Я даже не понимаю слова Алекса. Меня словно выпотрошили и оставили истекать кровью. Прижимаю кота к груди и растерянно смотрю в окно. Андрей добегает до машины и опирается на капот. Даже издалека чувствую – ему плохо. Не пришлось бы скорую вызывать. Но нет, вроде оклемался. Садится в машину и уезжает.
В глазах темнеет. Испугалась за него, а батарейки сдохли у меня. Выпустив кота из рук, хватаюсь за угол стола. Привкус мяты и лёгкое онемение во рту. Плакат «Бешенство можно предупредить» плывёт перед глазами.
– Лера Константиновна! – доносится издалека голос Алекса.
– Мама, мамочка! – Вика легонько хлопает меня по щекам. Плачет мой ребёнок. – Очнись!
Не помню, как оказалась на диване. Тело ватное. Еле поднимаю руку и кладу дочери на колено.
– Всё хорошо.
– Какое хорошо! Ты чуть не упала! Хорошо, тебя Алекс успел схватить!
– Всё будет хорошо… Я про это, – нахожу глазами Алекса. Он набирает в шприц лекарство. – Ты меня только не усыпляй, – пытаюсь шутить, – это не наш метод.
– Спокойно! У меня дед врач.
– Что ты собрался мне вколоть?
Алекс озвучивает рецепт «коктейля». Такой укол мне правда сейчас не помешает.
– Круто. Доверяю тебе свою вену.
Вика утирает слёзы и смотрит, хлопая ресницами, на моего ассистента.
– Мам, нам небо послало ангела. Алекс… Даже не знаю, как отблагодарить тебя!
Алекс лучезарно улыбается.
– Не благодари. Приятно быть ангелом таких очаровательных девочек. Подержи-ка, – Алекс протягивает Вике металлический лоток с прибамбасами и двигает стул ближе ко мне. – Давайте я вам давление ещё раз измерю.
– Собачьим тонометром? – улыбаюсь я.
– У вас хвоста нет. – Алекс снимает с руки часы и застёгивает их у меня на запястье. Теперь и я смотрю на него как на божество. Перевожу взгляд на Вику. А из них правда может выйти чудесная пара.
– Низковатое, – констатирует Алекс и перетягивает мне руку жгутом. – Так что чудо-рецепт в самый раз.
У моего ассистента лёгкая рука. Он легко входит иглой в вену. Закрываю глаза, доверяясь ему окончательно.
– Готово!
– Дай тебе Бог здоровья и…
– Жену хорошую, – подмигивает мне Алекс. – Вы это хотели сказать?
– Хотела, – вздыхаю я, вспоминая своё замужество. Я считала наш с Андреем брак идеальным, его – прекрасным мужем, а себя – хорошей женой. А оказывается, я старая ведьма и вампирка, а он – Писюш. Но уж лучше первое.
– Мам, поехали ко мне. Тебе в таком состоянии домой нельзя.
– А у меня больше нет дома, Вик. Папа там будет жить с молодой женой и с Яриком. Мне он купил квартиру.
– Что? – взвивается Вика. – А бабаку в каку он не хочет.
– Не знаю, доча, если и хочет, то для подобных утех у него есть Лотос. Я сегодня больше не в силах думать. На столе конверт с адресом и ключами. Но я туда не поеду.
– Тогда едем ко мне. Ты же королева и имеешь право на любой ход!
– Ты далеко от клиники живёшь. Если что серьёзное случится, не успею приехать. Я до утра на диванчике здесь покемарю.
Алекс убирает лекарства на место.
– У меня зато дом неподалёку. Отца сейчас в городе нет. Едем втроём ко мне. Не надо вам, Лера Константиновна, сегодня одной.
– Да я тут с Космосом…
– И Космоса с собой возьмём. Создадим оппозицию и проведём первое собрание.
– Спасибо, Алекс.
– Я пошёл переодеваться.
На столе звонит мой телефон.
– Вик, глянь, кто там.
Вика смотрит на экран и усмехается.
– Похоже, вести с полей. Баба Ада.
Разговаривать со свекровью нет никакого желания. Она сбрасывает вызов и перезванивает. Ада дама настойчивая.
– Ладно, давай, – неохотно протягиваю руку.
Глава 10
Андрей
Давно не было изжоги, а тут напомнила о себе. Да ещё эта девочка вздумала мне указывать. Зашибись праздник заканчивается. Падаю на диван и прижимаю ладонь к животу, будто это может помочь от боли.
– Не слишком ли ты молодо выглядишь, чтобы указывать взрослым дяденькам?
– Ну Писюш…
Неожиданно то, что ещё вчера возбуждало, режет по ушам.
– Не смей меня так называть!
Глаза Миры наполняются слезами, губы дрожат.
– Не срывай на мне злость. – Она опускается передо мной на колени, гладит по бёдрам, тянется к ремню. – Я вся перед тобой. Твоя маленькая сладкая Мира.
Провожу рукой по её рыжим волосам, хватаю их на затылке.
– Никогда не смей мне диктовать!
– Да, любимый.
