Мужчина мягко рассмеялся.
– Садись где тебе нравится, – он обвел рукой кресла и диван.
Мила шагнула к дивану, намереваясь устроиться между Мареевым и Стекловым. И тут сбоку раздалось сухое:
– Доброе утро.
Ардо вскинула голову. В противоположной стороне от камина, у окна, скрестив руки на груди стоял Давид. При виде него сердце Милы сбилось с ритма, а поперек горла встал ком. Она сглотнула, вспоминая сегодняшнее утро и пригрезившийся в ее кровати Давид.
Всю дорогу, пока ехала к Громову, Ардо размышляла об этом странном видении. В итоге списала все на свое сонное состояние. Мало ли что привидится спросонья? Но противный внутренний голос не давал ей полностью принять это объяснение, напоминая о запахе одеколона, который и вынудил ее проснуться.
– Привет, – кивнула Мила Давиду и юркнула между бывшим мужем и другом.
– Давид, ты, может, подойдешь? Или так и будешь маячить у окна? – поинтересовался Громов. Сам он занял кресло рядом с камином, откуда открывался вид на всю комнату, и гости были как на ладони.
Давид молча подошел ко второму креслу, сел, откинулся на спинку и сложил ногу на ногу. Мила отметила, что он выглядит хмурым и недовольным. В принципе, как и всегда.
– И зачем вы нас собрали? – начала разговор Мила. Ей не терпелось приступить к работе, а еще очень хотелось заглушить мысли о Давиде. Глаза так и возвращались к нему.
Но прежде чем Евгений Валерьевич заговорил, в гостиную вошел Вениамин, катя перед собой тележку. Вместе с ним вбежали два пса. Один уселся напротив камина и уставился на огонь, а второй лег у ног Громова. Тот опустил руку и потрепал пса между ушей.
Дворецкий подкатил тележку к журнальному столику и принялся сгружать на него тарелки с бутербродами, сэндвичами, пышными маковыми булочками, кусочками яблочного пирога и шоколадным печеньем. Следом выставил чайники с кофе и с черным чаем. Венчали это пиршество пиалы с вареньем и кусковым сахаром. После Вениамин поставил перед каждым гостем кружку и положил на салфетку чайную ложку. Последним он взял с тележки высокий бокал и подал его Евгению Валерьевичу.
– Ваш «Арнольд Палмер», – проговорил старик.
– Спасибо, – приняв бокал, кивнул Громов. Сделал глоток и облизнул губы.
– Всем приятного аппетита, – пожелал дворецкий. Выкатил из гостиной тележку и плотно закрыл дверь.
Федор тут же схватил кофейник.
– Фух, наконец-то еда! За все дежурство ни разу не успел поесть, – пожаловался он. – Народ словно взбесился! И чего людям по ночам не спится? Мила, тебе чай или кофе?
– Нет, спасибо. Я сама, – отказалась Ардо.
Мареев стащил с тарелки сэндвич и с аппетитом в него вгрызся. Отхлебнул кофе.
– М-м-м… Вкусно-о-о… – протянул он с блаженством.
Громов взял кусок яблочного пирога и тоже с удовольствием откусил. Мила с Иваном последовали его примеру, одновременно сцапав по бутерброду. Давид к еде не притронулся.
Обведя присутствующих взглядом, Мила посмотрела на Громова и повторилась:
– Евгений Валерьевич, так для чего вы всех собрали-то?
Громов откусил пирог, запил его «Арнольдом Палмером» и лишь потом заговорил:
– Недавно ко мне обратился знакомый. С его друзьями произошло нечто странное: домой вернулась дочка, пропавшая двадцать лет назад.
Мареев фыркнул.
– А что тут странного? Радоваться нужно: человек нашелся, домой пришел.
– Девочка пропала в семилетнем возрасте. Не вернулась из школы, которая находится через детскую площадку от ее дома, – спокойно продолжил Евгений Валерьевич. – А странность заключается в том, что ребенок не изменился. Она пропала в возрасте семи лет и вернулась в возрасте семи лет.
Федор поперхнулся сэндвичем.
– В смысле?! Она что, вообще не изменилась?!
– Нет. И помнит только, как вышла из школы и пришла домой, – Евгений развел руками. – Представьте, что почувствовала ее мать, когда кто-то ключом открыл входную дверь и вошла ее пропавшая семилетняя дочь. Причем в той же одежде, в которой она исчезла, и со школьным рюкзаком на плечах. Девочку месяц не выпускали из больницы, провели всевозможные анализы, тесты, лечили бог весть от чего. Вердикт врачей: ее организм соответствует возрасту семилетнего ребенка. Девочку отпустили домой. Мать в панике. Отец умер от инфаркта пять лет назад. Старшему брату тридцать два года, у него своя семья. Родственники совершенно не понимают, что им теперь делать, и знакомый обратился ко мне, зная, что я расследую подобные аномалии.
