О потомках графа, я, как ни старалась, вспомнить не могла. Судя по темпераменту старшего Рича, детей у него должно было быть много. Как и проблем, с ними связанных.
– Где вы провели эти десять лет? – спросила я. – Бродяжничали? В газетах о вас ничего не писали.
Горькая усмешка коснулась мужественных губ «оборотня» и пропала, словно ее и не было.
– Полагаю, родные сделали все, чтобы скрыть мое исчезновение. Не удивлюсь, если вам расскажут о том, что я отправился путешествовать, гонимый страстью к приключениям и новым землям, как мой знаменитый предок.
– Отец так не любит вас? – удивилась я и тут же смутилась, поняв, что сказала бестактность: – Простите, ради бога… Теобальд. Я не хотела вас обидеть!
– Можете звать меня Тео, – улыбнулся он. – Отец… Он хорошо ко мне относился, но не стал бы мешать, если бы я действительно решил отправиться в путешествие. У Рослинсов существует понятие «зов крови», введенное еще Кобальдом. Считается, что истинные наследники рода не могут ему противиться. Зов заставляет их оставить дом и поспешить навстречу неизведанному, и горе тому, кто встанет у них на пути.
– Надо же, – пробормотала я.
Виконт шагнул вперед. Теперь он нависал надо мной, как гора над мышью. Его зеленые глаза загадочно светились в полумраке, наводя на мысль, что все это розыгрыш, и на самом деле он – настоящий норрофиндский оборотень.
– Помогите мне, – попросил он. – Вам придется найти повод, чтобы оказаться в Рослинсберге и узнать, кто из близких подлил мне чертово зелье. Если вы узнаете это, возможно, я смогу заставить его вернуть мне человеческую сущность.
– А почему вы думаете, что это кто-то из семьи? – пискнула я, все больше ощущая себя маленьким хвостатым грызуном, которого сейчас раздавят.
Теобальд на миг прикрыл глаза, будто пытался вспомнить день – или ночь? – когда прекратилась его обычная жизнь.
– Больше некому – в тот вечер мы не приглашали никого на ужин. Вкус вина показался мне странным, но все пили одно и то же, и я не обратил на него внимания. Брат ушел первым – он быстро пьянеет и начинает нести чушь, а отец этого не любит. Затем столовую покинула Клементина – это его вторая жена, с сыном. Отец снова завел свою песню, и я сообщил ему, что если он не перестанет, я навсегда покину дом…
– Какую песню? – заинтересованно донеслось из-за двери.
Теобальд поморщился:
– Он хотел, чтобы я женился, и предлагал на выбор девушек на выданье из знатных родов Норрофинда.
– Вы жениться не хотели? – уточнила я.
– Не на тех, кого выбрал отец, – пожал плечами виконт. – Я предпочел бы сделать это по собственному желанию.
– И что случилось дальше?
– Я почувствовал, что у меня кружится голова, и ушел к себе. Часы как раз пробили полночь. Последнее, что я помню, как провалился в тяжелый сон. Пришел в себя уже зверем, в дремучем лесу – наверняка вам известно, какими обширными угодьями владеют Рослинсы. Помню, как бежал, не разбирая дороги, пока не упал от утомления. Меня пугали звуки, которые были чересчур громкими, запахи – их стало слишком много… Проснулся ближе к полуночи, вновь превратился в человека и вспомнил произошедшее рано утром. Как, обнаружив, что стал волком, поспешил скрыться, страшась того, что слуги, увидев меня – убьют, потому что решат, будто настоящий зверь пробрался в замок.
Поначалу чужая сущность полностью подчинила меня. Даже на короткое время становясь собой, я вел себя, как зверь, и потому был опасен для других людей. Понимая это, я бежал все дальше и дальше, покуда не очутился в отрогах Неверийского кряжа, где провел последние девять лет. Около года назад ко мне вдруг стала настойчиво возвращаться память и прежние, человеческие, навыки. Словно чары слабели, а влияние зверя уменьшалось. Я вспомнил, как меня зовут, где находится мой дом, и твердо решил вернуться, ведь не дело урожденному Рослинсу таиться в диких чащах! Я отправился в обратный путь, но… попал в капкан в ваших землях в Воральберге. Дальше вы знаете. Я твердо намерен вернуться домой, однако тот, кто сделал это со мной, все еще в замке и, стоит мне вернуться, он попробует навредить снова – либо мне, либо, что гораздо хуже, кому-то из моих близких. Вот почему мне нужен помощник. Кто-то, кто знает о моем нынешнем состоянии, и кому я могу доверять безоговорочно. Как доверяю вам, леди Эвелинн!
