– Спасибо. – Поблагодарив Беса за помощь, я еле выползаю из салона. Ноги ватные, в голове туман.
Как бы я ни была против приказов отца, сколько бы он меня ни злил и сколько бы ни вмешивался в мою жизнь, я его люблю и зла абсолютно не желаю. Не хочу оставаться без него. Господи, дай мне сил… Пожалуйста.
Врач утверждает, что с отцом все хорошо. Перенервничал, упал в обморок. У него такое не впервые. Но слова Марии Дмитриевны о том, что папа не дышит, выбили меня из колеи окончательно. Напугали до чертиков.
Однако отпускать его врачи не спешат. Он останется тут на два дня, я же, естественно, вместе с ним. Звоню Глебу и предупреждаю, что сегодня меня не будет. Завтра могу опоздать. К моему удивлению, он относится с пониманием. Но перед тем как отключиться, напоминает, что у нас завтра после обеда запланировано совещание. Где я обязательно должна присутствовать. Мне остается только молиться, чтобы с отцом все было хорошо, и я смогла сконцентрироваться на работе.
– Ну не волнуйся ты так, Ариш. – Дилара обнимает меня, успокаивающе гладя по спине. – Сама же говоришь, что врачи ничего плохого не сказали. А ты трясешься, будто зимой голышом во дворе оказалась. Ну прекрати.
Она пытается шутить, хоть как-то заставить меня улыбнуться. Но мне совсем не до смеха.
– Беги на работу. Иначе Глеб тебя в черный список закинет за опоздание. Он немного строг в этой теме, – советую я подруге.
– Да нормальный он, – отмахивается Дилара. – А вот его обезьянка – стерва. Бесит меня.
И меня тоже. Но я решаю оставить свое мнение при себе. Мне-то что? Глебу решать, кого в свою жизнь впускать, а кого нет.
– До завтра, дорогая, – прощаюсь я с подругой.
– О! Я совсем забыла. Держи. – Она протягивает мне ключи от машины. – Брат всю ночь над твоими «царапинами» работал. Сказал, с тебя ужин, – игриво подмигивает подруга.
– Размечтался! – Я закатываю глаза. Брат Дилы – хороший парень. Трудолюбивый и умный. Однако совсем не в моем вкусе. – Спасибо вам большое. Что бы я без вас делала?
Отправив мне воздушный поцелуй и пожелав терпения и сил, подруга уходит.
Целый день я хожу из угла в угол в палате отца, не нахожу себе места. Ближе к вечеру решаю что-нибудь перекусить. Потому что желудок урчит, напоминая, что в последний раз я ела в пять утра. Иду в ближайший маркет и покупаю пирожные. Сажусь на лавочку во дворе больницы, думаю о своем.
Без отца будет сложно. Очень сложно. Отношения у нас не очень, но, несмотря на это, пока он жив, я чувствую за спиной опору. Мне есть на кого положиться, надеяться, что выручит в нужный момент. Даже не представляю, что со мной случится, если вдруг его не станет. Как мамы не стало. После ее смерти я на два года закрылась в себе. Ни с кем не общалась, ни с кем не делилась переживаниями. После школы запиралась в комнате, зубрила учебники. Поставила себе цель – поступить в университет и получить хорошую профессию. Добилась. Но мамы все равно не хватает.
Рядом со мной садится мужчина. Я невольно поворачиваю голову и встречаюсь с ним взглядом. Бестужев. Даже удивительно, что он вернулся.
– Не спросишь ничего? – говорит с легкой усмешкой.
– А нужно? – тихо уточняю я.
– Ну, у тебя всегда полно вопросов. Ответы на которые у тебя перед носом, если включить логику.
– Хочешь сказать, что волновался за меня? То есть за моего отца? И решил навестить? – хмыкаю в ответ. – Спасибо. С ним все нормально. Послезавтра выпишут. Ты с работы?
– Откуда еще, – раздраженно бросает он, опуская взгляд на бумажный пакет. – Не угостишь?
Блин! Я бы с удовольствием, но там осталось всего одно пирожное, половину которого я уже съела.
– Не осталось. Прости.
И он снова усмехается, не верит. Забирает пакет и достает оттуда надкушенную сладость, отправляет в рот. Я аж глаза от удивления распахиваю. Значит…
– Вкусно, – кивает. – Но мало. Тут неподалеку хороший ресторан есть. Если хочешь, можем нормально поужинать. Что скажешь? – И выгибает бровь.
Он что, меня на ужин приглашает?
– Я… не хочу оставлять тут отца одного. Извини, – вздыхаю.
Будь это совсем другой день, я бы с удовольствием согласилась. Но вслух, естественно, я это не произношу.
– Хорошо. Тогда сваливаю домой. А ты береги себя. – Он пробегается по моему лицу оценивающим взглядом. – Выглядишь неважно. Все круто будет. Я уверен.
Он смотрит в мои глаза. Не сводит синих глаз несколько секунд. А потом усмехается, разворачивается и уходит.
Мне бы его уверенность.
– Бестужев, – зову я его в последний момент.
Он останавливается и плавно разворачивается.
