– Это дурацкая затея, – отмахнулся Луйе. – Совершенно ненаучный подход. Их прах все равно будет смешан, так зачем понапрасну тратить время? С ними все ясно, с этими двумя – нет, мне нужны только они. Поэтому введите команду, приберите тут и можете быть свободны.
Он ушел, не дожидаясь ее ответа. Это и к лучшему: Кети нечего было ему сказать. Она не сомневалась, что Луйе сейчас направится в лабораторию, полностью сосредоточится на оборудовании, раньше завтрашнего дня его можно не ждать ни в морге, ни в лазарете.
И это хорошо. Кети убедилась, что он ушел, потом запустила стандартный анализатор. Нет, она не собиралась игнорировать указания Луйе, она знала, что успеет все выполнить.
Но прежде всего ей нужно было разобраться с собственной кровью.
* * *
Мира была на станции – и одновременно на корабле. Как будто тело вернулось вместе со всеми, а мысли остались там. Слишком уж страшным это было… Огромный, в прошлом величественный корабль, рассеченный на части. Иссохшие тела, перемешавшиеся внутри. Сети кровавых уравнений, расчертившие стены и потолок. Как можно просто отстраниться от такого?
Она не могла избавиться от ощущения, что они упустили нечто важное. Они приняли произошедшее на «Марии Яниссар» за череду несчастных случаев и отдельных трагедий. Но что, если все было взаимосвязано? И жертвы, которых они нашли, не последствие аварии, а ее причина?
Подобный вывод казался глупым и необоснованным, поэтому Мира не рисковала обсуждать такое с окружающими, однако сама от размышлений отстраниться не могла. Она попыталась разобраться в уравнениях, написанных кровью, однако это ни к чему не привело. Слишком они были странными, запутанными… Да и потом, когда дрон начал фиксацию, часть надписей уже исчезла, так что эту подсказку можно было считать утерянной.
И все же, все же… Как просто продолжать путь после такого? Нет, у кого-то получалось: Мира прекрасно знала, что в лабораториях вовсю идут эксперименты, их данные через маяк отсылаются на Землю. Да и сама она выполняла свою работу, будто ничего особенного не произошло. Однако работа эта была несложной, так что времени для размышлений и сомнений у Миры хватало.
Беспокоилась не она одна: «Виа Феррата» сбросила скорость до минимальной, она почти зависла в пространстве. Это противоречило плану, но адмирал Согард, похоже, не спешила к системе того красного гиганта, в которой до сих пор оставался обломок «Марии Яниссар»… да и, вероятнее всего, там он и останется навсегда.
После работы Мира отправлялась бродить по станции. Никакой определенной цели у нее не было, просто так ей легче думалось. Обычно ее прогулки длились пару часов и завершались в ее каюте, но сегодня что-то пошло не так почти сразу.
Она добралась до одного из общих залов отдыха, в котором сегодня была установлена иллюзия осеннего леса. Трехмерный принтер создал модели деревьев, цветов, даже травы, а компьютер дополнил их проекциями, запахами, ветром и теплом, имитирующим переменчивые лучи солнца. Находясь здесь, можно было поверить, что ты все еще на Земле, твоя жизнь в твоих руках, а Сектор Фобос тебе просто приснился.
Этот зал не пользовался популярностью у экипажа. Такого и следовало ожидать – тут собрались в основном добровольцы, фанатики своего дела, и преступники, осужденные на длительные сроки. Такая публика сентиментальностью не отличалась никогда, им больше нравилась та часть зоны отдыха, где гремела музыка, а из приоткрытых дверей призывно подмигивали механические шлюхи.
Однако Мире даже нравилось, что здесь пусто, от леса она получала хоть какой-то покой. Правда, сегодня и с этим не сложилось: когда она добралась до зала, там уже кое-кто был. Присмотревшись к движению за ветвями, Мира без труда распознала три женские фигуры. Одна ускорилась, она, похоже, хотела уйти, а две другие преследовали ее. Делали вид, что не могут догнать, петляли, но это, конечно же, было для них просто игрой, кочевники всегда так развлекаются со слабой добычей.
