Ольга Алексеевна Ярошинская "Малина для мага, или Сорванная любовь"

Она ушла, а Эйдан состряпал себе бутерброд, запил чаем, который сам заварился в кружке. От него пахло малиной. Бабуля любила такой. Сладкий ягодный аромат дразнил ноздри и казался сплошным издевательством.

Сделав последний глоток, Эйдан встал и пошел наверх. Спальня его. И дом тоже. И жена. Пора бы ей это усвоить.

***

Ванна уже ждала. Круглая дубовая лохань, отполированная до мраморной гладкости, казалась самым прекрасным, что я видела в своей жизни. Исходящая паром, с пышной шапкой пахучей пены, манящая. Я закрыла за собой дверь и, благодарно улыбнувшись, накинула на петельку тонкий крючочек.

– Спасибо, – сказала, сбросив надоевшее платье.

Еще будучи служанкой, я поняла – эта хлипкая защелка знак того, что никто не войдет. Даже самый крепкий мужчина окажется бессильным перед хрупким крючком. Даже корневой маг, хозяин дома и, по совместительству, злобный олень.

Погрузившись в идеально теплую воду, я застонала от блаженства и немного полежала с закрытыми глазами, чувствуя, как расслабляются мышцы, и лениво размышляя, бывают ли олени злобными. Я представляла их кроткими и пугливыми созданиями, и следовало признать, что Эйдан сол Гир куда больше напоминал волка. Особенно сейчас, после дозора, заматеревший, со шрамами, с тенью щетины на жестком подбородке и голодным блеском в глазах.

Намылив запястье, я попыталась стащить брачный браслет, но куда там. Переплетение только стало жестче, и верхний слой отшелушился, обнажая металлический блеск. Кандалы.

Но теперь я хотя бы понимала, зачем Эйдан это сделал.

Будь я на его месте, как бы поступила?

Я представила, как забрасываю на плечо упирающегося сол Гира и волочу в храм, и невольно фыркнула.

– Что мне делать? – спросила я вслух. – Как помочь тебе?

Дом зашептал в ответ что-то тихое, будто листья на ветру зашумели. Смежив веки, я попыталась расслабиться и уловить образы, но перед глазами мелькали лишь мои собственные воспоминания: первый поцелуй под цветущей липой, нежная улыбка. Рука в руке, и впереди вся жизнь…

Это было волшебной сказкой – в меня влюбился прекрасный принц. А потом сдернул маску и превратился в чудовище. Обычно наоборот, но мне достался такой сюжет. Любовь растоптали, а взамен бросили два золотых. Вот во столько оценил меня Эйдан.

Дом огорченно вздохнул.

– Ты не виноват, что он такой придурок, – успокоила я его, ожесточенно растираясь мочалкой. – Только, пожалуйста, пусть спит в кабинете. Ты же можешь это устроить?

Дом промолчал. А я, помывшись и поблаженствовав вдоволь, выбралась из ванны и взяла полотенце. Грязное платье уползло неведомо куда, а на деревянном сучке нашелся халат. Несколько фривольный, выше колен, но такой мягкий и приятный к телу, что я решила не спорить. Промокнула волосы, надела халат и, отбросив крючок, вышла в спальню, предвкушая заслуженный отдых: заберусь в огромную кровать со свежим бельем, пахнущим луговыми цветами, вытянусь и просплю до обеда…

Вздох разочарования вырвался из груди: Эйдан сол Гир собственной персоной сидел на кровати в одних брюках и чего-то ждал. Широкие плечи развернулись в мою сторону, быстрый взгляд скользнул по ногам и там и остался.

– Что надо? – резко спросила я.

– Кажется, я тебе задолжал, – напомнил он, так и пялясь на мои колени. – Супружеский долг. Забыла?

– Я его прощаю, – высокомерно ответила я. – Проваливай.

Эйдан поднялся, лениво шагнул ко мне ближе, подцепил влажную прядь волос.