– Да? – Подходит вплотную.
– Я согласна, – шепчу одними губами, не понимая, почему так трясусь. Почему волнуюсь. Но меня буквально в дрожь бросает.
– Отлично, – довольно ухмыляется он. – Но в следующий раз зови меня по имени.
– Я его, вообще-то, не знаю! – восклицаю.
– Эмиль. Меня зовут Эмиль.
Эмиль. Красивое имя. Как и сам его обладатель.
– А раньше почему не говорил? – Я стараюсь поспевать за его широкими шагами.
– Это так важно? – Он издает короткий смешок, от которого по позвоночнику пробегают мурашки. – Как твой отец? Что конкретно сказали врачи?
Эмиль берет меня за руку, и до автомобиля мы идем, словно влюбленная пара. Я его не понимаю. То грубый, то наоборот. Нежный и заботливый.
– Перенервничал.
Эмиль открывает пассажирскую дверь, помогает мне сесть. Сам же обходит авто и садится за руль.
Я добавляю:
– Ему противопоказан стресс. А он вроде разволновался. Черт знает, что у него там на работе стряслось. Узнаю, когда очнется и начнет разговаривать со мной. Надеюсь все-таки, что ничего серьезного нет.
– И из-за этого ты себя убиваешь?
– Он мой отец, прикинь, – злюсь я. Сложив руки на груди, отворачиваюсь к окну и слежу за ночным городом. За картинами, которые так часто меняются.
– Кстати, как твоя ладонь? Не болит? – Он берет меня за кисть и разглядывает ладонь. – Ничего страшного. До свадьбы заживет.
Боже… Мне хочется смеяться в голос.
– Странный ты тип, Эмиль, – честно признаюсь. – Очень странный. То ведешь себя как последний кретин, то заботишься, будто много лет меня знаешь и ценишь. Как ты там говорил? На два фронта играю? Это ты однозначно по себе судил.
– А то, что я тебе про длинный язык говорил, ты помнишь? Тебе его оторвут, Арина. Очень много болтаешь.
– Кто оторвет? Ты? – Я улыбаюсь. – Руку-то отпусти. Со всех сторон разглядел. И даже наванговал, что до свадьбы заживет. Чего еще хочешь?
Однако Эмиль сжимает мою ладонь еще крепче и ухмыляется, внимательно следя за дорогой. Я же не свожу с него взгляда. Красивый, да. Притягательный. Если он положит руку в область моей груди, сразу поймет, какие чувства я к нему испытываю. Любовь с первого взгляда, ей-богу. То, что я когда-то считала ерундой. Оказывается, есть она.
Любовь с первого взгляда.
Но ему об этом знать незачем. Возомнит себя пупом земли и еще больше начнет наезжать и наглеть. Да и он неравнодушен ко мне. Вон, большим пальцем мою руку гладит. И глаза у него сверкают, губы в улыбке расплываются. Надеюсь, завтра он не снимет свою добрую маску и не станет снова суровым грубияном.
Машина останавливается у ресторана. Эмиль отпускает мою ладонь и покидает салон. Я выхожу следом за ним.
– В дальнем углу пусто, – подсказываю, едва оказавшись внутри.
Эмиль поворачивается в ту сторону, морщится.
– Нет. Иди за мной.
Мы поднимаемся на второй этаж и заходим в самую первую ВИП-комнату.
– Ты здесь частый гость, – догадываюсь я. И не задаю вопрос, а утверждаю.
– Угу. Не нравится? Можем уйти, – хмурится Бестужев.
Я сажусь на диван, кладу рядом сумку. Откидываюсь на спинку и глубоко вздыхаю.
– Сто лет в ресторане не была… – Передергиваю плечами, осознавая реальный факт.
– В смысле? – Эмиль располагается рядом, печатает кому-то сообщение. – Тебя не приглашают на ужин? И как же ты время проводишь, интересно? Я считал, что ты весь день в таких местах торчишь со своими… Кхм…
В его глазах блестят хитрые огоньки. Опасные такие, обещающие что-то безумное. Он снова специально меня провоцирует. Знать бы еще зачем, какая у него цель.
– Ты невыносим, – ворчу я, закатывая глаза. – Прикинь, приглашают. И я ужинаю в ресторанах. Я имела в виду, что с мужчинами сто лет не была в таких местах. Потому что не до них было. Но обязательно после тебя приду с Глебом. Я же, по твоим словам, на два фронта играю. И круто так играю, профессионально. Так что… Думаю, ты не удивишься, увидев меня здесь с ним.
Лицо Эмиля снова меняется. Там мелькает боль и неприязнь. Кажется, я ляпнула что-то лишнее, хотя всего лишь пошутила. И даже не догадывалась о последствиях. Настроение Бестужева явно падает до плинтуса. Черт! Я реально весь вечер испортила…
– Я… – Хочу сказать, что это всего лишь шутка.
– Заткнись, – грубо отрезает он, не желая меня слушать.
Глава 5
Эмиль молчит, какое-то время смотрит в одну точку. В помещение заходит официант и что-то спрашивает, и Бестужев, взяв меню, протягивает мне.
