Глава 22
Джасмин
Может быть, я переделаю эту спальню. Не трогала ее с тех пор, как мы с Камалем разошлись. Этот бледно-кремовый цвет такой скучный. Пришло время сделать что-то более яркое, более современное, более живое.
Я до смерти боюсь…
Эта… эта штука внутри меня, я уверена, что это ерунда. Киста или доброкачественное образование, вот и все. Совершенно не из-за чего волноваться, со мной все будет в порядке. Я чувствую себя хорошо. Я в порядке.
Так почему же не могу уснуть? Этот твердый комок в груди болит. Мне следовало обратиться к врачу несколько недель назад, когда только заметила его. Но он не исчезает. Не становится больше, но и не уменьшается.
Я так хочу поговорить об этом с Минервой или Персефоной. Но нет смысла расстраивать дочерей по пустякам. У Минервы и ее мужа Зури своя насыщенная жизнь, и я этому рада. Зури – хороший человек, именно такой, какого заслуживает Минерва. А их сын Тадж просто прелесть. Им нужно сосредоточиться друг на друге, а не на мне. А Сеффи и так через многое прошла. Слишком многое. Так что я ничего не скажу – по крайней мере пока. Пришло время поставить своих детей на первое место. Что касается этой шишки, то я буду ждать и молиться, чтобы это оказалось пустяком.
Джасмин, не смей расклеиваться. Ты прошла через худшее. Все будет хорошо.
Продолжай говорить себе, что все будет хорошо.
Все будет хорошо.
Что бы ни подкинула тебе жизнь, ты справишься.
Глава 23
Cеффи
Я вытирала тарелки, когда чьи-то губы коснулись моего затылка, заставив меня подпрыгнуть, как испуганную лань.
– Привет, красавица! – мягко сказал Сонни.
Я тревожно оглянулась:
– Не делай так. Кто угодно может войти.
– И что? Нам обоим больше двадцати одного года. – Сонни попытался притянуть меня в свои объятия. Тревога переросла в панику.
– Сонни, не надо.
– Почему нет?
– Я не такая девушка.
– Какая? – недоуменно переспросил Сонни.
– Из тех, кто обожает обнимашки. И я не люблю, когда меня мучают.
Сонни опустил руки:
– С каких это пор поцелуй в шею относится к категории «мучить»?
– Я не это имела в виду. Мне просто не нравится… когда ко мне пристают.
– Пару ночей назад ты так не говорила.
Что за удар ниже пояса!
– То было тогда, а это сейчас, – огрызнулась я. – И дело не в том, что я боюсь.
– А, так мы снова к этому вернулись, – вздохнул Сонни. – Сеффи, несколько месяцев прошло!
– Ты сам написал обо мне, – напомнила я ему.
Умом при этом понимала: надо остановиться. Просто оставить тему в покое. Но слова сами рвались изо рта. Меня так ранили строчки Сонни, будто все случилось только вчера. Когда только прочла стихи, пару дней с ним не разговаривала, несмотря на все букеты и извинения, которые он передавал через посыльного и произносил лично.
– Я ведь уже попросил прощения, – напомнил Сонни. – Хотя мне бы не пришлось, не прочитай ты стихи. А теперь постоянно мне их припоминаешь. Если хочешь из-за чего-то поругаться, я не в том настроении.
– Просто не хочу, чтобы пришла дочь и нас застукала.
– А что такого? Двое взрослых открыто демонстрируют любовь друг к другу. Это не просто естественно, а еще и здорово.
– Ну так давай позовем соседей, устроим оргию в гостиной на ковре, и пусть Роуз смотрит?
– Я не о том, и ты это знаешь. Ничего плохого, если мы будем целоваться или обниматься при ней. Бог свидетель, ей не повредит увидеть хоть немного любви в этом доме.
Между нами словно беззвучно разверзлась пропасть.
– Что это значит? – тихо спросила я.
Сонни стоял прямо передо мной, но никогда еще не казался таким далеким.
– Неважно. Забудь, – ответил он, разворачиваясь.
Я схватила его за руку и повернула обратно к себе лицом:
– Что это значит?
– Просто вы с Мэгги… Порой, когда я захожу в ваш дом, меня почти сносит атмосферой, что царит в этом месте. А Роуз не дурочка. Она понимает, что между вами что-то не так.
– К Роуз это не имеет никакого…
– Имеет. Причем самое прямое. Вы с Мэгги не понимаете, что с ней делаете.
– Роуз моя дочь, не твоя.
