– Да, у нас есть подозреваемый – известный меценат. Он уже стар, но тридцать лет назад ему довелось служить режиссером в этом театре. И именно в тот период бесследно исчезла прима-балерина Сюзон Деворч. Ходили слухи, что она завязала со сценой и сбежала с любовником.
Я вспомнила выразительное лицо, призрачный стан и мелодию, звучавшую в каждом движении тонких рук. Эта женщина была рождена, чтобы стать танцовщицей.
– Она никогда не покинула бы сцену, она жила ею, – пожала плечами я.
– Откуда вам это известно? – удивился Лисс. – Мы пообщались с несколькими балеринами, работавшими с ней в одной труппе. Они говорят то же самое.
Пришла моя очередь изумляться.
– Вы столько успели всего за сутки? – воскликнула я.
Довольная улыбка скользнула по губам Лисса.
– Имперский сыск, леди Торч, это машина, каждый винтик в которой работает идеально. Вам, как нашему консультанту, еще только предстоит это узнать.
Лисс подошел к гримерному столу мэтра Шляпинса, бесцеремонно смахнул с него все, что там стояло, после чего достал из кармана сложенный лист бумаги и, развернув, разложил на столешнице.
– Вот план здания, – он повернулся ко мне. – Взгляните, леди Торч. Как вы думаете, где могут быть останки?
Подойдя к столику, я посмотрела на план.
– Сюзон говорила о подвале, – указала я на нижнюю часть листка. – Искать надо здесь. Ума не приложу, как вы это сделаете спустя тридцать лет.
– Просто попросите ее показать место, как вы попросили призрака Пакса, – подал голос Дарч.
Я с раздражением оглянулась на него. Как будто этот способ всегда срабатывал! Привидения – не люди. Их действия не поддаются логике, свойственной человеческому разуму. Они могут вообще не отвечать – имеют право.
– Ну? – поторопил шеф департамента, разглядывая меня, как диковинное животное в зоологическом саду.
– Попрошу вас выйти из комнаты, – ответила я, ощущая радость от этой маленькой мести, – мне нужно сосредоточиться.
– Мы предпочли бы остаться, – хмыкнул Лисс.
Я прошла через кабинет и села на диван, на котором мэтр Шляпинс обычно сладко спал под действием алкогольных паров. Выпрямила спину, сложила руки на коленях и посмотрела на Лисса. С мгновение мы мерялись с ним взглядами, а затем он махнул рукой по направлению к двери:
– Идемте, Дарч.
Я смотрела им вслед, пока дверь не закрылась. И только потом перевела взгляд на стол с лежащим на нем планом. Попросить кого? Я обращалась к призраку Пакса в заброшенном доме, потому что знала – он рядом, наблюдает за нами. А сейчас Дарч предложил мне пообщаться с пустотой. Однако в последнюю нашу встречу Валери дала мне подсказку. «Лишь один ключ отопрет двери…» – так она сказала.
Я снова взглянула на фото. Боже, ты могла быть такой счастливой – любящей матерью, знаменитой балериной, любимой женщиной. Но тот, кого ты любила, предал тебя, потому что… Почему?
– Почему он убил тебя, Сюзон? – прошептала я. – Рядом с тобой он мог бы стать счастливейшим из смертных, ведь твоя любовь не знала границ…
Мне показалось, я вижу ее воочию. Не Сюзон Деворч с глазами беззащитного олененка, а ее любовь – сияющую, как крылья ангела, уютную, как материнские объятия, сильную, как руки отца.
В комнате на мгновение стало холодно и тоскливо. Меня охватило ощущение бесконечной, безнадежной пустоты. Призрак оперы была здесь, хотя и оставалась невидимой.
– Помоги найти тебя, и пусть справедливость восторжествует! – воскликнула я.
Окно распахнулось. Порыв ветра подхватил лежащий на столе план и швырнул мне под ноги. В звоне безделушек, скинутых створкой с подоконника, слышался тихий плач.
Дверь открылась. На пороге появился Дарч. Мгновенно оценив обстановку, он быстро подошел к окну и захлопнул его. Следом зашел его шеф, выцепил взглядом лежащий у моих ног бумажный лист и вопросительно посмотрел на меня.
