Напоследок стражи еще раз записали имя и адрес ведьмы и попросили сообщить, если она «что-то вспомнит». Впрочем, без особого энтузиазма.
Была еще одна небольшая странность: Себастьян и Виолетта так и не нашли вторую туфлю.
* * *
Промаявшись несколько часов без сна, Триш поднялась с постели и, не зажигая света, подошла к столику, где стоял графин с водой. Она взяла стакан и рассеянно взглянула в окно. Через мгновение ведьма забыла о мучившей ее жажде и жадно приникла к стеклу.
– Вот мелкая дрянь. А я знала…
О чем знала Триш, ведьма и сама не смогла бы сказать. Неясно, почему увиденное так сильно ее возмутило и отчего в груди разливалась ядовитая злость, смешанная с досадой.
Из темноты своей комнаты Триш пристально смотрела, как Себастьян несет Виолетту на руках. И по-своему истолковала их поведение. К тому же Виолетта склонила голову так, что ее губы почти касались уха некроманта.
В этот самый момент она как раз шептала:
– Спасибо, здесь уже я могу сама.
– Не стоит, – ответил Себастьян. – Осталось всего ничего.
Некромант нес Виолетту из самых практических соображений. Естественно, после пережитого потрясения было невежливо оставлять ведьму одну, и он вызвался проводить ее до отеля. Путь был неблизкий. Как назло, им не попалось ни одной пролетки, поэтому с каждым шагом Виолетта хромала все сильнее. И шли они все медленнее и медленнее. Себастьян быстро смекнул, что такими темпами доберется до дома с рассветом, а значит, не удастся урвать даже нескольких часов сна.
Поэтому уговоры были недолгими.
– Я вас понесу, иначе мы не дойдем, – безапелляционно заявил Себастьян.
– Это неприлично.
– Глупости.
Очень трудно спорить без голоса, но ведьмочка попыталась.
– Нас увидят.
– Я не хочу провести ночь на улице. А вы?
Виолетта тоже не хотела.
– Ну же. В данной ситуации это просто разумно, – настаивал некромант. Он уставился на Виолетту почти не мигая, и она сдалась.
– Тяжело? – спросила девушка, когда Себастьян с легкостью поднял ее на руки.
Некромант презрительно фыркнул и посчитал нужным уточнить:
– Вы некрупная. Не тяжелее, чем я ожидал. То есть вес соответствует комплекции.
После этого сомнительного комплимента он замолчал. Виолетта пригрелась и сильнее прильнула к мужчине. Ноздри уловили запах дезинфицирующего раствора, мятного мыла и еще чего-то пряного. Как оказалось, «ехать» таким способом было довольно приятно.
Себастьян шагал легко и быстро. Виолетта даже подумывала спросить, часто ли ему приходится носить ведьм, но решила, что это будет бестактно.
Он опустил ее прямо перед дверью отеля. Ручка в виде кисти наставила на некроманта указательный палец и покачала им из стороны в сторону.
– Мужчинам не… – начала Виолетта.
– Я понял, – перебил ее Себастьян, – доброй ночи.
Некромант забрал у помощницы сумку и сбежал по ступенькам.
Триш проводила его взглядом и на цыпочках подкралась к двери, где замерла и прислушалась.
Виолетта тихонько возилась внизу. Она бросила одинокую туфлю к ряду других, парных, и теперь поднималась наверх, стараясь миновать особо скрипучие ступеньки.
«Она у меня попляшет. Обязательно», – решила Триш и неслышно шмыгнула в постель. Странно умиротворенная, она быстро заснула.
Ведьмочка прошла по коридору. Успокаивающе горели свечи. Ее окутало уютом и теплом. В лимонной комнате девушка сразу стянула рваные чулки и, погрузив измученные стопы в ванну, пустила воду. Она просидела так довольно долго, глядя в одну точку. Стоило ей закрыть глаза, как перед мысленным взором вставал убийца.
Виолетта явственно представляла себе, как он медленно поворачивается и надвигается на нее с ножом. Белая маска смотрит непроглядной чернотой. Шаг, еще шаг. Маска и одежда исчезают, и Виолетта видит его всего. Бледно-серебристые, едва приметные брови чуть нахмурены. Из-под них на нее удивленно взирают глаза: один карий, яркий и острый, а второй голубой – ледяной и блеклый. В них читается укор: «зачем помешала?» На левом виске – седой клок, выбившийся из гладко зачесанных назад волос. В уголках тонких длинных губ залегли две глубокие морщины, словно губы взяты в скобки. А на животе, прямо вокруг пупка, разбросало кривые лучи синее вытатуированное солнце.