– Выбирай.
– Сам выбери. На свой вкус, – прошу я, вздыхая.
Эмиль поджимает губы, но соглашается. Через пару минут официант выходит из комнаты, снова оставляя нас наедине.
– Ты заказал спиртное? Забыл, что за рулем?
– Не забыл. Но нужно расслабиться.
– И кто же поведет?
– Арина, если я заказал спиртное, это не значит, что я напьюсь и не смогу себя контролировать. Пару стаканов виски со мной ничего не сделают. Закажу тебе такси, поедешь на нем. Не трясись ты так. До больницы к отцу доедешь в целости и сохранности.
В его голосе больше нет ни нежности, ни заботы. А сплошное раздражение, от которого мне становится некомфортно.
– Постоянно меня подкалываешь, Эмиль. Чуть ли не в открытую заявляешь, что я продажная баба и черт-те чем занимаюсь с мужиками. А когда я начинаю говорить о ком-то, ты бесишься. Могу узнать, в чем твоя проблема? – спрашиваю в лоб. Потому что мне действительно интересно услышать, что он скажет. Однако я уверена, что Эмиль ускользнет от ответа.
Он опять молчит. Не сводит с меня пристального взгляда, которым чуть ли не прожигает насквозь.
– Мне абсолютно плевать, Арина, с кем ты встречаешься. Да и вообще… С кем, где и чем занимаешься, – тон ледяной, пугающий. – Но если хочешь иметь спокойную жизнь, то держись от Глеба как можно дальше. Говорю не из-за себя, нет. Если я тебя захочу – без сомнений ты станешь моей.
От его самодовольной речи мои брови ползут вверх. Бестужев, конечно, замечает и продолжает:
– Но мне нет до тебя дела. Мы просто коллеги. Ведем общий проект.
– Даже не сомневаюсь в твоих словах, – ерничаю я, чувствуя подкатившийся к горлу ком обиды. Нет дела до меня, значит… – Слишком ты высокого о себе мнения, повторюсь. Спустись на землю, Бестужев. А насчет Глеба… Я всего лишь пошутила. И да. Мне неприятны твои долбаные намеки, и ты это прекрасно понимаешь. А у Салтыкова, между прочим, есть девушка.
– Девушка… – Уголки губ Эмиля ползут вверх. – От нее он может избавиться, пару раз щелкнув пальцами, Арина. Она ему не нужна. Да и вообще… Никакой мужчина не захочет иметь рядом с собой безмозглую куклу.
– Я ее безмозглой не считаю. Голова у нее есть, если, конечно, Наталья включит ее и займется делом. Но пока она предпочитает вести себя как стерва и раздвигать ноги перед Глебом. Надеюсь, что Салтыков не устанет от нее. Как-никак, она немного его отвлекает. Мне совсем не нравится, когда он ведет себя как пуп земли.
– Это неважно, – усмехается Эмиль, откидываясь на спинку дивана. – Главное, я тебя предупредил. Глеб всегда действует так, как ему выгодно. Вбей мои слова в свою прекрасную головушку. – Он стучит пальцем у виска. В лице нет ни капли теплоты. Злой он. Очень злой. – И не смотри ты на меня так. Бесишь.
– Вот как… – Я подаюсь вперед и невольно облизываю пересохшие губы. – А ты докажи, что я тебе безразлична.
Эмиль аж замирает, задерживая взгляд на моих чуть приоткрытых губах. Между его бровями образовывается складка. Смотрит хмуро, но при этом с усмешкой. Ответить не успевает, потому что официант появляется совсем не вовремя, ставит на стол выпивку.
Эмиль без церемоний наливает виски в стакан и залпом отправляет в рот. Я же морщусь…
– С огнем играешь, – хрипло и севшим голосом говорит он, как только парнишка уходит. – Поверь, я не такой, каким кажусь. Я не мягкий и нежный зайчик, который будет терпеть твои выходки, Арина. Могу быть жестким и безжалостным. Так что сбавь обороты, девочка.
И его это «девочка» настолько нежное, что мне хочется прильнуть к Бестужеву. Это он жесткий и безжалостный? Да нет же! Я давно не девственница. Правда, мужчин в моей жизни было двое. С первой любовью (я так считала когда-то) жили целый год. Хоть немного, но могу определить характер мужчины по его поступкам. Эмиль… Нет, не может он быть таким, каким пытается себя показать. Чего не скажу о Глебе.
– Так кем тебе приходится Салтыков? – интересуюсь я, откидываясь обратно на спинку дивана. – Если не секрет, конечно. Мне просто интересно, Эмиль. Странный ты человек. Ну а если честно, я бы сказала – загадочный. Ты только снова на небо не поднимайся, окей? Я люблю быть откровенной и говорить все в лицо.
– Он мой брат, Арина. Росли вместе. В школе вместе. А потом, как назло, даже в университете вместе. – Последнее он цедит сквозь зубы, наливая вторую порцию напитка.
– Брат, – задумчиво тяну я. – Но он главный в компании, а ты всего лишь рядовой сотрудник.
