Я не двинулась с места.
– Вот! – воскликнула Катя. – Вот! Вы струсили.
– Неудобно заходить в домик, – объяснила я, – может, хозяйка будет против. Вероятно, там хранят что-то, не предназначенное для чужих глаз.
– Внутри пусто! – заявила Екатерина. – Голые стены. Ха-ха! Вы просто дрожите от страха!
Ну и объясните мне, каким образом Кате удалось взять меня на «слабо»? Сама не знаю, почему я направилась к двери, открыла ее, вошла в крохотные сени, толкнула вторую створку, заглянула в комнату. Перед глазами предстал стол, на нем лежало тело, замотанное в белую ткань. Наружу торчала голова с длинными черными волосами, свисавшими почти до пола.
Я не убежала в ужасе прочь только по одной причине. Мои ноги от страха будто вросли в доски пола. И тут покойница выпутала из ткани окровавленную руку, в которой держала плюшевого медведя, подняла ее и завыла:
– Купи мне красный ковер. У-у-у.
Ноги оторвались от пола помимо моей воли, я вылетела во двор, увидела ликующее лицо Кати и только тогда выдохнула. Девчонка специально завела меня в глухой угол сада, рассказала историю про отца, который сошел с ума, про доктора-убийцу и теперь ждет, что я со скоростью гепарда, воя громче сирены, умчусь прочь. Хорошо, однако, что меня от испуга сковал паралич. В противном случае сейчас бы Катя каталась по земле от хохота.
– Что там? – с неприкрытым интересом осведомилась девица.
Я заставила себя улыбнуться:
– Ничего.
Лицо Кати вытянулось:
– Совсем?
Я пожала плечами:
– А ты чего ожидала?
Катя опомнилась:
– Там, конечно, всегда пусто. Но, поскольку свет горел, я подумала…
Девочка замолчала.
– Что, говори, – велела я.
– Ну… что кто-то его зажег, – промямлила врушка, – вероятно, привидение.
– В призраков верят или очень глупые, или очень наивные, или крайне экзальтированные люди, – заявила я, – в сарае никого нет. Пошли в особняк. Процесс окраски волос не сиюминутное дело.
– Вы можете все приготовить, а я потом приду? – спросила Катя. – Посижу немного здесь, голова заболела.
– Конечно, – согласилась я и пошла по тропинке, ощущая спиной взгляд Екатерины.
Когда дорожка свернула налево, я сошла с нее и, прячась между деревьями, вернулась к лавочке и юркнула в густые кусты. Катя сидела спиной ко мне и, как я и ожидала, говорила по телефону:
– Какого …! Не ври! Она тебя не видела. Не верю. Ты проспала. Да ладно, любой человек, увидев труп в сарае, обосрется. А эта вышла веселая. Ты …! Я с тобой больше дел не имею. Кроссовки отдай! Какие? Такие! Те, что я тебе подарила! Не твое дело! Надежда попросила ее напугать… мне что, перед тобой надо отчитываться? ..!..! Больше не звони мне. И не приходи. Ха! Скажу охране, тебя за километр пристрелят. Чего? Слышь, … ты ща себе яму вырыла. Ты че сказала? ..!..! Сидишь тихо. Отдаешь кроссы, а если рот откроешь, я всем расскажу, кто с Толиком спал! Шлюха! Да пошла ты …!
Из сарая выскочила коротко стриженная блондинка.
– Катя! Я здесь!
– Поздно приперлась! – возмутилась подруга.
– Честное слово, я лежала на столе! Все сделала, как ты велела!
– Заткнись, – огрызнулась девица, – прямо сейчас снимай кроссы и вали отсюда.
– Кать, послушай, – взмолилась блондинка.
– Ну, ладно, – слегка смягчилась нахалка, – рассказывай.
– Я пришла, как мы договорились, – стало докладывать «привидение», – натянула парик, разделась, зажгла свет, руку красными чернилами облила, замоталась в простыню, взяла медведя и легла. Слышала, как вы разговаривали, ты ей про врача Дракулу втюхивала, а она потом про торт сказала и заржала. Когда визажистка приперлась, я заголосила про красный ковер, а она спокойно ушла.
– Ага, – хмыкнула Катя, – не стилистка убогая, а прямо агент из сериала «ЦРУ не спит». Предположим, ты не врешь, но какого… ты не вышла из сарая за ней следом?
– Во! – всплеснула руками подружка. – Ваще красиво! Сама мне велела: веди себя как настоящее привидение. Разве призраки попрутся на свет?
– Не знаю, – огрызнулась Катя, – твоя бабка колдует, у нее и спроси.
– Не тронь мою бабулю, – рассердилась блондинка.
– Че я соврала? – ехидно спросила Катя. – Все знают, что она мошенница! Берет деньги с дураков за эликсир вечной молодости, а это просто вода из родника!
– Заткнись! – взвизгнула девочка.
– Сама …! – не осталась в долгу Катя. – Вали с моего участка. Кроссы снимай.
Подруга сложила конструкцию из трех пальцев:
– А вот тебе! Подарки не забирают.
Катя отвесила собеседнице пощечину, та вцепилась обидчице в волосы. Я не стала ждать, чем закончится битва, развернулась, осторожно прошла кустами к дорожке и посмотрела на подростков. Они самозабвенно дрались, не глядя по сторонам. Я побежала к особняку. Больше всего мне хотелось собрать свои вещи и тихо, не попрощавшись с хозяевами, уехать. Катя сказала: «Надежда попросила ее напугать». Конечно, противная девица легко соврет. Но, учитывая то, что, когда мы подошли к домику, там горел свет, «труп» лежал готовеньким и держал мишку, а мне рассказали историю про красный ковер. Похоже, Катя случайно сболтнула правду. Бабушка велела внучке напугать меня? Почему? Или зачем?
