Сергей Малицкий "Extensio"

– Еще два дела вы проходили в повязках, – кивнула Оливия. – Не буду больше углубляться в тему «вы или не вы», но что за слово выколото у вас на предплечье?

– Здесь только часть слова, – погладил выцветшую татуировку Джим. – Точнее часть фразы. Ошибка юности. Желание блеснуть знанием латыни, которую я, конечно же, не знаю. Сейчас с такой же целью и примерно с таким же результатом накалывают китайские иероглифы. К счастью, на второе слово моей глупости не хватило. Или терпения. Надо бы и это вывести…

– Tempo… – прищурилась Оливия.

– Tempori parce[5 - – (лат) Береги время], – опустил рукав Джим. – Так должно было выглядеть. Береги время. Остался лишь кусочек времени. В смысле – часть слова.

– Все сходится, – Оливия как будто задумалась, – хотя я и не была уверена в вашей наколке. Она была вклеена в вашу память на скорую руку. Изначально там было неприличное слово, которое, вероятно, служило вам нравственным антидотом…

– Что вы имеете в виду? – не понял Джим.

– Я хочу вас нанять, – снова придвинула кресло к столу Оливия. – Нанять, чтобы найти мою дочь.

– Ваша дочь пропала? – уточнил Джим.

– Некоторым образом, – кивнула Оливия.

– Где, когда, каким именно образом? – вздохнул Джим. – Обращались ли вы в полицию? Какую информацию о своей дочери готовы предоставить? Отдаете ли себе отчет, что я должен буду проинформировать полицию при первых признаках совершения преступления или в случае обнаружения ребенка в опасности? Она совершеннолетняя? Знаете ли вы, что услуги моего бюро стоят недешево?

– Десять миллионов на первое время хватит? – спросила Оливия без тени улыбки.

– То есть? – сдвинул брови Джим точно за секунду до того, как в кармане его рубашки подал звук смартфон. Это было невероятно. На его счет упали десять миллионов долларов.

– Считайте это задатком, – сказала Оливия. – Все ваши текущие расходы и хлопоты, надеюсь, эта сумма покроет. В том числе и мою просьбу о конфиденциальности. И мое желание избежать лишних вопросов. Все это вовсе не значит, что эти деньги грязны. Они чище чем мои возможные слезы. Не сомневайтесь. Да, моя дочь – совершеннолетняя. Уже как года три. Черт, что я несу? Мы же в штате Нью-Йорк. По местным правилам она будет совершеннолетней со дня на день.

– Подождите, – Джим невольно взъерошил волосы, замотал головой, положил смартфон на стол. – Так не делается. Я уж не говорю, что случаются дела, за которые я не берусь из-за недостаточной компетентности в каких-то вопросах. Не все в моих силах. И эта сумма…

– Задаток, – повторила Оливия и положила стол фотографию. – Посмотрите. Это Эмили Уайт.

?

Это была она. Не в том смысле, что изображенная на фотографии девушка была кем-то, кого Джим видел где-то раньше или ожидал увидеть по какому-то описанию, хотя ощущение узнавания и заставило его вздрогнуть. Дело даже было не в том, что она была красива. Девушка на фотографии и в самом деле была красива, но вовсе не безупречно прекрасна, как была прекрасна ее мама неопределенного, но явно далеко не преклонного возраста. Нет, Эмили была как это весеннее утро. Она стояла, прижавшись спиной к белой стене, и казалась довольно высокой, хотя на фотографии было только лицо, плечи и треугольник декольте черного платья или блузки. Впрочем, фотография и была черно-белой. Волосы Эмили были в беспорядке, но еще больше беспорядка оказалось в глазах. Она смотрела в объектив фотоустройства так, словно спрашивала – ну, что дальше? Но главным было то, что это была именно она. Последний мазок. Последний пазл. День, даже если бы он был и в самом деле единственным днем в жизни Джима, стал завершенным. И – совершенным. На данную минуту.

– Не может быть, – прошептал он.

– Чего «не может быть»? – решила уточнить Оливия.

