– Через пятьсот метров будет, – согласился с ним Будулай.
И оба посмотрели на меня.
– Что? Надо так надо, заправляйтесь, я вас тут подожду, – буркнула я.
– С нами пойдешь. И без глупостей! – приказал мне Бармалей. – Будешь кричать – поедешь в багажнике. Связанная.
– И с кляпом, – с нескрываемой надеждой в голосе добавил Хасан.
– Кофе хоть купите. И бутерброд, – я скрестила руки на груди и переводила взгляд с одного на другого.
– Купим, – согласился Бармалей, – выберешь что хочешь.
«Яду бы», – подумала я, но вслух, конечно, ничего не сказала. Только покорно улыбнулась, сделав вид, что угроза произвела впечатление.
Мужчины напряглись, недоверчиво покосились на меня, но говорить ничего не стали. Они вообще были сторонниками аскетического молчания, насколько я успела заметить.
Наконец мы подъехали к заправке. Мужчины вышли из машины, Хасан открыл мою дверь, дождался, когда я выйду, и осторожно закрыл.
Великаны окружили меня с обеих сторон, так что со стороны могло показаться, что я звезда вселенского масштаба, а эти двое – мои суровые телохранители.
Мы пошли в минимаркет при заправке, Хасан придержал дверь, пропуская нас с Камалом вперед, и зашел последним.
– Знаете, что я сделаю, когда мы приедем? – уточнила я, проходя между полок. – Я на вас в полицию заявление напишу. Да-да, на вас, Бармалей. В ФСБ пойду. А потом в Интерпол. И в ГАИ! Везде напишу и пожалуюсь. Пусть вас посадят. Или оштрафуют. И накажут!
– Опять? – рявкнул Хасан. – Аллах, где у тебя кнопка «Выкл»?
– Не скажу, – отбрила я, осматриваясь по сторонам.
– Что писать будешь? – громыхнул Камал.
– А вы что, свое удостоверение на барана поменяли? Не знаете, какие законы нарушили? – захлопала я ресницами.
– На двух. Оптом на всю семью удостоверения брал, – сверкнул глазами Бармалей.
– И учились, видимо, в горно-юридическом, раз вас слову «цивилизация» и «светская страна» не научили, – важно согласилась я. – А с гор вы спустились только за мной, да?
– Да, – выдохнул он, отодвигая меня к кассе.
– Эй, я не все посмотрела. Подожди, сок хочу. Морковный.
Я встала у полки с соками и сделала вид, что увлеченно ищу. Я тянула время. Понимала, что это бесполезно, но пыталась хоть как-то замедлить путь к ненавистному Аслану.
– Яблочный тебе чем не угодил, женщина? – уточнил Хасан.
– Он невкусный. И сахара много. Я хочу морковный фреш. Со льдом.
Хасан закатил глаза, а Камал вздохнул и взял с полки томатный сок.
– Пойдем, принцесса, морковного фреша нет, я тебе помидоровый взял, – позвал меня Камал.
– Нет такого слова «помидоровый», есть слово «томатный», – сумничала я. – А лед? Забыл, да? И так мне окна не открываешь, я там сварюсь в вашей машине.
– Кондиционер работает.
– Он сушит кожу, вы же не хотите, чтобы я приехала к Аслану сморщенная, как запечённое яблоко?
На лицах моих похитителей появилась вся скорбь этого мира, а меня мягко, но очень настойчиво повели к кассе.
Перед нами в очереди было трое мужчин, на вид очень даже спортивные. Я смотрела в спину того, что стоял перед нами, и взгляд остановился на заднем кармане его джинсов, в котором лежало портмоне.
Недолго думая, я протянула руку, вытащила портмоне и быстро бросила в руки Хасана, а сама спряталась за спину Камала и стала ждать.
Лицо Хасана вытянулось, глаза удивленно округлились, а жертва моей мелкой пакости развернулась и с яростью уставилось на портмоне в руках Хасана.