– Знаю, – тихо произнес Сонни. – Но слепым от этого не становлюсь.
– Уходи.
– Что так? Не можешь выдержать правду? Тебя устраивает, что дочь живет в доме, напрочь лишенном любви, лишь бы никто не говорил об этом вслух?
– Убирайся.
– Если уйду, Сеффи, больше не вернусь.
Я молча уставилась на него, всем своим видом говоря: ну и ладно.
Сонни развернулся и вышел из кухни. Я последовала за ним, убедиться, что он точно покинул дом, – по крайней мере, так я себе сказала.
Распахнув входную дверь, Сонни повернулся ко мне:
– Пока, Персефона. – И вышел, медленно потянув дверь на себя.
Когда та закрывалась, мне показалось, что она тянет за собой мое сердце.
– Сонни…
Дверь остановилась. Затем открылась снова, так же медленно. Я вгляделась в лицо Сонни, который стоял напротив, в другом конце холла, в другом мире, но всего в одном ударе сердца от меня. Неужели я выглядела так же? Такой же неуверенной, такой отчаянно несчастной? Связывало ли нас нечто большее, чем просто выражение лица? Что-то более глубокое и болезненное.
– Не уходи, – прошептала я.
Через мгновение дверь снова закрылась. Но на этот раз Сонни был в доме – со мной.
Глава 24
Роуз 10 лет
Просто скажи ей, твердила себе я. Открой рот и скажи.
Мы с моей лучшей подругой Никки условились поговорить с родителями сегодня ровно в восемь. Элла Чеши перестала быть моей подругой после того первого и единственного раза, когда пришла ко мне домой, ну и ладно. У меня появилась Никки, а она гораздо добрее. Даже когда мы с Эллой дружили, она вечно критиковала кого-то или говорила о ком-то гадости. Я взглянула на часы. Было две минуты восьмого.
«Папа, я знаю, ты присматриваешь за мной, поэтому не мог бы ты помочь мне убедить маму? Пожалуйста».
– Мам?
– Да, дорогая.
– Никки в сентябре переходит в среднюю школу «Фарнби Мэнор».
– Правда? Хорошо. – Черно-белый фильм по телевизору почти полностью занимал мамино внимание.
– Мы с Никки решили, что пойдем в одну школу.
– Что? В «Фарнби Мэнор»?
– Да, пожалуйста.
– Я так не думаю, Роуз. – Мама снова повернулась к телевизору.
– Но мама, мы с Никки договорились…
– Вы с Никки можете договориться, что Луна – это ком картофельного пюре с кратерами из филе трески, но все равно не поедете в «Фарнби Мэнор». Ты пойдешь в «Хиткрофт».
– Но это же школа для умников.
– Туда хотят отправить тебя обе твои бабушки, и я тоже, – сказала мама.
– Но это частная школа. Мы не можем себе ее позволить.
– Бабушка Джасмин будет оплачивать твое обучение.
– Но как же мы с Никки?
– Переход в новую школу не означает, что вы перестанете быть подругами. Вы все равно сможете видеться.
– Это не одно и то же, – запротестовала я.
– Калли-Роуз, ты отправляешься в школу «Хиткрофт», и точка. Конец разговора.
– Разве я не имею права решать, куда идти?
– Нет, – ответила мама. – Не в том случае, когда речь идет о твоем образовании. Ты просто должна верить, что мы делаем для тебя все возможное.
– Но Никки не может позволить себе «Хиткрофт».
– Я ничего не могу с этим поделать, Роуз.
– Ты просто не хочешь, чтобы я была счастлива. – Я выбежала из комнаты, слезы душили меня изнутри.
– Я хочу, чтобы ты была очень счастлива! – крикнула мне вслед мама, пока я бежала наверх. – Вот почему ты едешь в «Хиткрофт».
На полпути вверх по лестнице я решила, что моя комната недостаточно далеко от нее. Как несправедливо! Школу «Хиткрофт» выбрала мама, а не я. Она всегда добивалась своего, хотя это была моя жизнь, а не ее. Несправедливо.
– Я пошла кататься на велосипеде! – крикнула я.
– Прошу прощения? – Мама выросла на пороге будто из-под земли. Лицо ее не предвещало ничего хорошего. Она всегда так реагировала на непослушание.
– Можно я пойду покатаюсь на велосипеде, пожалуйста?
– Я так и поняла. Только вверх и вниз по дороге, хорошо? И у тебя есть полчаса. Потом я хочу, чтобы ты вернулась домой и улеглась спать.