Пока он рассказывал, от него исходила волна давно сдерживаемой боли, такой сильной, что я едва не застонала. И поспешила отступить, разрывая возникшую между Тео и мной опасную близость. Не время страдать – маленький Кевинс внутри меня уже требовал действий! Поэтому первое, о чем я вспомнила, было так и не принятое бабушкой приглашение на юбилей графа. Кроме того, мне настоятельно требовалось заглянуть в Валиантум Рослинсберга. Но где хранится этот Валиантум? В замке графа или в старейшей библиотеке Норрофинда, располагавшейся в столице провинции Краале, в древнем монастыре под названием «Драконья обитель»?
– Где хранится ваш родовой Валиантум? – спросила я, когда мужчина замолчал, тяжело дыша – воспоминания заставляли его страдать.
– Как вы сказали?! Валиантум? – изумленно переспросил виконт.
– Валиантум, он самый, – эхом донеслось от двери – в отличие от Теобальда, Брен прекрасно понимал ход моих мыслей.
– В Драконьей обители – все ценные книги Рослинсов хранятся там. Местные монахи владеют секретом сбережения древних рукописей, недаром Рослинсбергская библиотека так знаменита, – ответил Тео, и в его голосе прозвучала гордость.
– Как думаете, ваш отец даст мне разрешение посетить ее, чтобы увидеть Валиантум? – задумчиво спросила я.
– Почему нет? – воскликнул Теобальд и вдруг, придвинувшись, взял меня за руки. – Леди Эвелинн… Линн, вы согласны?
Послышался скрип двери – это Бреннон просунул внутрь голову, глядя на нас с любопытством.
Я вспыхнула – слова виконта прозвучали так… романтично, хотя означали совершенно иное.
– Постараюсь вам помочь, – сухо ответила я и выдернула свои пальцы из его. – Скоро у графа день рождения. Если мне удастся получить приглашение, я поеду в Рослинсберг и сделаю для вас, что смогу.
Виконт сверкнул глазами.
– Сегодня же я отправлюсь в родные края и буду ждать вас там, – сказал он. – Я найду вас сам, просто заведите привычку вечером выходить в парк с южной стороны замка. Ориентиром послужит грот, отмеченный скульптурой лесной нимфы у входа. И еще, было бы нетактично просить леди оказать мне подобную сомнительную услугу, не дав ничего взамен. Но сейчас я могу заплатить только этим…
Он снова взял меня за руку. На мою ладонь упал старинный перстень, украшенный пламенеющим кабошоном, от которого исходила сдержанная мощь, легко позволяющая отличить магический артефакт от обычной драгоценности.
– Я не могу это принять! – воскликнула я. – А если я ничего не узнаю?
– Перстень ваш в любом случае! – твердо сказал виконт. – Вы спасли истекающего кровью зверя: освободили от капкана и исцелили. Вы пришли сейчас, хотя могли бы выкинуть письмо и забыть обо мне. Это древний артефакт, фамильная драгоценность Рослинсов. Семейная легенда гласит, что он содержит каплю драконьей крови. Перстень принадлежал моей матери, а я носил его, как наследник рода. Он – единственное, что я смог сохранить, превратившись в зверя. Теперь я хочу, чтобы он принадлежал вам!
Я потрясенно смотрела на украшение. В глубине рубиново-красного камня бесконечно бежали по кругу яркие искры, тонули в алой глубине, чтобы спустя мгновение вновь вынырнуть на поверхность и продолжить движение.
– А что он делает? – не выдержал любопытный Расмус.
Теобальд пожал плечами.
– Никто не знает. Маги, гостившие в нашем замке, пытались разбудить сокрытую в нем силу, но им это не удалось.
– Как красиво… – завороженно прошептала я, не в силах оторвать взгляд от вальсирующих искр.
– Могу дать вам совет? – спросил виконт.
Я посмотрела на него.
– Если перстень увидит кто-то из моих родственников, следите за их реакцией – она может выдать того, кто совершил злодейство.
На миг мне привиделось, будто я вхожу в незнакомый замок – огромное сооружение из серого с красными прожилками камня. По широкой лестнице, украшенной пылающими факелами, спускается навстречу седой старик в накинутых на плечи роскошных мехах…
Я моргнула и видение исчезло, оставив в сердце твердое намерение посетить Рослинсберг. Нужно придумать, как уговорить бабушку принять приглашение. Но это потом, а сейчас меня ждет Валентайн.
