– И всё-таки я дождусь мужа!
Где-то под слоем пепла теплится надежда, что свекровь врёт. Если нет, то уйду, но сначала плюну предателю в лицо.
– Нет! Ты исчезнешь из этой квартиры прямо сейчас! – подала голос Лера. Голос уверенной, знающей себе цену женщины. Она обвела взглядом холл. – Мне нужно переставить мебель, прибраться. В квартире полный бардак. И накрыть любимому ужин.
Свекровь смотрит в рот мерзавке, выставившей меня грязнулей и неумехой. Подхватывает, вперив в моё лицо презрительный взгляд:
– На каком основании ты останешься? Квартира моя. Да и приобрёл её Илья ещё до женитьбы. Ты ни дня не работала за время, что жила с ним. Решила нагреть на моём сыне руки? Алчная тварь!
Не выдерживаю. Столько оскорблений выслушать за один день. Бросаю, глядя в стальные глаза:
– Не путайте меня с собой!
Татьяна взвивается коброй.
– Ах, ты, мерзавка! Проваливай в свой Мухосранск немедленно!– Злой взгляд мечется по комнате, выдумывая причину выгнать меня. – Через пять минут вызову полицию и обвиню тебя в нападении на беременную.
– А я подыграю, – вторит ей Лера. Высокомерный взгляд окатывает меня волной ледяного холода. – Ударим с Татьяной Фёдоровной по лицу друг друга пару раз, а тебя за это посадим!
Смотрю в холодные глаза змей. Как быстро и ладно они спелись. Не сомневаюсь, что угрозы выполнят. Моему терпению наступил предел. Боюсь сорваться. Стоит моя свобода разговора с предателем? Думаю, нет!
Ставлю подпись под документами, выслушивая комментарии главной кобры:
– Вот и умница! Всё равно придётся уйти. А, так, не затягивая, чтоб Илюша сделал всё как положено. Развод и свадьба. Сыграют свадьбу до родов моей любимой Лизоньки… – одобряет свекровь, мечтательно подкатив глаза под потолок. Она только что не пищит от счастья, упоминая о внучке.
Сглатываю комок в горле. Тоскливая мысль: «Может и меня бы полюбила Татьяна, если бы я забеременела?» – рвёт сердце. Хлыщу сама себя по душе. «Разве Татьяна заделала ребёнка блондинке? Всё решает Илья. Как хотел, так и сделал».
С трудом сдерживаю слёзы. Пустоту в душе понемногу заполняет ненависть. Даю себе слово никогда ни говорить и не встречаться с предателем. Вычеркну его из жизни, как страшный сон!
Собираю чемодан с вещами под комментарии свекрови, теперь уже бывшей:
– Это колье не бери! Илюша его тебе подарил на ваше трёхлетие. Чем ты заслужила такое великолепие? Чем отплатила?
Швыряю драгоценности к её ногам. Говорю в сердцах.
– Подавитесь!
Ничего мне от её сына не нужно. Предательство унесу с собой. Нос щиплет от желания разреветься. Недопустимая для меня роскошь. Задираю голову вверх. Не позволю увидеть, насколько я унижена.
Татьяна тут же вцепилась в коробку пальцами. Продолжает меня поносить:
– Хамка безродная! Три года мы тебя кормили, одевали, обували и вот – благодарность?!
Молчать больше нет смысла. Мне плевать, кого в этой квартире я могу обидеть. Звук закрываемого замка на чемодане подводит черту под прошлым. Усмехаюсь в злое лицо:
– Вы лично не потратили на меня не копейки. А Илье я за каждый кусок отработала. Попрекать меня незачем!
Татьяна смотрит на меня зверем.
– Ещё и огрызается! Слава Богу, что я больше тебя не увижу!
Смертельная обида до боли скручивает живот.
Беру чемодан, сумку перекидываю через плечо и иду к выходу. В холле настигает запах готового пирога. Заглядываю на кухню. Блондинка отламывает вилкой от большого куска на тарелке и глотает горячий чай из моей кружки. Вот каким ужином она собралась кормить моего мужа? Наглость Леры бьёт рекорды свекрови.
Меня выворачивает наизнанку. Едва успеваю забежать в туалет. Нервы сегодняшнего дня ещё долго будут аукаться. Слышу, как открывается дверь, и мои вещи летят на лестничную площадку. Татьяна очень торопится. Видно тоже решила попробовать пирога, сделанного руками ненавистной снохи. Теперь бывшей…
Я выхожу вслед за вещами под злым взглядом «всевидящего ока».
– Не смей больше здесь появляться! – вместо прощания.
Дверь захлопывается за мной с железным треском. Оставляю за спиной три года счастливой жизни с любимым мужем. Слышу, как Татьяна кричит:
– Лера, неси воду! Нужно вымыть полы, как за покойницей. Чтоб назад не вернулась!
Вот теперь я даю волю слезам. Содрогаюсь в рыданиях, захлёбываясь солёной влагой. Меня похоронили… Живую…
Так и есть, если главная в человеке душа.
Выбираюсь на воздух, держась рукой за перилла. Солнце в закате. Кровавые лучи бьют в глаза. Если считать это приметой…
Зажмуриваюсь, прогоняя дурные мысли. Куда ещё хуже? Хочу отдышаться и решить, как жить дальше. Сажусь на скамейку. Нужно понять, сколько у меня осталось денег. Открываю сумку. Заглядываю внутрь и прихожу в ужас…
Глава 3
Смартфона в сумке нет. Карточек тоже. Шарю в карманах пальто, но там только смятые салфетки и ключи от квартиры, которая больше не моя. Пальцы дрожат. Перебираю содержимое сумки снова и снова. Пусто… Свекровь успела порыться в моих вещах, когда я разговаривала с унитазом. Вычистила всё, как будто я своровала чужое, а не уходила с тем, что принадлежит мне.
Возвращаться бесполезно. Никто ничего мне не отдаст. Они уже вымыли за мной полы, как после покойницы. Меня стёрли. Вычеркнули за ненадобностью.
Думала, что меня опустили на самое дно, оказывается, можно зарыть ещё глубже. Как без денег добраться до тёти? Встать в метро с протянутой рукой? С отчаянием озираюсь вокруг. Двор пуст. Только ветер гоняет по асфальту жёлтый лист, будто дразнит: «Вот и ты теперь – мусор».
Из соседнего подъезда выходит парень с рюкзаком. Высокий, в тёмной куртке, шагает быстро в сторону припаркованных у дома машин, но, заметив меня, замедляется. Он однажды помогал мне занести пакеты с едой. Тогда я даже имени его не спросила – улыбнулась, кивнула и скрылась за дверью. Спешила в квартиру полную семейного счастья, туда, где меня ждал Илья.
Теперь Ильи нет.
Парень ловит мой взгляд. Наверное, я выгляжу жутко. Размазанная тушь. Красные глаза. Чемодан у ног. Открытая сумка намертво сжата в побелевших от усилий пальцах. Он делает шаг в мою сторону, переступает через бордюр.
– Что случилось? – Голос не жалостливый, а твёрдый. Так говорят люди, привыкшие решать проблемы, а не ныть над ними.
Открываю рот, но вместо слов вырывается прерывистый вздох. Слёзы снова катятся по щекам.
– Почему вы в слезах? – Он не отворачивается, не уходит. Стоит и терпеливо ждёт от меня ответа.
– Меня выгнали, – выдавливаю я. – Муж… он… у него другая. Беременная. А я… – Голос срывается. Показываю глазами в пустую пасть раскрытой сумки.
– Вас выгнали без денег? – Сосед по дому сразу ухватывает суть.
Я киваю.
– И смартфона тоже нет?
Удивляюсь. Он способен читать чужие мысли? Вздыхаю с обречённым видом.
– Забрали.
Он усмехается, но не зло.
– С мужем помочь не могу, а с деньгами – в моих силах.
Достаёт из внутреннего кармана куртки и протягивает несколько тысячных купюр.
– Я не возьму! – на автомате возражаю я. Очень стыдно.
Он бросает их в сумку и решительно закрывает её.
– Я не дарю, а даю в долг. Когда сможете – отдадите. Это не к спеху.
Я смотрю на него. Синие глаза, твёрдый подбородок, взгляд прямой. Незнакомец, а ведёт себя как друг.
– Куда вас подвезти? – спрашивает, не собираясь оставлять меня на скамейке. Разглядывает тучи на небе. – Возражения не принимаются. Скоро хлынет дождь. Вы промокнете и заболеете.
Понимаю, что не отвяжется и очень рада этому. Оставаться один на один с неизвестностью страшно. Денег хватит купить билет и даже останется на продукты. Садиться с первого дня на шею престарелой родственнице тоже стыдно.
– На автовокзал. Поеду к тёте. Больше у меня никого нет.
Голос дрожит. В горле ком. Я снова плачу, но теперь уже не от боли, а от неожиданной доброты. От того, что мир не состоит только из злых людей и предателей.
– Хватит разводить сырость, – говорит он, но в голосе нет раздражения. – Давайте ваш чемодан.
В машине тепло, несмотря на разразившуюся снаружи грозу. Дворники работают на пределе, разгребая последствия «хлябей небесных». Вода веером летит из-под колёс. Ощущаю себя котёнком, которого, взяв за шкирку, сначала выкинули под дождь и холод, а потом подобрали и обогрели.
Через час он помогает мне загрузить вещи в автобус. Я стою на ступеньках, сжимая в руках билет, и не знаю, как его отблагодарить.
– Земля круглая, – с улыбкой произносит он, угадав мои мысли, – когда-нибудь и вы мне поможете.
Я киваю, шмыгаю носом.
– Как вас зовут? – спрашиваю в последний момент.
– Семён.
– Спасибо, Семён.
Двери автобуса закрываются. Я прижимаюсь лбом к холодному стеклу, провожаю взглядом его долговязую фигуру. Он машет рукой, потом поворачивается и уходит.
Автобус трогается. Москва медленно проплывает за окном – город, где я нашла и потеряла счастье.
Неожиданно раздаётся звук СМС.
Я моргаю. Неужели плохо искала телефон? Нет, в сумке лишь документы и деньги. Но звук был…
Запускаю руку в карман пальто и замираю. Пальцы касаются холодного прямоугольного пластика. Достаю.
Чужой смартфон. Простой, недорогой. На экране сообщение:
«Не унывайте! У вас всё будет хорошо! Пожелайте и мне удачи. Я уезжаю жить в Калининград, к самой красивой девушке на свете!»
Смеюсь сквозь слёзы. Рада, что отзывчивый сосед едет за счастьем.
Мир несправедлив. Но он не состоит только из подлецов.
В нём есть и люди вроде Семёна.
Может быть, это знак, что и у меня всё ещё впереди?
Жизнь не сериал. Она не заканчивается «здесь и сейчас», а всегда имеет продолжение.
Автобус выезжает за город. Дома сменяются полями, потом лесом. Я смотрю в окно, но не вижу пейзажей – перед глазами мелькают кадры из прошлого, как старый кинофильм, который невозможно выключить.
Илья целует меня на кухне, пока я вымешиваю тесто. Его руки тёплые, губы чуть пахнут кофе.
– Ты моя, – шепчет он, и я чувствую, как сердце замирает от счастья. Теперь эти же руки обнимают другую. Теперь эти губы шепчут те же слова кому-то ещё. Как быстро всё изменилось. Как легко он меня заменил.
Сжимаю чёрный смартфон в руке. Он мой единственный мостик с миром, хоть и чужой. Как странно держать в руках устройство, принадлежавшее незнакомцу всего несколько часов назад. На экране светится сообщение от Семёна. Открываю «ответить» и медленно набираю: «Спасибо. И вам удачи. Надеюсь, невеста вас любит так же сильно, как вы её».
Палец замирает над цифрами. Я наизусть знаю номер мужа…
Глава 4
Я пытаюсь делегировать своё состояние? Поделиться собственными страхами? Вдруг это слишком личное? Вдруг он подумает… Но что он может подумать? Я нажимаю «отправить». Ответ приходит почти мгновенно: «А вы? Вас кто-нибудь любит?»
Перед глазами возникает смеющееся лицо Ильи. Невидимые тиски сжимают грудь настолько сильно, что становится трудно дышать.
– Нет, – шепчу я в пространство автобуса. – Больше нет… – Но писать это не хочу. Не хочу выглядеть жалкой в глазах знакомого незнакомца. Пальцы сами набирают: «Пока пытаюсь выяснить это».
Телефон замолкает. Я закрываю глаза, но образы продолжают кружиться передо мной. Илья за завтраком. Илья перед сном. Илья, который больше не мой.
Через три часа автобус останавливается на заправке. Пассажиры потягиваются, разминая затёкшие мышцы, и выходят перекусить. У меня нет лишних денег даже на чай. Остаюсь на месте, глядя, как другие направляются в кафе.
– Вам что-нибудь нужно? – спрашивает пожилая женщина с соседнего сиденья. Её голос мягкий, с лёгкой хрипотцой.
