Таисии Калачёвой.
И захотелось «случайно» толкнуть девушку, чтобы книга упала на асфальт, в лужу, которой сейчас, к сожалению, не было; или отлетела под колёса машины, раскрывшись по дороге, и проехавший «седан» разорвал бы её в клочья; захотелось пнуть книгу, а может – и саму девушку, захотелось так, что Карина остановилась и почти минуту глубоко дышала, приходя в себя после приступа дикой ярости.
Бешеной ярости, заставившей сжать кулаки.
* * *
– Нет, Русинов не дрался, – твёрдо произнёс Шерстобитов, отвечая на вопрос Вербина. – В отчёте всё правильно написано: никаких следов на руках. К тому же я лично видел тело. – И, после короткой паузы, добавил: – Зря ты на наших медэкспертов гонишь.
– Ни в коем случае, – покачал головой Феликс. – Я просто уточнил.
– Потому что странно? – прищурился Шерстобитов.
– Потому что странно, – согласился Вербин. – Я хорошо знал Пашу и ни за что не поверю, что он сдался без боя.
– Ему не дали шанса защититься, – вздохнул Шерстобитов. – Убийство было тщательно продумано.
И сделал пару шагов, оказавшись в том самом месте, где всё произошло.
Убийство коллеги – а бывших полицейских не бывает – всегда оказывается на особом контроле у руководства. И дело не только в «чести мундира»: убийство может быть связано с делом, которое погибший ведёт или вёл когда-то, может оказаться местью преступника тому, кто честно исполнял свой долг, и поэтому обязательно должно быть раскрыто. Тем более в данном случае речь шла о заслуженном офицере с Петровки, отмеченном далеко не одной наградой и, разумеется, поднакопившем изрядное количество врагов среди уголовников. Поэтому бюрократические требования были улажены очень и очень быстро: Москва попросила область придать расследованию межрегиональный статус, областное управление пошло навстречу, и в понедельник утром Феликс официально присоединился к группе, формально оказавшись в подчинении у майора Николая Шерстобитова, заместителя начальника районного убойного отдела. Работать вместе им до сих пор не доводилось, но они друг друга знали по Академии, а о профессиональных качествах Шерстобитова коллеги отзывались хорошо, и Феликс надеялся, что заслуженно.
– Всё произошло так… – Николаю не требовалось заглядывать в записи, чтобы воспроизвести случившееся, и он прекрасно ориентировался на местности, без подсказок помня, кто где стоял и что делал. – Русинов совершал правый поворот, сбросил скорость, потому что здесь кусты загораживают обзор, повернул, но набрать скорость не успел, потому что ему в бок приехал велосипед. Вот с этой тропинки.
– Отсюда не видно дороги, – заметил Вербин.
– Значит, убийца был не один, – пожал плечами Николай. – Или установил миниатюрную видеокамеру на каком-нибудь дереве, чтобы быть уверенным, что приближается нужная машина. Купить такое оборудование сейчас несложно, а проследить покупку мы не сможем.
– Согласен.
Шерстобитов кивнул, показав, что принимает замечание Феликса, и продолжил:
– Если судить по повреждениям автомобиля, удар был не очень сильным, то есть очевидно спланированным. Преступнику требовалось заставить Русинова остановиться и выйти из машины, и у него получилось.
За годы службы Вербин привык называть Русинова Пашей, и сейчас ему резало слух постоянное «Русинов, Русинов, Русинов…» Как постоянный повтор: «мёртв, мёртв, мёртв…» И ничего не изменишь.
– Преступник рисковал, – протянул Феликс. – В любой момент на дороге мог появиться другой автомобиль или прохожий.
– В общем, да, но то был просчитанный риск. – Николай обвёл взглядом территорию. – Место достаточно глухое, прохожие встречаются редко, а машины… Даже сейчас, днём, последняя проехала минут семь назад. Но если бы и появилась машина, то не факт, что остановилась бы: убийца и велосипед находились за автомобилем Русинова, их трудно разглядеть. А мужик на обочине мог остановиться, чтобы позвонить, отлить, друзей подождать, в конце концов, мало ли зачем? Если не зовёт на помощь или его не видно, то нет повода останавливаться.
– Если человека не видно, то есть повод, – не согласился Вербин.
– Просчитанный риск, – повторил Шерстобитов.
Продолжать спор не имело смысла, ведь преступление уже совершено, и совершено именно так, как описывал Николай.