– С этим планом что-то не так. Возможно, есть другой, – произнесла я, поднимая его с пола. – Сюзон не ответила, но подала знак.
– А вы уверены, что это не сквозняк? – усмехнулся Лисс.
– Это не сквозняк, шеф, – ответил за меня Дарч. – Шпингалеты на рамах были опущены, когда мы пришли.
Лисс повернулся к нему.
– Тогда что же вы стоите?
– Услышал, – дернул уголком рта дознаватель и покинул гримерную.
Начальник Департамента имперского сыска прошелся по комнате, отобрал у меня план, вернул на гримерный столик и принялся его рассматривать.
Некоторое время мы молчали. Ужасающее чувство, навеянное призраком, все еще витало в комнате, из чего я сделала вывод, что привидение неподалеку. Стремясь отвлечься от неприятного ощущения, я спросила:
– Что вам удалось узнать по делу Валери?
– Тайна следствия, – пожал плечами начальник Департамента имперского сыска, не оборачиваясь.
– Послушайте, Лисс, у нее не было родственников. Я была для нее самым близким человеком! – не выдержала я. – Если вы действительно хотите, чтобы я сотрудничала с вами, посвятите меня в детали дела, а я постараюсь не вспоминать о нашей вчерашней встрече.
– Вы знаете, что очень похожи на отца? – вдруг произнес Лисс, поворачиваясь. – Аврелий тоже казался таким… не от мира сего. Но никому не стоило становиться у него на пути, если его захватывала какая-то идея.
– Вы… знали моего отца? – растерялась я.
– Он, как и я, был начальником боевого звена. Мы прослужили бок о бок пять лет, а затем наши пути разошлись. Каждого из нас ждало… повышение по службе.
Я обратила внимание на паузу. Данио Лисс был слишком умен, чтобы допустить подобную оплошность, если только произошедшее тогда не задело его слишком сильно.
– И что же было дальше? – осторожно спросила я.
– Это дело прошлого, – он пожал плечами. – Давайте вернемся в настоящее. Вы, правы, леди Торч, я не с того начал. Искренне прошу простить за то, что произошло вчера. Но и вы меня поймите! Разгадка смерти Асмус лежала на поверхности, все следы вели к вам: надпись на полу, свидетельские показания. Однако, поразмыслив сегодня за завтраком, я решил, будь убийцей вы – не стали бы громить комнату. Это совершенно не в вашем стиле. Возможно, вы устроили бы пожар, стремясь скрыть следы преступления, но и только.
Пока он говорил, я разглядывала его со все возрастающим возмущением, а затем взяла себя в руки. Я уже сталкивалась с тем, что Лисс – провокатор. Фигурально выражаясь, он бросал неумеющих плавать на глубину и смотрел на реакцию. Методика с точки зрения этики и морали сомнительная, однако для дела вполне эффективная. Так почему бы мне тоже не применить ее?
– Вы правы, у меня не хватило бы сил поломать мебель, – ответила я, невольно подражая его тону. – Человек, который это сделал, был в ярости или отчаянии, так мне кажется. Если, конечно, это был человек!
– Что вы имеете в виду?
Шеф скрыл удивление за равнодушным тоном, но я видела, что он заинтригован если не моим поведением, то гипотезой.
– Если Дарч рассказал вам о том, как мы чуть не погибли в театре во время нападения Призрака оперы, вы вполне можете представить себе силу полтергейста. Хотя… я не думаю, что Валери убил призрак. Она была единственной, кто понимал и жалел их.
– А вы? – заинтересовался Лисс.
– Я помогаю им по мере сил, но у меня гораздо меньше опыта, в том числе, опыта сострадания, – качнула головой я.
– Еще это могла быть инсценировка ограбления, – раздался голос от двери.
Повернувшись, мы увидели Дарча.
– Хотя я согласен с леди Торч, характер повреждений таков, что это больше похоже на ярость, – добавил он, подходя и протягивая Лиссу свернутый в трубочку пожелтевший от времени пергамент. – Вот, пришлось оставить без завтрака театрального архивариуса, он живет поблизости. Предыдущий план рисовали уже после ремонта.