Евгений Валерьевич замолчал. Молчали и все присутствующие, обдумывая его рассказ. У Милы даже мыслей не было на этот счет. Опять какая-то магия?
– Ну есть же всякие Бермудские треугольники-квадраты. Люди там исчезают, а спустя годы возвращаются. И считают, что прошло всего-навсего десяток минут. По телевизору периодически показывают сюжеты о таких прецедентах. Может, и здесь то же? – предположил Мареев.
– Бермудский треугольник – не мистическая зона смерти, а район со сложными природными условиями и высокой транспортной активностью. Большинство исчезновений объясняются человеческими ошибками или естественными причинами, а мифы созданы для развлечения и заработка на сенсациях, – голосом читающего лекцию профессора выдал Стеклов. – Наука давно развеяла тайну, но легенда продолжает жить в массовой культуре.
Мареев зло на него зыркнул, но возражать не стал.
– Как бы там ни было, нам необходимо с этим разобраться. В базе «Око» упоминаний о подобном нет. А ведь там фиксируется все, что хоть как-то связано со сверхъестественным или неразгаданными тайнами, – заключил Громов.
Он поднялся с кресла, отставил уже пустой бокал на столик. Подойдя к камину, засунул руки в карманы брюк и посмотрел на огонь. Несколько долгих секунд любовался игрой пламени.
– Тем не менее похожее возвращение уже было, – сообщил Евгений. – О нем рассказал Вениамин. В детстве он с отцом жил в доме руководителя общества «Око бесконечности». Однажды ночью к тому пришел мужчина, сын которого точно так же пропал, а потом вернулся домой в том же возрасте.
– Тоже двадцать лет отсутствовал? – уточнил Иван.
– Десять.
– И этого случая в базе нет? – спросила Мила.
– Нет, – качнул головой Евгений.
– Но почему? – изумилась Ардо.
Громов пожал плечами. Этот вопрос и его очень занимал, но ответа он пока не нашел.
– И что будем делать? – поинтересовалась Мила.
Она допила кофе и посмотрела на кофейник, где еще оставался напиток. Наливать себе новую порцию не стала, но сделала мысленную зарубку: узнать у Вениамина сорт зерен. Кофе ей понравился, и она с удовольствием приобрела бы такой домой.
– А делать будем вот что, – решительно произнес Громов. – У Ивана лекции в академии, а у Федора служба, поэтому знакомиться с ребенком поедешь ты, Мила. Пообщайся с ее матерью, братом. Аккуратно порасспрашивай саму девочку. Сходи в школу, побеседуй с учителями, директором. В общем – со всеми, кто контактировал с ребенком или его семьей. Постарайся детально воссоздать тот день, когда она возвращалась из школы. Конечно, лучше бы с тобой поехать Ивану, все-таки он криминальный психолог, – Евгений Валерьевич задумчиво перевел глаза на Стеклова. – Вань, а может, ты отпросишься на пару дней?
Иван поморщился и вздохнул.
– Вообще никак. На мне пол-академии студентов, семестр в самом разгаре. Если я пропущу хоть немного, то даже не представляю, как потом догонять. А подменить меня некому.
– Так пусть Давид с Милой съездит, – встрял Федор.
Миле нестерпимо захотелось его треснуть, и посильнее, чтобы не говорил под руку. Давид, судя по поджатым губам, был с ней солидарен. Он встал с кресла, на котором молча сидел все это время.
– Еще чего, – процедил недовольно.
Столь открытое пренебрежение задело Милу. Она понятия и не имела, что с ним произошло. Еще вчера они сидели у нее на кухне, болтали обо всем на свете и смеялись, а сейчас он ведет себя как настоящий мерзавец. Мила в очередной раз подумала, что в Давиде каким-то чудом уживаются две личности. Одна вполне себе нормальная, с ней легко и приятно общаться, а вторая – отвратительная, злобная и высокомерная. Жаль, что Давид чаще всего демонстрирует последнюю.
– Хорошая идея, – неожиданно поддержал Федора Громов. – А и правда, Давид, езжай-ка ты с Милой. Вдруг заметишь то, чего она не увидит? Да и вдвоем куда веселее.
– Ты же знаешь, что я планировал заняться более серьезным делом, – не спешил соглашаться Давид.
– Знаю, – Евгений выразительно поднял брови. – Но то дело пока ждет.
Давид раздраженно сверкнул глазами на Громова, а затем молча пошел к выходу из гостиной. Проходя мимо дивана, он бросил быстрый взгляд на Милу, и от этого взгляда у нее холодок прошелся по коже. Она и раньше не особо горела желанием куда-то с ним ехать, а теперь и подавно.
– Ну что, если всем все ясно, тогда за работу, – хлопнул в ладоши Громов. Ардо, Федор и Иван поднялись. – Мила, задержись, пожалуйста.
Девушка опустилась обратно на диван, а Мареев со Стекловым, попрощавшись, покинули гостиную.