Они знали, что она никуда не денется, и не ошиблись. Они дождались, пока девушка окажется перед чередой поваленных сосен… Интересно, это компьютер изобразил тут бурелом или кочевники изначально подготовили себе площадку?
Девушка замерла, прижавшись спиной к старой сосне, она переводила испуганный взгляд с одной преследовательницы на другую. Присмотревшись внимательней, Мира узнала ее – невысокая, полная, с кудрявыми волосами, запоминающаяся внешность. Точно одна из медичек. Насчет имени Мира так уверена не была, но предполагала, что Кети.
Преследовательницы что-то спрашивали у нее, но она только таращилась на них с ужасом, она, похоже, была из тех людей, которые кочевников панически боятся. А еще на рукаве медицинской формы Кети стояла красная метка. Это означало, что девушка не из добровольцев, ее на «Виа Феррату» доставили прямиком из тюрьмы. Интересно, что же такого натворила милая маленькая Кети, что получила срок больше десяти лет?
С этим можно было разобраться потом. Мире очень не понравился хищный блеск в глазах кочевниц. Вряд ли они изначально собирались причинить Кети серьезный вред, однако все возможно – теперь, когда преследование добычи по лесу раззадорило их.
Так что Мира не стала ждать в стороне, она направилась к застывшей среди сосен троице.
– Что вы делаете? – холодно поинтересовалась она.
Она помнила, что среди кочевников семьи Барретт всего две женщины, так что узнать их оказалось несложно. Одной была Бруция – та самая, которая тоже летала на «Марию Яниссар». Эта все время ухмылялась, смотрела на окружающих многозначительно и нагло. Она была достаточно умна, чтобы не нарываться на драку откровенно, но чувствовалось, что ей очень хочется размяться.
Ее спутницей оказалась старшая дочь Барреттов, Умбре?ния. Это имена экипажа Мира запоминала лениво, прекрасно зная, что за десять лет все равно выучит те, что по-настоящему нужны. Информацию о Барреттах она выучила сразу, от такого порой жизнь зависит!
В отличие от сестры, Умбрения не улыбалась, она казалась спокойной, однако Мира подозревала: это тот самый омут, в котором водятся черти. Красные глаза кочевницы горели опасным пламенем, так бывает у зверя, которого уже раздразнили, и все его равнодушие – лишь часть охоты.
– У нас разговор, – бросила Умбрения. – Иди своей дорогой.
Кети не сказала ничего, но ее взгляд теперь был прикован только к Мире. И во взгляде этом таилось столько мольбы, что несложно было догадаться: никакой разговор ей даром не нужен, она этого не хотела, но ее никто не спрашивал.
– Здесь моя дорога, – пожала плечами Мира. – И я с удовольствием послушаю ваш разговор.
– Какого хрена? – нахмурилась Бруция.
Но если Кети перед ними мгновенно робела, то Мира выдержала взгляд кроваво-красных глаз без особого труда:
– Люблю слушать человеческую речь!
– В смысле – «человеческую»?! – тут же окрысилась Бруция. – Ты на что намекаешь?!
Однако ее сестра, и сама далекая от спокойствия, оказалась умнее, она опустила руку на плечо Бруции, призывая сдерживаться. После этого она повернулась к Мире:
– Все закончится хорошо, только если ты уйдешь.
– Очень странный подход к дружеской беседе.
– Эта девушка не из твоего отдела. И не говори, что вы подруги, мы почувствуем ложь.
– Не скажу, – легко согласилась Мира. – Не подруги, и она не из моего отдела. Но и не из вашего. Так что вам от нее понадобилось? Она в чем-то подозревается? Арестована? Тогда давайте я ее вместе с вами провожу в полицейский отдел!
Они ничего не сказали ей, но в этом и был ответ. Они не собирались вести Кети в свой отдел, иначе не стали бы устраивать эту беготню по лесу. Для такого у них не было оснований, не выглядела она как человек, который станет нарушать закон!
Но и в то, что все происходящее – инициатива кочевниц, Мира не верила. Она достаточно слышала об Отто Барретте, чтобы не сомневаться: это он хочет контролировать все, что происходит на станции. Знать даже то, что ему знать не положено. Но он слишком умен, чтобы нарываться открыто, он всегда оставляет за собой возможность сказать, что не был предупрежден об инициативе своих детей и они обязательно будут наказаны.