– Вам пора уходить, – правильно истолковав выражение моего лица, произнес Теобальд. – Леди Эвелинн… Линн, я хочу сказать, что очень рад снова вас видеть!
Брен вдруг зашел внутрь, взял меня за руку и буквально потащил прочь, кинув через плечо:
– Взаимно!
Виконт не делал попытки нас задержать, но я спиной ощущала его жгучий взгляд, в котором смешались изумление, возмущение и надежда.
Сама я была так удивлена поступком Расмуса, что опомнилась лишь тогда, когда мы оказались на приличном расстоянии от мельницы.
– Что ты себе позволяешь? – возмутилась я и остановилась, дернув его за руку. – Брен, что это было?
– Он смотрит на тебя, как кот – на масло, – прошипел Расмус, – а ты на него – как завороженная мышь – на гадюку! Сначала пусть станет обратно человеком, а потом можешь влюбляться в него, сколько захочешь.
– Ты так заботишься обо мне? – спросила я, пораженная внезапной догадкой.
– Именно, – сердито фыркнул он. – Если ты не сможешь снять чары, и он останется таким навсегда – на что ты обречешь себя в союзе с ним? На жизнь в изгнании, в укрытии, в вечном страхе, что кто-то узнает правду. Оно тебе надо?
Я не знала, гневаться или смеяться? С одной стороны, Расмус перегибал палку и лез туда, куда не следовало. С другой, он, к моему величайшему сожалению, был прав: голову терять не следовало.
– Ну хорошо, – несколько раздраженно согласилась я и двинулась вперед. – Твои доводы меня убедили. Едем домой.
***
Воистину, сон для уставшего – лучший подарок господа. Но мне не позволили ни проваляться в постели до полудня, как я мечтала, ни устроить ленивые сборы на бал в честь Дня рождения императрицы, который должен был состояться этим вечером.
Настойчивый стук в дверь вырвал меня из путаного сна, в котором я пробиралась по бесконечным коридорам незнакомого замка, следуя за катящимся впереди, подобно мячику, перстнем с рубиново-красным кабошоном. Удивительным было то, что за каждым новым поворотом коридора я видела тетушку Агату, парящую под потолком и провожающую меня бесконечно печальным взором. Этот редкостный бред, видимо, являлся последствием моей усталости за последние дни.
– Что опять случилось? – протирая глаза, спросила я.
– Тут снова Дарч, – послышался из-за двери напряженный голос моего помощника. – Говорит, ты должна поехать с ним.
– О боже, боже… – простонала я. – Нет мне покоя от смертных! Брен, позови, пожалуйста, Вель.
– Она уже здесь, – сообщил Расмус. – Имей в виду, если ты прикажешь подать этому типу чая, пока собираешься, я тут же уволюсь!
– Этого нельзя допустить, – я села в кровати. – Пусть ждет просто так.
В комнату вошла Вельмина. Она опять казалась испуганной. Никакой спокойной жизни девушке с такой госпожой, как я!
Несмотря на обещанные утром новые неприятности, я улыбнулась ей и произнесла совершенно спокойно:
– Не волнуйся, дорогая, я все решу.
И застыла на мгновение, поняв, что я – прежняя – не могла бы сказать такое. Что-то новое появилось во мне, проклюнулось, как первоцвет из-под снега, расцвело, как рассветный луч солнца над Неверийским кряжем, и стремилось развернуться во всю ширь, как полотнище императорского флага над самой высокой башней Валентайна.
Когда спустя некоторое время я вышла в холл, – была готова к любым неприятностям и безмятежна, как наевшийся до отвала дракон.
Увидев меня, дознаватель, сидевший на кушетке со свежей газетой в руках, встал, вернул газету на столик и легко поклонился. В выражении его лица не было ничего, что указывало бы на вчерашний инцидент с письмом.
– Доброе утро. Вы опять хотите меня арестовать? – спросила я, едва не зевнув.
– Прошу следовать за мной, леди Торч. Дело не требует отлагательств, – произнес Дарч таким тоном, будто не услышал моей реплики.
– Отказаться я не могу? – уточнила я.
– Ранее вы подтвердили свое согласие помогать Департаменту имперского сыска, – бесцветным тоном сообщил он.
Пожав плечами, я пошла ко входу, прихватив газету – будет чем занять себя во время поездки. Все лучше, чем смотреть в окно на мокрые мостовые, по которым ветер гонит палые листья.