Виолетта усилием воли отогнала видение.
* * *
Себастьян благополучно добрался до дома. Некромант был слишком взвинчен, чтобы спать, поэтому разложил на столе покупки, сделанные Виолеттой, и приступил к проверке. Не хватало только «слез единорога», что было ожидаемо. Он снова и снова перебирал флаконы и склянки с зельями, снова и снова задавался вопросом, что заставило его броситься в тот переулок с таким рвением. Неужели он ожидал встретить загадочного мастера смерти, так сказать, за работой?
Себастьян даже головой покачал от столь смехотворного предположения. Город большой, мало ли какие гнусности могут твориться. Жестокости хватает и помимо разгуливающих некромантов, что заставляют умертвий пускаться в пляс.
С другой стороны, нет худа без добра, поскольку он успел на ощупь оценить некоторые округлости ведьмочки. Некромант вдруг подумал, что платье Виолетты, слишком закрытое и довольно строгое, напомнило ему оберточную бумагу, в которую обычно заворачивают подарки на Йольник. Возможно, следовало отнести девушку сюда и, сняв платье, посмотреть, что духи Йола спрятали под праздничной упаковкой? Тем более весь год он был хорошим некромантом. Бедняжка дрожала от страха, и он бы смог ее успокоить…
Себастьян устало потер глаза. Наверное, это от усталости в голове помутилось. Ведьмы для него всегда оставались загадкой. Он не обладал даром соблазнять этих непонятных существ, хотя изредка одна из них могла соблазнить его самого. От скуки или из желания заполучить в список своих побед «самого невыносимого некроманта».
Он не хотел получать любовь в качестве утешительного приза. Не нравилась ему и роль трофея. Из-за этого некромант стал резок с ведьмами, а ядовитые слова и надменное выражение лица стали его щитом.
Себастьян немедленно достал лист бумаги и написал короткое вежливое письмо, которое заканчивалось словами «имею честь пригласить вас стать моей личной помощницей».
Поставив подпись, он отложил перо. Пока чернила сохли, нужно было придумать план, как загрузить Виолетту работой так, чтобы у нее не оставалось ни минутки свободного времени. И чтобы никаких вечеринок, куда ее обязательно попытаются завлечь другие ведьмы.
Глава 7
Скандалы и интриги
Утро в доме магистра Габриэля Миро выдалось напряженное. А все так хорошо начиналось! Он проснулся в весьма добром расположении духа. Пока умывался и намыливал щеки душистой пеной для бритья, не переставал насвистывать веселенькую мелодию. А потом… магистр провел бритвой по щеке и ощутил ЭТО. Слабый укол под сердцем. Руки похолодели, а лоб, наоборот, загорелся. Но неприятные ощущения длились всего мгновение. Габриэль стер остатки пены теплым полотенцем и просто отмахнулся от внезапного дискомфорта.
Он покинул комнату, на ходу завязывая любимый шейный платок цвета грозового моря, и пошел в спальню жены пожелать ей доброго утра, как это было у них заведено.
Госпожа Миро уже встала. Она сидела на низкой скамеечке перед зеркалом и причесывалась. Гребень упруго стрекотал по золотистому крылу натянутых волос. Женщина кивнула мужу, когда тот вошел.
– С добрым утром, дорогая.
– Хорошо ли тебе сегодня спалось?
Эти фразы не менялись уже много лет. В них еще сквозили отголоски той теплоты, которая со временем сошла на нет, сменившись не привычкой даже, а взаимным неудовольствием.
«А ведь она красива», – подумал Габриэль, и тут же снова почувствовал укол. На этот раз неприятные ощущения длились чуть дольше.
«Показалось», – решил он и нахмурился.
Жена приняла его хмурый вид на свой счет, и улыбка, озарившая было ее лицо, померкла.
Магистр Миро поспешил исправить оплошность:
– Да, да. Спалось прекрасно. Просто сегодня предстоит долгое заседание…
Госпожа Миро взглянула ему прямо в глаза.
