II.1.1. Иван III Великий – государь всея Руси
II.1.1.1. Первое русское государство – империя
43 года и 7 месяцев правил Иван III Великий, с 1462-го по 1505 год. Много. И хорошо, что много. Так же много он успел и сделать, создав первое русское государство и увеличив в разы его территорию. Русское государство сразу было задумано и создано Иваном III как империя, вытеснившая империю монгольскую, хотя формальный статус императора у русского государя появляется только начиная с Петра I Великого. Все последующие русские государи и преемственные программы развития русской государственности, включая и современную нам четвёртую, путинскую, программу, продолжают линию Русской империи.
Характеризуя идеологию государственной программы, выдвинутую Иваном III, мы будем опираться в отношении периода его собственного правления на фундаментальные исследования выдающегося историка Ю.Г. Алексеева (1926–2017). Алексеев не только выполнил тщательную работу историка, но также выступил и в роли идеолога русской государственности, истолковав установленные факты в контексте её исторического развития. Ведь с точки зрения идеологии важны не только сами события, но и то, как мы их понимаем, осознаём и что они значат для нашего собственного самоопределения спустя сотни лет. Давность таких событий не только не ослабляет их воздействия на нас, а напротив – подчёркивает их статус действительных оснований всего строя нашей жизни.
Когда Иван III пришёл к власти в Москве, её окружал пояс из полутора десятка говорящих на одном языке, принадлежащих к одной вере, но самостийных княжеств. Когда государь ушёл – была уже только Россия.
Было пятнадцать стран – осталась одна. Это не краткое описание правления Михаила Горбачёва. После Горбачёва империя рассыпалась как пазл на полтора десятка кусков. При Иване III же она собралась в монолит из полутора десятков фрагментов. Они не просто были соединены вместе (в истории такое случается часто), а как бы переплавлены и влиты в одну форму.
Да, по названию это ещё не была Россия, хотя имя «Россия» уже используется в эпоху Ивана Великого. Но, как писал Карамзин в XIX столетии, «Россия нынешняя образована Иоанном». Простое перечисление сделанного этим великим князем и самодержцем московским убедительно подтверждает тезис русского идеолога.
Иван III вернул русским независимость. И фактически, и формально. Это свершилось после почти двух с половиной столетий подчинения ханам Орды, унизительных процедур и ритуалов, выплат даней и «выходов». Иван III утвердил: больше – никогда. И стало так.
Он раздвинул пределы русской земли настолько, что исследователи даже не могут прийти к единому мнению – насколько же именно? Существуют разные оценки этого расширения – от шестикратного до десятикратного. Как бы то ни было, расширения рекордного, беспрецедентного для истории державы.
Он построил нынешний Кремль. И тем самым сделал адрес «Москва, Кремль» в буквальном смысле знаковым для европейской дипломатической почты. Название «Рос(с)ия»[7 - Поначалу писали с одной буквой «с», что потом сохранилось в просторечном имени «Расея».] впервые появляется в летописях и документах именно в это время. Окончательное закрепление в качестве самоназвания произошло уже при Иване Грозном в 1547 году непосредственно в его титуле «Царь российский».
Иван III дал нам герб. После Ивана III двуглавый орел в разных геральдических вариантах остаётся символом России более пятисот лет – за исключением фазы советского государства.
Иван III первым принял титул «государя всея Руси». По сути это было не столько фиксацией реального факта, сколько проектом. Многие земли Киевской Руси в его правление не удалось ещё привести под русские скипетр и державу. Но программа для потомков была задана. Она действует и по сей день. Перефразируя уже цитированного Карамзина, можно сказать, что нынешняя Россия не только образована, но и в определённом смысле предопределена Иваном III.
Невероятно, сколько успел сделать этот человек, больше половины жизни которого прошли в убеждении, что в году 7000 от сотворения мира (он же 1492-й от Рождества Христова, тридцатый год правления государя) наступит конец света. Тем не менее Иван III не сбавлял темпа ни до того, ни после. Воевал. Покорял. Интриговал. Комбинировал. Создавал и перевооружал современную армию. Закладывал основы промышленности и горного дела. Формировал первую русскую «оборонку», ВПК своего века. Даже заложил первый русский «небоскрёб» – колокольню, названную его именем. В этом названии («Иван Великий») его имя осталось навечно. Потому что при жизни Ивана звали и Великим, и Грозным. Но в историографию он вошёл бесстрастно-статистическим «Третьим», что требует, на наш взгляд, исправления и возвращения титула «Великий» в литературно-историческое именование этого Государя.
Вспомним исторический контекст, хотя бы несколько имён и топонимов. В год рождения будущего Ивана III Иоганн (Иван) Гутенберг запускает первый печатный станок – и человечество делает первый шаг на пути к информационной эре. В год 7000 (1492) вместо «конца света» Колумб открывает Америку, расширив вдвое планету для человечества. Иван III был современником Леонардо да Винчи, Рафаэля и Микеланджело. При нём Византия пала, а Испания родилась.
Последнее заслуживает более подробного комментария. Родилась Испанская империя в объединительной войне против арабского мусульманского завоевания (сравните с борьбой русских с монгольским нашествием). Именно объединение земель (королевств) Пиренейского полуострова и было основным актом испанского имперского строительства.
Последующий захват континентов за океаном принёс богатство и формальный рост территории, распространение католичества и испанского языка, но оказался только «брутто» ростом, не прибавив существенным образом ничего к «нетто» имперской идеологии. Подлинный имперский статус испанские земли приобрели только в Европе. А в Америках – только статус колоний. Освоить их Испанская империя не смогла. В будущем та же судьба ждала и Британскую империю, которая не смогла полностью освоить даже Ирландию, поскольку более-менее полноценное объединение связывает только Англию, Шотландию и Уэльс. Сегодня и это собственно имперское объединение под угрозой распада. Заморские же колонии Британией были потеряны (причём дважды), как и Испанией.
Объединение французских, немецких и итальянских земель также упёрлось в отсутствие достаточного для имперского развития географического пространства на континенте, которое не может быть компенсировано заморскими владениями. Немцы (Бисмарк и Гитлер) это поняли, как и то, что государство, не способное развиться в империю, будет в конечном счёте обречено на поглощение другой имперской политической системой и обречено на утрату государственного суверенитета. Но дело не только в ограниченности пространства. В Европе нет универсальной культуры, обладающей достаточной ёмкостью и гибкостью для равного предоставления имперских возможностей сотням разных народов. Предпринятая в последние десятилетия попытка построить общеевропейскую культуру (так называемые «европейские ценности») столкнулась с очевидными препятствиями. С ригидностью национальных культур. С утопизмом и извращённым характером самих «ценностей». С сохранением всех прошлых исторических противоречий. А русской имперской культуре уже более пяти веков, и она распространилась на самую большую территорию в мире.
По итогам развития государств в мировой истории выжили в качестве государств только империи, и все они континентальные. Китай. Россия. Индия. САСШ. Все остальные страны зависимы и входят в ту или иную зону имперского влияния, сохраняя статус государств лишь условно, как самоуправления частью внутренних дел. Но некоторые из них до сих пор не могут изжить «имперскую память» – фантомы погибших или нереализованных имперских проектов, как, например, Польша.
II.1.1.2. Первый русский государь – строитель государства
Иван был сыном великого князя Московского Василия II Тёмного. «Тёмным» (то есть слепым) его отец стал в результате кровавых династических распрей и удельных разборок. Детство Ивана проходило то в палатах, то в темницах. В шестилетнем возрасте он провёл с отцом почти год в заточении в Угличе. Но уже в следующем году вместе с Василием Тёмным, возвратившим себе престол, Иван вернулся в Москву. Уже в двенадцать лет Иван номинально возглавляет полки, участвовавшие в войсковой операции против Дмитрия Шемяки – узурпатора, в своё время ослепившего его отца. Вернувшись из похода, двенадцатилетний княжич вступает в династический брак с десятилетней Марией Борисовной, дочерью тверского князя. Несколько лет Иван был соправителем, а по сути – глазами слепого отца. Он присутствовал на всех тайных переговорах, участвовал во всех важных событиях, с отрочества вникал в содержание государственных дел. Эта школа не прошла даром.
Будут ещё годы междоусобной борьбы между русскими князьями, но стремление к единству и суверенитету становится сутью существования Московского княжества и судьбой тех, кто принимал и разделял это стремление. В.О. Ключевский замечал, что русский удельный князь был крамольником по своей природе. Русская земля по-прежнему представляла собой пёструю мозаику княжеств и городов, связанных сложной системой договоров и феодальной традицией.
Иван Васильевич как первый русский государь (строитель государства), а не просто русский князь (персона власти) боролся не с крамолой отдельных князей, как все его предшественники. Он очень последовательно, осторожно, продуманно боролся с самой удельной системой – за централизацию власти и создание государства. Собирание земель – это буквально соединение Новгорода, Твери, Рязани, Ярославля, русского севера с Москвой. Война и дипломатия – суть государственной деятельности Ивана Васильевича. Те, кто печалится о «гибели русской демократии», то есть Новгородской республики (на самом деле олигархии), должны помнить, что последняя была собой довольна, расширяться не хотела и собирать русские земли не планировала.
Тем самым первый русский государь оказался не «первым среди равных» – таким же феодалом, как другие, только сильнее и хитрее. Нет, он искал не просто подчинения и верности себе других князей, пусть даже и всех. Его целью было другое – единая система власти и права, в которой все, включая и его самого, её создателя, будут служить русскому теперь уже государству. Поэтому изначально речь не могла идти и не шла о каком-либо договоре о распределении власти.
Весной 1462 года Иван стал великим князем Московским. Завещание его отца было составлено в полном соответствии духу и букве удельной традиции: Иван получил 16 городов, его младшие братья – 12. Земли Московского государства были в очередной раз перекроены по уделам. Сама Москва осталась в совместном владении всех сыновей Василия II.
Всё шло как обычно. Однако ущерб (и хозяйственный, и, как сказали бы сегодня, моральный), нанесённый предшествовавшими десятилетиями усобиц московской земле и её населению, требовал каких-то решительных шагов для того, чтобы подобное не повторялось. Налицо были «усталость от хаоса» и «запрос на стабильность». Иван III был намерен действовать. Сейчас, наверное, сказали бы, что он предложил народу и элитам решение – сильная рука единого властителя в обмен на мир и благосостояние. Но никого о согласии со своей программой Иван не спрашивал. Он просто её осуществлял. Доверие к нему рождалось в ходе реализации программы. Так как доверие возникает из соответствия делаемого – ожидаемому, надежде. Высока степень соответствия – тогда есть доверие. Низка – и нет его. Такой вот простой секрет власти, верно понятый Иваном III.
Эпоха удельной раздробленности русских земель, в начале правления Ивана III казавшаяся данной раз и навсегда, всего за треть столетия его княжения опустилась в «закатную позицию». Собирание земель проходило в самых различных формах – военной, дипломатической, даже коммерческой, но неизменно быстро и решительно.
Таким образом, само возникновение феодализма в России – системы власти, основанной на договоре и присяге (а значит и изменах) феодалов – было пресечено Иваном III в зародыше. Зарублено на корню. Феодальный строй в России так и не сложился, что и определило перспективу непрерывного развития русской империи. Европе пришлось мучительно и долго изживать «пережитки феодализма». Именно им она обязана своим современным отсутствием единства.
Ростовское, Угличское, Рязанское, Белозёрское, Вологодское, Дмитровское, Ярославское княжества и земли вошли в состав Московского княжества, в его единое политическое и правовое пространство мирным путём (что совершенно нехарактерно для феодальной Европы).
Мирный характер процесса как раз означал, что объединение основывалось не на договорах (всегда заключаемых в ходе междоусобной войны), а на проекте и плане. Вместо привычной, регулярно воспроизводившейся процедуры смены прежнего удельного князя на следующего произошла ликвидация этого института как такового. Началась быстрая унификация законов и порядков, местные элиты влились в состав московского правящего класса. Эти территории довольно легко приняли новые правила игры.
По-иному шёл процесс потери властной персональности наиболее крупными и сильными княжествами и землями, имевшими вековые традиции обособленного существования. И не потому, что эти княжества не были Русью или имели повышенный силовой и, соответственно, переговорный потенциал, а прежде всего потому, что были предметом интереса других стран. Ивану Васильевичу пришлось иметь дело не с самими русскими княжествами, а с иностранными государствами, которые хотели получить власть над русским пространством. Всё как сегодня – на пространстве бывшего СССР у нас сложности не с самим этим пространством, а с претензиями на власть над ним со стороны наших цивилизационных конкурентов. Русский государь Иван Великий показал себя эффективным политиком не только во внутреннем, но и во внешнем контуре.
II.1.1.3. «Новгородская альтернатива» и победа государства над олигархией
«Господин Великий Новгород», боярская республика торговой аристократии, с неизбежностью был радикальной альтернативой самой стратегии Ивана III в собирании «русского мира». Вот где бесчинствовал договор! Но не только это было неприемлемо для проекта русского государства, выдвинутого Иваном III. Невозможно противостоять превосходящему внешнему противнику, если внутри всё время нужно договариваться, заниматься политикой, всё время укреплять шатающийся трон (что всегда было проклятием европейских королей). Но плюс к этому огромная территория, неисчерпаемые природные ресурсы, неисчислимые богатства Новгорода – это было именно то, в чём нуждался великий князь Московский для укрепления единого русского государства и для противостояния основным внешнеполитическим соперникам – Ливонскому ордену, Литве, Большой Орде. Ликвидация новгородской демократии была принципиальным и безальтернативным шагом в создании русской континентальной империи.
Боярская республика в принципе не могла поставить целей формирования большого единого русского государства. Интересы бояр были, прежде всего, частными или в крайнем случае групповыми. Сверхбогатый боярский «демократический» Новгород не смог противопоставить самодержавной Москве никакой альтернативной идеологии и цели, соразмерных вызову истории и устремлениям народа.
У новгородской элиты просто не было стратегической альтернативы московским целям создания единого государства и возрождения целостной Руси. Она не могла планировать имперское развитие. Единственная альтернатива – подчинение Литве, но для большинства новгородцев и половины новгородской элиты это было неприемлемо. Они осознавали себя русскими и православными. Население Новгорода в значительной степени разделяло устремление Москвы к единому большому государству, однако значительная часть новгородской элиты искала защиту своей власти как раз у врагов.
Такая ситуация хорошо нам знакома по современной истории постсоветского пространства, то же самое происходило и во время Смуты начала XVII столетия, в разрыве между династиями Рюриковичей и Романовых. Наличие промосковской и прозападной партий вовсе не изобретение нашего времени. Под лозунгом независимости отпавших земель всегда устанавливается предельно жёсткая вассальная зависимость от противников и цивилизационных конкурентов России. Элиты делают это в обмен на сохранение частичной власти над своим «уделом» (феодальная модель власти) и с обязательством наносить максимальный ущерб интересам нашей страны. Сегодня значительная часть постсоветского пространства находится в ситуации одного типа с Новгородом XV века.
В 1471 году антимосковская (она же пролитовская) партия, возглавляемая вдовой посадника Марфой Борецкой, пошла на заключение договора с королём польским и великим князем литовским Казимиром IV. Москва отреагировала немедленно – начался военный поход на Новгород, который возглавил сам великий князь. 14 июля московские полки разгромили новгородское ополчение на реке Шелонь. Эти военные операции и осада самого Новгорода привели к тому, что в городе взяла верх уже промосковская партия (вот так демократии обычно и воюют). Под её давлением новгородская элита пошла на заключение с Иваном III Коростынского мира, по которому помимо выплаты огромной контрибуции и территориальных уступок Новгород брал на себя обязательство не заключать с Литвой никаких договоров.
Интересны условия: Новгород сохраняет реальное самоуправление в обмен на отказ от сотрудничества с другим государством. Жаль, что такой нормы и таких требований по отношению к Украине и Беларуси не было записано в Беловежском соглашении в конце ХХ века. А тогда Новгород сохранил почти все атрибуты самостоятельности, за исключением судебной сферы: здесь часть полномочий перешла к великому князю.
Может быть, новгородское боярство и думало, что защищает свою исконную правду, однако, защищая её, обращалось к Литве, к чужой вере, к чужой власти. Если бы победила литовская партия, новгородцы довольно быстро перестали бы быть русскими и совсем быстро перестали бы быть православными.
Всего через несколько лет, в 1477 году, часть новгородского боярства попыталась превратить судебную власть Москвы в пустую формальность. В ответ Иван Великий потребовал упразднения институтов посадничества и веча. Новгород, находящийся в осаде объединённых сил Москвы, Твери и Пскова, капитулировал в январе 1478 года. Вече было отменено, властные функции переданы наместникам великого князя, вечевой колокол и архив перевезены в Москву. Были проведены расправы (то есть суды) над лидерами пролитовской партии, конфискованы огромные массивы земель, принадлежащих церкви и боярам. Иван сумел резко уменьшить влияние и возможности новгородского архиепископа, который для политической жизни республики всегда был важной фигурой.
Радикальной мерой было и массовое переселение элит. Тысячи представителей новгородской боярской знати и торговой верхушки по разным поводам и на разных условиях были переселены в «материковую часть» великого княжества Московского. В 1484 году начались первые переселения бояр в Москву. Они продолжились в 1486–1488 годах. Вместо конфискованных наследственных вотчин новгородцы получали на новых местах от великого князя поместья – уже только в пользование. При этом на их место были переселены подданные Ивана III, в отношении лояльности которых опасений не было. Им делались пожалования из фонда конфискованных земель, разумеется, тоже на поместной основе.
Так складывалась вместо удельной поместная система, где получение благ прямо связывалось с функцией служения. Служба государю и, что то же самое, стране и государству становится основным способом принадлежности к правящему сословию. Этот процесс шёл всё правление Ивана III, а его результаты были закреплены в праве – в Судебнике 1497 года.
Документ был посвящён прежде всего процессу, ведению устного состязательного суда, введён судебный протокол. Суд встал над спором сторон в качестве арбитра, обвинитель нёс бремя доказывания. Понятие преступления сместилось от обиды (причинения вреда частному лицу, хотя бы и князю) к лихому делу (нарушению правопорядка, государственного строя и воли государя). Введён впервые термин «поместье» как обозначающий владение землёй, обусловленное государственной службой. Подобного системного правового кодекса тогда не было ни в Англии, ни во Франции.
Операция великокняжеской власти против Новгорода имела несколько стратегических целей, которые были успешно достигнуты. С одной стороны, в Новгороде был скорректирован «национальный состав» элиты. Во-вторых, что было уже трендом более широкого масштаба, начался процесс «сплавления» воедино ранее обособленных элит различных княжеств и земель. В-третьих, произошла кардинальная ломка характера крупного землевладения: место боярских вотчин, ресурса для сохранения порядков новгородской «старины», всё решительнее занимали поместья, жалованные на условиях службы великому князю, то есть Москве.
II.1.1.4. Тверь, Север и Урал: внутренний рост империи
Драматичным (и в значительной мере схожим с судьбой Новгорода) был и процесс включения в московскую орбиту Тверского княжества.
В 1483 году князь Михаил Борисович, как за десятилетие перед этим верхушка Новгорода, попытался переориентироваться на Литву, заключив договор с Казимиром IV. Как и в случае с Новгородом, Иван III организовал военную экспедицию против «изменника» (в 1477 году войско самого Михаила Борисовича принимало участие в аналогичной кампании Москвы против Новгорода – Иван III эффективно использовал феодальные настроения и привычки междоусобной прошлой эпохи).
Михаил Тверской счёл разумным капитулировать и заключил осенью 1484 года вассальный договор, по которому признавал себя «младшим братом» Ивана III. Но, как и в случае с Новгородом, Тверской князь не хотел отдавать власть центру и продолжил интриги с вовлечением внешних игроков (опять Литвы). Получив очередные свидетельства тайных сношений Михаила Борисовича Тверского с Казимиром, в сентябре 1485 года Иван III взял Тверь в осаду.
Многие видные представители тверской элиты (как и новгородской в 1477 году) перешли из осажденного города «под руку» московского князя. Михаил Борисович бежал в Литву, Тверь сдалась. На этом с феодальными компромиссами было покончено. Горожане принесли клятву верности непосредственно князю Московскому. Великим князем Тверским был посажен Иван Молодой – сын и наследник Ивана III – уже как государственный служащий. Часть тверской элиты, как и новгородской примерно в это же время, была переведена в Москву. При сохранении некоторых элементов «суверенного декорума» (например, боярской думы) Тверское княжество стало фактически провинцией государства Московского.
Расширение территории единого русского имперского государства шло и в направлении малонаселённых, но очень богатых районов северо-востока, до этого находившихся в сфере влияния Новгорода.
В 1472 году была покорена Великая Пермь. В последние десятилетия XV столетия шло активное продвижение в Приуралье. В Зауралье московские войска и купцы достигли района Югры, на рубеже веков Москва взяла под контроль бассейн Печоры. В конце 80-х годов был проведён успешный поход на сохранявшую высокую степень автономии Вятку. Эта отдалённая и очень богатая «вечевая республика», традиционно ориентировавшаяся на Новгород, теперь тоже была включена в состав княжества Московского. Жители принесли присягу Ивану III. «Торговые люди» Вятки были приписаны к общему сословию, часть вятской элиты была переселена в Москву.
Процессы собирания земель и объединения элит проходили параллельно и были логически взаимосвязаны. Единое государство должно было быть таковым не только как массив территории. Тем более что в новую московскую элиту вливались и русские представители верхушки ещё не присоединённых земель (например, князья «Верховских княжеств» Великого княжества Литовского, активно перебегавшие на московскую службу). Должна была качественно измениться психология аристократии: государственное/глобальное начало должно было взять верх над родовым/локальным.
Бывшие удельно-владетельные суверены становились теперь лишь подданными великого князя. Необходимость принять новый порядок вещей им диктовали соображения личной безопасности и материального благополучия, но во многом также и желание быть причастными через службу к формированию нового государства, возрождению общей православной Руси, о которой элиты знали через летописи и свои родословные. Идеология русской государственности, заложенная Нестором за несколько сотен лет до этих событий, оказалась очень важной и очень практичной в деле строительства нового русского государства.
Эпоха раздробленности русских земель завершилась. Немногочисленные оставшиеся уделы были уже лишь только символической, культурной данью порядкам «старины».
II.1.1.5. Русский суверенитет
Вооружённые конфликты и политические противостояния с иноземными соперниками составили, безусловно, куда более значительную долю испытаний из всех выпавших стране в период княжения Ивана III. Внешняя политика Московского княжества второй половины XV века оказалась драматичной по сюжету и ошеломительной по результату.
Особенностью международного положения Москвы в начале княжения Ивана было то, что государство окружали соседи, которые считались (и, наверное, реально были) значительно мощнее его. Причём Литва, Ливонский орден, Большая Орда, Казанское ханство были не только сильными – они ещё и находились совсем рядом. В ста километрах от Москвы на юг уже начинались татарские владения, на таком же расстоянии на запад – Великое княжество Литовское. Для поездки на дачные участки многих сегодняшних москвичей пятьсот лет назад им бы понадобилась виза. Серпухов, Калуга, Кашира были пограничными городами, Литва лежала сразу за Можайском, Вязьма была уже в Литве.
Безусловно, наиболее исторически значимым, поистине судьбоносным достижением Ивана III на международной арене было возвращение русским землям независимости от Орды. «Стояние на Угре» 1480 года означало конец 237-летнего ордынского ига. Этому событию в исторической литературе уделено столько внимания, что нет смысла подробно останавливаться на фактической стороне вопроса. Вспомним пунктирно главные события.
Часто встречающееся определение «конец ига Золотой Орды» некорректно уже потому, что к этому моменту единой Золотой Орды не было. Она распалась минимум на шесть частей ещё в первой половине XV века. Ядро Улуса Джучи оставалось в виде так называемой Большой Орды, которой в момент «стояния на Угре» правил хан Ахмат. Но её окружали уже независимые ханства – Крымское, Казанское, Сибирское, Астраханское, Ногайская орда.
В 1472 году Ахмат предпринял первый поход на Русь. Однако он не сумел перейти через Оку и отступил. Воодушевлённый успехом, Иван III прекратил выплату дани Орде. Событие вызывающее и, с точки зрения ордынской власти (и экономики), совершенно недопустимое. Значение этого события настолько велико, что в нашей памяти оно закреплено через художественные произведения как легендарное топтание ханской басмы. Отказ от признания ордынской власти и провозглашение суверенитета состоялись именно в момент «топтания басмы», а дальше этот суверенитет нужно было отстаивать и доказывать.
В 1480 году Ахмат, заручившись поддержкой Литвы в лице Казимира IV, вновь двинулся на Московское государство. Одновременно с этим Ливонский орден напал на Псков, а братья Ивана, Андрей Большой и Борис (обиженные на него ещё со времени уже упомянутого раздела Дмитровского княжества), изъявили готовность поддержать Литву.
Москву брали в кольцо. Сформировался внутренний заговор. Против непокорного Ивана встало «всё цивилизованное человечество» в надежде вновь «разорвать Русь на клочки», сделать её части своими территориями. А заговорщики хотели быть правителями этих частей от имени новых хозяев. Ничего не напоминает в дне сегодняшнем?
Посулами и переговорами Ивану удалось предотвратить предательство братьев. Между тем в начале осени Ахмату удалось перейти через Оку. «Линия фронта» (этот термин вполне применим к ситуации, потому что вопреки историческим стереотипам «стояние» было не просто пассивным выжиданием, а серией постоянных боестолкновений) стабилизировалась по реке Угре. Все попытки татарского войска переправиться через неё были отбиты русскими войсками под командованием сына великого князя – княжича Ивана Молодого. Литва не могла оказать реальной поддержки Ахмату, поскольку столкнулась с вторжением войск союзного Ивану III Крымского ханства (результат внешней политики Ивана). С наступлением холодов, будучи неподготовленными к зиме, татары оставили свои позиции и вернулись в Орду.
Помимо получения полной независимости Москва добилась в итоге «стояния на Угре» устранения Большой Орды как фактора восточноевропейской международной политики и как своего реального конкурента. На протяжении следующего десятилетия Иван III сам предпримет два похода на Большую Орду (в 1485 и 1491 годах).
Таким образом, свержение ордынской власти не было осуществлено в «один ход». Легендарный вызов Святослава Игоревича противнику «иду на вы», «разрывание» ордынской басмы Иваном III и изгнание им ордынских послов, Мюнхенская речь Владимира Путина в 2007 году – всё это действия одного порядка: акты возвращения (провозглашения) нашего суверенитета и непризнания чужой, внешней власти. Дальше этот суверенитет необходимо всё время доказывать и защищать.
Во время Мюнхенской речи Путина мы наблюдали на лицах правителей Запада такие же примерно выражения, как и на картине Н.С. Шустова «Иван III свергает татарское иго, разорвав изображение хана и приказав умертвить послов» (1862). Хотя Путин, конечно же, никаких приказов в отношении участников конференции не отдавал.
В истории многие ситуации воспроизводятся в одинаковой логике, хотя и на разном материале. Начиная с военного нападения Саакашвили на Южную Осетию (2008), бесславно завершившегося через пять дней принуждением Грузии к миру, и по сей день длится наше новое «стояние на реке Угре» за наш суверенитет и свободу от чужой власти.
II.1.1.6. Между Востоком и Западом
Отношения Москвы с другими осколками Золотой Орды складывались по-разному. Особенностью отношений с Казанью были не столько успехи военных предприятий, сколько дипломатическая виртуозность Москвы. Ивану III несколько раз удавалось сажать на казанский престол «своих» ханов. После прихода к власти в 1484 году одного из них, молодого Мухаммеда-Эмина, Иван III добился прекращения выплаты дани Казанскому ханству. Для возвращения Мухаммеда-Эмина на престол, который тот потерял в результате переворота, русское войско взяло Казань в июле 1487 года. Иван III ввёл на этом основании в свою титулатуру имя «князь Болгарский».
Отношения Московского княжества с Ливонским орденом некорректно рассматривать в категориях «межгосударственных», поскольку орден формально не обладал государственным статусом. Именно поэтому победа русских войск в походе на Ливонию в 1481 году (в отплату за нападение ордена на Псков годом ранее) была зафиксирована в договоре, формально подписанном от имени Великого Новгорода.
Между тем именно в этом договоре Иван III впервые был поименован как «князь всея Руси». Договор не закреплял за русскими территориальных приобретений, хотя в ходе боестолкновений их передовые отряды подходили под самую Ригу. Однако значение короткой войны 1481 года было огромным. Это была первая наступательная операция Москвы на западном направлении и первая победа на нём. Итоги войны позволили Москве возвести первую каменную крепость на Балтике – Ивангород (1492 год), которая стояла «лоб в лоб» напротив расположенной на другом берегу реки Нарвы.
В 1501–1502 годы проходила вторая война Ивана III против ордена как союзника Литвы. Весы качались попеременно в обе стороны: ливонцы осаждали Ивангород и Псков, русские доходили до Ревеля. Но решительных успехов не удалось добиться никому. В 1503 году было заключено перемирие на шесть лет.
Самым серьёзным соперником Москвы на западе было Великое княжество Литовское (ВКЛ). Его особенностью было то, что в ВКЛ входило огромное количество русских земель, оказавшихся в его составе после катастрофы Батыева нашествия.
Официальным языком ВКЛ был западнорусский, русская (русинская или рутенская) верхушка была частью литовской знати (даже по переписям XVI века, уже после отпадения от ВКЛ большей части русских княжеств, количество литовских и рутенских «всадников» было почти одинаковым).
Несмотря на главенство в Великом княжестве католической церкви, процент православных во всех слоях населения был очень большим. «Чересполосица» между Русью и Литвой проходила и по землям, и по человеческим судьбам. Бояре западных княжеств и земель Руси бежали в Литву при конфликтах с государевой властью. В то же время православные русские князья восточной части ВКЛ традиционно переходили на службу московскому князю и бежали на Русь. Фактически (да и формально) Литва была «второй» или «другой» Русью. Но, как гласит мотто классического кинобоевика, «остаться должен был только один».
Иван III провёл с Литвой две успешные войны. Первую – в 1487–1494 годы. По её итогам Московское княжество получило ряд пограничных городов, важнейшим из которых была Вязьма. Иван III также выдал за литовского князя Александра (сменившего в 1492 году на престоле своего отца Казимира IV) свою дочь Елену. В 1494-м впервые в договоре с Литвой великий князь Иван Васильевич был официально назван «государь всея Руси». Этот титул признал суверенный князь Литовский. Для Ивана Васильевича этот титул был частью политической доктрины единства русских земель и русского государства, символом исторической преемственности русской государственности.
Потом были вторая война и перемирие 1503 года – крупнейший успех внешней политики Русского государства. Литва потеряла ни много ни мало треть своей территории, правильнее сказать – вынуждена была вернуть. Русь получила выход к Днепру. Впервые западный соперник Руси был в буквальном смысле слова разгромлен.
Как писал Карл Маркс, «изумлённая Европа, в начале царствования Ивана даже не подозревавшая о Московии, затиснутой между Литвой и татарами, была ошеломлена внезапным появлением огромной империи на её восточных границах»[8 - Маркс К. Разоблачения дипломатической истории XVIII века, https://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/diplomat_history/index.php. Было подготовлено для публикации в т. XVII «Архива Маркса и Энгельса», не вышедшем в свет. Выделено нами. – Авт.]. Важнейшая фиксация, с которой мы полностью согласны: империя. Этот масштаб государства сразу был положен в основание русской государственной программы.
На южном стратегическом направлении Москва имела дело с ещё одним осколком Золотой Орды – Крымским ханством. Крымский хан Менгли-Гирей был союзником Ивана III (они заключили два договора – в 1472 и 1480 годах), но союзником ненадёжным. В основе московско-крымского союза лежало осознание наличия общих врагов – Большой Орды и Литвы. В каких-то случаях крымские войска оказывали Москве реальную помощь, а в каких-то надежда на их помощь оказывалась напрасной (как, например, в сражениях с Литвой за Смоленск в 1502 году). Южное направление надолго станет проблемным для Российского государства. Окончательно невозможность приемлемого сосуществования оформится совсем скоро – при попадании Крымского ханства в вассальную зависимость от Османской империи. Интересы собственно ханства будут подчинены имперским интересам Порты, а сами крымские татары станут лишь инструментом причинения вреда Русскому государству. Эту проблему придётся решать веками, и решена она будет только при Екатерине II Великой.
Тем не менее, столкнувшись с появлением у Крымского ханства заморского хозяина, Турции, Иван Васильевич начинает строить отношения уже с этим хозяином, понимая, что проблема не в крымских ханах, а в тех, кто ими руководит. Москва отправляет в Стамбул первого русского посла Михаила Андреевича Плещеева в 1496 году. Это действие было знаменательным во многих смыслах.
На приёме у султана ему предписывалось «поклон правити стоя, а на колени не садитися». В присутствии послов других держав представитель России не должен был садиться ниже ни одного из них. Такое поведения русского посла произвело должное впечатление на султана. Соглашения между странами были заключены, и султан отправил в Москву ответное посольство. Русский суверенитет был признан.
В 1483 и 1492 годах в Москву прибывали грузинские посольства. Налаживались связи с государствами Северной Европы: в 1493 году с Данией был заключён направленный против Ганзы и Швеции договор «о братстве, любви и союзе». Однако именно военно-дипломатическая деятельность Ивана III на стратегических направлениях (Литва, Ливония, Казань, Крым) была наиболее успешной и важной для будущего Русского государства. Более того, можно сказать, что Иван III «запрограммировал» эти направления для своих наследников минимум на три столетия вперед.
Для Ивана IV Грозного дед наметил «казанское» направление. Примечательно, что сам Иван III держал его под контролем, но после его смерти в отношениях с Казанью снова начались проблемы. Продолжил Иван Грозный и «работу» с Ливонским орденом в рамках намеченной стратегии.
Для Екатерины Великой стратегическим завещанием, сделанным за триста лет, оказалось «крымское» направление. Иван III проявил в отношениях с Крымским ханством и Османской империей чудеса дипломатии, направленной на недопущение возрождения единой Орды. И вновь, как и в случае с Казанью, его наследники не удержали наработки великого предка. После Ивана III Крым, ставший вассально зависимым от Стамбула, начинает регулярно совершать набеги на Русь.
Екатерина Великая не только окончательно решила проблему Крыма, но и восстановила домонгольские западные границы Русского государства. Вернула всех восточных славян в один державный контур. Раздел Литовской Руси с Польшей, произведённый императрицей, вполне мог проходить под девизом, взятым из письма Ивана III правителям Польши и Литвы: «Ведомо гораздо самим королём, Владиславу и Александру, что они вотчичи Полского королевства да Литовские земли от своих предков. А Русская земля от наших предков из старины наша отчина».
Наконец, для Петра Великого исторической миссией стала начатая именно Иваном III борьба за полноценный выход к Балтийскому морю. Каменный Ивангород, заложенный в 1492 году, стал по большому счёту пилотной версией Петербурга. Торговые русские корабли доходили до Дании, военный флот в 1495–1496 годы сражался против шведов и штурмовал Выборг. В 1496-м русские корабли совершили фантастический рейд вокруг Кольского полуострова, захватив в Белом море шведские суда. Рейд по Северной Финляндии привёл к тому, что проживавшие там племена принесли вассальную присягу Ивану III.
Московское княжество – морская держава?! До Ивана III это звучало бы как бессмыслица. Но начатая им глубокая модернизация многих сфер жизни страны делала реальным то, что было сказкой до него.