– Русинов выходит из машины, какое-то время общается с убийцей, причём тот ведёт себя так, что не вызывает подозрений. Затем Русинов поворачивается к машине, и убийца режет его ножом. Именно режет, эксперты сказали, что орудием преступления стал отличный нож, мощный и очень острый. И пользоваться им убийца умеет: два пореза – обе бедренные артерии рассечены, причём дважды. После чего Русинов истёк кровью. У него была максимум минута до потери сознания, ничего не успеешь сделать.
Он и не успел.
Прослушав версию случившегося и осмотрев место, Феликс мысленно согласился с Шерстобитовым: тщательно подготовленное, идеально просчитанное с психологической точки зрения и хладнокровно исполненное убийство. Связано ли оно с проявленным Павлом интересом к роману «Пройти сквозь эту ночь», неизвестно, однако ясно одно: Павел не ожидал нападения, не был настороже, а значит, ни в его бизнесе, ни в частном расследовании не произошло ничего такого, что заставило бы его опасаться за свою жизнь.
Точнее, случилось, но Павел об этом не знал.
– Убийцу пытались проследить?
– Здесь мало видеокамер, – развёл руками Николай. – Объехать нетрудно.
– На машине?
– И на машине тоже. А на велосипеде проще простого. Если же преступление было тщательно спланировано, можно предположить, что убийца изучил расположение видеокамер и предусмотрел план отхода. Возможно, он на велосипеде добрался до машины и на ней скрылся. – Шерстобитов вздохнул. – Но, если поблизости преступника ждала машина, мои ребята не смогли её вычислить.
– Даже несмотря на время? Ты сам говорил, что по ночам здесь не так много машин.
– Мы работаем, Феликс, но пока результатов нет. Мы занимаемся автомобилями, которые теоретически могли оказаться в этой зоне в интересующее нас время. Но проверить все машины, которые в ту ночь ездили по округе, мы не сможем.
И если преступник оставил автомобиль километрах в двадцати отсюда, определить его не получится. Но двадцать километров – это большое расстояние, пешком убийца отступать не собирался, наверняка планировал использовать свой транспорт, а он…
– Велосипед мог быть сильно повреждён после удара, – обронил Вербин.
– Судя по тому, что убийца скрылся – нет.
Шерстобитов не понял, что имел в виду Феликс, сказав: «Мог быть повреждён». Точнее, Николай понял только половину вложенного во фразу смысла, что, как ни старайся, удар по движущейся машине мог привести к разным последствиям, в том числе превратить велосипед из средства передвижения в обузу. И тем не менее убийца не подстраховался – вот что имел в виду Вербин, не предусмотрел второй транспорт. Просчитанный риск? Или убийца был не один? Или они ошибаются насчёт того, что преступление было спланированным? Однако следующая фраза Николая показала, что его группа не отказывается от этой версии:
– Поскольку поиск по видеокамерам не дал результата, мы предположили, что убийство могло произойти случайно: кто-то из местных катался поздним вечером, врезался в машину Русинова, возникла конфликтная ситуация, закончившаяся поножовщиной.
– Если бы кто-нибудь из местных просто катался или ехал по делам, у него был бы с собой телефон, – резонно заметил Вербин.
– Второго телефона здесь не было, – сообщил Шерстобитов. – Но местных мы всё равно проверим, возможно, кто-то из них конфликтовал с Русиновым настолько, что решился на убийство.
– Или возникли проблемы с деловыми партнёрами, – пробормотал Вербин. – Проверяете?
– Я уже поговорил с вдовой на эту тему, – ответил Николай. – Ничего конкретного не услышал, но она обещала подумать, с кем у Русинова могли возникнуть настолько серьёзные неприятности.
– Да, ей нужно время, – вздохнул Феликс. – Сейчас Катя не в форме.
Вербин ездил к ней вчера, вместе с Шиповником. Вопросов не задавал. Во-первых, Павел скрывал от жены своё частное расследование, во-вторых, она была женой полицейского и если бы что-то знала – рассказала сама. Поэтому съездил просто поддержать. И пообещать, что обязательно найдёт убийцу.
– И последняя версия, которую мы рассматриваем – неудачная попытка ограбления.
Они вернулись к своим машинам, но открывать их пока не стали, закурили, после чего Шерстобитов продолжил рассказ:
– Два месяца назад произошло нападение на автомобилиста. Преступник угрожал потерпевшему ножом.