– Так не бывает, – пробормотал он. – Я совершенно точно никогда не видел вашу дочь и еще более точно знаю ее. Но не могу вспомнить, откуда. Так не бывает.

– Вы даже понятия не имеете о том, как бывает, а как не бывает, – прошептала или даже скорее прошипела Оливия, и Джиму на мгновение показалось, что она безобразна. – Она пропала в Extensio. Вы знаете, что такое Extensio?

– Подождите… – события явно переставали подчиняться воле Джима. Или же они и не подчинялись ему никогда?

– Это… такая игра?

– Это больше, чем игра, – усмехнулась Оливия. – Это жизнь. Вам нужно будет войти в нее и найти мою дочь.

– В игре? – уточнил Джим. – То есть, влезть в кокон, надеть шлем… не знаю, как это теперь делается, внедрить чип, войти в программу, и уже там найти вашу дочь? А не проще ли было бы найти ее в ее комнате? Или в игровом центре? Найти, постучать по стеклу, отключить программу, крикнуть? Нет?

– Не проще, – покачала головой Оливия. – Причин множество. Я назову вам хотя бы две. Для начала. В этой игре одновременно находятся несколько миллионов человек. Даже так, много миллионов человек. В разных странах и на разных континентах. И это еще без миллионов компьютерных персонажей, которые в этой игре прописаны постоянно. В настоящий момент это самая популярная игра. И рано или поздно она обязательно стала бы темой одной из ваших… одного из ваших дел. Соответственно и точек входа в эту игру множество, и далеко не все они лицензированы. Знаете ли, мы живем в свободной стране.

– Да, – кивнул Джим. – Я что-то слышал об этом. Хотя свобода и не исключает законопослушности.

– Поэтому найти Эмили проще именно там, – понизила голос Оливия. – И уж поверьте мне, образец законопослушности, прежде чем я обратилась к вам, я попыталась найти ее сама. Но она прячется от меня.

– Прячется? – не понял Джим.

– Это случается с детьми, – кивнула Оливия. – Юность, молодость. Гормональный взрыв или его последствия. Или, черт возьми, предчувствие гормонального взрыва. Хотя, какое там в двадцать один год. Просто родственное свинство. Противоречия поколений и ненависть к близким людям. Все это можно было бы пережить или спустить на тормозах. Но есть и еще одно. Отрыв.

– Отрыв? – нахмурился Джим.

– Вряд ли вы что-то знаете об этом, – как будто со скукой произнесла Оливия. – Насколько мне известно, ни единой проблемы с отрывом в публичную плоскость пока не выплескивалось. Тема табуирована в какой-то мере. Но лишь до тех пор, пока связанный с нею возможный казус не привел к серьезным последствиям.

– Вы говорите о тех случаях, когда смертельно больные люди загружают себя в игру? – спросил Джим. – Ну, или входят в нее с опцией самосохранения? Но это же сказки. Симуляция. Подпорка для безутешных родственников. Даже я об этом слышал. Как это… персональные имитации. Куски программного кода. Игра. Или нет?

– Все – игра, – засмеялась Оливия. – Какая разница, случаен отрыв или запланирован? Или вы думаете, что симулякр любимого родственника будет для его близких менее дорог, чем он сам в реальном посмертии? Или, что безутешные родные, заходя в игру, не отдают себе отчет, с кем они хотят увидеться? А теперь допустите хотя бы миллионную долю процента от шанса, что в компьютерном образе вашего почившего родственника есть отголосок его души. А? Ваши действия?

– У меня нет родственников, – вновь принялся рассматривать фотографию девушки Джим. – Или я о них не знаю. И я не очень-то верю в переселение душ. Но, насколько я понял, найти Эмили из реальности невозможно? Она что-то сделала?

– Да, – кивнула Оливия. – Думаю, кое-что приготовила. Считайте это запланированным отрывом. Скажем так… Если я найду ее в реальности, то не смогу разбудить. Она уйдет.

