Указательным пальцем он дотрагивается до моего виска, затем как-то неожиданно заправляет прядь за ухо. Хмыкнув, делает шаг назад.
– А теперь рассказывай, зачем сюда пришла.
Я не свожу с него взгляда. И не отвечаю. Рассматриваю его лицо и пытаюсь понять, что в нем такого привлекательного. Почему меня тянет к нему, хоть я и уверена, что он не такой обеспеченный, как Глеб. И нет, меня это совсем не волнует. Не пугает. Пусть он будет нищим. Зато любящим и заботливым. Ценящим свою женщину.
Да, он красивый. Я бы сказала, безумно красивый. Ровный подбородок, синие глаза и четко очерченные скулы. Выразительные губы! И, кстати, эта щетина ему очень идет.
– Эй… – Бестужев щелкает перед моим лицом пальцами. – В облаках витаешь. Еще и отрицаешь, что не станешь перед сном мои фотографии рассматривать, – подшучивает он, широко улыбаясь.
Ну самодовольный кретин, ей-богу.
– Не витаю! – восклицаю я, но тихо. – Просто задумалась. А ты спустись с неба на землю. Слишком ты высокого о себе мнения, Бестужев. Хотя бы имя свое скажи.
– У Глеба спрашивай, – бросает он через плечо, направляясь к своему автомобилю. – Или Наталья перекрыла тебе кислород и доступ к телу, из-за чего ты до сих пор не можешь себя пристроить?
Я аж отшатываюсь из-за его слов, потому что в чем-то он прав. И у меня возникает ощущение, что он меня насквозь видит. Мысли, что ли, читает? Быть может, он экстрасенс?
– Я тебе не продажная девка, Бестужев. То я от тебя балдею, то к Глебу подойти из-за Натальи не могу. Ты определись, а, по кому я сохну. И почему твое имя у других спрашивать должна? Да и не немой ты, как я считала изначально. Вполне можешь озвучить…
– Ведешь себя, как умная девушка, – перебивает он. – Точнее, стараешься так выглядеть. Но иногда действуешь, как тупая тупица, Арина. Открой глаза шире и вообще сними розовые очки.
– Я всего лишь имя твое спросила, – останавливаю его, вцепившись в локоть. – Зачем ты мне нотации читаешь?
– Чтобы в твоей голове хоть что-то появилось, – цедит он, ухмыляясь. – Часто вспоминай мои слова. Прокручивай в мозгу и тогда поймешь, зачем я все это говорю. Отпусти, мне пора.
– Ты следил за мной, да? – Я игнорирую его речь, хоть запоминаю каждое предложение. – Не верю я в совпадения. Тем более в такие!
– В какие?!
– А вот в такие! Я приезжаю сюда, чтобы рассмотреть участок. В семь утра! И ты каким-то чудным образом появляешься тут в этот же день. И мало того, даже в одно и то же время! Вот только не начинай отрицать, а? Будь мужиком. Признавайся! Следил?!
– Ага. Заняться мне больше нечем, поэтому таскаюсь за безмозглой дурочкой.
Его слова сильно задевают меня. В горле застревает ком. Дико хочется врезать ему пощечину, но я решаю не вести диалог дальше. Пусть катится к черту.
Резко отпускаю его локоть и отступаю, впиваясь ногтями в ладони. Обида растекается по всему телу. Сглатываю и отворачиваюсь. Ищу в телефоне приложение, желая скорее вызвать такси.
– Ага, еще и плакать начни, – звучит за спиной.
Кусаю щеку изнутри, чтобы не ответить ему, но получается у меня с трудом.
– Притворяйся сильной сколько хочешь. Но и плакать иногда не помешает. Я-то знаю, что ты Волчонок. Дерзкий, упрямый и самоуверенный.
Волчонок… Меня так всегда мама называла.
– Катись к черту, Бестужев!
– Тебе это не на руку. Тут сеть недоступна. Ну и в такое время никого не дождешься. Ни такси, ни машин. Хотя… Может, кто и примчится тебе на помощь. Да только вдруг станет поздно? Ближе к вечеру тут вечеринки устраивают. Байкеры собираются. Поверь, тебе их компания совсем не понравится.
Глава 3
– И что посоветуешь? Поехать с тобой и еще какое-то время терпеть твою персону? – язвлю в ответ, чувствуя, как во мне начинает закипать злость.
– Неплохая идея. Какое-то время еще полюбуешься мной. – На лице Бестужева появляется широкая улыбка. Он еще и подмигивает мне, обнимая за плечи и привлекая к себе. – Знаешь, никогда не видел таких девушек, играющих на два фронта так откровенно. Я же вижу, как ты смотришь на Глеба. А сейчас точно так же – на меня. Какие цели преследуешь?
Он специально злит меня, провоцирует. Я чувствую это каждой клеточкой своего тела! Задает мне вопрос, который я сама задала ему буквально несколько минут назад.
– Отпусти! – шиплю, еле давя в себе желание расцарапать его самодовольную морду. – Клянусь, я за себя не ручаюсь.
– Ответь, и я отпущу, – хитро улыбается он.
– Я за Глебом весь день слежу, Бестужев. И да, Наталью ту отправлю к черту, себе возьму Салтыкова. Доволен?
Он корчит недовольную гримасу и отстраняется от меня.
– Ожидаемо.
– Вот же скотина, – ворчу, стоя на месте как вкопанная и провожая взглядом широкую спину. – Придурок ты, Бестужев. Сам ерунду всякую несешь, сам улыбаешься, сам же рожу мне строишь. Ты определись с чувствами, а? И этот дурацкий пиджак с себя сними!
– Садись в машину! – рявкает он, игнорируя мои замечания.
Я не двигаюсь с места.
– Могу узнать причину такой частой перемены твоего настроения?
– Садишься или нет? – Он выгибает бровь, открывая пассажирскую дверь внедорожника. – Или же тут останешься и байкеров ждать будешь? Уверен, с тобой им скучно не будет.
Бестужев скользит по мне каким-то странным, неприятным взглядом. Он на что намекает? Что я действительно продажная?
– Катись к черту! – выкрикиваю от обиды. Разворачиваюсь и шагаю как можно дальше от него.
Реветь хочется. Однако мысль, что он смог довести меня до истерики, заставляет гордо вздернуть подбородок, не давая волю слезам. Провокатор чертов! Я же никогда не поддавалась… Никому! Что со мной происходит? Да что он, черт возьми, со мной делает?!
– Ну, смотри сама, – звучит в спину.
Черт! Ну катись уже! Зачем он так наезжает на меня?! Что я ему такого сделала? Да и вообще, с чего он решил, что я легкого поведения? Неужели так очевидно пускала слюни при первой же встрече с Глебом? Как же там я на него смотрела?! Ни хрена не соображаю. Этот мерзавец явно перегибает. Или специально все это делает. Только зачем?
Я слышу, как заводится мотор. Через секунду автомобиль отъезжает, оставляя меня одну. Здесь, где нет ни единой живой души. Еще и сеть недоступна…
Шагаю вперед, не зная, на сколько меня хватит. Я трясусь от страха и от того, что сказал Бестужев. А если за мной действительно никто не придет? Не хочу я торчать тут до полуночи. Неужели он действительно закроет глаза на то, что я осталась тут одна? Без возможности с кем-либо связаться и хоть как-то выбраться отсюда. На такси мы ехали сюда почти два часа. Черт знает, сколько надо идти пешком, чтобы вернуться!
Ну как же не вовремя я без тачки осталась!
Рядом со мной останавливается машина. Я с надеждой поворачиваюсь, желая, чтобы этот кто-то отвез меня в город. Да я и заплачу хорошо!
Но тормозит фиолетовый седан, а внутри сидит парень. Черная кепка, солнечные очки, которые он снимает и бросает на пассажирское сиденье. Лет двадцати пяти. Может, и моложе. Еще и жвачку жует.
– Подвести тебя, соска? – говорит он, высовывая голову из окна и оглядывая меня с ног до головы.
– Нет, спасибо. Сама доберусь, – бросаю через плечо и иду вперед. От этого человека веет опасностью. Странный тип. Не сяду я к нему, нет. Лучше тут останусь.
Боже, я сегодня до дома доберусь живой и невредимой? Надеюсь, ничего плохого со мной не произойдет.
– И куда же ты собралась, красотка? Давай, не капризничай. Прыгай в тачку. Сто баксов за час – вполне крутая цена.
Я не отвечаю, игнорируя его слова. Меня бросает в дрожь, и безумно хочется, чтобы этот псих исчез. Испарился. Я что, на проститутку смахиваю? Посреди дня клиента ищу на абсолютно пустой территории? То Бестужев со своими тупыми намеками, то этот долбанутый псих.
Слышу, как захлопывается дверь. Затем тяжелые шаги, и парень хватает меня за локоть, очень резко тянет к себе. Встряхивает за плечи, как тряпичную куклу, цедит сквозь зубы какие-то непонятные слова. Невнятные.
– В машину, я сказал! – единственное, что могу различить.
И только сейчас я замечаю в его руке маленький нож. Кисти забиты татушками, а в брови пирсинг. Черт возьми! Во что я вляпалась? Что за отморозок встретился на моем пути?
– Отпусти, придурок! Куда ты меня тащишь? – отталкиваю его от себя.
Парень, выматерившись, снова наступает на меня… А потом происходит черт-те что.
Он летит в сторону, падает на капот своего автомобиля. Хватается за голову, орет как ненормальный. Я же оказываюсь за широкой спиной Бестужева, который вцепляется ему в горло и сжимает. Парень задыхается, глаза превращаются в два блюдца. Он открывает и закрывает рот. Как рыба, которая оказалась выброшенной на берег.
– Убьешь его! – кричу я, схватившись за руку Бестужева. – Пожалуйста, не надо. Отпусти же…
И он отпускает. Дышит часто, порывисто. Я вижу, как вздымается его грудь, как вздувается венка на шее. И как на лице Бестужева играют желваки. Он в бешенстве.
– Иди в машину, – приказывает мне, не сводя взгляда с парня. – Я сказал, в машину! – рявкает так, что я вздрагиваю. Уже во второй раз за несколько часов!
Коротко кивнув, я поступаю так, как он велит. Сажусь в автомобиль и слежу за Бестужевым. Как он что-то втолковывает парню, как угрожает. Выглядит Бес так, словно его любимую игрушку отняли, и поэтому он сходит с ума.
Вжимаюсь в сиденье, зажмуриваюсь. Мне безумно хочется домой, под одеяло. И поспать. Ни о чем не думать. Нужно было прислушаться к словам Дилары и сидеть дома. Не высовываться!
Бестужев открывает дверь, садится за руль. А парень еле забирается в свой автомобиль и уезжает.
– Ты как? – спрашивает Бес. Взяв меня за подбородок, вынуждает поднять на него глаза. – Черт!
Он опускает взгляд на мою руку. Которая, оказывается, ранена. А я ничего не почувствовала даже!
– Оставь меня в покое, – прошу я, отворачиваясь, потому что слезы вот-вот вырвутся наружу. – Мне не больно.
Бестужев меня не слушает. Достает из бардачка аптечку. Обрабатывает рану, не переставая дуть на нее. А потом откидывается на спинку сиденья и некоторое время смотрит перед собой.
Я поворачиваю голову, задерживаю на нем взгляд. Удивительно! Он снял пиджак…
– Испугался за меня? – грустно усмехаюсь. – Я тебя ненавижу, Бестужев.
– Взаимно, – цедит он и снова тянется к бардачку. В этот раз достает оттуда бутылку воды, протягивает мне. – Выпей.
Он все еще тяжело дышит. Наши глаза встречаются. Всего на секунду. И я пытаюсь понять, что у него там отражается. Страх? Но нет же… Это безумие. Ему плевать на меня!
– Я домой хочу. Отвези меня, или…
– Или что? – рычит он, перебивая. – Выйдешь и пешком пойдешь? Надеюсь, ты больше никогда в жизни не станешь упрямиться. Я чуть сопляка не прикончил!
– Ну, спасибо. – Я устало потираю переносицу. – Что жизнь мне спас. Достаточно? Или мне к твоим ногам упасть и расцеловать их? Не понимаю, откуда ты вообще появился. Не будь тебя на этом месте…
– Не будь меня на этом месте, Арина, тебя хрен знает в какой дыре нашли бы. Ты еще и смеешь язвить… От тебя одни проблемы, – недовольно кривится он, нажимая на газ.
– Прости, – искренне извиняюсь я. Потому что на самом деле понимаю, что если бы не он… Даже думать не хочу. – Больше не стану создавать тебе проблемы. И вообще, метрах в десяти от тебя ходить буду. Можешь даже не сомневаться… – Голос срывается, перехожу на хриплый шепот: – Надеюсь, ты доволен.
Мне очень хочется плакать. Не помню, когда в последний раз мечтала остаться одна, наедине со своими мыслями. Кажется, это было несколько лет назад, когда мама нас оставила, ушла.
– Глупая, – все еще ворчит Бестужев, забирая из моих рук бутылку, и делает несколько жадных глотков.
Мы оказываемся в городе буквально за полчаса. Бес жмет на газ как обезумевший, даже костяшки на руках побелели. Потому что он сжимает руль что есть силы. Он напряжен. И зол.
Мой телефон подает признаки жизни. Достаю его из сумки и внимательно всматриваюсь в экран.
– Останови где-нибудь здесь. Дальше я сама доберусь, – говорю Бестужеву, прежде чем ответить на звонок. – Да, Мария Дмитриевна.
– Ариночка… Ариша, я… – Голос домработницы взволнованный, еле слышный. – Вы… должны немедленно оказаться дома.
– Что происходит? – Я подаюсь вперед, чувствуя, как сердце стучит в области горла. – Что-то с отцом?
– Д-да, – говорит она. – Я вызвала скорую, но, Арина, он не дышит. Мне страшно.
Глава 4
– Что случилось? – спрашивает Бестужев взволнованным голосом, завернув тачку за угол здания, у которого я попросила притормозить.
Мои руки трясутся, как и все тело. Пальцы онемели. Отвожу мобильник от уха, не веря в услышанное. Мама бросила меня шесть лет назад. Если отец так же поступит… Я не переживу. Просто не смогу перешагнуть чертову пропасть, упаду. Полечу на самое дно.
– Арина, что случилось? – повторяет он уже более спокойно и тихо. – Арина?!
Теплая ладонь ложится на мое плечо, слегка сжимает. Опускается к локтю, гладя.
– Папе плохо стало… Я не знаю, что именно. – Качаю головой, чувствуя слезы на щеках. – Его в больницу увезли. Если с ним что-нибудь…
– Какая больница? Сказали? – перебивает он.
Я киваю и называю адрес. Автомобиль сразу трогается с места. Бестужев не говорит ни единого слова. Сконцентрировавшись на дороге, он даже на меня внимания не обращает. Будто меня вовсе нет рядом.
Не могу взять себя в руки. Оледеневшими пальцами почти ежеминутно набираю номер домработницы, которая сообщает, что скоро доедут до больницы. Как и мы.
