Во время семейного ужина Виолетта чувствовала, что стала главным разочарованием семьи. Она сидела между своими братьями. Линей и Барлоу, обычно такие веселые и готовые нарушать чопорные правила, были молчаливы, напряжены и смотрели прямо перед собой. Оба сосредоточились на еде и вели раскопки в картофельном пюре.
С сестрой у Виолетты никогда не было доверительных отношений. Валерия мечтала стать художницей и предпочитала уединение совместным играм. Надо сказать, она неплохо рисовала, но забросила это дело под давлением родни. Когда Виолетта поступила в Магинхолл, пути сестер разошлись окончательно. А недавно Валерия присоединилась к одному из самых сильных огненных орденов и все время пропадала по важным и секретным делам. Удивительно, что она смогла выкроить время сегодня.
Сейчас сестра цедила рубиновое вино из хрустального бокала и прятала в нем задумчивую ухмылку.
Когда подали второе блюдо, отец отложил приборы на край тарелки и спросил с легкой дрожью в голосе:
– Виолетта, ты же пока не знаешь?
– Не знаю… чего? – Виолетта не стала ему помогать, хотя и догадалась о сути вопроса.
– Как это называется… природу своей силы?
Все перестали жевать и в молчании ждали ответа.
А ей хотелось закричать: «Мне плохо, мне больно! Я не знаю, почему огонь не откликнулся! Я не просила себе бессмысленную магию. Хоть вы не смотрите на меня, как будто у меня на лбу вырос рог!» Хотелось запустить в стену свой бокал, чтобы звон стекла разрушил полутишину вокруг. Уж лучше бы скандал.
Что-то удержало ее от того, чтобы раскрыть родным правду.
– Нет, – соврала девушка.
Все за столом вздохнули с облегчением.
Валерия уставилась на нее.
– Возможно, ты так и не узнаешь, какая у тебя сила. Некоторые ведьмы ищут ее всю жизнь. Как я сегодня прочитала, – поспешно добавила она, подчеркнув, что с мусорной магией соприкоснулась только ради сестры.
«Уж лучше бы я пребывала в неведении», – подумала Виолетта.
– Да. Пока сила себя не обнаружила, ты можешь вести совершенно нормальный образ жизни, – сказала мама, поджала губы и выразительно посмотрела на отца.
– Виолетта, в сложившейся ситуации мы просим тебя сохранять хладнокровие и благоразумность, – сказал он.
– Я сохраняю, – буркнула девушка.
– Тогда как объяснить твое поведение? Вместо того чтобы сразу же после проверки отправиться домой, тебя понесло в Нижний Бефс, где ты остановилась в каком-то… – Мать несколько раз глубоко вздохнула, стараясь справиться с волнением, но это у нее получалось плохо. Голос достиг небывалых высот и перешел в ультразвук: – В каком-то борделе!
Братья заметно оживились.
– Правда? И как там? – поинтересовался Линей.
– Обнаженные блудницы-ведьмы предавались разврату с некромантами? Кругом творились мусорные чары… – подхватил Барлоу. Глаза его загорелись.
Виолетта не могла не рассмеяться.
– Ты не поверишь, но силы некоторых ведьм – это нечто…
Она уже готовилась рассказать о «желтке» и так поразившем ее способе наведения порядка в ящиках, но отец грохнул кулаком по столу так, что подскочили тарелки. В его глазах разгоралось пламя гнева, а с кончиков пальцев срывались искры.
– Немедленно вернись в свою комнату, Виолетта!
В следующие две недели эта фраза стала заклинанием. Чуть что, звучало: «Вернись в свою комнату, Виолетта!» Под разными благовидными предлогами ее старались не выпускать из дома, повторяя: «Пока вся эта история не уляжется».
Из ее привычного мира исчезли все, кроме родителей. Вчерашние друзья не подавали признаков жизни, Дитер испарился. Даже не написал ни строчки, хотя Виолетта отправила ему письмо.
Но хуже всего – скука. Читать колдовские книги Виолетта не могла – все равно что сыпать соль на рану. Но все же ей было доступно одно развлечение. Девушка поднималась на чердак, подходила к круглому окошечку и смотрела на соседние дома, украшенные башенками с остроконечными крышами, покрытыми красной черепицей.
К огненному кварталу подходил вплотную воздушный. Вдалеке красные крыши сменялись пологими зелеными, спускались по склону к могучей и полноводной реке Доверан, вдоль которой тонкой полосой тянулись кварталы водников.
Так вот, из своего окошечка Виолетта жадно смотрела на улицу. По ней ходили люди, чья жизнь была обыкновенной, но не такой унылой, как у нее. Некоторые даже выглядели счастливыми и довольными.
Девушка не предавалась меланхолии, созерцая открывающиеся виды. Она не погрузилась в пучину нытья и жалости к себе, как это могло показаться со стороны, а решила разобраться со своим «талантом». Оказалось, не так-то просто увидеть человека голым.