– Подождите, – Джим поморщился. – То есть, речь идет не просто о противоречиях, а о некотором конфликте? И она не просто пропала, а скрылась? В таком случае, скажите мне, почему вы думаете, что она меня послушает? С чего вы взяли, что я смогу ее вернуть?

– Потому что она сама выбрала вас, – ответила Оливия.

– Как это? – не понял Джим.

– Надпись в вашем блокноте сделала я, – пожала плечами Оливия. – Но блокнот в ваш стол я не помещала. И вот эту фотографию Салли Манн, которая называется «Джесси на ветру»[6 - – Sally Mann. Jessie in the Wind. 1989], тоже принесла в ваш кабинет не я. Еще недавно она висела в ее комнате. Видите? Она надорвана слева внизу. С той стороны заклеена скотчем. Синим, если вам интересно. Не поднимайте брови и не старайтесь выглядеть изумленным, многое вы поймете, только оказавшись в игре. Хотя… считайте, что вы уже в ней. Думаю, она… оставила вас мне в качестве собственной страховки. Или же спасительной веревки, которую бросают утопающему… Кстати, и татуировку на вашей руке тоже не я делала.

– Ее делал я, – напомнил Джим.

– Вы так думаете, – скривилась Оливия. – Но я с вами спорить не собираюсь. Знаете, это как с ребенком. Можно сотню раз предупреждать его о том, что он способен обжечься, но лучше один раз позволить сделать это.

– Я смотрю, что вы позволили своей дочери сделать это, – проворчал Джим. – Да, у меня есть некоторое ощущение, что этой фотографии на стене вчера не было. И блокнота этого не было. Знаете, у меня даже есть ощущение, что вчера меня не было. Но как это связывает меня и вашу дочь?

– Вопрос, на который вы сможете ответить только сами, – сказала Оливия. – Но я способна сделать его отчетливым. Переверните фотографию Эмили. Видите надпись?

– Veritas temporis filia[7 - – (лат.) – истина дочь времени], – прочитал Джим. – Вообще-то я увидел ее сразу. Что это значит?

– Veritas, – показала на блокнот Оливия. – Надпись на блокноте. Девиз Гарварда, в котором вы не учились. Так же как и в Принстоне, и в Калифорнийском технологическом.

– Вы очаровательны, – усмехнулся Джим.

– Temporis, пусть даже это слово вычерчено не полностью, – показала на руку Джима Оливия и добавила, обернувшись к фотографии. – Filia. Поверьте мне, на фотографии дочь автора снимка. Три слова как три понятия. Veritas temporis filia. Истина – дочь времени. Все совпадает.

– Знаете, – Джим вдруг искренне рассмеялся, настолько все происходящее было абсурдным. – Я возьмусь за это дело даже не из-за денег. Хотя бы просто потому, что я еще ничего не расследовал в психиатрической лечебнице, а нам всем туда прямая дорога. Я уж не говорю, что не представляю того поисковика, в который можно забить эту латинскую поговорку и получить ответ про мою наколку, про этот блокнот и эту фотографию. То есть, свести их воедино. Я даже не спрашиваю, как ваша дочь устроила это все, и как вы проникли в мой кабинет, чтобы оставить запись о предстоящем визите. Я спрошу вас лишь об одном – вы понимаете, что договор будет составлен таким образом, что при любом исходе ни один цент не будет вам возвращен?

– Я заплачу вам вдвое, – прошептала Оливия. – Хотя бы потому, что вы беретесь за это дело не из-за денег. Вам всего лишь нужно войти в игру и найти мою дочь. Кстати, вы можете приступать к работе немедленно. Ваши помощники, как их… Себастьян и Миа ведь не просто записывают наш разговор, они вслушиваются в каждое слово.

Джим покосился на селектор.

– У вас есть вопросы? – спросила Оливия.

– Что случилось? – ответил вопросом Джим. – В чем конфликт? Вы ударили ее? Оскорбили? Не одобрили ее избранника? Потребовали от нее чего-то невозможного?

– Смешно, – покачала головой Оливия. – С таким же успехом я могла бы ударить саму себя. Если кто кого и оскорбил, так это она меня. Она сказала, что я – это не я.

