– Какой еще, на фиг, ориентации? – оскорбленно взвыл пикапер. – Я нормальный мужи…
Это был провал. И тогда, чтобы спасти их обоих, Лера страшно чихнула. Еще оглушительней, чем когда нянечка выронила ложки. На этот раз подпрыгнули все, кто был в палате. Даже пикапер – который мгновенно заткнулся и прекратил нести чепуху.
– Похоже, молодой человек, вы правда простудились, – медбрат встревоженно взглянул на нее. – Женечка, померь ему температуру.
– Нормальная у меня температура!
Но медсестра Женечка уже проворно вытащила градусник из кармана халата, резко встряхнула и профессионально всунула Лере под мышку – в рукав сиреневой футболки.
– Присядьте!
Лера неохотно опустилась на пустую соседнюю койку. Но продолжала сверлить взглядом пикапера – не ляпнул бы чего еще!
– Так, вернемся к вашей ориентации, – напомнил Прозоров, обращаясь к пациентке.
– Нормальной… – резко начал было пикапер, но под взглядом Леры быстро поправился: – мы ориентации! Оба! Вон у моего парня спросите! – Его голос нервно сорвался, как будто он испугался того, что сказал. – И вообще, какого черта вы лезете в нашу интимную жизнь? Вы нас лечить должны, вот и лечите. Чего в койку лезете?
А он за словом в карман не полезет! Сейчас им это даже на руку.
От пламенной тирады пикапера в женском теле психиатр как-то сник. Видно, понял, что ловить тараканов тут негде.
– Не переживайте вы так… – Прозоров снял очки и устало потер глаза. – Я просто обязан задать несколько вопросов для проформы, прежде чем вас выпишут.
– Кстати, когда нас выпишут? – ухватился пикапер. – Я тут залеживаться не собираюсь.
– Да прямо сегодня и выпишут, – пообещал психиатр. – Вы только расписку напишите, что под вашу ответственность, Никита…
– Да, конечно, – пикапер радостно закивал, а Лера похолодела.
Ее хитроумный психиатр тоже чуть не подловил, но она в последний момент успела выкрутиться. А придурок-пикапер заглотил наживку и даже не заметил подвоха!
– Вы напишите, Никита, напишите. – Психиатр пихнул в руки пикаперу блокнот и ручку.
Тот охотно взял и занес ручку, собираясь подписать им обоим направление в «дурку». Лере стало плохо, и она бессильно прикрыла глаза.
– Я и за Ника напишу, и за себя напишу, – донесся до нее ее собственный голос, звучащий со стороны. – А то у него, знаете, почерк, как у курицы, ни черта ни разберешь.
Лера резко открыла глаза. Она ослышалась? Пикапер, занявший ее тело, смотрел прямо на нее и вдруг незаметно подмигнул.
Психиатр разочарованно дрогнул.
– А у меня почерк каллиграфический, – хвастливо добавил пикапер, кладя блокнот на тумбочку и занося ручку. – В школе все знали, что самый красивый почерк – у Леры Ершовой. Так что писать-то?
– Пишите, – устало кивнул Прозоров, – что предупреждены о возможных осложнениях и настаиваете на выписке под свою ответственность…
Пока он диктовал примерный текст, а пикапер водил ручкой в блокноте, Лера сидела как на иголках. Никак не верилось, что им все-таки удалось провести ушлого психиатра и их выпустят из больницы.
Медсестра Женечка забрала у Леры градусник и с широкой улыбкой сообщила, что температура нормальная и нет никаких препятствий к выписке.
Пикапер написал обе расписки и передал их психиатру. Лера затаила дыхание. Только бы не облажался!
Психиатр перевел на нее задумчивый взгляд, и она застыла ни жива ни мертва.
– Может, все-таки останетесь под наблюдением до утра? – предложил он. – Все-таки удар молнии – дело серьезное. И до конца неизученное. Мало ли что. А тут врачи, квалифицированная помощь…
– Дома и стены лечат! – хором воскликнули Лера и пикапер.
– Ну, раз вы настаиваете… – Психиатр махнул рукой и убрал расписки пикапера в карман белого халата.
По тому, как небрежно он их сложил, Лера поняла, что это были не расписки для отчета, а тест на их психическое здоровье. И пикапер их не подвел!
– Мы свободны? – нетерпеливо спросила Лера.
– Можете идти.
Пикапер сунул ноги в Лерины лоферы и весело подскочил к ней, взяв под руку:
– Пойдем, Ник!
– Ты ничего не забыла, Лерочка? – с нажимом спросила Лера.
– Нет.
– Твоя сумочка. – Она взяла с тумбочки у койки свою сумку и пихнула в руки парню.
– Ой, и правда, – натужно рассмеялся он и обернулся к психиатру, следящему за ними: – Память девичья! Представляете, однажды я забыла сумочку с паспортом где-то в аэропорту и обнаружила пропажу, только когда объявили посадку на самолет!
– И как, нашли? – Прозоров прищурился.
– Какой там! Осталась в Москве! Мой парень один в отпуск улетел. – На лице лже-Леры возникло такое довольное выражение, что Лера поняла – пикапер описывает реальную историю, и его прекрасно устроило, что отпуск он провел один.
– Этот парень? – Психиатр кивнул на Леру.
Пикапер повернул к ней голову, и у него хватило ума сообразить:
– Нет. Это еще до Ника было. Он бы со мной так не поступил. Правда, милый? – И этот нахал похлопал Леру по заднему карману джинсов.
– Идем, зая, – процедила Лера и потащила зарвавшегося пикапера к двери.
Ей показалось, что во взгляде психиатра мелькнуло облегчение.
– Погоди, Ник! – внезапно затормозил пикапер. – Ты ничего не забыл?
– Я? – Лера недоуменно взглянула на него. Он о чем?
– Твой телефон! – с нажимом сказал пикапер, продолжая косить под болтливую дурочку. – Ты его забрал? В кармане его нет.
Так вот зачем он ее за задницу лапал – проверял, есть ли мобильник в кармане джинсов!
– И правда, нет. – Лера для виду похлопала себя по заднему карману.
– Вот он, – медбрат вынул из кармана белого халата какую-то обгоревшую железяку.
– Это что? – удивилась Лера.
– Сгорел твой телефон, парень. От удара молнии. Чудо, что ты сам выжил и девочка твоя не пострадала.
– Мой телефон! – горестно взвыл пикапер Лериным голосом.
Лера предупреждающе дернула его за руку, и он поправился:
– То есть твой телефон, Ник! Там же вся твоя жизнь! Контакты, клиенты, фотки… – Он запнулся, перехватив яростный взгляд Леры, и быстро добавил: – Фотки наши совместные! Селфи! Все пропало!
– Симку восстановлю, – перебила его Лера. – А селфи заново сделаем, милая!
И потащила примолкшего пикапера к двери.
– Подождите! – истошно вскрикнула им вслед медсестра Женечка.
Лера почувствовала, как дрогнула ладошка пикапера в ее ручище. Они застыли, как попавшиеся с поличным преступники, и медленно повернулись. Никто не позволит им уйти, обреченно поняла Лера. Их раскусили.
– Вы такая красивая пара! – Женечка во все свои серые глаза смотрела на них.
– Что? – хрипло выдохнула Лера.
– Это так романтично – вы выжили после того, как вас ударила молния. Как будто небесные силы вас связали! – Женечка взволнованно сложила руки на груди.
Лера с пикапером недоуменно переглянулись. Что несет эта идиотка?
– Я только хотела узнать, как вы познакомились?
А вот и вопрос на засыпку, когда они уже на пороге свободы.
– На остановке, – быстро сказала Лера, надеясь успеть раньше пикапера.
Но тот тоже поторопился и одновременно с ней брякнул:
– В самолете.
Ноздри психиатра хищно затрепетали. И Лера поняла, что они в шаге от провала.
– Так все-таки где? – растерялась Женечка.
Лера сжала руку пикапера, давая знак, чтобы молчал, и сымпровизировала:
– Сначала на остановке автобуса в аэропорту. Лера наехала на меня своим чемоданом. А в самолете оказалось, что мы сидим рядом.
– Как романтично! – восторженно выдохнула Женечка. – Получается, ваш роман начался в облаках, а сегодня небеса связали вас одной молнией на двоих.
Лера потянула пикапера к двери:
– Ну, мы пойдем!
– Стойте! – снова вскрикнула медсестра.
Лера с пикапером резко обернулись. Что еще?!
– А куда вы летели?
– В Париж! – рявкнула Лера.
– В Рим! – одновременно брякнул пикапер.
– Так все-таки в Париж или в Рим? – растерялась Женечка, а психиатр задумчиво потер бороду, наблюдая за ними, как за редкими экспонатами в музее.
Кажется, он уже мысленно добавлял их случай в свою докторскую диссертацию и представлял, как будет рассказывать ученым коллегам, что этим двоим психам не удалось заморочить ему голову, как они ни крутились. «Представляете, сошли с ума после удара молнией. Одна молния на двоих. Редкий случай!» – Лера как наяву услышала его торжествующий голос, и ей стало дурно.
– В Париж с пересадкой в Риме, – нашелся пикапер и, пародируя Женечку, нараспев протянул: – Это было та-а-а-ак романтично! Мы с Ником гуляли по Елисейским Полям и целовались на Эйфелевой башне! А на обратном пути в самолете было нечем дышать, потому что все туристы везли с собой сыр с плесенью. А он такой пахучий! – Он тоненько хихикнул, а хорошенькое лицо Женечки разочарованно вытянулось, когда великая романтическая история закончилась на такой неромантической ноте.
– Пойдем, зая! – Лера резко потянула пикапера на выход. – У меня от твоих рассказов слюнки потекли!
До самого выхода из больницы они шли, крепко держась за руки.
– Вот надо было тебе про самолет вылезать со своим языком?! – прошипела Лера, когда они достаточно удалились от палат.
– Это твой язык! – Он обиженно показал ей кончик языка.
Лера до последнего боялась, что светило психиатрии бросится за ними в погоню. Или на крыльце их встретит бригада медиков со смирительными рубашками наготове.
Но на крыльце никого не оказалось. Время было позднее, большинство персонала разошлось по домам, и время для посещений закончилось.
– Даже не верится, что нас отпустили, – сказала Лера и выпустила руку пикапера.
Они молча уставились друг на друга, понимая, что теперь крепко связаны.
– И что теперь делать будем? – тихо спросил пикапер, занявший ее тело. – Как нам обратно поменяться?
– Надо, чтобы нас опять ударила молния, – предположила Лера.
Оба взглянули на темное небо. Гроза ушла, и сквозь седые облака выглянула любопытная луна.
– Сегодня уже вряд ли ударит, – вздохнул пикапер.
– Предлагаю не разделяться до следующей грозы, – предложила Лера.
– Резонно, – кивнул он. – К кому поедем? К тебе или ко мне?