Итак, Виолетта без устали пялилась в окно и подмигивала. Никогда раньше она не задумывалась о возможностях собственного верхнего века. Теперь же выражение «хлопать ресницами» стало не пустым звуком. Как прилежная ученица, она записывала наблюдения в дневнике, придумывая названия. А после изобретения «тройного мига» ее упорство наконец-то было вознаграждено. Ей открылось скрытое.
Но Виолетта не остановилась на достигнутом и продолжала эксперименты. Вскоре она уже могла выделить из толпы одного, двух или трех человек и определила радиус «оголения», то есть как далеко действовали ее чары.
Пусть природа одарила ее не самым полезным умением, но Виолетта решила пользоваться тем, что есть. В ней проснулся азарт. В конце концов, мусорная магия так мало изучена, почему же не заполнить этот пробел? Возможно, она докопается до сути этого странного отклонения, напишет книгу, прославится… В воображении Виолетта уже видела себя уважаемой профессоршей в окружении преданных учеников, жаждущих знаний. Возможно, в Магинхолле откроется кафедра… Вот только в удушающей атмосфере родительского дома никакие изыскания невозможны. Само существование было невыносимым.
Как-то раз Виолетта все же улизнула. Пока мать громко отчитывала служанку за какую-то оплошность, девушка просто открыла дверь и вышла на улицу. Она покинула огненный квартал и с наслаждением гуляла по городу, заново открывая шумные улицы и тихие скверы. Узница родительского дома едва не опьянела от свободы и свежего прохладного воздуха. Как хорошо было просто идти куда хочется!
Виолетта спустилась к реке, где облюбовала себе кафе с дивной верандочкой. И хотя от воды тянуло холодом, она села на улице, за ажурный белый столик. Оказалось, что на случай такой погоды имелись пледы, в которые можно было завернуться.
Так она пила чай, шуршала страницами газеты со светскими сплетнями и чувствовала себя совершенно счастливой. Ах, если бы не скрип экипажа, что заставил ее оторваться от чтения!
Виолетта подняла глаза и увидела Дитера. Он неторопливо шел по противоположной стороне улицы. На нем красовался новый щеголеватый пиджак с рыжими языками пламени на лацканах. Руки в карманах, на лице – скучающее выражение.
Ведьмочка ухватилась за край стола, чтобы усидеть на месте. В ушах зашумело, сердце забилось тяжело и больно. Огонь Дитера отозвался как полагается, и маг успешно перешел на следующую ступень. Для него ничего не поменялось. Отчего-то это открытие неприятно царапнуло душу.
То ли маг ощутил на себе взгляд бывшей возлюбленной, то еще что-то привлекло его внимание, но буквально через мгновение оба смотрели друг на друга. Виолетта робко улыбнулась, а Дитер чуть качнулся в ее сторону.
«Вот сейчас он подойдет и объяснит, почему так и не написал. Конечно же, я его прощу. Но не сразу…»
Мысли Виолетты устремились вскачь. Ей показалось, что все может наладиться и через мгновение Дитер подойдет и скажет: «Превратности магии не встанут между нами, мы будем вместе, как и хотели». Но лицо парня скривилось от досады, потом на нем промелькнул страх. Он боялся Виолетты, как некоторые боятся тараканов или, скажем, мышей.
Никому не нравится чувствовать себя в роли презренного насекомого или мелкого вредителя. Такое нельзя простить. И первая любовь получила смертельную рану.
Дитер справился с охватившим его волнением и вновь вернул лицу скучающее выражение. Он смахнул с рукава несуществующую пыль и так же неспешно двинулся дальше, ни разу не оглянувшись.
Виолетта глубоко вздохнула. Ее любовь умерла, но сама она выжила.
Оглушенная, девушка вернулась домой.
– Где ты была, Виолетта?! – закричала мать. – Я вся извелась! Мы же договорились…
Девушка ничего не ответила. Просто поднялась в свою комнату, просидела там до вечера и вышла только после того, как приняла твердое решение больше никогда не влюбляться. Больше она не позволит разбить свое сердце. Тем более миры мусорных ведьм и стихийных магов существуют как вода и масло. Не смешиваются.
* * *
Около полуночи из небольшого бара «Сны форели», что располагался в Пьяном тупике, вышел маг. Строго говоря, Пьяный тупик не являлся тупиком. Эта была достаточно длинная и широкая улица в самом центре Нижнего Бефса, пустынная утром и днем, зато наводненная народом по вечерам, поскольку здесь располагались самые злачные места. То и дело открывались двери, пропуская внутрь искателей вечерних развлечений и крепких зелий и выпуская наружу обрывки музыки и смеха.
Мужчина немного постоял, вдыхая ночной воздух, потом из потаенного кармана широкого черного плаща извлек трубку и закурил, с наслаждением выпуская из ноздрей струйки оранжевого дыма.