Не успела я дойти до особняка, как раздался звонок, меня разыскивал Юра, брат счастливого жениха.
Глава 6
– Привет, – весело сказал он. – Как дела?
– Отвратительно, – честно ответила я, – сначала мамаша невесты возмутилась, что ей, аристократке, приходится сидеть за одним столом с плебейкой парикмахершей. А потом дочь невесты, которая помогла мне выбраться из деликатной ситуации, и я была ей очень благодарна, решила разыграть меня. Завела в сад, рассказала охотничью историю про врача-маньяка…
Юра молча слушал рассказ, он вел себя так тихо, что мне показалось, Волков отсоединился, поэтому я осведомилась:
– Ты тут?
– Да, – мрачно ответил Юрий. – Что ты собираешься делать?
– Борюсь с желанием сбежать по-тихому, – честно ответила я. – Понимаю, вы с Романом давно дружите, но мне неприятно быть объектом то ли развлечения, то ли чьей-то неприязни, не понятно почему ко мне возникшей. И, что самое важное, пропало желание сделать Людмилу красивой.
– Если ты уедешь, невеста будет в разобранном состоянии, – промямлил Юра.
– Не надо давить на мою жалость, – фыркнула я, – очень сожалею, что согласилась помочь Алексею, с которым практически не знакома.
– Он мой брат, – вздохнул Волков.
– Но не мой, – отрезала я, – а кое-кому, чтобы помочь своему родственнику, следовало нанять другого стилиста.
– Ну… Людмила только тебя просила пригласить… Ты собирала на свадьбу Лизу Карачанову, об этом все журналы писали, – напомнил Юрий, – невеста хочет, чтобы на ее празднике все выглядело блестяще. Она пыталась действовать через твою секретаршу, но та сказала: «У Степаниды график на год вперед расписан».
– Лизу я знаю давно, когда-то отобрала ее из более чем ста претенденток на кастинг моделей «Бака», – пояснила я, – мы много лет вместе. Лизок мне из всех командировок тащит подарки. Она меня познакомила с Люсьеном, когда их отношения только зарождались. Елизавета моя близкая подруга, я рада, что она вышла замуж. Да, я готовила ее к свадьбе бесплатно. С близких людей я денег не беру. И когда оказываюсь в Париже, обязательно захожу к Лизе домой. Ее свекровь, баронесса Наоми Молини, всегда мне рада, усаживает в гостиной, велит подать кофе и меренги Шантии, мои любимые пирожные. Наоми знает, чем я зарабатываю, и не гнушается сидеть со мной за одним столом. Надежда Васильевна, вдова мэра города Нырска, слишком аристократична для девушки с простой фамилией Козлова. Лучше я сейчас уеду.
– Подожди немного, – стал упрашивать меня Юра.
– Зачем? – осведомилась я.
– Пожалуйста, – заныл Волков. – Надежда просто нервничает!
– Возможно, – согласилась я, – но мне некомфортно находиться рядом с людьми, которые самоутверждаются, нахамив другому.
– Всего час! – попросил Юра. – Если я не позвоню, уезжай.
Я дошла до дома, вытерла ноги о решетку и направилась по коридору в сторону спальни, которую мне отвели. Галерея резко повернула, я споткнулась о дорожку и остановилась.
– Галька! Почему не пропылесосила? – спросил сзади сердитый голос.
– Да только что все прошерстила, – ответило визгливое контральто.
– А это чего?
– Е-мое! Ихняя стилистика натоптала.
– Убирай.
– Чтоб ее разорвало, – прошипела горничная, – подняло и хлопнуло о пол. Вот зараза! Подошвы лень вытереть.
– Они все воображалы, – поддакнул первый голос, – научатся ножницы криво держать, и все! Остальные для них прислуга.
Я двинулась вперед, твердо решив уехать.
Поскольку через час Юра не позвонил, я вытащила из шкафа сумку, поставила ее на кресло, повернулась к гардеробу и вздрогнула. Дверь в комнату оказалась открытой, на пороге стоял старичок.
– Собираетесь? – спросил он.
Я решила не отвечать на его вопрос и спросила:
– Вы что-то хотели?
– Бороду постричь, – еле слышно уточнил дедушка.
– У вас ее нет, – напомнила я.
Визитер погладил бритый подбородок.
– Да. Забыл. Раньше была.
– Михаил Иванович, что ты здесь делаешь? – спросила Людмила, тоже входя в мою спальню, – простите, Степанида, я без стука вошла, у вас дверь нараспашку.
– Я пришел постричься, – ответил Михаил Иванович, – добрый вечер, Надя.
– Я не Надежда Васильевна, – возразила Людмила, – а Степанида оказывает любезность только мне. Тебя завтра приведет в нормальный вид Борис.
– Не знаю его, – насупился дедок.
– А со Степанидой ты что, хорошо знаком? – осведомилась Людмила. – Я думала, ты ее сегодня впервые увидел.
– И она мне сразу понравилась, – заулыбался Михаил Иванович.
Людмила вынула телефон и позвонила:
– Ольга, зайдите в первую гостевую спальню.
Через мгновение на пороге возникла стройная фигура. Похоже, горничная находилась поблизости.
– Уведите Михаила Ивановича, – велела Людмила, – проследите, чтобы он принял лекарство.
Ольга взяла деда под локоток:
– Вас ждет любимый кефирчик.
– Фруктовый? – оживился Михаил Иванович.
– Клубничный, – уточнила горничная.
– Он кислый, – закапризничал старик.
– Меду положим.
– Ненавижу его!
– Варенье?
– Да-да! Вишневое!