Лисс забрал свиток, развернул, покрутил и так, и эдак, после чего положил сверху на тот, что лежал на столе. Они оба – начальник и подчиненный – склонились над ним.
Я поднялась и подошла. Мужчины молча расступились, освобождая мне место.
– Здесь! – длинный палец Лисса уткнулся в одну из поперечных линий на старом плане. На новом ее не было. – Дарч, зовите стражников, нужно сломать эту стену, за ней скрыто какое-то помещение.
Дознаватель быстро ушел. Лисс, прихватив оба плана, с сомнением посмотрел на меня:
– Вы можете остаться здесь, леди Торч. Вряд ли вам стоит…
– Я иду с вами, – негромко сказала я и увидела Призрака оперы, появившуюся из стены.
В ужасающих глазах Сюзон застыла надежда, робкая, как луч солнца зимой.
Лисс проследил за моим взглядом, пожал плечами и направился к выходу. Я последовала за ним.
Призрак исчез, а затем появился в коридоре. Сюзон летела впереди, будто показывала дорогу.
У одной из стен подвала уже кипела работа. Четверо стражников, следуя указаниям Дарча, перетаскивали какие-то коробки, освобождая пространство. Когда перед стеной стало совершенно пусто, вперед выступил Лисс. Стражники поспешили ретироваться.
– Отойдем, – предложил Дарч и, взяв меня под руку, отвел к самому входу.
Глядя на Лисса, остановившегося напротив стены из серых кирпичей, я вспомнила ощущение, которое испытала при первом знакомстве с ним. И мне стало ясно, отчего здесь не понадобятся ни молот, ни таран.
Я не видела, шевелил ли шеф губами, произнося заклинание, поскольку он стоял спиной к нам. И стоял расслабленно, будто замедлил шаг на променаде, дабы полюбоваться красотами природы. А затем просто взмахнул рукой…
Пришлось прикрыть веки, так заломило виски – голова среагировала на колдовскую мощь. А когда я снова взглянула на стену, в ней зияла аккуратная дыра с оплавленными краями. Ни пыли. Ни мусора. Лишь неподвижный силуэт Призрака оперы, застывший у отверстия, с руками, прижатыми к груди.
Лисс выпустил магических светляков. Те стайкой залетели в черноту прежде скрытого помещения. Их неверное сияние, выплескиваясь наружу, струилось сквозь призрака, придавая картине совсем фантасмагорический вид.
Начальник Департамента имперского сыска заглянул в дыру, после чего поманил нас со словами:
– Вот и славно.
Дарч галантно пропустил меня вперед. Я увидела присыпанное пылью мумифицировавшееся тело. В черепной коробке чернела дыра. Любой человек с такими повреждениями не выжил бы.
Отвернувшись, я на мгновение встретилась глазами с Призраком оперы. Почудилось ли мне ее «Благодарю тебя!» в зловещей тишине подвала, нарушенной холодным голосом Дарча?
– Вдавленный перелом от удара тупым предметом по голове, – констатировал он. – Шеф, зову экспертов?
– Да, зовите, – кивнул Лисс и испытующе посмотрел на меня.
– Вы не побледнели, леди Торч? – произнес он, когда Дарч ушел. – Не собираетесь падать в обморок?
– Я лучше поеду домой, – пожала я плечами. – Сообщите мне, когда состоятся похороны.
И развернувшись, пошла к выходу.
– Соседка видела мужчину, входящего в квартиру Валери Асмус незадолго до ее смерти, – сказал Лисс мне в спину. – Высокого и хорошо сложенного мужчину в плаще с капюшоном, скрывающим лицо. Леди Торч, я пришлю вам с посыльным список вещей, которые были в ее комнате. Возможно, преступник что-то искал, а найдя – забрал с собой. Просмотрите список, может быть, вы заметите нечто странное?
Я кивнула и покинула подвал. Хорошо, что Лисс не видел выражения моего лица, потому что сознание услужливо предложило образ «высокого и хорошо сложенного мужчины». Дворецкого леди Гроус, которого я случайно увидела из окна комнаты Валери в день ее смерти.
***
Огни фонарей игриво подмигивали прохожим, тщетно пытавшимся не замочить ноги в многочисленных лужах. Но накануне императорского бала я не ощущала ни игривости, ни предвкушения праздника. За несколько последних дней в моей жизни все перевернулось с ног на голову. При этом сна, который мог бы придать душевных и физических сил, было очень мало. Видимо поэтому цвет вечернего платья особенно подчеркивал мою «изысканную» бледность.
Бабушка была точна, как те самые часы, которые ей подарил император на пятидесятилетие, а дедушка Бенедикт похитил на глазах у всего семейства. Пока я спускалась с лестницы под интригующий шелест звездной ткани, она ждала, выглядывая из элегантного онтиката, украшенного родовым гербом Кевинсов на дверцах, а рядом стоял водитель-меганик, предусмотрительно открывший зонтик. Едва я показалась в дверном проеме, он поспешил ко мне, чтобы ни единой капли не попало ни на меня, ни на мой наряд.
Когда я села в онтикат и откинулась на бархатные, расшитые герцогскими гербами подушки, бабушка взяла меня за руки.
– Эвелинн, дорогая, я прочитала в газетах о случившемся с мадам Валери. Я знаю, кем для тебя была эта женщина, и благодарна ей за то, что она для тебя сделала. Прими мои соболезнования! Но почему ты не сообщила мне? Я бы тотчас приехала.
– Все произошло очень быстро, – не желая вдаваться в подробности, ответила я. – Прости, но мне хотелось побыть одной. Не нужно беспокоиться, я в порядке.
– Моя бедная девочка, – бабушкина теплая ладонь на миг коснулась моей щеки. – Грабителя уже нашли?
Грабителя? Я едва не выдала удивления, а потом вспомнила, что так и не прочитала ту статью в газете. Но раз речь шла о грабителе, значит, о кровавой надписи не было сказано ни слова.
– Господин Лисс уверил меня, что для этого будет сделано все возможное, – я помахала рукой Бреннону и Вельмине, которые вышли на крыльцо, чтобы посмотреть, как я отправляюсь на бал.
– Ну если он так сказал, значит, так и будет, – сухо ответила бабушка.
Я перевела взгляд на нее:
– Он тебе не нравится?
– Почему он должен мне нравиться? – фыркнула она. – Мне с ним детей не крестить.
– И все-таки, – улыбнулась я. – Я же вижу. В чем причина?
– Ну хорошо, – сдалась она. – Много лет назад он обошел по службе твоего отца. Аврелий Торч, а не Данио Лисс, должен был занять пост начальника только созданного Особого отдела Департамента имперского сыска. Император благоволил твоему отцу. Его назначение казалось решенным делом – об этом все говорили. Но неожиданно Его Величество отослал Авви под каким-то несерьезным предлогом, а начальником нового отдела стал Лисс.
– Отослал? – изумилась я. – Но почему? Что произошло?
– Никто не знает. Виола рассказала мне, что в тот день – накануне тебе исполнилось три месяца – Аврелий заехал домой, сообщить о поездке и попрощаться. Он очень торопился и не знал, когда вернется. Виола спросила его, чем он так разгневал императора? Он засмеялся и сказал, мол, ты все не так поняла. Виола говорила, что никогда не видела его таким взволнованным!
Я слушала бабушку, затаив дыхание. Если мама редко упоминала об отце, то бабушка делала это еще реже. А сейчас я видела, словно наяву, как высокий худощавый мужчина торопливо входит в дом, взбегает по лестнице наверх, где его уже ждет удивительной красоты женщина с глазами, полными счастья, держащая на руках младенца. Как счастье в ее глазах сменяется непониманием, волнением, возможно, даже страхом. Как она ходит за ним по пятам, пока он спешно собирается, и задает вопросы, на которые не получает ответа.
– Она не подозревала, что видит его живым в последний раз, – помолчав, добавила бабушка.