– Я серьезно, сол Гир, – повторила я, хмурясь.

А сердце подпрыгнуло и забилось как птичка. Мы одни. Он сильней. Мы женаты…

– Дом оставил тебе кабинет, – ровным тоном сказала я, пытаясь не выдать волнения.

– Там только кресло, – ответил сол Гир. Вторая ладонь опустилась на мою талию так уверенно, будто там ей и место. – А я хочу спать с тобой, – откровенно добавил он, заглянув в вырез халата. – В конце концов, надо выжать хоть какой-то плюс из нашей ситуации. А ты стала еще красивее. Такая… сочная. Пахнешь ягодкой.

Я отбросила его руку и отступила, но он шагнул следом. И дом еще, как назло, будто сжал стены. Теперь в комнате почти не осталось места. Только брачное ложе – неотвратимое как алтарь, на который меня настойчиво увлекал Эйдан.

– Только тронь меня, я уйду, – пригрозила я. – Совсем уйду! Далеко!

– Бросишь Сол-Гират? – не поверил Эйдан. – Ты его хозяйка теперь. Без тебя дом погибнет.

– А без тебя? – поинтересовалась я.

– Ну… – он задумался. – Если меня не угробили пять лет дозора, то и тебе вряд ли меня одолеть. А что, вздумала стать вдовой, Малинка?

– Рассматриваю разные варианты, – призналась я.

И Эйдана заодно. Магия сверкала под смуглой кожей золотистыми брызгами, и на миг мне захотелось ее коснуться. Опомнившись, я завела руки за спину – еще не хватало его лапать!

– Скажи, Малин, хоть что-то было правдой? – вырвалось вдруг у него, и жесткое лицо исказилось, как будто от боли. – Ты меня хоть немного любила?

Я едва не задохнулась от возмущения. Мало того, что он втоптал мое самоуважение в грязь, так теперь ему нужны любовные признания!

– Пошел ты… в кабинет, Эйдан! – выпалила я.

– Тебе была нужна лишь моя магия? – не отставал он.

– Да уж точно не ты! – фыркнула я. – А теперь, когда мы все выяснили, тебе пора.

– Я останусь, – упрямо сказал он, вновь меня обнимая.

– Я устала и хочу спать!

– Тебе и не надо ничего делать, – промурлыкал он мне на ухо, легонько прикусив мочку. – Расслабься и получай удовольствие.

– Так ты обычно говоришь своим девкам? – не удержалась я. – А потом платишь и гонишь прочь?

Эйдан отстранился и недоуменно вздернул темные брови.

– Представь себе, многие дамы сами готовы приплачивать!

– Так вот чем ты на самом деле занимался в дозоре, – покивала я. – И как, удалось сколотить состояние?

– Если ты прощупываешь почву, то я по-прежнему богат. Конечно, платить собственной жене – моветон, но можем обсудить цену… – его рука сползла с моей талии и сжала ягодицу.

Я взметнула руку для пощечины, но Эйдан перехватил запястье. Погладил подушечкой пальца браслет.

– Связаны навсегда, – напомнил он. – Кто мы такие, чтобы спорить с волей богов, Малинка?

А потом подтолкнул меня, и я бухнулась на кровать. Эйдан расстегнул пояс на брюках, разглядывая мои голые ноги, не прикрытые коротким халатиком. Зелень в глазах потемнела, а на губах промелькнула предвкушающая улыбка.

– Знаешь, я, наверное, не буду нежным, – задумчиво сказал он. – Не то настроение…

Эйдан перевел взгляд на распахнувшийся вырез халатика – и это стало его стратегической ошибкой. Потому что я прицельно врезала пяткой в его самое уязвимое место. Будь ты сто раз корневой маг, а от удара ногой в пах не защищен.

Охнув, Эйдан сложился пополам, а я рванула с кровати, но он умудрился поймать меня и прижать к стене. Перехватил руки еще до того, как я расцарапала его наглую рожу, и предусмотрительно развернулся так, чтобы не добавила еще и коленом.

Мы замерли у стены, тяжело дыша: он – от боли, я – от страха. И Эйдан, вопреки недавним словам, вдруг подался вперед и тронул мои губы своими. Так нежно… Трепетное легкое касание никак не вязалось со всем, что он наговорил, и я невольно растерялась. Заглянула ему в глаза. Карие с зеленью, лес и трава…

– Ты сделала мне очень больно, Малинка, – хмуро сказал Эйдан.

И отчего-то казалось, что он вовсе не об ударе по причинному месту.

Он отпустил мои руки, и я, воспользовавшись моментом, с силой толкнула его в грудь и юркнула в ванную. Дверь захлопнулась, и хлипкий крючок опустился, а я сползла по стене, переводя дух. Вот зачем он так?

То издевается, то угрожает, а потом вдруг целует так ласково… Я коснулась пальцами губ, а в спальне что-то свистнуло, громыхнуло. Эйдан выругался, и еще разок. Вскочив, я прижалась к двери, пытаясь понять, что там вообще происходит. Быстрые шаги по лестнице, грохнула дверь внизу. Он ушел?!

Я постояла еще немного, набираясь решимости, вышла. Спальня опустела, и огромная кровать теперь была в моем полном распоряжении. Еще не веря своему счастью, я выглянула в окно. Эйдан сол Гир, хозяин корневой башни, внестепенной маг и наследник огромного края, укладывался спать под кустом.

– Спокойной ночи, Малинка! – громко пожелал он, заметив меня в окне, и я быстро отшатнулась в глубь комнаты.

Присела на край кровати, обернулась на дверь. Увы, защелки на ней не появилось. Может, это такой тактический ход, чтобы выманить меня из ванной? Непонятно… И к чему были эти вопросы – любила ли я его? Как будто у него был повод сомневаться!

Дом погасил свет, оставив меня в темноте. Подкравшись к окну, я выглянула снова.

Эйдан лежал там же, под кустом. Накрылся каким-то затрапезным одеялом и больше не покушался на мою честь. Вот и славно. Я вернулась в кровать, легла и, неожиданно для себя самой, мгновенно уснула.

***

Как только Малин сбежала в ванную, дом вырастил из стены гибкую прочную ветку и с силой хлестнул Эйдана по бедру. Шикнув, он перепрыгнул кровать, пометался по комнате, пытаясь скрыться от порки. И не ответишь же – а ну как еще навредишь!

Дом неотвратимо его настигал, ветка обидно обожгла зад, и Эйдан решил отступить. Подгоняемый хлестким возмездием, он сбежал по лестнице, выскочил на улицу, и тяжелая дверь за ним с грохотом захлопнулась.

Это как?! Это что вообще такое?!

Дом выставил его прочь? Да еще и отстегал, как какого-то сопляка?!

Эйдан потер бедро, хмуро глядя на закрытую дверь, а потом несмело улыбнулся. Это точно бабуля. Он узнал ее руку. Только прежняя госпожа сол Гир могла отходить его прутом, но, справедливости ради, было за что. Вот и сейчас…

Вздохнув, Эйдан сел на крыльцо.

– Я скучаю по тебе, бабуль, – признался вслух.

Он так сожалел, что не смог с ней даже проститься…

Дверь распахнулась, и дом плюнул в него подушкой, следом прилетело потрепанное одеяло. Намек ясен.

Спустившись с крыльца, Эйдан устроился под кустом. Заложил руки за голову, глядя на рассыпавшиеся по небу звезды. Все же странно это – стал бы дом защищать обманщицу? А бабуля? Джиневра сол Гир не выгнала бы родного внука из-за корыстной лгуньи! Но Малин только что подтвердила – ей нужна была магия, а не он. Или она сказала так лишь в пылу ссоры?