Да, пожалуйста, затейте скандал, вызовите полицию, в конце концов!
Но мужчина посмотрел на Хасана, затем на Камала, вдохнул воздух и… выдохнул.
Трус!
– Простите моего брата, клептоман он, – встрял Камал.
Отобрал портмоне, вернул владельцу и со свистом выдохнул воздух через нос, косясь на меня. Я же сделала лицо «кирпичом» и захлопала ресницами.
А трус, стоящий перед нами, портмоне забрал, извинения принял и отвернулся, нервно поводя плечами.
В других обстоятельствах я бы с этими двумя тоже связываться побоялась, но на войне как на войне… Противника не выбирают!
Мужчина быстро расплатился и почти бегом вышел на улицу, а на кассе подошла наша очередь.
Камал положил на прилавок три бутерброда, сок, две бутылки минеральной воды и пакет с шоколадными конфетами.
– Дядя Камал, а можно мне тоже одну конфетку? Ну пожалуйста! – взмолилась я и пояснила для продавщицы: – Не кормят они меня.
Камал пошел пятнами, Хасан закашлялся, и оба, кажется, задымились.
– Вы что, бугаи, девчонку голодом морите? Сами жрете в три хари, а девчонка конфетку просит со слезами на глазах? – возмутилась продавец.
Я закивала и попыталась слезы на глазах изобразить, пока женщина бушевала за стойкой и собирала в пакет продукты.
– Совсем ошалели мужики, – свирепствовала она, – и так худая как спичка, ее ветром уносит, а эти… Морды бородатые!
«Бородатые морды», казалось, даже стали ниже ростом от такого качественного обслуживания. Два взгляда скрестились на мне, на корню обрубая мой план как-то намекнуть женщине вызвать полицию. Хасан, кажется, даже молитву изгнания шайтана читал, но не помогло.
А женщина бухнула на прилавок огромный пакет и рявкнула:
– Оплачивайте.
Камал без вопросов приложил карту к терминалу, Хасан взял пакет, оплатил полный бак бензина, и оба снова оттеснили меня к выходу. Мы вышли на улицу, а я решила, что лучшая защита – это нападение:
– Сами сказали, что кричать нельзя, я и не кричала. На все остальное запрета не было!
Камал открыл рот, поднял руку и стал перебирать пальцами бороду.
– Помогает от стресса, да? А мне дайте подергать, я тоже хочу от стресса избавиться.
– Сядь. В. Машину. Лия, – похоронным голосом велел Камал, разделяя каждое слово.
– Подумаешь, бороду подергать пожалел. Жмот! – фыркнула я.
Развернулась и пошла в машину. Села на заднее сиденье и снова так хлопнула дверью, что Хасан все-таки не сдержал ругательства.
Он открыл двери с другой стороны, бухнул рядом со мной пакет с провизией, которую нам собрала сердобольная женщина, и рявкнул:
– Ешь!
– Не хочу, – уперлась я. – Сами ешьте!
Мужчины устроились впереди, а Хасан выругался:
– Шайтан, а не женщина!..
– Еще не поздно развернуться и отвезти меня домой. Можете не домой, тут оставьте, сама доберусь. Или я вам петь начну.
Я вдохнула воздуха в грудь и во все горло завопила:
– А я не хочу, не хочу по расчету, а я по любви, по любви хочу! Свободу, свободу, мне дайте свободу…
Мужчины затрясли головами так, словно их только что контузило. Камал снова выкрутил громкость музыки на максимум, неандертальцы облегчено выдохнули и переглянулись.
Счет три – три.
Может, я сегодня их так достану, что они развернут машину домой и вернут меня папе?
Надо постараться получше…
Глава 5
Меня начало мутить от бесконечно мелькающих деревьев за окном, музыки и двоих на переднем сиденье, которые то одновременно, то по очереди косились на меня, пока я придумывала очередной злодейский план, как довести до ручки двоих бородачей настолько, чтобы они извинились и развернули, наконец, машину.