Доказать такое невозможно, да и не изменило бы это ничего для Кети. Мире оставалось лишь надеяться, что кочевницы отступят, не станут связываться с лишним свидетелем. Тогда все еще закончится хорошо…
Не вышло. То ли они не хотели расстраивать папочку, то ли просто засиделись без дела, сказать сложно. В любом случае, Бруция все-таки сорвалась с места и бросилась на Миру. Умбрения к ней не присоединилась, однако и остановить сестру не попыталась.
Многие считают, что драться с кочевниками – гиблое дело, у простого человека и шанса нет. Мира знала, что все немного сложнее. Если говорить о грубой силе как таковой – да, человек с кочевником не сравнится. Так ведь есть еще скорость, мастерство… удача, в конце концов!
Все началось настолько быстро, что у Миры не было даже времени обдумать, каковы ее шансы на победу. Оно и к лучшему: она подозревала, что шансов не было вообще. И все равно она дралась – из того самого упрямства, которое в прошлом уже доводило ее до беды. Если бы не оно, Мира бы даже с Личеком не поссорилась, ходила бы теперь начальницей какого-нибудь боевого подразделения и горя не знала! Но тогда ей пришлось бы отказаться от самоуважения, а оно было для нее важнее любых карьерных высот.
Поэтому и теперь она вела себя неразумно, не отступая в драке. Бруция явно надеялась, что все закончится быстро, но просчиталась. Мира использовала единственное преимущество, что у нее было: нагромождение деревьев. Оно сдерживало кочевницу, не давало прыгнуть вперед. Если бы Бруция дралась с кем-то из своих, она бы наверняка приняла это просто как обстоятельство. Но то, что ей не удавалось за пару секунд расправиться с обычным человеком, выводило ее из себя.
Это было хорошо и плохо одновременно. Хорошо – потому что злость делала ее движения неуклюжими и предсказуемыми, давала больше шансов на сопротивление. Плохо – потому что в нарастающей ярости Бруция могла и не остановиться в нужный момент, сделать то, за что ее отцу придется долго оправдываться… Так ведь она все равно не будет наказана! Кочевников мало, они на вес золота, заменить никого не получится. Мира слишком хорошо понимала: Бруция может ее убить и отделаться мелкими неприятностями. Интересно, осознавала ли это Бруция?
Даже судьба, видно, восхитилась безрассудной храбростью Миры и решила подыграть ей. В очередной попытке добраться до противницы Бруция все-таки оступилась, замедлилась, зависнув на поваленном бревне. Мира тут же воспользовалась этим, чтобы ударить, сбрасывая кочевницу вниз. Бруция упала, да еще и неудачно – так, что острый сук прошил ее ногу насквозь чуть ниже колена.
Рана была бы не опасной даже для человека, а уж для кочевницы – тем более. Так ведь дело не в ране, дело в оскорблении! Когда пролилась кровь, и Бруция, и Умбрения одновременно оскалились, совсем по-звериному. Они бросились вперед, и Мира, прекрасно зная, что от двух противниц не спасется, приготовилась к неизбежному.
Мир наполнился хаосом, закружился, полыхнул болью. За скоростью ударов Мира уследить и не надеялась, просто закрывалась, как могла. Где-то совсем близко кричала Кети, но это не имело большого значения, о ней даже кочевницы забыли. Мира потеряла опору, она не знала, что будет дальше…
В следующий раз, когда мир все-таки замер, она обнаружила, что прижата спиной к древесному стволу. Ее удерживала за шею Умбрения, и земли Мира ногами не касалась. Дышать было мучительно тяжело, и все-таки возможно: кочевница не перекрыла кислород… Пока не перекрыла.
Да и в целом, нельзя сказать, что эти девицы потеряли контроль. Мира поняла это, когда чуть отступило головокружение и развеялась тьма перед глазами. Тело пульсирует болью, однако это ушибы, не переломы, все кости целы. Правый глаз почти заплыл, и все равно через него можно подсматривать за миром. Левый видит нормально. Кровь струится из обеих ноздрей, во рту от нее тошно, но это снова внешние повреждения, никаких серьезных внутренних травм нет.