В окне мелькнул ее силуэт.

– Спокойной ночи, Малинка, – громко пожелал Эйдан, и она тут же спряталась.

Ее губы все такие же сладкие. А ему, пожалуй, следует поменять подход.

\\\

«Основы магии. Параграф № 3. Классификация магов.

Корневые маги. К ним относятся хозяева корневых башен, а также их старшие наследники. Обладание магией – с рождения. Магическая сила не исчисляется какой-либо степенью. Корневых магов следует растить в строгости, обязателен режим, плотный учебный график и физические нагрузки. Родственникам, учителям, няням и прочим людям, вынужденным контактировать с малолетним корневым магом, рекомендуется носить защитные артефакты, дабы не пострадать от его шалостей.

Черенковые маги. Последующие дети корневых магов. Магическая сила, как правило, проявляется на десятом году жизни, плюс-минус два года. При благополучном стечении обстоятельств могут посадить и вырастить собственную башню, которая, однако, не будет обладать значительной силой, пока не сменится как минимум три поколения. Степень магии черенковых магов – первая. Может развиться до внестепенной.

Одаренные маги. Самый распространенный тип. Это люди, не обладающие магией при рождении, однако получившие ее от корневой башни в последующем за какую-либо услугу ее хозяину либо просто так. Сила одаренных магов может быть пяти степеней, однако вторая и первая степень появляются в исключительных случаях, если корневая башня особо благоволит человеку.

Иногда к магам ошибочно относят людей, обладающих магическими артефактами. Степень возможного магического воздействия целиком и полностью зависит от силы магического предмета. Обладание артефактами выше третьей степени воздействия строго регламентируется.»

Глава 5. Поедем к маме

Шторы распахнулись, и в спальню хлынул утренний свет. Дом и раньше будил меня так, тонко чувствуя идеальный момент пробуждения. Зажмурившись, я улыбнулась и сладко потянулась в постели, чувствуя приятную легкость. А после открыла глаза. Интересно, как спалось Эйдану?

Снизу доносился какой-то шум, шорох. Значит, сол Гир в доме. Как бы выяснить, что вчера вообще произошло?

Вскочив с постели, я отправилась в ванную, привела себя в порядок, оделась. Перед зеркалом задержалась чуть дольше обычного, кляня себя за чисто женскую слабость, но в глазах новоприобретенного мужа хотелось выглядеть безупречно.

Когда я спустилась, Эйдан повернулся и окинул меня долгим пристальным взглядом, словно успев и расстегнуть пуговки на голубом платье, подчеркивающем цвет глаз, и снять его вместе с бельем.

– Чего уставился? – с нарочитой грубостью спросила я.

Он широко улыбнулся и брякнул на стол тарелку с яичницей и беконом.

– Думал сделать тебе комплимент, – признался сол Гир. – Но вчера, полуголая, ты выглядела лучше.

– Хам.

– Драчунья. Садись уже и поешь, у нас куча дел.

Эйдан сел с другой стороны стола, подвинул к себе вторую тарелку, и я опустилась на краешек стула, держась так, чтобы вскочить и удрать, если что-то пойдет не так.

– Не отравлено? – хмуро поинтересовалась, поковыряв вилкой в желтке.

– Сама подумай, – предложил Эйдан. – Стал бы я переться за тобой в академию, тащить в храм, затем в башню, и все это лишь для того, чтобы потом отравить? Где логика?

– Вчера ты отправился спать под куст, – напомнила я. И вопреки этому выглядел оскорбительно бодрым и свежим. – Вряд ли от тебя следует ожидать адекватности.

– Хотел посмотреть на звезды, – ответил сол Гир, слегка поерзав на стуле, как будто ему было неудобно сидеть. – А тебе как спалось, Малинка? Одиноко?

– Отлично спалось, – заверила я. – Так что за дела ты запланировал, не поинтересовавшись моим мнением?