У подъезда стоял уже знакомый онтикат. В этот раз я пригляделась к нему внимательнее. Конечно, я не особенно разбиралась в служебных онтикатах, но кое-что заметила. Например, щегольские колеса с блестящими спицами – по самой последней моде, сиденье для меганика повышенной комфортности, укрытое козырьком от осадков. Сигнальные фонари явно были сделаны на заказ. Внутри, несмотря на забранные решетками окна, витала атмосфера сдержанной роскоши. Сиденья, обшитые черной кожей, блестели, как новые. Черные бархатные подушки для удобства пассажиров поражали своей мягкостью. Однако вышитой монограммы с именем владельца на них не было.
Лицо севшего напротив меня дознавателя оставалось, как и прежде, непроницаемым. Мысленно хмыкнув, я развернула газету так, чтобы его не видеть.
Издание почти полностью посвящалось Дню рождения Ее Императорского Величества. На первой странице публиковались тексты официальных поздравлений высокопоставленных лиц Норрофинда, на второй – список ожидаемых по торжественному случаю мероприятий, о которых и так всем уже было известно. Лишь на последнем листе, в колонке криминальных новостей, я увидела сообщение об убийстве известной гадалки и пророчицы. Оно соседствовало с известием об очередном самовозгорании – на этот раз на Севере пострадал один из храмов.
Чтобы не видеть статью об убийстве, я заставила себя читать о пожаре.
Пламя охватило здание, располагавшееся на окраине Крааля, во время церковной службы. По словам очевидцев, сначала загорелась крыша. Огонь распространился стремительно и был так силен, что храм изнутри выгорел полностью. Если бы он был построен из дерева, как это часто бывало на юге страны, все находящиеся в нем люди погибли бы. Но на севере строили из камня. Это дало прихожанам пару минут, за которые они успели выбежать наружу. По счастливой случайности никто не погиб, хотя многие получили ожоги.
– Чем вас так заинтересовали сегодняшние новости, леди Торч? – услышала я.
Опустив газету, встретилась взглядом с Дарчем и прочитала в его глазах вежливый интерес.
– Вот здесь, – я показала страницу со статьей о пожаре. – Подобные сообщения становятся слишком частыми, чтобы не обращать на них внимание.
– Мой шеф думает так же, – Дарч улыбнулся уголком губ. – Вполне возможно, что в ближайшем будущем меня ждет поездка на север. Будете по мне скучать?
– Ч… что? – растерянно спросила я и обнаружила, что дознаватель равнодушно смотрит в окно.
Неужели послышалось?
Я поспешила скрыться за газетой и сидела так до того момента, как холодный голос объявил:
– Мы на месте.
К своему удивлению, я обнаружила, что онтикат остановился у тупика, в котором располагался запасной вход в театр. Когда мы подошли ближе, стоящий у неприметной дверцы магистратский стражник почтительно козырнул. Дарч вежливо кивнул в ответ и распахнул ведущую в темноту дверь, приглашая меня войти.
Уже знакомым извилистым путем мы добрались до гримерной мэтра Шляпинса. Я была уверена, что увижу его, но с дивана поднялся, улыбаясь, Данио Лисс.
– Доброго утра, леди Торч, я очень рад видеть вас! – сообщил он таким тоном, что мне тут же вспомнилось наше вчерашнее общение и захотелось огреть его сумочкой. – Что вы можете сообщить по делу о Призраке оперы?
Я невольно посмотрела на Дарча, но тот словно воды в рот набрал.
– Полагаю, старший дознаватель Дарч уже передал вам мои слова, господин Лисс, – сдержанно ответила я. – Зачем же я буду повторяться?
– В данный момент меня не интересует упавшая люстра, – мурлыкнул Лисс. – Призрак оперы сообщила вам, что была убита. Взгляните…
Он протянул белый прямоугольник. С фотографии на меня смотрела хрупкая девушка немногим старше Вельмины, с большими «оленьими» глазами и распущенными волосами, украшенными цветком. На обороте значилось «Сюзон Деворч, год…». Ее взгляд ударил в самое сердце. Будто она уже тогда знала, что умрет!
– Помогите нам обнаружить ее останки, – негромко произнес Дарч. – Без них мы не сможем предъявить обвинение…
Фраза повисла в воздухе. Я покосилась на дознавателя. Кажется, уже начинала привыкать к его манере сообщать что-то важное, не говоря напрямую.
– У вас есть подозреваемый? – спросила я Лисса. И пояснила: – Я не смогу помочь, если не буду обладать всей информацией.
Начальник Департамента имперского сыска задумался на мгновение, а затем кивнул.