– А вы… – нахмурился Джим.

– Бросьте, – наклонилась к столу Оливия. – Найдите ее.

– Что я должен буду ей сказать? – спросил Джим.

– Что угодно, – развела руками Оливия. – Скажите ей, что я не нахожу себе места. Просто заговорите с ней. Самое главное, это оказаться с ней рядом. Поверьте мне, я не прошу, чтобы вы вытаскивали ее оттуда. Просто – найдите ее и поговорите с ней. Хотя бы вот так, как мы говорим с вами. Скажите ей, что она мне нужна. И все.

– И все? – хмыкнул Джим. – За десять миллионов долларов?

– Я доплачу, если она станет с вами говорить, – добавила Оливия. – Столько же.

– Как ее искать? – спросил Джим.

– У вас будет эта фотография, – пожала плечами Оливия. – Так же, как вы ищете все. Не мне вас учить.

– Вы не поняли, – замотал головой Джим. – Да, я не фанат игр. Считайте меня полным профаном. Но я знаю, что я не могу вот так взять, к примеру, свой пистолет и войти с ним в игру.

– Можете, – вздохнула Оливия. – Господи, какой же вы болван. Ладно, выдвинем вот такую версию. Считайте, что их сканируют на входе. Фотографию. Пистолет. Вот это.

Она поднялась, потянулась (смотри, Джим, смотри!), сняла со спинки стула небольшую сумочку (интересно, как она там оказалась?), и извлекла из нее довольно тяжелый поясной кошель и что-то вроде наручного навигатора.

– Как вы понимаете, – Оливия подмигнула Джиму, – доллары там не в ходу. Ну, или требуют конвертации, что ли. Кстати, смартфон тоже лучше не брать. Там… иначе устроена мобильная связь. Впрочем, ваше дело.

– Там есть мобильная связь? – повел подбородком Джим.

– Вы даже не представляете, что там есть, – проговорила Оливия. – Но мобильная связь – не везде. В любом случае, вы не сможете позвонить оттуда в свой офис.

Навигатор опустился на стол с легким стуком, кошель осел с грузным звяканьем.

– Вы бы еще меч принесли и доспехи, – с недоумением стал крутить в руках навигатор Джим.

– Вы и так считаете меня сумасшедшей, – пожала плечами Оливия. – К чему вам меч? Еще отрежете себе чего-нибудь. Однако куртку наденьте. У вас хорошая прочная куртка в шкафу, как раз для такого случая. И, пожалуй, хорошо, что вы сегодня в кроссовках. Это конечно, не эльфийские сапоги, но лучше чем легкие туфли или сандалии. И возьмите с собой все патроны, что у вас есть. Надеюсь, стрелять вы умеете? Плечи у вас, на мой взгляд, даже чересчур широки, но вряд ли вы завсегдатай спортзалов.

– Да, – озадаченно пробормотал Джим, поднимаясь и подходя к сейфу, – со спортзалами у меня как-то не сложилось. Хотя как раз сегодня я испытываю странное ощущение какой-то… недогруженности…

– Имейте в виду, Extensio – это не Нью-Йорк, – продолжила Оливия. – Я вижу, вы склонны к иронии и шуткам? Рекомендую практиковать эмоциональную скупость. Там никто не будет себя сдерживать. Вас могут пристрелить.

– Главное, чтобы меня не пристрелили здесь, – заметил Джим. – А виртуальные пробоины я уж как-нибудь переживу. Куда посоветуете отправиться на разведку?

– Выбор не слишком велик, – она как-то странно посмотрела ему в глаза. – Так-то вам в игре будет нужно добраться до Форта, поиски лучше начинать там, во всяком случае – ваш навигатор настроен именно на Форт. Но может так оказаться, что Эмили встретит вас сразу… В любом случае поблизости имеется лишь одна точка входа. Собственно, благодаря вам я ее и нашла. Возможно, она окажется в некотором отдалении от конечной точки вашего маршрута, но, думаю, приготовлена именно для вас. Предполагаю, что и это забавы Эмили. Вход через дорогу. Посмотрите в окно.