– Нападение с целью ограбления? – уточнил Вербин.
– Да.
– В твоём районе?
– У соседей.
– А у тебя?
– У меня – вот.
Убийство Русинова.
Ход мыслей Николая был абсолютно ясен: ночь, одинокий водитель, нож.
– Там тоже остановили машину с помощью велосипеда?
– Нет. Подстерегли, когда потерпевший съехал с шоссе на просёлок отдохнуть и поесть. Приезжий из Тамбова. Возвращался домой и неудачно перекусил. Забрали деньги, у него была приличная сумма наличными и какие-то вещи. Телефон разбили, чтобы сразу не сообщил.
– Самого не тронули?
– Избили.
– Мигранты?
– Да.
– На чём они приехали?
– Потерпевший не видел.
– И телефонов у них с собой не было?
– Иначе бы уже взяли.
За это обстоятельство ребята Шерстобитова и зацепились: похожий почерк. Было ли первое преступление случайным? Сомнительно. Случайной может быть драка на автобусной остановке, но не вооружённое нападение. Однако и запланированным его не назовёшь: вряд ли бандиты знали, что тамбовчанину приспичит остановиться именно в этом месте. А если бы «вели» жертву от Москвы, их бы вычислили, наверняка коллеги проверяли по камерам путь тамбовчанина и посмотрели, не ехала ли за ним подозрительная машина. Получается, банда отморозков отправилась на охоту и сразу сорвала куш. Понравилось. Особенно понравилось, что остались безнаказанными. Стали охотиться ещё, но удача отвернулась: народ сейчас предпочитает останавливаться на бензоколонках или площадках для дальнобойщиков, зачем тамбовчанина понесло в лес, он, наверное, и сам не смог бы объяснить. Бандиты же в конце концов сообразили, что охота наудачу бессмысленна, и придумали способ остановить понравившийся автомобиль. Остановили. Возможно, велосипедист грамотно изобразил случайную аварию, не вызвал подозрений, а дальше… Или сразу захотел убить, или Паша заметил приближающихся подельников, и велосипедист сыграл на опережение.
На то, чтобы продумать версию, у Феликса ушло полминуты, одна глубокая затяжка, после чего он произнёс:
– Ограбления не было.
Ведь все вещи остались на месте.
– Может, их спугнули? – предположил Николай.
– Кто?
– Машина мимо проехала.
– То есть они убили человека, но испугались проехавшей мимо машины?
– Всё может быть.
– Вы нашли эту машину?
– Нет, – неохотно ответил Шерстобитов.
– А по телефонам, которые здесь были во время убийства?
– Не было здесь телефонов, я же говорил. – Николай бросил окурок на землю. – Но они не всегда определяются в Сети.
– Ну да.
– Не веришь?
– В то, что телефоны не всегда определяются – верю. В то, что здесь была машина – нет, вы бы её уже нашли. В то, что на Пашу напали ради ограбления, но что-то пошло не так… – Вербин потёр подбородок. – Может, само убийство и стало тем самым, что пошло не так. Тамбовчанина они отпустили, здесь тоже не должны были убивать, а убив – запаниковали и решили скрыться.
– Как вариант, – согласился Шерстобитов.
– Как вариант, – повторил за ним Вербин.
Они раскурили ещё по одной, и Николай поинтересовался:
– Тебя ведь не просто так к нам подключили?
Показав, что больше ему рассказать нечего.
– Обещаю помогать по мере сил, – улыбнулся Феликс.
– Будешь звонить и спрашивать, как у нас дела?
– Могу не звонить. Чтобы не надоедать.
– А если серьёзно?
– Если серьёзно, то у меня есть идиотская, непохожая на серьёзную версия, – ответил Вербин, стерев с лица улыбку. – Пару лет назад вышла книга «Пройти сквозь эту ночь», написанная якобы в жанре тру-крайм…
– В каком? – не понял Шерстобитов.
– Основано на реальных событиях.
– А-а. Типа, автор покопался в архивах?
– Типа того.
– И что накопал?
– Согласно книге, пять лет назад в Москве произошло пять убийств в одну ночь.
– Такое действительно было? – заинтересовался Николай.
– Официально – нет.
Шерстобитов прищурился, намереваясь высказаться в адрес перемудрившего автора, но в следующее мгновение сообразил:
