Я помню, что говорил отец: «Если его сын женится на Ревено, наша империя действительно укрепится. И возможно, со временем муж моей дочери станет нашим королем». Но потом он повысил ставки. Фикиле-младший – ничто, и если укреплять империю, то только через его отца, завидного холостяка. Поэтому он решил предложить ему мою сестру. Но он не знал, что я сама все просчитала заранее и сделала все, чтобы заполучить Фикиле-старшего. Он был не против, но потом я засомневалась и… сбежала от них обоих – от младшего и старшего.
Так что, разумеется, сейчас он появится.
Но где, черт возьми, он был, когда дата, назначенная для возвращения из моего «домашнего отпуска», давно прошла, а я все еще не вернулась в его тюрьму? Я уже на несколько недель просрочила все допустимые даты, а мой предполагаемый жених – как все думают, Энцо Фикиле-младший – ни разу не попытался со мной связаться. Он не сделал этого, даже когда отец сообщил ему, что я передумала и больше не хочу быть его невестой, нарушив то, что предполагалось как пожизненный контракт.
Но зачем ему это? То есть зачем это его отцу? Он не приходил ко мне и не просил о браке по расчету. Я все сделала сама. Сама нашла его. Сама договорилась о встрече, потихоньку сбежала от охраны и встретилась с ним наедине на острове Алькатрас, надеясь, что он не скормит меня акулам.
Этого не произошло, но теперь я не могу не думать, что вариант с акулами был бы менее унизительным способом положить всему конец, по крайней мере для меня.
Раздражение покалывает мне кожу, и я провожу ладонями по рукам, надеясь, что лепестки лаванды в ванне сделают свое дело и успокоят мои нервы.
Я бы поспорила, что он ставил именно на такое развитие событий.
Какую еще цель может иметь тот пункт в нашем тайном брачном контракте?
Это не страховочная сетка, чтобы «гарантировать инвестиции» с его стороны, – мне бы следовало самой поработать над формулировками в тексте договора.
Если Бостон Ревено не в состоянии выполнить свои обязательства, ее сестра-близнец должна занять ее место.
Каждый брак по расчету предусматривает небольшую уловку для обеих сторон, своего рода маленькую угрозу, чтобы иметь шанс контроля над второй стороной. Я почти смеюсь над этим вслух. Почему? Потому что это очень глупая идея.
Или я так думала, что глупая.
Чего я никак не ожидала, так это что мой отец предложит ему свою драгоценную дочь вместо второй, ничем не отличившейся в жизни… но он сделал это.
Он позвонил человеку, за которого я планировала выйти замуж, и сказал ему, что вместо меня он может взять мою сестру. Получить главный приз семьи Ревено.
Так что да. Его появление в ту минуту, когда мой отец предложил ему обмен, имеет смысл.
Мой желудок скручивает от этой мысли.
Даже человек, который никогда не видел Роклин, выбрал бы ее вместо меня.
Проглатываю эту мысль и напоминаю себе, что мне все равно.
Что мне лучше исчезнуть.
Что Энцо Фикиле – опасный, темный человек, с которым мне не следовало связываться, не говоря уже о том, чтобы обещать ему себя. И это единственная причина, по которой я сбежала, когда узнала, что он направляется в Грейсон.
К черту его.
Я не хочу его видеть.
Я не хочу видеть его с ней…
Моргаю, сжимая зубы, чтобы направить мысли в правильное русло.
В этом нет ничего нового, и на самом деле мне не следует удивляться. Райо Ревено, хотя и хороший отец, насколько это возможно в нашем мире, в первую очередь человек расчетливый. Если империи, которую он построил, что-то угрожает, он будет действовать. Он сделает все, что в его силах, чтобы устранить угрозу… или погибнет.
Ну, все дело в нем.
Или, может быть, в них обоих.
Энцо, возможно, уже на полпути в поместье, чтобы попытаться забрать свой блестящий трофей в виде невесты, но это будет не так просто. Не с татуированным психом Бастианом, который – это шок – просто одержим моей сестрой. Он уже убивал ради нее, так что, когда Энцо попытается забрать Роклин как стопроцентный актив, на который мой отец обещал ее обменять, у него будет чертовски большая проблема.
Надеюсь, то, что задумал для Энцо поклонник моей сестры, причинит ему боль.
Может быть, ему даже отрубят член.
Вздохнув, я закрываю глаза.
Аромат лаванды, ромашки и сирени разливается по ванной комнате, и наконец хотя бы крохотная частичка напряжения уходит.
Понятия не имею, что сейчас происходит в поместье Грейсон, моем далеком доме. В ту же секунду, когда наш отец уехал, чтобы притащить мою сестру обратно в город, я сбежала.
О да, мне удалось добраться только до подземного гаража, когда я нарвалась на этого придурка, но он оказался ничего не подозревающим союзником и помог мне спрятаться в каком-то случайном спа на окраине города. Он не мог даже представить, что я не собираюсь «оставаться на месте и помалкивать», как мне приказали.
Насколько я знаю, Бастиан и моя сестра вернулись вчера вечером, и мужчина, за которого я собиралась выйти замуж, уже едет, чтобы забрать ее.
Пока самцы будут заняты, сражаясь за лучшую из Ревено, я буду на пути в Белиз.
Возможно, я не такая успешная, как мой близнец, но и не такая уж бесполезная, какой меня выставил отец.
Если я в чем-то и хороша, так это в том, чтобы быть сама по себе.
– Иди к черту, Энцо Фикиле, – говорю я вслух.
– Не волнуйся, принцесса, обязательно пойду.
Мое дыхание резко замирает от разрезавшего тишину голоса, глаза широко распахиваются, позвоночник сковывает паника, и все мое внимание мгновенно приковывается к мужчине, стоящему у края ванны.
Темные глаза, обрамленные длинными густыми ресницами, смотрят прямо в мои.
Я открываю рот, чтобы сказать что-то, но медленное покачивание его головы заставляет меня, съежившись, замолчать.
Энцо наклоняется, и наши взгляды теперь на одном уровне. Он щурится, челюсти крепко сжаты, когда он проводит пальцем по нижней губе, будто в раздумье.
В ванной беззвучно появляется еще один человек, лицо его закрыто черной банданой.
– Не… – Я пытаюсь закричать, но мне засовывают в рот кляп.
Паника накатывает волнами, и я вздрагиваю. Энцо выпрямляется, такое чувство, что он раздражен своим присутствием здесь, а меня в это время резко выдергивают из воды.
Мне не по себе оттого, что взгляд Энцо будет скользить по моему телу, но его глаза не отрываются от моих.
Мне на плечи накидывают халат, руки просовывают в рукава. Пояс туго завязывают вокруг моей талии, а затем руки тоже связывают.
Энцо, сделав шаг вперед, грозно возвышается надо мной, что заставляет меня запрокинуть голову. Что-то темное мерцает в его чертах, делая выражение его лица еще более дьявольским.
Он поднимает руку к моему лицу, и мы почти касаемся друг друга. Он хмурится, когда откидывает мокрую прядь с моего лба. Костяшки пальцев проводят по моей щеке.
Затем без предупреждения, одним быстрым движением, он перекидывает меня через плечо и несет в коридор.
Я пинаюсь и пытаюсь кричать, используя всю свою энергию, чтобы вырваться из его рук, но хватка Энцо крепка.
По пути к нам молча присоединяются новые охранники, они идут за нами, словно гребаный духовой оркестр на параде, и, когда мы оказываемся в конце коридора, нас сопровождают не менее двух десятков мужчин. Над банданами – хорошо известными масками Фикиле, закрывающими лица, – видны только их глаза.
Когда мы добираемся до вестибюля, я выдыхаю с облегчением. Возможно, кто-нибудь увидит и позовет на помощь, но моя надежда угасает, когда я вижу, что они собрали весь персонал, как стадо овец, и все стоят на четвереньках, опустив голову.
Прекрасно! Не будет ни одного свидетеля моего похищения.
Мне стоит перестать бороться, поскольку грудь Энцо сотрясается от людоедского смеха.
Придурок.
Массивные двойные двери распахиваются, и мы выходим наружу, солнце ярко светит.
Когда я слышу смех другого человека, из моего горла вырывается довольно жалкое рычание.
Энцо ставит меня на землю, но не успеваю я дернуться от раскаленного гравия, как меня подхватывают. Полминуты кто-то возится рядом, и на этот раз, когда меня снова опускают, мои ноги утопают в мужских ботинках.
Скосив глаза, я вижу, что мужчина в дорогом костюме стоит в одних носках. Черт с ним. Резко разворачиваюсь и про себя обещаю отрезать член предателю, который смеялся надо мной.
Хейз.
Он может быть лучшим другом нового бойфренда моей сестры, но ему грозит стать лучшим другом смерти, и я не шучу. Этот ублюдок сказал, что поможет мне спрятаться, пока не пройдет торнадо, которым наверняка станет прибытие Энцо, а я попала прямо в эпицентр.
– Извини, малышка. – Он ухмыляется, чертовски хорошо зная, о чем я думаю. – Приказы и все такое.
– Еще раз назовешь ее малышкой, и я отправлю тебя обратно без языка.
Смотрю на Энцо, но он хватает меня за руку, увлекая на заднее сиденье огромного лимузина.
Кто, черт возьми, еще ездит на лимузине?
На этот раз, когда я встречаюсь взглядом с Хейзом, в моем взгляде читается мольба.
Не позволяй этому человеку забрать меня.
Но этот псих еще громче смеется.
– Скоро увидимся, милая, – нагло поет Хейз, а затем его глаза расширяются, когда мимо моего уха что-то проносится со свистом.
– О черт! – Хейз падает на землю с большей грацией, чем я от него ожидала. Он рычит, катаясь по гравию, его рука вся в крови, когда он отнимает ее от бедра.
Сбитая с толку, я оглядываюсь через плечо и отшатываюсь: в трех сантиметрах от моего лица поблескивает холодная сталь глушителя. Мой взгляд устремляется на Энцо, но выражение его лица предупреждает меня не задавать вопросов. Смешно, учитывая, что у меня нет выбора – мой рот заткнут банданой.
Энцо проскальзывает в машину и обхватывает мое запястье. Глубокие карие глаза пронзают насквозь.
Мне следует бежать. Прямо сейчас. Вопреки тому, что это невозможно.
Словно прочитав мои мысли, Энцо поднимает темную бровь и без слов обещает броситься в погоню. Не сомневаюсь, что его все это возбуждает.
Вздохнув, я забираюсь в гребаную машину.
Мы едем в тишине, и я стараюсь не уходить в себя и не оглядываться по сторонам. Использую периферийное зрение, чтобы разглядеть, что могу.
Напротив меня сидят два охранника, у обоих лица прикрыты банданами, Энцо сидит рядом со мной. Я почти уверена, что он сверлит охранников взглядом, но не хочу удостовериться в этом – слишком унижена, чтобы даже подумать о том, чтобы повернуться к нему.
Мои волосы всклокочены, все в мыльных хлопьях и завиваются теми дурацкими детскими кудряшками, как это всегда бывает, когда они мокрые; мое лицо – палитра из поплывшего макияжа, наполовину смытого водой, наполовину размазанного от пота.
Я беззащитна, и я ненавижу это.
Никогда в своей жизни я не выходила из дома без доспехов, которые делают из меня приму, не говоря уже о том, чтобы смотреть в глаза другому человеку.
Дочь дона.
Идеальная принцесса.
Ну, настолько идеальная, насколько может быть второсортная близняшка.
Это унизительно, но, может быть, в этом и смысл – столкнуть меня еще на несколько ступеней, чтобы я знала, где мое место. Ниже остальных.
Но почему я здесь?
Где моя сестра?
Бастиан отказался отдать ее?
Энцо согласился на то, что осталось, и вернулся к изначальной сделке? Мой отец согласился на это?
Меня преподнесут Фикиле на серебряном блюде? А что сталось с золотым?
Клянусь, если он причинит боль моей сестре, я убью его!
Или, может быть, единственная причина, по которой он пришел за мной, – это принцип?
В конце концов, между нами было соглашение, и это соглашение было нарушено. В нашем мире это предательство, и такое не может остаться безнаказанным.
Мысли крутятся в голове, пока мы едем, а едем мы, кажется, уже несколько часов, и кто знает, может, так оно и есть.
Солнце уже зашло, и, когда мы подъезжаем к поместью Фикиле, из которого я сбежала, на меня наваливается слишком много эмоций… а затем на мою голову накидывают мешок.
Я кричу сквозь кляп, пинаю и умоляю их прекратить. Отпустить меня. Угрожаю им гневом моего отца, но мысль об отце заставляет меня замереть.
Если Энцо здесь, живой и невредимый, где мой отец?
Энцо Фикиле убил мою семью?