Пока нет – а могут появиться в любой момент. Это ясно читалось в красных глазах кочевницы.
– Ну, что скажешь теперь? – насмешливо поинтересовалась Умбрения.
– Скажу, что вы, две идиотки, нарвались на серьезные неприятности, – кроваво усмехнулась Мира.
Где-то в стороне испуганно охнула Кети. Она, должно быть, решила, что Мира сошла с ума от страха и боли. Она явно была новичком на космических станциях, она не знала…
Существовало всего два способа выйти живым из конфликта с кочевниками. Первый – бежать изо всех сил, забиться в самый темный угол и молить всех известных тебе богов, чтобы им было лень гнаться за тобой. Второй – сражаться до конца, даже если ты откровенно слабее и победить не сможешь.
Потому что впечатлить их способна только смелость, слезы и мольбы о пощаде скорее развлекут. Да и потом, Мира не слышала еще ни об одном случае, когда разумные переговоры с кочевниками кому-то помогли. Нет, если уж драка началась, лучшее, что можно сделать – это сохранить гордость.
Однако Мире все-таки не повезло. Она слишком сильно разозлила кочевниц, и отступать они не собирались.
– Поздравляю, ты все-таки сделала хуже всем, – процедила сквозь сжатые зубы Умбрения.
Она отвела назад руку, собираясь ударить. И это не было блефом, не было простой попыткой запугать. Мира понимала: такого удара будет достаточно, чтобы проломить ей лицевые кости. Может, убить сразу… или не сразу, но это будет уже и не важно, потому что кочевницы явно приготовились заметать следы.
Но даже зная это, Мира все равно не отвела взгляд, она смотрела в красные глаза до последнего.
Этим «последним» должен был стать удар, меняющий все. Однако его все-таки не было, и вовсе не потому, что Умбрения неожиданно одумалась. Ей помешал свист: резкий, громкий, легко перекрывший шелест ветвей и тихие всхлипывания Кети. Так хозяин подзывает обратно охотничьих собак…
На звук повернулись все женщины, находившиеся в этот момент на площадке. В какой-то момент Мира решила, что к ним пришел сам Отто Барретт, хотя это было бы глупо. Он не станет вот так заявляться на место преступления – и свистеть тоже не станет. Нет, на дороге стоял его старший сын, правая рука отца.
Сатурио ничего не сказал сестрам, просто посмотрел на них, однако этого оказалось достаточно. Мира еще во время полета на «Марию Яниссар» заметила, что он без слов управляет своей семейкой. Умбрения разжала руку, они с Бруцией отскочили назад, подальше от забрызганного кровью места драки.
Мира на ногах не удержалась, упала на землю, закашлялась, пытаясь отдышаться. Медичка тут же кинулась к ней, осторожно поддержала, потом вколола что-то – и через пару секунд стало легче.
За это время Сатурио приблизился к ним и теперь нависал над Мирой белесым силуэтом. Помогать ей или извиняться он не собирался.
– Какой досадный несчастный случай, – только и сказал он.
– Тот, который не заслуживает внимания высшего руководства? – криво усмехнулась Мира, глядя на него. Хотелось подняться, а не валяться у его ног, но на это сил пока не хватало.
– Именно так.
– Да, наверно… Но наше начальство не то чтобы перегружено работой. Я все-таки предложу им рассмотреть эту историю, а они пусть сами решают, что с ней делать дальше.
– Что ты делаешь?! – испуганно пискнула Кети. – Они же убьют тебя! А заодно и меня!
Мира не обратила на нее внимания, не стала объяснять, что на корабле, напичканном камерами наблюдения, убить кого-то и спрятать тела очень непросто. И даже кочевникам простят не все, а война со всей станцией семейству Барретт не нужна. Они еще могли совершить глупость, опьяненные запахом крови и яростью момента… Но это девицы. Сатурио другой, он собой владеет хорошо.
Кети не понимала, что Мира в этот миг не угрожала ему, она требовала компенсацию за травмы. А вот Сатурио ее понял.
– Это не было жестокостью ради жестокости, тут и говорить не о чем, – вздохнул он. – Мы просто выполняли свою работу.