– Габриэль, – сказала она с тяжелым вздохом, – ты же обещал. Не ради детей и уж точно не ради меня, но… подумай о своей карьере. Твоя репутация будет разрушена.
Он вспыхнул, словно мальчишка, которого поймали на мелкой лжи.
– И я держу обещание. Твои намеки, Ортанс, просто оскорбительны!
Жена отложила гребень и, набрав в легкие побольше воздуха, выпалила:
– О, ты думаешь, я не вижу? Думаешь, я не знаю этот твой «особенный» взгляд?
– Что за вздор? – Он попытался принять непринужденный вид.
– И ты смеешь врать мне о заседаниях, когда я прекрасно понимаю, что сегодня ты отправишься к НЕЙ?
– Да не собираюсь я… И в мыслях не было.
Госпожа Миро скривилась. Рот ее сделался тонким и ужасно некрасивым. Лицо приобрело детское, капризное выражение.
– Тогда почему у тебя дрожат руки?
– Не дрожат!
– Габриэль!
– Ты невыносима, Ортанс!
– Лжец! Это снова начнется. Ты не можешь оставить ее надолго. В тебе нет ни капли силы воли, чтобы побороть эту свою зависимость!
Госпожа Миро потерла виски, чувствуя отголоски подкрадывающейся мигрени.
Магистр разозлился. Что за нелепые обвинения с утра? Откуда у жены взялись столь дикие мысли?
А она распалялась все больше и больше.
– Опять будешь все ночи пропадать, возвращаться под утро, воняя ее духами! Будь проклята эта твоя Гленда! Воровка! Она украла тебя!
– Прекрати!
Ортанс заплакала.
– А я тебе поверила. Думала, ты хочешь все изменить.
– Так и есть. Я забыл ее. Пожалуйста, Ортанс, перестань.
– Ах перестать?! Скажи, ты вообще когда-нибудь любил меня? Или вся наша жизнь – это лопнувший мыльный пузырь?
Истерика набирала обороты. Габриэль скрипнул зубами. Он чувствовал себя неуютно и старался придумать благовидный предлог, чтобы поскорее уйти.
– Нас услышат. Слуги будут шептаться.
– О! Теперь тебе есть дело до приличий. Раньше нужно было думать!
Ортанс Миро пустила в ход магию. Из большой чаши поднялся водяной вихрь и окатил магистра с ног до головы.
Ни слова не говоря, тот вышел, хлопнув дверью. Пара простых магических пассов, и вода испарилась. Костюм вновь был сухим, так что переодеваться не потребовалось.
Габриэль Миро спешно отбыл на службу. По дороге он заехал в клуб. Спокойная обстановка, вышколенные слуги, завтрак и проглаженные утюгом газеты. Сидя за столом, магистр комкал крахмальную салфетку и прокручивал в голове отвратительную сцену, устроенную женой.
«А все-таки она меня любит».
Эта мысль несколько смягчила его. Он немедленно решил заехать к ювелиру и купить ей браслет. Что-нибудь элегантное, с ее любимыми аквамаринами.
И тут его скрутило не на шутку. Во рту пересохло. Казалось, еще немного, и сердце разорвется. Вернулось и особенное желание. Желание столь сильное, что невозможно было терпеть. По опыту он знал: дальше станет только хуже. Как права была Ортанс! Жена поняла все раньше, чем он сам.
Габриель стиснул кулаки. Нет, так просто он не сдастся. На этот раз все будет по-другому. Он не пойдет в Нижний Бефс, не будет ползать в ногах у этой ведьмы. Нет, все будет не так.
Он заставил себя поесть, хотя аппетита не было совершенно и вся еда на вкус напоминала бумагу. Потом, как и планировал, заехал к ювелиру, чтобы выбрать красивый браслет из аквамаринов чистейшей воды. О, как сверкали и переливались камни! В них было что-то волшебное.
– Великолепный выбор, просто великолепный. У вас безупречный вкус. Ваша дама оценит такой подарок по достоинству.
Ювелир уже убирал украшение в коробочку синего бархата, когда Габриэль Миро его остановил.
– Минуту. Я передумал. – Он указал на рубиновое колье. – Лучше вот это.
Глаза ювелира жадно блеснули. Только что его прибыль возросла в десять раз.
– Конечно.
Бережно он вынул колье и принялся укладывать его на ложе из шелка в специальный зачарованный ларец.