Уверена, что на обратном пути я буду радоваться каждой мелькающей березке, а тошноту как рукой снимет.
Мысль, что все мои жалкие потуги не сработают, мельтешила где-то на периферии сознания, но пока не укоренилась в голове.
Я напряглась, когда Камал сделал музыку тише и свернул на проселочную дорогу. Тишина в салоне стала звенящей, я же струхнула так, что затряслись поджилки, а в голове всплыли самые страшные факты из новостной хроники.
– Куда мы едем? – испуганно спросила я. – Бармалей, поворачивай обратно на шоссе. Имейте в виду: если вы меня там убьете, я вам до конца вашей жизни буду призраком являться и петь! Да что вы молчите, куда вы меня везете, неандертальцы? Остановите машину, живой не дамся, ясно вам? Лучше тут убейте…
Камал невозмутимо припарковал «Гелик» у кромки реки, которую ранее за стеной леса было не видно, повернулся, залез в бардачок и достал… Наручники он достал.
Кажется, я побледнела. Я даже почувствовала, как кровь от лица отливает.
– Значит, вы меня не замуж похитили, да? Извращенцы! Маньяки! Да чтоб у вас борода поседела и отвалилась, сволочи! Чтоб у вас… Чтоб вы… Да вы…
– Поесть!.. – рявкнул Камал, который снова задымился. – Мы остановились поесть! А это…
Он помахал в воздухе наручниками…
– На случай если ты снова решишь фокусы показывать, ясно?
– Предельно, – с ненавистью выплюнула я.
Камал немного выдохнул и приказал:
– Выходи. Никаких побегов, криков и краж.
– Глаза разуй, тут воровать не у кого. И в зеркало посмотрись, там вора и увидишь.
– Лия…
– Камал, – тем же тоном передразнила я.
– Адова женщина! – резюмировал Хасан.
Камал вздохнул и вышел первым. Взял с заднего сиденья пакет с продуктами, пока я пыхтела внутри. Впрочем, Подумала и тоже вышла. Если они хотели меня напугать, то у них получилось, но Аракеловы не сдаются! Никогда.
Папа всегда учил смотреть в глаза своему страху и никому не показывать, что ты боишься. Поэтому я вздернула подбородок повыше и делала вид, что любуюсь природой.
Меня немного пошатывало от пережитого стресса, перед глазами мелькали темные круги, но я приложила все силы, чтобы неандертальцы этого не заметили.
Шум реки немного успокаивал нервы, а я подумала и решилась. Потому что хуже быть, конечно, может, но я упорно цеплялась за надежду, что ничего они мне не сделают. Поугрожают разве что.
Подошла к капоту машины, села на него, уперевшись ногами в передний бампер, и стала ждать. Чего – я и сама не знала, но, может, Аллах смилостивится и нашлет на этих двоих молнии? Или река выйдет из берегов и утащит неандертальцев в свои глубины?
– Эмилия, – обалдел Камал, увидев меня на капоте.
– Что? И сюда нельзя, да? Запрет был на воровство, крик и побег, – напомнила я.
– Слезь, – потребовал Камал.
– Знаете что? Так даже при инквизиции не издевались, как вы! – выплюнула я. – Не слезу, приковывайте! Давайте-давайте, издевайтесь над бедной мной, пугайте, угрожайте, связывайте. А я знаете что подумала? Если все-таки брак состоится, то вы же мне родственниками станете, да? Близкими, наверное. И на общих праздниках будем видеться, а я вам Аллахом обещаю, что вы эти дни будете помнить до самой старости, которая совсем недалеко, да, Хасан?
Хасан сдвинул брови к переносице и очень неодобрительно покачал головой. Камал громко втянул носом воздух, задержал дыхание, выдохнул, достал из пакета бутерброд и протянул мне:
