Но местом сбора всегда была его небольшая квартирка, от которой у меня, разумеется, были ключи. Ведь так и должно быть у близких людей!
Я радостно взлетела по ступенькам, распахнула дверь и…
И тут моя радость закончилась. Потому что возле порога я увидела алые лаковые туфли на высоких каблуках, а из гостиной Рассела доносились такие звуки…
Нет, если бы не эти туфли, я до последнего бы думала, что он просто смотрит какой-то эротический фильм. Но туфли не оставляли на это никакой надежды.
Я сделала несколько шагов, заглянула в комнату и покачнулась. Мне даже пришлось ухватиться за дверной косяк, чтобы не упасть.
Так и есть: мой Рассел, человек, от которого я вот-вот ожидала предложения руки и сердца, сейчас прекрасно делил руку, сердце и прочие части тела с другой женщиной. Высокая блондинка в чулках стояла, облокотившись на спинку кресла. Того самого кресла, в которое я любила забираться с ногами и листать журналы, попивая чай…
Оно казалось мне таким уютным… Но только не теперь. Я видела все слишком близко, чтобы хоть что-то не разглядеть. Развратная блондинка с широко разведенными ногами стонет и выгибается. А сзади в нее вколачивается Рассел… «Да, детка, да! Хочу тебя…»
Я закрыла уши руками, чтобы только не слышать этого.
Не видеть. Не знать.
Потому что даже сейчас, когда все доказательства измены были у меня перед глазами, я не хотела верить.
Даже не подозревала, что может быть так больно. Где-то внутри. И насквозь.
А еще я понятия не имела, что нужно делать в подобной ситуации. У меня просто не было такого опыта. Рассел – мой первый парень, и вообще первый, с кем я всерьёз встречалась. Так что, с опытом у меня уж точно напряженка.
Что там обычно делают в фильмах и в сериалах обманутые героини?
Устроить скандал, кричать, как он мне сломал жизнь? Вцепиться в волосы сопернице?
Боюсь, что это не для меня.
Ни одна из этих мыслей у меня не вызывала воодушевления. По той простой причине, что сил едва хватало для того, чтобы устоять на ногах. Я боялась, что не удержусь и съеду по стеночке на пол.
И кажется, единственное, что мне следовало сделать, – это оставить ключ от квартиры на видном месте, на столике в прихожей, закрыть за собой эту дверь и уйти навсегда.
Глава 3
Я шла по улице, не разбирая дороги.
Боль? Нет, не боль, а болища разрывала моё сердце.
Наверное, я должна была злиться на Рассела… впрочем, я и злилась. Очень. Теперь он был мне отвратителен. Думаю, он навсегда будет ассоциироваться у меня с запахом пота, похоти и чужих духов.
Фу. Отвратительно!
Но ещё я злилась на себя, и на свою дурацкую, никому не нужную девственность.
Если бы я не ждала особого момента, а просто позволила бы Расселу всё, чего он хотел, – возможно, и не было бы сегодняшней отвратительной сцены.
Разумеется, я не прощу ему измены и предательства, особенно в тот момент, когда я уже и сама собиралась сдать позиции и даже выбирала подходящий комплект белья… Ну почему такая несправедливость! Рассел не дождался всего-то каких-то пару дней! Ну почему?
Впрочем, кто сказал, что он ждал раньше? Может быть, встречаясь со мной, продолжал трахать своих подружек и даже не считал это чем-то предосудительным?
Нет, с Расселом покончено – теперь я презираю и ненавижу его. Но, идя по тротуару и со злостью впечатывая каблуки в звонкую плитку, я понимала, что ненавижу и ещё кое-что: свою треклятую девственность.
– Моника!
Этот голос заставил меня на мгновение вынырнуть из глубокого омута злости и отчаяния, и я с удивлением обнаружила, что ноги сами собой принесли меня назад – к нашему офисному зданию. А человек, который ко мне обращается, это не кто иной, как мистер Джефферсон, мой новый босс.
Он подошел ближе.
– Вы все еще тут? Почему не идете домой?
Хороший вопрос. Если ответить правду, звучать будет не очень. Даже если не останавливаться подробно на блондинке в чулках, которая отдавалась моему парню на моем любимом кресле, получится не очень. «Я уже успела сходить в гости и вернуться»? Звучит так себе…
И тут мне пришла в голову отличная идея. Теперь я недоумевала, почему раньше об этом не подумала?
– Я бы хотела навестить миссис Джефферсон. В какой она больнице?
Я вовсе не кривила душой. Я действительно хотела ее навестить. Я о ней очень беспокоилась. Даже несмотря на то, что мистер Джефферсон уверял, что с ней всё в порядке.
– Я думаю, что это плохая идея, – Мистер Джефферсон охладил мой пыл. – Она восстанавливается, и разговоры о работе ей сейчас вовсе не нужны. Даже меня к ней не пустили, когда выяснилось, что я заменю её в офисе.
А ведь он прав. Действительно, о чем бы мы говорили с миссис Джефферсон? О контрактах, о том, что от юристов уже должны были вернуться новые шаблоны договоров, но что-то никак не возвращаются, хотя времени им хватило бы, чтобы провести экспертизу каждой запятой. А антикварный столик – подарок к юбилею нашего старейшего партнера, застрял на таможне и теперь большой вопрос, успеем ли мы его вызволить к нужной дате.
Всё это вряд ли бы пошло ей на пользу.
А если даже не говорить о работе? Миссис Джефферсон обязательно спросила бы, как дела у нас с Расселом. И вряд ли у меня вышло бы соврать, что все хорошо. Я вообще вру не очень. А сказать правду?
Только этого ей и не хватало!
– Да, конечно. Плохая идея, – вздохнула я.
И совсем было собиралась попрощаться, нырнуть в душную подземку и отправиться домой проводить одинокий вечер в слезах и сожалениях, как мой босс придержал меня за локоть.
– Вы в порядке? – спросил он, и уже по его голосу я понимала: вовсе ему не кажется, что я в порядке.
И он совершенно прав.
Я застыла растерянная, не зная, что ему сказать.
Ну в самом деле: не жаловаться же боссу на свою не сложившуюся личную жизнь! Не рассказывать о том, как вдребезги разбито мое сердце.
– Да, все хорошо, – пробормотала я и уже собиралась пожелать ему хорошего вечера.
Только не успела.
– А вот мне так не кажется, – сказал мистер Джефферсон с нажимом. Для этого ему не понадобилось даже повышать голос. Было понятно: он меня раскусил.
Я растерялась. Врать новому боссу в первый же день – совсем нехорошо для репутации. А посвящать его в личные проблемы – и того хуже.
Но мистер Джефферсон, похоже, лучше меня знал, что делать: подхватил меня под локоть и куда-то повёл, а уже через несколько минут мы сидели за столиком в уютном баре, отгороженные от других посетителей высокими спинками диванчиков, а в бокале передо мной колыхалось что-то очень крепкое и позвякивали кубики льда.
И я неожиданно обнаружила, что уже рассказываю новому боссу, что со мной приключилось на самом деле, причем во всех подробностях, включая бельё, которое сегодня с утра сама же ему и продемонстрировала.
– Кстати, бельё было очень даже, – с видом знатока говорил мне мистер Джефферсон, заглядывая, кажется, в самую душу и заставляя мои щёки краснеть от смущения. – И сидело, по-моему, просто идеально. Но я по-прежнему не против взглянуть и на второй комплект!
Голос, которым он это говорил, звучал хоть и убедительно, но немного нетрезво. Что и не удивительно! Кубики льда в его стакане покрывались слоем виски куда чаще, чем мои. И значительно быстрее этот стакан пустел.
А я уже почти не смущалась от его слишком смелых комплиментов.
Мне казалось, что я вполне им соответствую! Ведь я же красавица! И умница. И ответственная. А еще очень, очень обворожительная…
А моя грудь… О, она просто невероятная! Идеальная форма! Просто совершенство! И то, что мистеру Джефферсону так повезло ее увидеть… Ну почти увидеть. О, да этот факт просто исключает его из ряда простых смертных и практически причисляет к небожителям!
Хм… Вот про грудь, это уже мне казалось немного чересчур. Как-то не слишком прилично. Хотя… но ведь это же чистая правда! И да, у меня чертовски красивая грудь, нужно это признать!
Вот так взять и признать, ничуть не стесняясь!
Кажется, своему новому боссу я теперь буду верить безоговорочно!
Глава 4
Утром я проснулась в своей постели.
Голова немного гудела.
Еще бы! Если накануне ты заглядывал в стакан так глубоко и так часто видел дно, к плохому самочувствию наутро нужно быть готовым.
Но плохое самочувствие – это еще не самое ужасное. Куда страшнее, что я совершенно не помнила, чем закончились наши вчерашние посиделки с мистером Джефферсоном.
Я вспоминаю, как мы перешли на «ты», и теперь он для меня просто Стэнли. О боже! Я, наверное, сошла с ума. Стенли! Вот этот суровый мужчина, при виде которого у меня еще утром подгибались коленки.
Да-да! И именно с этим мужчиной мы о многом говорили, и он мне казался самым понимающим человеком на свете. Человеком, которому можно рассказать все, и он поймет. Возможно, поэтому я пожаловалась ему на свою отвратительную девственность.
Пожаловалась на… что?!
Боже!
Нет! Не может быть!
Пожалуйста, пусть это будет неправдой! Ложным воспоминанием… Такое же бывает, наверное… Я что-то похожее где-то читала.
И все-таки правда была неумолима.
Я действительно сделала это. Кажется, сразу после того, как мы с боссом пришли к соглашению о том, что Рассел – полный кретин. Раз уж он позволил себе потерять такую обалденную меня.
Я взглянула на часы, чертыхнулась про себя, подскочила с кровати.
Моя голова отозвалась на это новой волной боли. Ну конечно, тот, кто решил утопить свое горе в вине (в моем случае – в виски) должен понимать: последствия обязательно будут.
Правда, тогда я еще не знала, какие. Можно сказать, находилась в счастливом неведении.
Я поискала в аптечке аспирин, выпила таблетку и стала быстро собираться.
Опоздать на работу было категорически невозможно.
Я уже и так показала себя перед мистером Джефферсоном не самым прилежным сотрудником. Сначала продемонстрировала ему своё нижнее бельё, потом вывалила на него все свои проблемы. А вот теперь ещё приду на работу с похмелья и с опозданием.
И если с похмельем ещё я ничего не могла сделать – об этом нужно было думать вчера – то, по крайней мере, быстро собраться и явиться на работу вовремя я всё ещё могу.
Я носилась по дому, разыскивая чулки и расчесывая волосы одновременно.
И конечно в разгар этих процедур отчаянно заверещал мой телефон.
Вот уж что действительно некстати!
Наверное, следовало бы этот звонок проигнорировать, особенно после того, как на экране высветилось имя Рассела. Вряд ли у меня есть о чем разговаривать с этим человеком.
Удивительно, ведь за какие-то считанные минуты из моего самого близкого он вдруг превратился в чужака, которому в моей жизни нет совершенно никакого места.
И все же или по привычке, или еще по какой-то причине на звонок я ответила.
– Моника, – голос Рассела звучал обеспокоенно и немного раздраженно, но меня этим уже было невозможно обмануть. Все что мне было нужно, я увидела собственными глазами, и теперь нам даже не о чем говорить. – Я звонил тебе вчера весь вечер. Но ты не отвечала и не перезвонила потом. Я думал, что что-то случилось…
Сейчас его голос звучал почти не обеспокоенно, но уже очень раздраженно.
– Я, конечно, понимаю, что у тебя работа допоздна, но хотя бы пожелать мне спокойной ночи ты могла?
Про себя я усмехнулась. Пожелать ему спокойно ночи? Судя по тому, что я вчера видела, ему бы подошло строго противоположное пожелание, неспокойной ночи. Бурной ночи! Да какой угодно, только не спокойной.
– А еще ты ужасно рассеянна, – продолжал выговаривать мне Рассел. – В прошлый раз, когда ты была у меня, ты забыла свои ключи. Что с тобой происходит, Моника?
Я не выдержала и рассмеялась. Нервно, почти истерически и подумала, что со стороны мой смех звучал ужасно. Как в фильме ужасов. Но это не имело никакого значения. Сразу после жуткого смеха в горле подступил ком, а к глазам слезы. И мне пришлось прокашляться, чтобы заставить себя заговорить.
– Я их не забыла Рассел, – сказала я. – Я их оставила, вчера. Когда пришла к тебе так не вовремя.
– Что? – все раздражение из голоса Рассела пропало. Теперь он уж точно был растерян. И его можно понять. Звонил, чтобы отчитать меня, а в результате сам попался.
И это уж точно проступок посерьезнее, чем не пожелать спокойной ночи.
– Послушай, Моника. Я все могу объяснить, – стоило ему это сказать, как мои слезы моментально высохли, а им на смену явился все тот же жуткий смех.