В маге не было ничего примечательного. То есть не было ни одной приметы, чтобы зацепиться и хоть как-то его описать. Разве что вокруг рта залегли две глубокие морщины, словно рот взяли в скобки. А в остальном по лицу будто прошлись ластиком, стирая наиболее выпуклые черты. Даже непонятно, к какой стихии он принадлежал. На одежде не было ни языков пламени, ни волн, ни воздушных знаков. Из-за черного цвета можно было принять его за некроманта, но его волосы не поседели. При столь скудном освещении было не разобрать цвет: то ли русые, то ли каштановые.
Маг неторопливо шел по улице, пока ему под ноги не свалился безобразно пьяный некромант. Мужчина обошел тело и тихо, с неприязнью сказал:
– Скоты. Все вы скоты.
Некромант ответил что-то невнятно-агрессивное, но сдвинуться с места не смог.
Несколько часов маг кружил по городу, курил трубку и временами доставал часы на цепочке. Когда он откидывал золоченую крышечку, вместо стрелок и привычного циферблата внутри крутились загадочные механизмы и загорались зеленые огоньки. Как завороженный, мужчина подолгу изучал одному ему понятный артефакт. Хмурился, качал головой, но наконец что-то обрадовало его в показаниях магического прибора. Уверенной походкой направился в Приречье – район водников. Прошел вдоль реки и остановился около заброшенного особняка. Дверь была гостеприимно приоткрыта.
Маг поднялся на второй этаж. Он не стал зажигать свет, потому что проделывал этот путь не раз и не два. Раздался тихий вздох. Или стон. Пока мужчина не видел скрючившуюся на полу связанную девушку, но знал, что она там.
– Здравствуй, моя милая, – сказал он и достал белую маску. – Ну-ну, не нужно кричать. Все равно никто не услышит.
– Отпустите меня, я никому ничего не скажу…
Маг чувствовал ее страх.
– Только отпустите…
– Не могу, милая, но обещаю: тебя ждет нечто особенное.
Он щелкнул пальцами, и комнатку залил холодный белый свет.
Девушка все-таки закричала. Точнее, ее горло извергло хрип.
– Ради жизни! – произнес маг и шагнул к ней.
Глава 3
Выбор
На следующий день после вылазки в город мать Виолетты впервые заговорила о деревне. Потом к ней присоединился отец. Вскоре разговоры о пользе свежего воздуха стали слишком настойчивыми.
Виолетта не знала, как жить дальше, но одно понимала совершенно точно: ей не хотелось оставлять столицу ради того, чтобы отправиться в крошечную охотничью хижину, принадлежавшую отцу. Поэтому после очередного унылого ужина она отловила Барлоу на лестнице.
– Послушай, братец. Я так больше не могу.
Он хмыкнул и запустил пятерню в огненно-рыжую шевелюру.
– Да уж… несладко тебе приходится, – шепотом сказал брат. – Я поражен, что ты так долго выдержала. Хочешь сбежать? Податься к ведьмам и пуститься во все тяжкие?
Виолетта удивилась, как молниеносно он уловил суть.
– Что-то вроде того. Но мне нужны деньги. На первое время. Потом я найду работу и… отдам.
– И чем планируешь заняться? – поинтересовался Барлоу.
– Не знаю. Посмотрим, – уклончиво ответила Виолетта. – Так ты поможешь?
– Попробую.
Они разошлись по своим комнатам с видом заговорщиков.
Этой же ночью Виолетту разбудил тихий стук в дверь. Барлоу торопливо вложил ей в руки увесистый мешочек с серебром.
– Все, что смог собрать. Да еще выгреб подчистую заначку Линея. Но он поймет. Ну, я надеюсь.
Виолетта зевнула.
– Собирайся быстрее, – поторопил Барлоу.
– М-м-мф… я, конечно, хочу бежать, но такая спешка… – недовольно буркнула она.
– Другого случая может и не быть. Я подслушал. Родители хотят отправить тебя не в хижину на берегу озера.
– А куда?
– В «Дом на окраине».
С Виолетты молниеносно слетел сон.
– В психушку?!
– Тихо, – зашикал на нее братец. – Говорю же, собирайся.
Она заметалась по комнате, быстро надела черное платье, купленное не так давно в Нижнем Бефсе, кинула в кучу какие-то необходимые мелочи. Сборы заняли на удивление мало времени. Все прекрасно уместилось в небольшой сумке.
Стараясь не шуметь, они спустились вниз. Фиолетовые туфли Виолетта несла в руке, чтобы каблуки не стучали. Барлоу скользил в полосатых носках.
Внезапно все вокруг залил яркий свет. Беглецы замерли.
– Что это значит, Виолетта? – спросил отец.
Поверх его шелковой пижамы был накинут халат. Мать тоже была там. Похоже, она даже не ложилась.
– Я ухожу, – сказала Виолетта, поудобнее перехватив сумку.
– А ты ей помогаешь? – отец осуждающе покачал головой.
Но Барлоу с честью выдержал тяжелый взгляд.
