Может…
Я попробовал самостоятельно скачать программу, чтобы найти эти предполагаемые комнаты, но в технике я полный ноль, поэтому, в конце концов, пришлось бросить эту идею. Я написал общим друзьям, знает ли кто, где живет Йожи, или может ли кто-то с ним связаться, но мое сообщение никто не увидел.
Прежде чем я снова уснул на диване, мне послышался птичий свист, но я так устал, что сил реагировать не было. К счастью, мне ничего не снилось, и утром я проснулся отдохнувшим. Конечно, я испытал чувство вины, но не настолько сильное, чтобы помешать мне хорошенько потянуться и зевнуть. Телефон завибрировал, и я схватил его в надежде, вдруг это Йожи ответил, но к моему разочарованию это был Ботонд. Он напомнил, что сегодня в десять меня ждет первый воспитанник Академии. Не облажайся, добавил он, и я понял, что именно это и сделаю. Не мог я никого научить писать. Мне становилось плохо от одной только мысли о писательстве. Я воспринимал вымысел как некое зло, как ядовитого демона-вредителя, который незаметно прокрадывается в жизнь писателя, чтобы все испортить. Нет, отныне если я буду говорить о писательстве, то только с осуждением, с презрением, я буду очернять и ругать авторов и их произведения, принижая все литературные достижения и привлекая внимание к безнадежности писательского труда. Зачем писать, если никто больше не читает, вместо этого просто скролят ленту, играют в игры или пишут комментарии. Конечно, говорю я это все только потому, что ратуны научили меня бояться вымысла. В момент пробуждения я осознал, что, возможно, являюсь персонажем собственного рассказа. Если это так, как я могу выбраться из собственной истории? Какие шаблонные действия я постоянно совершаю и как бы мне от них увильнуть, чтобы избежать наказания за собственную жестокость?
Мысли эти, конечно, были напрасны. Я знал, чем закончится рассказ «Из праха». Только это не значит, что и моя история закончится так же.
Как бы то ни было, писательство – это ад, и я решил убедить в этом студентку, которая подключится в десять часов, чтобы раз и навсегда отбить у нее желание стать так называемым автором. И если потребуется, я и дальше буду говорить каждому подающему надежды автору, что писательство не есть решение. Более того! Писательство и есть сама проблема!
Я выпил чашку кофе и успокоил себя тем, что со мной не может ничего случиться, так как я сам написал эту историю, поэтому решил поставить пластинку. Какой банальный ход! Ведь я должен был знать, что нахожусь в опасности именно из-за пластинки. Это такой писательский прием: усыпить бдительность читателя, после чего выбить почву у него из-под ног. Но так хорошо и эффектно я бы не написал. Нет, все-таки я себя уважаю. Потому что вот что произошло: я подошел к полке и начал искать пластинку; сам не знал, что именно ищу; мне хотелось чего-то на фон, чего-то громкого, динамичного.
Естественно, среди пластинок я нашел одну, которая принадлежала не мне. Правда, если не мне, то я не знаю кому, но я точно ее не покупал, ни от кого не получал и не крал. Этой пластинки здесь не должно было быть, никоим образом, ее просто не должно было существовать. Потому что в руках я держал 12-дюймовый винил в антистатическом конверте. На внутренней стороне было четко написано Partytime. Ниже название: «Из праха (радиоверсия)». Я знал, что на стороне Б будет микс от DJ Шусинского.
Я стоял с винилом в руках и смеялся. Затем достал его из конверта, чтобы посмотреть, в каком он состоянии. Почти в безупречном, на канавках не виднелось ни пыли, ни царапин.
Я знал, что сделаю дальше. Знал, что зайду на маркетплейс Ватера, создам новый профиль и выставлю пластинку на продажу. Да, а потом почтой отправляю пластинку мужчине, который является героем моей собственной истории, и все начнется снова, и снова, и снова.
Мне было смешно, пока я устанавливал пластинку в проигрыватель. Я подумал, что пластинка будет пустой, но нет. Заиграла песня «Из праха», точно так же, как и во сне. Интересно, как долго у меня лежал этот винил? Несколько дней? Или с тех пор, как я написал рассказ? Или эта пластинка всегда здесь была, просто я ее не замечал? Мне было уже все равно; я, завывая, пел припев вместе с певицей, которая затем станет мертвой певицей, кто вообще знает, чем у нее там все кончилось. Может, ничем, может, она до сих пор жива и поет песни мертвых. Может, она скоро позвонит в дверь, чтобы спеть мне, как и главному герою моего рассказа, но это будет не она, не совсем, потому что мертвые изменили ее, и она утратила свой человеческий облик, стала вратами, которые воздвигли голоса мертвых.
Я посмотрел на телефон. Десять минут одиннадцатого. У меня снова возникло желание отговорить юную студентку от писательского мастерства, поэтому я встал и включил ноутбук. Нашел ссылку на Зум и нажал.
Конференция открылась быстро. Я попытался собраться с мыслями, придумать, с чего начать. На экране появилась еще одна комната. Сначала изображение было размытым, все в пикселях, но скоро прогрузилось. Было в этой комнате что-то не так, но я никак не мог понять, что именно, и прежде чем успел сообразить, в камере появилась Ванда. Она помахала мне, но я не помахал в ответ, потому что увидев ее, испытал огромное облегчение. Женщину эту звали вовсе не Вандой. По другую сторону экрана сидела Валерия, живая и невредимая.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=72737725&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Сноски
1
Венгерская лепешка, самая популярная начинка – сыр и сметана. (Здесь и далее прим. пер.).
2
Что это за язык? (Англ.)
3
Венгерский десерт, сливочно-шоколадный бисквитный торт.
4
Магазин дешевых книг в Будапеште.
5
Переход от однопартийного режима к многопартийному в Венгрии в 1989 году.
6
Адрес Музея террора в Будапеште.
7
Изъятие урожая у крестьян в период Ракоши.
8
Генеральный секретарь Венгерской социалистической рабочей партии, премьер-министр Венгерской народной республики.
9
Известный венгерский писатель XX века.