– Какую же?
– Мы искали Гюрзу.
– Какую еще гюрзу? – растерялась Кети. – Откуда здесь змеи?
Она действительно не понимала, и это было нормально. А вот Мира почему-то догадалась сразу… Слишком уж много шума было в новостях, слишком часто мелькало это прозвище. Гюрза умудрился задеть все сферы: не только криминальную, он разозлил сектантов, он щелкнул по носу политиков, когда прикончил губернатора. Он сделал все, чтобы о нем услышали…
И он же не имел никакого отношения к «Виа Феррате». С чего бы? Мира решила бы, что это блеф или даже издевка со стороны кочевника, но Сатурио все еще смотрел на нее серьезно и смеяться не собирался.
– При чем тут Гюрза? – спросила Мира, наконец поднимаясь на ноги. Она все равно была на голову ниже Сатурио, но с этим здоровяком вообще сложно сравниться.
– А ты не знала? Он на корабле. Ах да, я совсем забыл, что вам решили не говорить. И вам об этом лучше не говорить.
Вот и ее компенсация… Сатурио предложил ей в качестве оплаты ценные знания. Мира еле заметно кивнула, давая ему понять, что принимает сделку. Хотя еще большой вопрос, проще жить с такими знаниями или сложнее…
Гюрза на корабле! В замкнутом пространстве бесконечно далеко от Земли. Он еще и не под контролем, он где-то затаился, и никто не знает, где. Его даже кочевники не могут отыскать! А он уже убивал кого угодно, что помешает ему устроить резню на «Виа Феррате»?
Мира повернулась к Кети и велела:
– Иди к себе.
– Но… Я… А ты как же?
– Иди к себе и забудь все, что ты здесь видела.
Спорить Кети больше не стала. Ее смелости хватило лишь на то, чтобы задать хоть какой-то вопрос, не удрать сразу. Но теперь, когда Мира дала ей четкое позволение, она не задержалась. Ей не нужны были секреты, она боялась кочевников даже больше, чем раньше. Все ее силы ушли на то, чтобы не бежать из зала, а ограничиться быстрым шагом.
Когда она оказалась достаточно далеко, чтобы ничего не услышать, Мира уточнила:
– Как здесь вообще оказался Гюрза?
– Кому-то показалось, что принять его на работу – хорошая идея.
– Так же, как других заключенных?
– Да. С поправкой на то, что он изначально не был похож на других заключенных.
Вот тут Мира была полностью согласна с кочевником. Того, кто додумался снять Гюрзу со скамьи смертников и отправить на «Виа Феррату», хотелось приложить тупой башкой о ствол сосны – да покрепче!
Да, новостных сюжетов о том серийном убийце было достаточно, чтобы понять, насколько он гениален. Так пусть со своей гениальностью и подыхает! Страшно было даже не то, что он убивал людей – в эпоху космических исследований все непросто, тот же Сатурио вряд ли может похвастаться чистыми руками. Дело в том, как Гюрза это делал, ради чего…
Он убивал ради самого убийства, наслаждался жестокостью. Та самая гениальность, которой прельстились большие боссы, стала инструментом для чудовищных поступков. Гюрза не заслужил снисхождения, он просто не мог быть полезен людям.
Но нет, кто-то там, наверху, додумался подсадить эту тварь на «Виа Феррату»! Ему-то что, начальство к станции и близко не подойдет, страдать и умирать будут другие. Ну а дальше все развивалось вполне логично: Гюрза сбежал при первой же возможности. Кто вообще поверил, что какие-то там жалкие импланты смогут его сдержать? Сами ведь понимали, что имеют дело с гением. Так почему они решили, что его гениальность будет включаться лишь по приказу?
– Может, он сбежал со станции до начала миссии? – с надеждой спросила Мира.
– Может, и так, – пожал плечами Сатурио. – А может, и не сбежал. Я думаю, что не сбежал.
– Почему?
– Потому что «Виа Феррату» очень хорошо охраняли, это секретный объект. И потому что Гюрзе здесь, с нами, проще, чем нам с ним. Ты ведь понимаешь, о чем я?
– Да… Да, я понимаю.
