламя колыхалось от чьего-то дыхания.
Но свет вяз в темноте, которая была впереди.
– Барин, пожалуйста, пойдёмте назад! – негромко сказал Добрыня Всеславович и потянул меня за руку.
– Нет, – ответил я. – Я должен во всём разобраться.
– Он сейчас нападёт, – попытался уговорить меня Добрыня Всеславович.
– Кто он? – спросил я, понимая, что настал момент истины.
И он действительно настал.
– Зверь, который живёт тут, – признался управляющий заводом.
– Я хочу видеть этого зверя, – сказал я.
Я прекрасно понимал, что со стороны моё упорство может выглядеть, как глупость, но и отступить я не мог. Для меня принципиально важно было узнать, как появляются магические кристаллы, которые составляют основу моего состояния. И дело здесь не в упёртом гуманизме, когда, например, зелёные устраивают марши против убийства животных. Я не имел ничего против свиной отбивной или ботинок из натуральной кожи.
Но одно дело, когда корову выращивают на мясо, и совсем другое, когда животное истязают долгие годы.
Для меня это было неприемлемо. Я не садист. И молчаливо потворствовать садизму не буду. Потому что для меня это означает пойти против своих принципов. Когда человек теряет свои совесть и нравственность, он перестаёт быть человеком.
А потому я, вместо того чтобы отступить, собрался с духом и шагнул вперёд.
И словно переступил какой-то барьер.
Сразу же Добрыня Всеславович и мужики исчезли, словно я вошёл в какую-то другую пещеру.
Здесь было достаточно светло. И первое, что я увидел – сидящего в глубине пещеры измождённого, израненного, обессиленного демонического медведя.
Мой разум просто вопил: какого хрена ты творишь?! Но медведь был настолько слаб, что вряд ли смог бы сейчас кинуться на меня.
Он сидел, привалившись к стене и смотрел на меня умными глазами.
Я уже видел разных тварей в этом мире. Волколаки, лютые мертвецы, слуги Мораны, призраки… Все они были бездушными. В их взглядах было только одно – жажда убивать.
Что касается вот этого демонического медведя, у него взгляд был полон мыслей и чувств. Это был взгляд мудрого существа.
И чем-то напоминал взгляд моего Умки в тот момент, когда он в первый раз открыл глаза. Я тогда как будто глубинную сущность волчонка увидел.
Вот и сейчас я видел глубинную сущность демонического медведя, и видел в нём многолетнюю мудрость.
Сам не зная почему, я сложил руки, как это делал Мо Сянь, и поклонился медведю.
Медведь немного склонил голову, как будто тоже поклонился мне.
Может, в другой ситуации я бы и не понял это, но у меня был духовный зверь – белый демонический волк. Я видел, как Умка улыбался мне. Так почему бы и медведю не поклониться.
Не успел я вспомнить Умку, как через барьер прошли три больших демонических волка и встали рядом со мной.
Что?! Три?!
Рядом со мной стояли Умка, Шилань и ещё один волк, точнее волчица.
Неужели это тот щенок, который остался на попечении Стёпки? Как такое может быть? Дома они выпили всю силу защитного барьера. А тут? Что тут простимулировало такой быстрый рост волчицы?
А потом, через барьер переступил Мо Сянь.
– Еле успел за ними! А то заблудился бы в пещере, – сказал он, рассматривая медведя.
Медведь, увидев Мо Сяня, попытался встать. Но он был слишком слаб.
Едва медведь пошевелился, как Мо Сянь встал между мной и медведем и в руке у него тут же появился меч.
– Что ты делаешь? – я схватил китайца за руку.
– Молодой господин, демонический зверь девятого уровня очень опасен. Пусть вас не вводит в заблуждение его измождённый вид, силы в нём ещё очень много.
Я не успел ничего ответить Мо Сяню, как барьер переступил Добрыня Всеславович. Он был бледен, по его лицу стекал пот, но настроен Добрыня Всеславович был крайне решительно – он тоже шагнул вперёд, закрывая меня.
Вот только волки просто стояли рядом и не торопились броситься на медведя, защищая меня.
А потому я не стал тревожиться и сказал Мо Сяню и Добрыне Всеславовичу:
– Всё в порядке, не беспокойтесь!
И отодвинув китайца и управляющего, шагнул вперёд.
Но потом передумал подходить к зверю. Мо Сянь прав. Зверь – это зверь, и он может напасть.
Вместо этого я обратился к волкам:
– Умка, Шилань, Глафира, вы можете поохотиться? И принести медведю еды?
Умка, весело клацнув зубами, тут же ускакал. Шилань и Глафира промедлили лишь миг и тоже ускакали.
Добрыня Всеславович удивлённо посмотрел на меня.
– Еды? Медведю? Барин, вы в своём уме?
– Следите за словами! – оборвал его я. – Забыли с кем разговариваете?
– Простите, – сбавил обороты управляющий.
– Медведя нужно накормить, – сказал я.
– Но ведь он станет сильным, и мы не сможем с ним справиться, когда он нападёт на посёлок.