– Пока я не разведусь, даже не вздумай высовываться. Мы и так позволили себе лишнего сегодня. Моя репутация превыше всего.
– Ты стыдишься будущей жены? – На длинных ресницах повисает слеза.
Усаживаю Миру себе на колени и объясняю как ребёнку:
– Ну что ты, малышка. Скоро я всё улажу. И поверь, на новогоднем корпоративе ты уже будешь королевой бала.
– Люблю тебя. – Мира доверчиво кладёт мне голову на плечо, но чёртова изжога не даёт мне расслабиться. У Миры вряд ли в сумочке найдётся пакетик фосфалюгеля. Это Лера таскала с собой целую аптечку. Да и не хочется мне с юной красавицей обсуждать свои болячки. Надо у матери спросить. Кстати, вот и выход. Знаю, чем порадовать невесту.
– А вот родителям я сегодня расскажу правду. Хочешь?
Мира выпрямляется и настороженно смотрит на меня.
– Они нормально это воспримут?
– Гораздо хуже они воспримут, если я объявлю об этом со сцены.
– Я не подумала об этом. Ты такой умный, пис… – Мира запинается, перехватив мой взгляд. – Писать романы я не пробовала, но так и хочется рассказать всему миру о своей неземной любви.
Ухмыляюсь. Вроде усвоила урок.
– Я буду в своем паблике…
– Нет!
– Хорошо, – сникает она. – Ты не обижайся. Моя жизнь давно уже на виду… А мы где сегодня будем ночевать? Уже можем поехать к тебе?
– Да. – Во мне просыпается чувство мести. Лера не поедет домой. Окопается в своей клинике или обоснуется пока у Вики. А может, засунет свою гордость в задницу и поедет по новому месту жительства.
Дочка, конечно, тоже выдала сегодня. Ещё немного и задавила бы отца! Я был для Виктории светом в окне, пока она была маленькой. Зато с мамой они как подружки. Ярослав никого не любит кроме себя, я пока для него больше банкомат, чем отец. Хотя надо отдать Лере должное, она никогда не выносила наши с ней разногласия на люди и детям всячески объясняла моё перманентное отсутствие дома.
– Скажи мне, милая, а зачем ты поехала сегодня в клинику моей жены?
Мира съёживается на моих коленях.
– Я не знала, что она там работает, честно! Увидела и обалдела.
– Зачем ты испортила её платье.
– Она была так груба со мной …
– Лера? Груба?
– Но дело не в этом. Я когда поняла, кто стоит передо мной, прям запылала от ревности. Как представила, что ты будешь обнимать на празднике не меня, а эту старуху! – Мира прячет лицо в ладонях.
– Может, и я для тебя старик? Мы с женой ровесники, – приосаниваюсь я.
– Да? – удивлённо округляет Мира глаза. – Я думала, ей лет шестьдесят.
– Прекрати! Лера выглядит моложе своих лет. Конечно, у неё не так упруго здесь, – касаюсь груди Миры, – и вообще… Но ты сгущаешь краски. Пока человек готов заниматься любовью, старость ему не светит.
Чёртова изжога. Настроение на нуле. Я сам сегодня ни с того ни с сего назвал Леру старой ведьмой.
– Прости. – Мира смотрит на подаренные мною золотые часики на тонком запястье. – Время фейерверков! Как раз удобный момент познакомиться с твоими родителями. А потом поедем в твой дом, и я подарю тебе такую ночь! – Мира проводит ладонями по своему гибкому телу, приспускает платье с груди, обнажая манящие вершинки. Волна дикого желания поглощает изжогу, угрызения, воспоминания о жене и детях. Чудом не отпускаю тормоза. Возвращаю платье на место.
– Идём к гостям. Иначе они нас объявят в розыск.
Пока Мира занимается технической стороной праздника, нахожу Ярослава. Он уже мутит с дочками моего зама. Снисходительно улыбаюсь им и киваю сыну.
– Ярик, на два слова!
Тот неохотно поднимается из-за стола, и мы идём по залу в сторону родительского стола. На танцполе ещё выплясывает народ, но большинство уже разбилось на компании по интересам и выпивает. Кто кофе, а кто догоняется алкоголем.
– Я тебе кого сказал обхаживать?
– Мне не нравится дочка Великанова. У неё брекеты, и, если смыть косметику, она моль бледная.
– А ты будто уже смывал.
– У меня были похожие тёлки.
– Яр!
– Девушки. А чего ты сам её не окучишь? Всё равно разводишься. Что тебе Мира даст, кроме секса?
– Не говори того, в чём не шаришь. Я люблю Миру. И, кстати, прекрати её обхаживать за моей спиной.
– Я не обхаживаю, – насупливается Ярик.
– Ты знаешь, о чём я! Ещё раз повторится, и лишу выходного пособия.
– Пап, ну ты чего! Мы просто потанцевали. Я по привычке сполз руками ниже спины, но тут же убрал их.
– Этого было достаточно, чтобы смутить бедную девочку. Я потом успокаивал её.
– Да понял, я понял.