– Через дорогу банк, – заметил Джим, набирая код на дверце сейфа. – Я иногда захожу туда, там нет ничего виртуального. Это самый реальный банк из всех, что мне попадались. В этом и состоит его основная ценность, поверьте.

– Посмотрите в окно, – снова попросила Оливия.

Джим раздраженно щелкнул пальцами, подошел к окну, на котором все же следовало смонтировать жалюзи, и к своему изумлению обнаружил на здании через улицу вместо синей надписи на розовом фоне «Bank of America» надпись «Extensio».

– Кажется, я чего-то не понимаю, – пробормотал он.

– Вы тоже это заметили? – сделала удивленное лицо Оливия.

– Черт возьми, – он вернулся к сейфу, набросил на плечо кобуру пистолета, прихватил картонку с патронами, захлопнул сейф, открыл шкаф и вытащил из него куртку. – Вы же не думаете, что я отправлюсь туда немедленно?

– Думаю, – сказала Оливия. – Хотя бы для того, чтобы просто взглянуть. Мне показалось, что я заплатила хорошие деньги. И мое дело не терпит отлагательства. К тому же есть еще одно обстоятельство, которое в данный момент вы оценить не способны. Точка входа будет оставаться на этом месте чуть дольше, но все прочее может развеяться. Не думаю, что у вас есть больше пары часов для начала расследования. Скорее всего, нет даже и их.

– Развеяться? – растопырил пальцы Джим. – В дым?

– В пустоту, – улыбнулась Оливия. – Это временная локация.

– Я вас не понимаю, – признался Джим. – Хотя, половину своих клиентов, оставшихся, кстати, довольными сотрудничеством со мной, я тоже так до конца и не понял. Знаете, все они всегда казались мне довольно странными людьми. Ну словно… не очень хорошими актерами в весьма плохом театре. Они были недостаточно убедительными. Ну, исключая, конечно, моих помощников.

– Вы даже не представляете, насколько вы близки к истине, – заметила Оливия.

– Но вы перещеголяли всех, – продолжил Джим. – К счастью, не в смысле качества вашей игры. Временная локация? Эти ваши десять миллионов хоть реальны?

– Не менее реальны, чем вы, – ответила Оливия. – Во всяком случае, вы можете их тратить.

– Ладно, – он натянул куртку, высыпал в карман патроны, сунул в другой карман навигатор, стал прилаживать на пояс кошель. – Судя по всему, в данный момент я возглавляю отборочную таблицу претендентов на участие в паралимпиаде для идиотов, но опыт подсказывает, что до прояснения общей диспозиции лучше прислушиваться даже к странным советам. Десять миллионов, разрази меня гром! Даже любопытно, как меня будут сканировать на входе? Это будет что-то вроде томографа? Пистолет, этот ваш кошель? Кстати, что там? Надеюсь, не наркотики?

– Золото и серебро, – сказала Оливия. – И разное. То, что в ходу в Extensio. Но не наркотики, хотя они там случаются. Виртуальные, конечно. Не волнуйтесь.

– И фотография, – спрятал в карман фото Джим. – Это все?

– Возьмите с собой бутылку воды, – посоветовала Оливия.

– Там нет воды? – не понял Джим, подхватывая с журнального столика пластиковую бутыль.

– Есть, – кивнула Оливия. – Но не везде. Может пригодиться.

– Бред сумасшедшего, – пробормотал Джим и вытер выступивший на лбу пот. – Отсканированный Джим будет пить отсканированную воду в виртуальном пространстве. Смогу ли я напиться? И как я буду там ходить по нужде? И, главное, куда. Разрази меня гром. Кажется, я это уже говорил.

– Десять миллионов – разрази вас гром, – напомнила Оливия.

– Только поэтому… – буркнул Джим и нажал на кнопку селектора. – Миа!

– Слушаю, босс, – тут же отозвалась помощница.

– Себастьян рядом с тобой?

– Да, босс.